Удивлению Ульрики не было предела, когда она увидела, как к их маленькой компании, состоящей из нее, Моники и Кристофа, подошли и остальные участники группы. Шмидт еще могла объяснить присутствие здесь Рихарда — как-никак, у него были отношения с Сандрой.
«Может, пришли поддержать друга», — решила она, и снова переключила внимание на Монику.
Та стояла, словно соляной столп. Ветер трепал пряди волос, выбившихся из «хвоста»; некоторые даже прилипли к лицу, но Райан, казалось, не замечала этого. Вообще, блондинка выглядела так, словно это ее опускают в сырую землю. Только движения глаз от фото к могиле выдавали хоть какое-то проявление жизни.
Ульрика хотела было сделать решительный шаг к Монике и увести ее прочь, но ее опередили. Пауль, отделившись от мрачных музыкантов, подошел к девушке и обнял ее за плечи. Она вздрогнула, но не предприняла попытки освободиться. С серьезным выражением лица Ландерс повел Райан к выходу из кладбища.
Кристоф, молча наблюдавший за этой сценой, не мог не уловить вздох облегчения, сорвавшийся с губ Шмидт.
— Может, тебе тоже стоит уйти? — предложил он, наклонившись к ее уху.
Ули покачала головой:
— Со мной все в порядке, правда. Я вполне могу выдержать службу до конца.
Кристоф кивнул и до конца погребения не докучал девушке.
***
Я — часть скорбящих. Стою среди них, с таким же лицом, в той же черной одежде, но никто даже не думает, что ради моей выходки они все собрались здесь, на погосте. На душе — мерзкий сгусток крови. Былое чувство превосходства выветрилось, а вот леденящий душу осадок остался. Надеюсь, это последнее убийство на моей совести, и мне больше не придется карать… Однако, если понадобится, я снова возьму в свои руки оружие и убью во имя Господа.
***
Макс Фрай зашел в кабинет Шелла и без лишних слов положил на его стол маленький серебристый пистолет.
— Что это? — поинтересовался Брендан, откладывая в сторону едва надкушенный хот дог.
— Орудие убийства Александры Джонсон, найденное на месте преступления.
Следователь смахнул с костюма крошки и, наклонившись через весь стол, пытливо поинтересовался:
— Нашел что-нибудь? Пальчики?
— Нет, к сожалению. Он был на столе и, похоже, пальчики стерли. Но самое главное не это. Этот пистолет — личное оружие покойной мисс Джонсон. Я беседовал с ее отцом, и он подтвердил, что купил это оружие для самозащиты дочери.
Шелл снова сел кресло и нахмурился.
— Странно. Моника Райан сказала, что преступники напали от двери гаража. Вырубили ее, и после этого застрелили ее подругу.
— Тогда, что-то не сходится, — не спрашивая разрешения, Фрай уселся в кресло напротив. — Тут всего две версии: либо убийца находился в комнате изначально, либо кто-то украл пистолет еще до тех посиделок.
— Но как его могли украсть? Где мисс Джонсон хранила свое оружие?
— Сенатор говорит, что его дочь держала пистолет в ящике стола, в гараже. Она проводила там слишком много времени, поэтому и оставляла его поблизости.
— И кто-то выставил эту оплошность против нее.
— Да не кто-то, — потер бороду Фрай. — Пораскинь-ка мозгами, Шелл! Ты уже двенадцать лет работаешь следователем, а до сих пор не можешь сложить два и два.
Брендан действительно задумался. Затем, побарабанив пальцами по столу, поднял изумленный взгляд на криминалиста:
— Бог ты мой! Неужели это кто-то из группы?!
========== Ночные шорохи. Часть первая. ==========
Пауль молча вел Монику, обняв ее одной рукой за плечи. Там, подозвав одно из ожидающих у кладбища такси, бережно, словно хрупкую драгоценность, усадил девушку в машину, умостился рядом с ней и спросил:
— Назови свой адрес.
Райан удивленно взметнула брови вверх:
— Это еще зачем?
— Глупый вопрос, красавица. Домой тебя отвезу, вот зачем… — ласково, словно маленькому ребенку, ответил Ландерс, взяв Монику за руку и начав большим пальцем выводить на внутренней стороне ладони девушки затейливые узоры.
«Дом-кровать-потом жалеть! Дом-кровать-потом жалеть!!!» — бешено завертелись в голове у Райан мысли, и она поежилась. Но, оборвав себя, назвала адрес. Такси тронулось.
