— Всё не так, как кажется, — вдруг сказал старик, обращаясь в пустоту, не отрывая взгляда от своей рукописи. — Предательство всегда было вокруг нас.
Он встал и, держа в руках пергамент, двинулся к стеллажам. Казалось, что он меня даже не замечает. Но когда старик положил пергамент на полку, среди множества других, то искоса взглянул на меня.
И вновь эта пропасть и этот туман, но на этот раз я полетел вверх, будто кто-то схватил меня и потянул к себе, и я снова зажмурился.
Но когда открыл глаза, то земля была очень далеко, а я парил в небесах. Причём не просто парил, а летел. Скорость была настолько дикая, что я даже не слышал свиста в ушах. Правая рука что-то сжимала, я посмотрел и увидел в неё тёмный меч. Не знаю, куда я летел, но во мне бушевал дикий азарт, мне казалось, что я могу сдвинуть горы и поднять их выше небес.
И вот я снижаюсь, вижу на земле битву, в которой принимают участие не только люди, но и различные монстры. Огромный великан сбивал своей дубиной людишек, но падал наземь, когда несколько магов замораживали одну из его ног, а другие рубили её.
Я сорвался в немыслимом пике в гущу этой бойни, и начал рубить отвратительную нежить с удивительной скоростью. Кровь заливала землю, и ручьями стекала по обрывам, куда падали и все остальные. Я встал на землю, и на меня тут же накинулось несколько противников, которых я разрубил одним лишь взмахом, они даже не успели приблизиться ко мне. Я шёл вперёд, в самую гущу битвы, и с каждым шагом наседающих противников становилось всё больше. Я отбивался, как мог, с мечом в одной руке, и с магией в другой. Мои удары были стремительны и чётки, мой клинок был твёрд, а мысли ясны. И вот я прорвался через толпу нежити и оказался возле своего заклятого противника. Он стоял напротив меня, укрытый маской, и лишь два алых огонька светились ненавистью.
— Дракон, — прорычал он, и мы бросились друг на друга.
И вновь меня кто-то тащил наверх через чёрный туннель и серую дымку.
На этот раз я оказался в каменном зале, судя по всему, во дворце. Напротив, меня сидел темноволосый бородатый мужчина, облачённый в боевые доспехи.
— Маркс, что тебе надо — недовольно спросил он.
— «Так меня зовут Маркс», — подумал я, но тут мои губы зашевелились сами собой, и я сделал шаг вперёд. — Я хочу узнать, зачем эта битва Зачем нарушать перемирие Мы же только что наладили отношения.
— Именно это и даёт нам преимущество.
— Но ведь это низко! — воскликнул я. — Люди и так устали от постоянных войн!
Мой собеседник встал.
— Это просто власть, — произнёс король и, развернувшись к окну, щёлкнул пальцами.
В то же время я почувствовал острую боль в пояснице, а потом что-то полоснуло по горлу.
Опять туман и я вновь улетаю.
Но вот уже снова стою на земле.
— Дамрар, — слышится нежный женский голос, и тёплая рука касается моего лица.
Открываю глаза. Передо мною стоит прекрасная женщина с очаровательной улыбкой и красивыми глазами. Она нежно смотрит на меня, но в глубине этих глаз можно прочитать печаль и боль.
— Иди, Дамрар. Чем больше ты затягиваешь наше расставание, тем больнее нам становится, — снова сказала она.
— Прости меня, Ильземира, — прошептал я, поцеловал её руку и вышел за ворота нашего замка.
Туман и тьма.
И я лежу на земле, а надо мною ночное небо. Я знаю, что нахожусь в чужом теле и не могу им управлять, но если раньше я улавливал только свои мысли, то сейчас думаю, как бы за двоих. Я знаю, что Ильземира моя жена, я один из рыцарей Ингорэсс, и сейчас мы выехали на очередную битву с Литвинией. Я знал, что моё имя Дамрар, и сейчас я сжимал медальон, где были выгравированы моё имя и имя моей жены. И я был уверен, что она ждёт меня, ведь я любил её, а она меня. Сердце сжималось, и казалось, что сейчас разорвётся от этой тоски. Все эти постоянные войны вымотали меня, а ведь мы даже не успели обзавестись детьми. Я так редко появляюсь дома, что другая бы уже родила сына или дочь, но Ильземира не такая, она бы никогда…
Раздался гонг, и мы все вскочили на ноги, обнажив мечи.
