Сухопутные части гарнизона замка не отсиживались за укреплениями, а вышли на открытое пространство, атаковав высаженный десант прежде, чем тот успел полностью развернуться. При поддержке сверхтяжелых танков и контрбатарей Тристанского замка, уже пристрелянных и имеющих точную карту окружающей территории, нанесли несколько поражений выдвинувшимся передовым частям Гористаров, группируя силы на определенном участке фронта, окружая и уничтожая отдельные отряды противника, слишком сильно выдвинувшиеся вперед. Линия боев растянулась на протяжении больше семи тысяч километров фронта, где перемешивались пехотные и танковые подразделения, авиационные группы и отряды транспортов с подкреплениями.
И все же, больше всего успешному наступлению мешало отсутствие точных карт территории и дорог, войскам приходилось наступать чуть ли не вслепую, ориентируясь только по оперативной информации, поступавшей от разведчиков и выпущенных шпионских спутников, которых тристанские дроны так же оперативно сбивали. Лишь постепенно начало сказываться преимущество в численности, перевешивавшее возможности тристанцев на собственном поле боя.
Гористарские силы широким фронтом теснили защитников назад, к стенам замка, несмотря на отчаянное сопротивление и истребительный огонь дальнобойной артиллерии, бившей почти без промаха. Даже сверхтяжелые танки Тристана, достойных аналогов которым у наступавших не было совершенно, не смогли изменить ход боя. Многотонные «Викинги» вынуждены были держаться в общей линии фронта, с поддержкой более легких боевых машин, иначе их очень быстро окружали и вынуждали экипажи сдаваться либо же уничтожали огнем осадных орудий прямой наводкой.
Наступающие войска смогла задержать лишь первая линия фортов, формировавшая внешнюю линию обороны самого Тристанского замка. Перекрестный огонь артиллерии этих укреплений создавал непреодолимый заслон, в попытках штурма которого погибли передовые части гористарской армии. Первые неорганизованные попытки штурмов просто провалились, оставляя на раскаленном и оплавленном песке пустошей сотни разбитых боевых машин и тысячи трупов солдат.
Тарваил, получив доклады о первых результатах, велел отступить и перегруппировать силы для подготовки полноценного наступления на замок. Танки и бронетранспортеры отступили от крепостных стен, вместо бронетанковых частей командование подтянуло дальнобойную осадную артиллерию, находившуюся вне досягаемости огня контрбатарей Тристанского замка, но с успехом уничтожавшую внешние форты, подавляя их огневую мощь. Координируя действия артиллерии и атаки танков при поддержке пехоты, Тарваил снова начал наступление на первую линии замковых укреплений, в этот раз лично руководя войсками.
Как только ослабевал огонь осадной артиллерии, начинали наступление на полуразрушенные форты танковые подразделения при поддержке пехоты в бронетранспортерах или же более мобильных шагоходов. Одновременно с ослаблением подавляющего огня осадной артиллерии защитники так же спешно выбирались из своих укрытий и занимали боевые позиции, разворачивая противотанковые орудия и пулеметные точки, отказываясь сдавать свои позиции без боя. Разбитая бронетехника и разбросанные трупы указывали пути продвижения наступающих колонн, втягивающихся в затяжные бои во внутренних структурах фортов, полуразрушенных обстрелами и потому еще более труднодоступных для движения военной техники.
Уцелевшие войска защитников удерживали свои позиции до тех пор, пока их положение не становилось критическим, после чего уже отступали по заранее подготовленным маршрутам, но порой в спешке и под огнем противника. Отступающие колонны сбивались с путей, попадали под перекрестный огонь либо же просто блокировались отрядами легкой бронетехники, какие Тарваил специально забрасывал вперед для подобных целей, и погибали в полном составе под прицельным танковым огнем.