— Я же приехала сюда с Ульрикой и Кристофом! — словно спохватившись, дернулась Моника, но Пауль решительно ее удержал:
— Они не пропадут, обещаю тебе. Им просто давно уже необходимо побыть вдвоем… И нам не помешает.
— Нам? Кому это — «нам»?
Ландерс закатил глаза, тут же твердо пообещав себе держать себя в руках и не сорваться на эту строптивую блондинку, сидящую слева от него.
— Паулю Хайко Хирше-Ландерсу и Монике Ли Райан, вот кому! — выпятив грудь, пафосно произнес мужчина. Девушка, словно позабыв о том, что всего несколько минут назад она была в глубоком трауре, рассмеялась.
— Герр Ландерс, вы непередаваемы, — сквозь смех выдавила она, откидываясь на спинку сиденья. Тут же она задела свою рану и тихо охнула. Пауль тут же прекратил паясничать и обеспокоенно поинтересовался:
— Как ты? С тобой все в порядке? Сильно ударилась?
Моника отмахнулась и улыбнулась, подтверждая, что с ней все путем.
— Кстати говоря, перестань выкать. Зови меня просто — Пауль.
— Не могу, — категорично заявила девушка. Она уже давно ожидала этого вопроса.
— Почему? — Пауль от всей души надеялся, что его голос прозвучал нормально, а не как рев загнанного бизона.
— Вы мне в отцы годитесь.
— А ты попробуй посмотреть на меня с другой стороны… Ну, типа: «душой я молод…» Или «любви все возрасты покорны…»
— Приехали, — бесстрастный голос таксиста прервал излияния Ландерса на полуслове. Пауль тут же сунул ему купюру и вышел из машины, бережно сопровождая Монику. Та снова не сопротивлялась, как и тогда, когда он увел ее с кладбища.
В квартире девушка была тут же усажена на диван, а сам мужчина, напрочь игнорируя немой шок, застывший в глазах Райан, деловито направился на кухню. Там, порывшись в холодильнике, Пауль обнаружил остатки греческого салата и хвостик от балыка — Моника не успела сходить в магазин по вполне понятным причинам. Почесав голову, Ландерс решительно доел салат, остаток роскоши в виде балыка положил обратно, а сам, появившись в дверях гостиной, многозначительно произнес:
— Значит, так. Сейчас я мухой смотаюсь в супермаркет, а ты оставайся здесь. И чтоб без глупостей!
— Э… Ну, я, как бы, в своей квартире, герр Ландерс, — не упустила шанс вставить шпильку Моника.
— Пауль, — с нажимом изрек мужчина, назидательно посмотрев на свою визави.
— Окей, Па-уль, — по слогам произнесла девушка, едва сдерживая улыбку. — Я никуда не денусь.
Шутливо отсалютовав, Ландерс вышел из квартиры, а Райан, откинувшись на спинку дивана, громко выдохнула.
— Ну и дела…
Затем, словно что-то вспомнив, встала с места и начала приводить квартиру в порядок. Убрала книги, журналы, диски с музыкой, быстро протерла пыль, поправила занавески… Даже не заметила, как пролетело время, и Пауль с полным пакетом продуктов появился на пороге.
— С ума сойти, никогда бы не подумал, что у горничной может быть такой беспорядок в доме.
Мужчина опустил пакет на стул и подмигнул Монике.
— Это творческий беспорядок, — заявила она, запихивая плед в стенной шкафчик.
— Ладно, не спорю, ибо бесполезно! — сдаваясь, поднял руки Пауль. — Может, поможешь приготовить из этого набора чего-нибудь?
— Без проблем. Кстати… Сколько я должна за продукты?
— Ох, да перестань ты! — Ландерс все-таки не выдержал. — Моника, ради Бога, научись ценить заботу других по отношению к себе.
Райан покачала головой, зажав ее между ладоней.
— Господи Боже, как это все дико. Пауль Ландерс из группы Rammstein купил мне продукты и хочет, чтобы я не переживала по этому поводу?! Да это уже само по себе странно. Кто может похвастаться подобным?
И тут Моника расплакалась. Сев на диван, она прикрыла лицо ладонями и глухо зарыдала. Мужчина опешил, но, быстро сориентировавшись, сел рядом, утешающе обняв вздрагивающие плечи девушки.
