***
- Господин, - доложил связист, подходя к капитанскому возвышению на мостике, - отделение кораблей-призраков попало в минное поле и в настоящий момент уничтожается дальнобойными орудиями, установленными на дрейфующей верфи. Из-за отдаленности данной группы от основных сил, мы не можем оперативно им помочь.
- Отлично, - кивнул Тарваил, даже не обернувшись к связисту, жестом руки отправив его обратно, - Значит, тристанцы снова исходят из своей классической тактики, не новость… - протянул он, вспоминая классические операции тристанских войск, о каких можно прочитать практически в любом учебнике по военной истории. Окопаться со всех сторон, выставить пушки и ждать, пока противник разобьется об их неприступные укрепления, уступая инициативу в плане маневра наступающей стороне. Для подобного защитникам сейчас придется растянуть свои силы и резервы вдоль всей прибрежной линии острова. Так что быстро стянуть резервы в единый кулак в случае необходимости вряд ли получится.
Тарваил, наоборот, стянул все Горситарские силы в единое остро отточенное копье, направленное точно в Тристанский замок. Чтобы единственный удар был успешным, он снял корабли практически со всех приграничных баз графства, рассчитывая взломать оборону противника тотальным перевесом сил на выбранном участке.
И выбранная цель была важнейшей во всей операции, в случае падения замка на всем феоде можно смело ставить крест. Конечно, он защищен как никакое другое укрепление, но нет таких стен, какие не может взять простая солдатская храбрость, как искренне верил сам Тавриил. Простой и надежный план - ударить быстро и со всей силы, сметя защитные заслоны прежде, чем фланги тристанцев смогут перегруппироваться для контратаки, подавить противовоздушную оборону и высадить десант. С поддержкой с воздуха он практически наверняка займет замок, и после этого останется только додавить остатки тристанских войск и их союзников на флангах. Тавриил уже не в первый раз шел таким путем, в итоге все равно выходя победителем. Основные подразделения Гористарского флота для выполнения этого плана были разделен на несколько частей, у каждой из которых были собственные задачи.
Авангард, уже записанный в потери, поскольку его главной целью будет выявление рубежей обороны Тристана и возможных ловушек, установленных защитниками, ценой собственных жизней открывая проход для основной массы войск.
За ним шли силы центрального эшелона, разделенные на несколько самостоятельных корпусов. На их плечи как раз и возлагалась задача штурма замка и охрана почти беззащитных военных транспортов, набитых войсками и штурмовой техникой. И среди них же предполагались самые высокие потери, поскольку должны штурмовать в лоб одни из самых защищенных стен во всем королевстве.
В отельные корпуса были сведены эскадры, что должны были прикрывать фланги атакующей группировки, сковывая силы контратакующих тристанцев еще на подходе к замку.
И в конце шли арьергард и резервы, какие будут постепенно вводиться в бой там, где необходимо, либо где нужно развивать успешное наступление. На них же взваливалась ответственность за удержание ближайшей точки перехода в прыжковый режим, обеспечивая безопасность линий коммуникаций.
- Развернуть силы авангарда широким строем, - приказал Тарваил, возвращаясь к полномасштабному голограммному столу, где сейчас проецировалось трехмерное изображение Тристанского замка и окружающих территорий, практически такое же, какое с другой стороны фронта изучал Де Адрил, только иконки здесь светились другими цветами. Сжатые в кулак силы Гористаров вскоре выбросили впереди себя несколько линий мерцающих точек, отображавших одиночные корабли, прочищающих сектор перед основными силами. Некоторые из них так же попали в минные поля, другие уже через несколько минут были атакованы силами групп тристанских кораблей-призраков, вынужденных проявляться всего лишь на секунды, давать залп и снова закрывать защиту, постоянно меняя свое положение.
Всего за несколько минут после начала боестолкновения обе стороны понесли первые потери, и первые иконки кораблей начали пропадать с карты, и каждая такая исчезнувшая точка обозначала несколько сотен человеческих жизней, оборвавшихся в одно мгновение.