Штурм первой линии обороны длился почти сутки, истощив передовые части наступления и даже на этом этапе заставив использовать войсковые резервы. Столь длительный срок сильно сказался на боеспособности флота, поддерживающего наступающие части. Несмотря на первые успехи на суше, бой в воздухе медленно, но уверенно выигрывали защитники, стягивая все имеющиеся силы к проблемным участкам на линии фронта и методично уничтожая вражеские корабли один за другим. Им удалось высвободить даже несколько эскадрилий бомбардировочной и штурмовой авиации, теперь атаковавшей передовые наступающие части, выходящие из зоны зенитного прикрытия. Попытки ударов по батареям осадной артиллерии, что сейчас оказывало наибольшее влияние на ход успешного наступления, провалились, пилотам Тристана удалось уничтожить только пару установок, но даже такой результат вынудил Тарваила перебросить на защиту орудий еще большее количество людей и техники, ведь без них осаду можно считать проигранной. Укрепления Тристанского замка способны выдержать атаку и куда больших сил противника, если предварительно только их не развалить на части многочасовыми обстрелами.
Оставив первую линию обороны, защитники вцепились во вторую линию, состоявшую из системы полевых фортификаций, бункеров и постоянных огневых точек, связанных друг с другом огневым и зрительным контактом. Центральными узлами обороны второй линии все равно оставались крупные форты и ряд крепостей, предназначенные для длительной обороны. Отличительной чертой были еще батареи самоходной артиллерии, предназначенной для уничтожения вражеских осадных орудий. Перемещаясь вдоль линии фронта, успешно противостояли вражеским батареям, открывая огонь и тут же меняя позиции, уходя от ответных обстрелов. Для их подавления необходимы были действия воздушных сил, но почти вся авиация и боевые корабли Гористаров оказались втянуты в столкновение с флотом защитников, с каждым часом действующего все наглее и увереннее, чувствуя свое превосходство в количестве и уже проявляющееся преимущество в качестве. Действующие эскадрильи гористарских бомбардировщиков вынуждены были действовать только с прикрытием истребителей, которых и так осталось немного, поскольку вражеская авиация, используя аэродромы крепостей, атаковала практически непрерывно, нанося удары по самым уязвимым точкам наступавшей армии.
***
- Вот здесь все и решится, - кивнул Тарваил, наблюдая за голограммной картой сражения, где горели многочисленные красные точки боестолкновений. Больше всего боев сейчас шло в районе крепости, оказавшейся на острие атаки, в плане похожей на пятиконечную звезду, с размещенными в вершинах башнями многоцелевой обороны. Это были высокие конструкции из бетона и сталепласта с батареями тяжелой и противотанковой артиллерии, прикрытые собственными зенитными модулями и силовыми щитами. У крепости шли самые ожесточенные сражения, защитники пытались удержать позиции на подходах к воротам, а нападавшим необходимо было подвести самоходные орудия для огня прямой наводкой, чтобы наконец-то уничтожить контрорудийные батареи.
Если крепость взять, то вся вторая линия фактически развалиться, быстрые и мобильные подразделения легкой бронетехники, прорвавшиеся в тылы, смогут перерезать коммуникации с основным замком, отрезав защитников от центра и возможности получения подкреплений и пополнения боезапасов. И если не вынудят их сдаться, то хотя бы заблокируют, и дальнейшего влияния на ход сражения гарнизоны остальных крепостей оказать уже не смогут.
- Я лично возглавлю решающее наступление, - сказал Тарваил, указывая на крепость, - Если мы пробьемся здесь, то выйдем к воротам Тристанского замка. Тогда его падение станет лишь вопросом времени… - к этому моменту уже находился в личном боевом костюме, сделанном по личному заказу и позже им самим усовершенствованным, - И тогда Тристанский баронат падет… к моим ногам.
Для решающего удара Тарваил Гористар использовал свой последний резерв, лучших из лучших, танковую гвардию Гористарского графа, дивизии « Вечность», «Дети огня» и «Огненный ветер». Элитные подразделения армии, формировавшиеся из опытных ветеранов, каждый из которых должен иметь не меньше двух орденов Золотого Льва, прежде чем подавать прошение на перевод в гвардию. Оснащенные лучшими танками с самым совершенным вооружением, по боевым качествам превосходили любые аналогичные подразделения, обращая в бегство даже многократно превосходящие силы противника.