Туман, тоннель.
И я вновь парю в небе. Но тела у меня нет, я вообще ничего не ощущаю, а просто обозреваю то, что происходит внизу. А там новая битва посреди снежного поля.
Срываюсь вниз и проникаю в тело одного из воинов. Передо мной стоит толпа металлических людей, или мне это просто кажется, во всяком случае, на них очень много тяжёлой амуниции, а шлемы увенчаны рогами и украшены клыками. Но тут звучит гонг и небо темнеет от туч летящих стрел. Закрываемся щитами, но на нас тут же наваливается эта металлическая орда. Чувствую тяжёлый удар по щиту, но тут же встаю и наношу ответный, противник падает.
Не знаю, сколько это длилось. Я махал и бил, стрелял и рубил, но битва продолжалась, и казалось, что ей не будет конца. Людей становилось всё меньше, а чистого снега уже не было. Я бился с неумелым противником, которого сбил с двух ударов. Он упал, и с него слетел шлем, и я увидел, что это был всего-навсего мальчишка.
— Уходи, — сказал ему, кивнув в сторону их полка, смотря в эти испуганные глаза.
Но стоило мне отвернуться, как тут же холодная сталь вонзилась мне в спину.
— А-а-а! — закричал я и рубанул наотмашь.
Упал на колени, и увидел, что снёс мальчишке треть головы.
— Сволочь, — выдохнул со злостью.
И тут я снова взлетел в небеса, и опять увидел эту бойню сверху. Смог увидеть обоих императоров. Они были по разные стороны, вдали от сражения. Помнится, что они никогда не принимали участия в этом, были слишком трусливы. Как-то я видел Синая, короля Ингорэсс, и мне он показался омерзительной личностью. Здесь, наверху, я слышал всё, крики и хрип, звон мечей и свист стрел. Но внезапно всё затихло. Выжившие, коих было не так уж и много, замерли на месте. Из облаков, среди которых я находился, заструился туман. Он стелился по земле, закрывая мёртвые тела, а там, откуда он уходил, от этих тел оставались лишь прах и доспехи, а ветер, вдогонку, раздувал этот прах убитых. Туман разделился на две части и заскользил к императорским шатрам, и вскоре накрыл их. Не было не единого звука, лишь эта серая дымка перекрасилась в зелёный цвет, и заскользила в разные стороны. Выжившие воины снова зашевелились. Они упали на землю, но всё же были живы.
Меня опять дёрнули наверх.
И я вновь увидел свою жену, сидящую у окна. Я снова был бестелесным наблюдающим духом и смотрел, как она молится.
— Прошу, Яромашь, сделай так, чтобы он вернулся. Чтобы вражеский клинок не пронзил его, а стрелы облетали стороною. Прошу, Яромашь, не забирай все мои надежды и мечты. Я буду его ждать столько, сколько понадобится, только верни мне его.
Меня сдавила тоска, когда я это услышал. Как много потерял, как много имел. И что же я имею теперь
С этими мыслями меня вновь понесло вверх по тёмному туннелю. Но в этот раз, что-то было не так. Туман, клубившийся по сторонам, стал исторгать языки пламени, и чем выше я поднимался, тем сильнее они меня обжигали. Огонь начал хлестать со всех сторон, и вскоре уже всё закружилось в огненном вихре. Голова кружилась, тело горело, и что-то невидимое начало сдавливать меня. Боль была невыносимой.
— А-а-а! — закричал я и тут же упал на пол.
Вокруг снова оказались знакомые стеллажи с книгами, а надо мною стоял алхимик, растопырив ладони, вокруг которых струился голубой свет.
— Дамрар, как ты себя чувствуешь
— Хреново, Стакр. Даже очень.
Казалось, будто моё тело до сих пор горит.
— У тебя сильные ожоги, — сказал он. — Но в целом ты здоров. Поздравляю, ты справился.
— Споём же, аллилуйя, — усмехнулся я.
— Я не совсем тебя понимаю.
— Да я и сам себя иногда не понимаю. Это так, отголоски того путешествия.
И тут на меня напала дикая печаль, которая пересилила даже физическую боль.