Не способные сдерживать наступление противника, неся все увеличивающиеся потери, тристанские «призраки» вынуждены были отступить и перегруппироваться уже на ближних рубежах, где сейчас спешно выстраивались в боевой порядок корабли Тристана и его союзников, готовящиеся встретить противника на подступах к замку.
В первой линии находились подвижные и маневренные корветы, обязанные торпедными залпами смешать строй кораблей противника, заставив их маневрировать и сбивать уже наведенные прицелы.
Во второй линии выстраивались фрегаты, крейсера и дредноуты, основная сила Тристанского флота, хорошо вооруженные и не менее хорошо защищенные корабли длиной от пяти до семи километров. Универсальные корабли с торпедным и орудийным вооружением, способные вести бой практически с любыми кораблями и выполнять практически любые задачи флота, начиная от артиллерийских дуэлей с другими кораблями и заканчивая поддержкой десанта и точечной зачисткой вражеских территорий.
А в третьей линии находись уже монстры человеческого военного гения – линкоры. Огромные линейные суда, в зависимости от конструкции, которая была индивидуальна у каждого, длиной от двенадцати до пятнадцати километров, несущие самое разрушительное оружие из того, что вообще было позволено на Рейнсвальде. Рядом с ними стояли супердредноуты, чье производство, в отличие от линкоров, было поставлено на поток. Эти корабли имели несколько меньшие размеры, обычно около девяти километров в длину, но бронированные и вооружены ничуть не хуже, к тому же маневреннее и дешевле в производстве.
Аванпосты тристанцев даже не пытались удерживать позиции, делая несколько залпов и тут же отступая, прежде чем противник успевал сосредоточить на них всю свою огневую мощь. Они отмечали первый рубеж обороны, который тристанцы не собирались сдавать так просто. До этого расстояния достреливали сверхдальнобойные орудия класса «Пустота», уникальные репульсорные пушки, основанные на артефактах древних технологий, обнаруженных где-то в пустошах на поверхности. Пять орудий, большего количества себе не смог позволить даже очень богатый Тристанский барон, разместили вдоль побережья, в тактической зоне замка, и их дальнобойность превышала все возможные пределы дальности стрельбы известного сейчас оружия. Разогнанная до скорости в тысячу километров в секунду металлическая болванка снаряда летела на расстояние, превышавшее почти семьсот тысяч километров.
Из-за такой дальности полета весьма высока сложность наведения, что усложнялось еще и невысоким темпом стрельбы. Мощности нейтронной электростанции, энергию которого орудие в момент выстрела выкачивало практически полностью, едва хватало на полноценный залп, и после каждого выстрела требовалась перезарядка нагнетательных элементов, занимавшая от двадцати минут до часа, в зависимости от дальности выстрела. К тому же их никогда прежде не использовали одновременно, но сейчас Де Адрил решил рискнуть и приказал открыть беглый огонь изо всех орудий по готовности системы.
Тарваил даже дернулся, когда один из кораблей, шедший в авангарде и вроде как не встречающий сопротивления, внезапно замигал на голограммной карте, указывая на только что полученные тяжелые повреждения, а после и вовсе сбросил скорость и начал выходить из боя, спасая экипаж. Конечно, легендарные орудия Тристанского замка выглядят очень впечатляюще, да и характер действий у них, как можно заметить, эффективный, но вряд ли они смогут оказать радикальное влияние на весь бой, слишком медленно и неточно стреляют.
- Господин! Противник приближается, - доложил один из операторов, обернувшись в его сторону. В качестве флагмана был выбран один из крупнейших кораблей всего флота, линкор «Таверрау» длиной в четырнадцать километров, вооруженный импульсными и массреактивными орудиями, способными производить кошмарные разрушения в рядах противника.