Его сын, действительный граф Горситара даже не подозревал, что Тарваил увел с Мыса Харкии лучшие войска, против чего, конечно, высказался бы против, но теперь уже поздно, эти войска вступили на Тристанскую землю. И уйдут только победителями.
Командный танк уже выгружен и готов к бою, а за ним выстраиваются в боевом порядке гвардейские дивизии, получившие последние приказания и отлично знающие, что делать. Нет нужды даже что-то говорить этим людям, они уже давно доказали, что не нуждаются в каких-либо мотивациях и настрое, чтобы сделать то, что должны. Как сказано в девизе «Вечности», «нет невыполнимых приказов», но все же Тарваил, заняв свое место в кресле командира, подключил экзоскелет к радиосети и проверил общий канал.
- Гвардейцы, сейчас все зависит только от нас, если мы отступим или не сможем пройти, то все погибнем. Все, кто прибыл с нами на эту землю, погибнут, а все их усилия пропадут даром. Я верю в каждого из вас, и надеюсь, вы не позволите подобному случиться, - отключившись, Тарваил кивнул водителю выдвигаться вперед.
Мало что может сравниться по силе с ударом тяжелых бронетанковых клиньев в решающий момент боя. Смертоносная лавина из стали и огня, несущаяся на врага на полной скорости в дыму и пыли, поднятой на пустошных равнинах, неостановимая и пугающая до дрожи. Даже у самых закаленных солдат, прошедших сквозь огонь и кровь в такие моменты сердце перестает биться, а горло пересыхает от страха. Кажется, что эти сотни тысяч тонн раскаленной стали не способны остановить ни подавляющий огонь артиллерии, ни укрепления, ни минные поля, хочется бросить все и бежать как можно дальше, спасая собственную жизнь прежде.
Пятнадцать тысяч танков в едином строю, выдвинув вперед центр, рвались сквозь разрушенную первую линию обороны, сметая на ходу остатки сопротивления, а позади них вторым эшелоном уже выстраивались союзные силы, готовясь идти в пробитый гвардией прорыв, завершая начатое. И как только рассыпанные широким фронтом танки попали в зону досягаемости артиллерии второй линии, по ним сразу же открыли огонь.
Падающие снаряды дальнобойной артиллерии рвали землю в клочья, поднимая фонтаны огня и дыма, круша попавшие под ударную волну танки, но боевые машины просто смыкали ряды, каждый раз закрывая прорывы, но не останавливаясь ни на секунду. За их спинами осадная артиллерия Гористаров тут же засекала бьющие прямой наводкой орудия, залповым огнем подавляя обнаруженные позиции контрбатарей защитников.
- Беглый огонь по любым враждебным целям в зоне поражения! – приказал Тарваил по общему каналу, пока его командирский танк одним из первых на полной скорости несся на самом острие бронированного клина. Стрелок, подключенный к главному орудию системой нейроинтерфейса, уже вел огонь по бастионам крепости, а дефлекторные щиты в ответ получили два попадания, но выдержали, поглотив всю энергию зарядов.
Почти пятнадцать тысяч танков открыли огонь по стремительно приближающимся укреплениям крепости, моментально исчезнувшим во вспышках разрывов, пробивавших защитные щиты. Чтобы хоть как-то компенсировать такое давление на дефлекторные системы, бойцы крепости были вынуждены перевести все энергетические резервы на поддержание щитов, забирая энергию даже у орудийных батарей, оставив войска перед стенами почти без защиты. Танковые и пехотные группы, занявшие оборону перед крепостными стенами, не были способны даже просто задержать такую атаку, слишком малочисленные и слишком истощенные предыдущими продолжительными боями. Конечно, они не сдались и сделали все, что могли, продержавшись как можно дольше, но этого было мало для сопротивления лучшим частям Гористарского графства. Дольше всех продержались остатки пехотных подразделений, засевшие в окопах и почти невидимые локаторами танков. Так что уничтожать их приходилось с близкого расстояния, напалмовыми снарядами и пулеметным огнем. Из-за этого же было потеряно немало танков, пехотинцы укрывались до последнего, подпуская танки как можно ближе и бросая противотанковые гранаты под траки или стараясь попасть в оптические системы.