— Стакр, — начал я. — Я всё вспомнил. Все те битвы и кровь, убийства и предательства. Зачем всё это было нужно Я стольких людей лишил жизни, даже юного мальчишку, который ранил меня.
— В этом мире убийству редко можно дать оправдание, Дамрар, — печально произнёс тот.
— А ещё вспомнил свою жену, — сказал я и стиснул зубы от воспоминаний. — Её звали Ильземира. Я часто видел её лицо уже в этой жизни, но не мог вспомнить её. А она ведь ждала меня. Ждала очень долго, возможно, что всю жизнь, — закрыл глаза, и по щеке скользнула слеза. — Старик, мне так больно из-за этого, — со всей злостью ударил кулаком по полу. — О, боги, прошу, верните мне её, я на всё согласен, — прорычал я.
— Значит так и будет, друг мой, — сказал алхимик.
Он закончил меня исцелять и помог подняться.
— Ты был прислан сюда не просто так, на тебе лежит огромная ответственность, закрыть Врата Ада. И если ты выполнишь свою миссию, то боги щедро вознаградят тебя.
Я кивнул
— Не знаю, виноват ли наш общий предок в том, что случилось, но мне надо завершить это всё поскорее.
— Не спеши, Дамрар, — улыбнулся старик и проводил меня к книге. — Это древнее Пророчество, его язык, я думаю, тебе непонятен, но здесь сказано, что будущее спасёт только прошлое.
— Я видел человека, который писал это, — сказал я, кивнув на Пророчество. — Он ещё что-то мне сказал о предательстве.
— Видел — удивился алхимик. — О предательстве — в его глазах вспыхнул какой-то хитрый огонёк, но тут же потух. — Странно, — пробормотал он. — Видишь ли, никто не знает, кто это написал, прошло около тысячи лет с тех пор.
— Многовато, — усмехнулся я. — А ещё я видел того самого Демона, который разрушил Квинтон. Я с ним сражался.
— Значит, раньше Дракон с ним уже встречался, — кивнул старик. — Ты видел не только свои воспоминания, но и других потомков древнего бога.
— Но, если Демон вернулся, значит, с ним не справился тогда сам Дракон. Смогу ли я сейчас одолеть его сам — усомнился я.
— Посмотрим, друг мой, посмотрим. И будем на это надеяться.
Сколько прошло лет Сколько прошло дней с тех пор Мучительных дней. Воспоминания разом накинулись на меня, словно стая одичавших собак на обглоданную кость. Сердце обливалось кровью, когда я вновь и вновь прогонял эти мысли. Было тяжело, словно тебя сжали в тисках, выжимая оставшиеся чувства. Тоска грызла изнутри, эта мелкая невидимая крыса, копошащаяся в груди. Хотелось разорвать грудь и достать её, чтобы успокоиться, но ведь понятно, что это невозможно. Оставалось только смириться и жить с этой крысой, пока кто-нибудь не пронзит мою грудь остро отточенной сталью своего клинка.
Это можно было сделать и самому. Самому О, нет, нет. Вот именно такие мысли надо отгонять прочь. Не стоит предаваться бреду и отдаваться в его мягкие и ласковые лапы. Мне надо собраться, всё же меня направили сюда не просто так, а спасти человечество. Ну да, конечно, меня, и спасти. Видимо, с фантазией у богов плоховато, раз увидели во мне великого Спасителя.
А, к чёрту всё. Хватит себя линчевать, пора и поспать.
Но не только меня мучили кошмары по ночам. Каждый, кто находился в Храме, включая неповоротливого громилу Ильтора, хранил своих «скелетов в шкафу». У кого-то они были вполне безобидные, кто-то был невиновен в том, что произошло, ну, а кто-то получал по заслугам.
Однако же Норра так и не смогла понять, виновна ли в смерти своего отца, ведь она всего лишь хотела их всех спасти.
Девочка отправилась вместе с алхимиком и оказалась в Храме стихий, где познакомилась с настоящей магией. Старец оказался алхимиком по имени Стакр, он обучал Норру азам магического искусства. А потом появились и новые ученики — настоящие маги.
Прошло много лет, она путешествовала с ними по миру, повидала много различных мест, выполняя непосильные обычному человеку задания, но она никогда не забывала о своём доме. Копила силы и знания, чтобы освободить Октис, от жестоких убийц.
И вот этот день настал.
— Будь осторожна, — сказал Стакр.