- Прикажите авангарду отойти назад и перестроиться, - решил Тарваил, глядя на потрепанные остатки передовых частей, уже попавших под огонь тристанских эскадр, идущих навстречу. Слишком растянутый и без поддержки резервами, авангард не мог даже замедлить их продвижение, погибая под перекрестным огнем. Примерно двести судов тристанского флота и их союзников шли в отчаянную контратаку, не смотря на более чем двух кратное превосходство противника в численности, - Нам нет смысла без толку терять корабли, когда начинается настоящая битва…
***
Поле боя растянулось на несколько сотен тысяч кубических километров, одно из крупнейших столкновений Рейнсвальдских феодов с самого конца Внутренних Войн, и теперь грозило стать еще одним из самых кровавых. Лоб в лоб сходилось почти тысяча боевых кораблей, в окружении многочисленных эсминцев, канонерок и кораблей сопровождения. Эти легкие и маневренные суда обычно даже не подчитывались при учете основных сил, идущих в сражение, обеспечивая дополнительную защиту и сопровождение при маневрах.
Первые залпы из дальнобойных лазерных излучателей и тяжелых орудий с массукрорителями, начались, когда противникам друг до друга оставалось около двадцати тысяч километров по прямой. Расстояние, считавшееся оптимальным для ведения дальней артиллерийской дуэли с использованием лишь орудий основного калибра, бортовые батареи и меньшие по дальнобойности плазменные и рельсовые пушки еще молчали, ожидая сближения. Да и первые выстрелы в противника по большей части проходили мимо, в движении и на предельном расстоянии навести точный прицел очень сложно, но и тех немногих, что достигали своих целей, хватало для первых потерь. В вечном противостоянии брони и снаряда на Рейнсвальде уверенную победу одерживал снаряд, сверхтяжелые орудия основного калибра, установленные в корабельных башнях, пробивали практически любые силовые щиты и многослойное бронирование после двух или трех попаданий, нанося огромные повреждения внутренним помещениям и основным системам.
Подбитые корабли в реальном пространстве еще дрейфовали в магнитных течениях вокруг острова, выглядя как огромные костры и оставляя за собой длинные шлейфы раскаленного дыма и пара. Сейчас потери Гористаров были все же больше, во многом из-за продолжавших стрелять орудий Тристанского замка, бьющих через специально оставленные коридоры в построении сил защитников. Одного или двух прямых попаданий хватало, чтобы вывести корабль из строя. Канониры старались стрелять по самым крупным целям, но далеко не каждый выстрел приходил в цель. Случалось, что другие корабли, составлявшие еще несколько рядов перед тяжелыми линкорами и дредноутами, порой случайно перехватывали не предназначенный для них снаряд, меняя свой маршрут и выходя на его траекторию, либо же сам снаряд сбивался с первоначального прицела, идя уже совсем по другому пути.
На расстоянии шести или семи тысяч километров в бой вступили уже бортовые батареи и системы запуска торпед. В столь полномасштабном бою возможно применение практически всех вооружений, в том числе и ядерных боеголовок. Торпедные аппараты с обеих сторон практически одновременно выпустили сотни таких торпед, оставлявших в открытом пространстве длинные и яркие инверсионные следы выгоревшего топлива, вытягивающиеся в сторону вражеских кораблей. Часть торпед обладала даже навигационными компьютерами, способными корректировать курс и все равно дойти до корабля-жертвы, пытающегося уклониться от попадания.
На перехват торпед сразу же вылетели эскадрильи истребителей, легких и маневренных, расстреливавших их еще на подлете, но сталкиваясь и с вражескими эскадрильями, прикрывавшими доставку торпед к кораблям противника. Между сближающимися флотами загорелся ожесточенный бой легкой авиации, где сотни истребителей непрерывно атаковали друг друга, пытаясь выиграть лучшую тактическую позицию и выполнить поставленные задачи. Секундные яркие вспышки, неожиданно рождающиеся в открытом пространстве и тут же гаснущие, отмечали места, где выстрелы находили свою цель, и очередной истребитель или торпеда исчезали во взрыве, превращаясь в мелкие обломки, разносящиеся по полю боя.