- Огонь изо всех орудий! – скомандовал Тарваил, пытаясь перекричать грохот артиллерийской стрельбы и взрывов. Даже внутри танкового корпуса, защищенного несколькими слоями шумоизоляции, воздух, казалось, сотрясался от непрерывной перестрелки так, что с трудом можно разобрать даже собственные мысли, не говоря уже о том, чтобы докричаться хоть до кого-нибудь, - Сконцентрировать огонь на центральных воротах и защитных бастионах! Обрушить их к демоновой матери!
Крепостные ворота, как и при любой осаде, являлись самым уязвимым местом в системе защиты, даже несмотря на все усилия архитекторов и военных инженеров по их укреплению. Прикрытые ромбовидными бастионами, ворота уже были серьезно повреждены в ходе последних боев, лишенные дефлекторных щитов и почти всех орудийных батарей бастионов, где теперь действовали лишь отдельные уцелевшие установки.
Продвигаясь через поле боя, заваленное остовами союзнических и вражеских самоходных орудий, танков и легкой бронетехники, гвардейцы открыли беглый огонь по воротам, но те отказывались рухнуть, держась под непрерывными разрывами снарядов, оставлявших глубокие вмятины и пробоины на их некогда гладкой и отполированной внешней обшивке монолитных листов брони и керамита.
Только вечно удержаться они не могли, а сил отбросить нападавших у защитников не оставалось. Когда створки рухнут, бронетанковая волна ворвется внутрь, сметая все на своем пути, прорвав оборону второй линии и выйдя к стенам Тристанского замка.
***
- Если мы потеряем вторую линию, то мы потеряем все! – рявкнул Де Адрил, в спешке помогая сервиторам закреплять последние сочленения и крепления боевого костюма, торопясь и чувствуя, что просто теряет столь драгоценное сейчас время, - Мы даже не в курсе, когда подойдут подкрепления с Барридских плотин, но им нужно время и нужно оперативное пространство, а если Гористарские танки войдут в Тристанский замок, то будет резня! Да Святое Небо! Можно же быстрее! –раздраженно ударил по корпусу сервисного дрона, тут же потерявшего равновесие и закачавшегося в воздухе, возмущенно пища и дергая манипуляторами в попытке восстановить баланс.
Де Адрил уже потерял слишком много столь нужных ему на земле сил и техники при падении первой линии и отводе оттуда еще боеспособных подразделений, даже с учетом того, что форты продержались вдвое больше предусмотренного изначальным планом времени. Последние резервы, что еще оставались, были необходимы для защиты самого замка, если до этого все же дойдет.
Теперь у Де Адрила оставалась только одна возможность, передвинуть чашу весом на поле сражения в пользу защитников крепости, отбросить противника назад и дать столь необходимое время для подхода подкреплений. Единственные войска в Тристанском замке, каким командующий гарнизоном не имел права приказывать, но их командиры должны понять всю сложность ситуации и необходимость их участия в этом сражении, а не только в последних обреченных боях на крепостных стенах цитадели.
Тристанская гвардия, боевые киборги, более адекватные и оперативные, нежели дроны, но и более совершенные, выносливые и бесстрашные, чем любые люди или клоны. С отформатированной личностью, лишенные эмоций и страха, эти солдаты были самой сокрушительной силой, находившейся в стенах Тристанского замка. Отдавать приказы гвардии мог только сам барон, любой другой командующий, какого бы он ни был звания или значения, мог только просить с надеждой на то, что командование гвардии сочтет его просьбу достаточно логичной и необходимой, чтобы согласиться с ней.
Командующий гвардии, в звании генерал-капитана Тристанских войск, в черном мундире с золотой вышивкой и эполетами, встретил его в зале совещаний уровнем ниже центрального штаба. Лишенное всякого выражения лицо, почти полностью замененное вставками имплантатов, с яркими красными окулярами многоканальных визоров вместо обычных человеческих глаз, пристально смотрело на него, ожидая первой фразы для начала диалога. От такого становилось несколько не по себе, и Де Адрил, почти не имевший опыта общения с гвардейцами, впервые с того момента, как флот Гористаров вышел в реальное пространство над Тристанским замком, почувствовал себя неуверенно.