Она наотрез отказалась от помощи магов, сказав, что это её личное дело, дело чести. И в тот же вечер уехала.
Через пару дней оказалась в городе, без труда проехав через главные ворота. Пройти было нетрудно, а вот выйти…
— Норра — раздался удивлённый голос.
Девушка обернулась и увидела свою мать. Она стояла и смотрела на свою дочь. Корзина выпала из рук женщины, а слёзы тут же залили её лицо. Всё это время девушку считали мёртвой, но, как оказалось, напрасно.
Сидя в своём старом доме, рассказала о том, что произошло за все эти годы, о своих приключениях и новых способностях. А также она поведала о побеге, ведь это было реально. Хоть жители города и не верили в это, в тех катакомбах многие погибали.
— Думаешь, что у нас получится — спросил отец.
— Конечно же, — радостно ответила она.
На следующее утро около входа в катакомбы собралось несколько человек, включая родителей и знакомых. У троих были факелы, с которыми они и двинулись в путь.
Для начала предполагали, что выйдут небольшой группой. Потом бы вернулись за остальными, и всё шло бы по плану, пока позади не послышался крик
— Эй, тут есть кто!
Группа тут же остановилась.
— Я видел, как вы входили! — и в свете факелов появился человек, это был местный мясник. — Вы хотите уйти, ведь так Я видел, что Норра вернулась, значит, у нас есть шанс спастись
— Тише ты, идиот, — шикнул на него отец девушки.
— Не затыкай меня! — он повысил голос. — Думаешь, что я не понял, что вы хотите свалить из города Почему же остальных не позвали Чем вы лучше
— Да заткнись уже.
Но тут в тоннеле раздалось знакомое всем шипение, и люди в испуге замерли.
— О, нет, — выдохнул отец Норры. — Они здесь.
В ответ на это к их ногам заструился туман.
— Бежим! — крикнул он, и все бросились обратно.
Норра бежала одной из первых, держа в руках факел, и стараясь помочь матери. Она не видела, как туман заполнил собой весь тоннель, от пола до потолка, и, словно бушующий поток, гнался за убегающими, накрывая отстающих. Девушка не видела, как её отец остановился и начал размахивать факелом, таким образом, притормозив погоню. Но, в конце концов, и его тоже поглотила эта дымка, однако к этому моменту, оставшиеся в живых уже выскочили на спасительный солнечный свет.
После этого уже никто не сунулся в эти катакомбы, и последний путь к спасению был потерян. Норра осталась в городе надолго.
Глава 8
Кредо воина
Вьюга утихла, новое утро ничего не предвещало. Солнце осветило горы Карнизии, их лучи переливались по снегам разными цветами. Но вот, что-то нарушило эту цветную гармонию. Где-то вдали появилась чёрная точка, которая стремительно приближалась к Храму стихий, и вскоре можно было различить вороного жеребца, мчавшегося по снегам. Его наездниками были двое детей, девочка лет двенадцати, державшая поводья, и мальчик около восьми лет, бессильно висящий в седле. Они были грязные и изнурённые, в порванной одежде, удивительно, как они ещё остались живы среди вечного холода.
Первым их заметил Ильтор, возвращаясь в храм.
— О, боги, — выдохнул он, увидев незваных гостей, и бросился к ним на встречу.
Когда они приблизились, и девочка увидела, что к ним идёт помощь, то просто бесчувственно соскользнула с коня и рухнула в сугроб.
— Да что же это… — бормотал Ильтор.
Он снял свою огромную шубу и уложил туда обоих детей. Потом, поманив за собою их коня, бросился к Храму, постоянно сбиваясь на бег.
— Но меня всё равно мучает совесть в моём поступке, — сказала Норра.
— Ты всё правильно сделала, моя девочка, — алхимик нежно погладил её по щеке, от чего девушка недовольно поморщилась, но не отвернулась. — Вижу, что моё тело у тебя тоже вызывает отвращение. Что же тут поделать Но после этой жизни следующая будет просто превосходна, и я постараюсь, чтобы ты в ней была. Мы оба постараемся, — улыбнулся он.
Они находились в его спальне, сидели на кровати, которая представляла собой простые покрывало и одеяло. Норра была обнажена, если не считать тонкого халатика, который свисал с плеч. На алхимике же был лёгкий золотистый балахон.