Идущие в авангардах эскадр корабли приняли на себя основной удар прорвавшихся торпед, снимавших дефлекторные щиты и прямыми попаданиями рвавших многослойное бронирование. Часть фрегатов второй линии, успевшая развернуться для ведения фронтального огня, так же получила попадания, но даже две или три торпеды, попавшие в корпус, не могли вывести такой корабль из строя, если только не задевали особо важные сектора.
Бой подобных крупных воздушных сил не был чем-то особенным в плане тактического гения, но здесь даже небольшая остановка в открытом пространстве могла привести к тому, что уже через несколько минут корабль будет разорван на части сосредоточенным огнем продолжавших маневрирование кораблей противника. Разделяясь на заранее рассчитанные боевые группы, корабли маневрировали, пытаясь выйти на наилучшую траекторию для стрельбы или же продвигаясь к заранее определенным точкам. Лишь огромные линкоры и супердредноуты могли застопорить основные двигатели и перейти в некое подобие дрейфа, становясь теми самыми якорями, по положению которых можно рассказать об успехах действия флота. С тристанской стороны так же выделялось две эскадрильи «Буранов» в тылу построения. Малоподвижные и медленные воздушные батареи, все вооружение которых практически полностью устранено в обмен на установку трех башен, на каждую из которых монтировались спаренные орудия «судного дня», как их называли во флоте, по мощности уступавшие только орудиям «Пустоты» Тристанского замка. Их выстрелы забирали из основного и резервных реакторов корабля столько энергии, что остатков хватало лишь на удержания корабля в воздухе. И именно к ним сейчас рвались действующие на флангах сражающихся эскадр корабли-призраки, быстрыми и меткими залпами ведущие убийственный огонь, подбираясь на максимально близкое расстояние, стреляя, а затем снова затемняясь.
Постепенно начинала вырисовываться общая картина боя вместе с намеченными с обеих сторон планами. Гористары рвались вперед, проламываясь сквозь рубежи защитников и не считаясь с потерями. Несколько мощных клиньев фрегатов и дредноутов ломились сквозь центр тристанского построения, освобождая путь линкорам и авианосцам, в то время как фланги все больше прогибались назад, лишенные достаточной поддержки сверхтяжелыми кораблями. Тарваил, как и рассчитывал, собрал бронированный кулак и с ходу нанес удар в самый центр, но такой силы, что тристанцам действительно не хватило сил сдержать подобную мощь.
Открытое пространство превратилось в настоящий апокалипсис огня и смерти, расчерченное яркими лучами залпов лазерных излучателей, охваченное огнем горящих кораблей и освещаемое вспышками взрывов. Непрерывно маневрируя, отступая, нападая или же неожиданно контратакуя, огромные бронированные монстры обрушивали друг на друга бортовые залпы, способные стереть с лица земли целые города. Еще недавно сверкавшие начищенной и выкрашенной броней, с яркими флагами и сияющими гербами баронатов, теперь корабли превратились в черные от копоти и дыма корпуса, покрытые пробоинами, порой накрывавшими несколько палуб в глубину, но продолжавшие вести огонь из еще уцелевших орудий. Над ними продолжали истребление себе подобных легкие истребители и группы штурмовиков, рвавшиеся к уязвимым точкам поврежденных кораблей, засыпая их бомбами и ракетами.
Гористары постепенно прорывались, оставляя за собой шлейф из горящих обломков и корабельных остовов. Сосредоточенный огонь линкоров, сведенных в единую боевую группу, выкашивал тристанские линии несмотря на огонь «Буранов», сосредоточившихся на уничтожении линкоров и супердредноутов противника. Один из «Буранов» тоже был уничтожен неожиданной атакой призраков, чья группа почти сразу же после этого была истреблена фрегатами прикрытия, но все же успевших сделать свое дело. Позиции этих кораблей уже находились слишком близко к линии непосредственного сражения, меньше четырех тысяч километров.