— Ну, почему ты плачешь? Если я виноват — так и скажи, а то я неловко себя чувствую.
Райан всхлипнула и подняла на него глаза:
— Зачем я вам, герр Ландерс? Вы даже толком не знаете, кто я, чем я живу, какое у меня прошлое. Да весь мир у ваших ног, поклонницы готовы сердце вынуть из груди, лишь бы вы обратили на них внимание.
— Зато я готов вынуть свое сердце, лишь бы ты сделала то же самое для меня, — тихо произнес Пауль, опустив глаза.
Моника пораженно замолчала, захлопав ресницами в парализующем тело изумлении.
— Теперь, когда никто нас не прервет и не обломает, как тогда в палате, я хотел бы продолжить начатое. Конечно, могут вмешаться разные факторы в виде внезапно начавшей рожать кошки…
— …которой у меня нет, — закончила фразу девушка. Слезы на ее щеках стали подсыхать, а губы дрожать в едва сдерживаемой улыбке.
— Или в виде внезапно залетевшей птички…
— Все окна закрыты, Пауль.
Райан вытерла слезы ладонью и повернулась к Ландерсу. Теперь она в полной мере осознала, что пути назад не будет. Если она перешагнет эту тонкую грань в виде расстояния до губ ритм-гитариста, то предаст все те идеалы, ради которых она жила все это время. Но соблазн был так велик. Пауль искушал ее, словно приглашая разделить судьбу тех, кто забывал обо всем, лишь бы лечь в одну постель с кумиром. И это было невыносимо.
— Что ты со мной делаешь? — одними губами прошептала она, опуская голову. Но мужчина жестом, не требующим возражений, поднял ее подбородок двумя пальцами, внимательно изучая чуть дрожащие губы и серые глаза с мутной от слез поволокой:
— У тебя по-прежнему есть выбор. Если скажешь «нет» — я уйду вот в эту дверь, и ты больше никогда меня не увидишь, разве что по телевизору или в Интернете. А если «да«…
— Да пошло оно все! Да!
Этим словом, да еще жадным движением, которым она притянула к себе обалдевшего от такого счастья Ландерса, Моника смела перед собой все стены, столь тщательно возводимые до сих пор. Она хотела Пауля. Просто боялась себе в этом признаться в связи с гипертрофированной скромностью и недоверием по отношению к мужчинам.
Поцелуй, горячий и трепетный, снес крышу обоим. Особо непередаваемые ощущения окатили Райан, внутри нее словно взорвалась бомба замедленного действия, а в голове пронеслась мысль: «Как много я потеряла…» Неосознанно запустив в короткие волосы мужчины пальцы, она тихо застонала, а затем разорвала поцелуй.
— Назад пути нет… — прошептала она, но, к ее вящему удивлению, Пауль улыбнулся:
— Рад этому. Но, может, сначала утомим телесный голод, прежде чем перейти к духовному?
Ландерс улыбнулся, и в подтверждение его слов, в желудке Моники предательски заурчало. Девушка нахмурилась:
— А ты не боишься, что после ужина я вдруг передумаю?
— Нет. Ты же сама сказала — пути назад нет.
— Всегда знала, что у тебя хорошая память, — счастливо улыбнулась Моника и уткнулась в плечо Пауля лбом.
— Не на все, а только на такие вещи. Ну что, пошли, сделаем романтический ужин?
— А свечи есть для такого празднества? — подмигнула Райан, живо вскакивая на ноги.
— Есть. Я все-все предусмотрел.
Пауль шутливо нажал на кончик носа девушки, и они оба рассмеялись. В маленькой квартире на Лейн-Брок воцарилась идиллия.
========== Ночные шорохи. Часть вторая. ==========
Ульрика мужественно терпела весь церемониальный ужин. Все поминки Джулия и Тори косились на нее, словно на врага народа, и девушка не могла понять причину этих взглядов. Но Кристоф был рядом, и его компания позволяла ей держать марку и дальше. Между тем мысли ее возвращались к Монике, и это лишало Шмидт аппетита. Отставив жаркое, в котором она ковырялась уже четверть часа, девушка грациозно поднялась из-за стола. Шнайдер, заметив ее маневр, поднялся следом. Майклсон и Роуз проводили его взглядом, но ничего не сказали.
Девушка еще раз высказала соболезнования мистеру Джонсону и, шепнув Кристофу на ухо: «Уведи меня отсюда», гордо вышла за дверь.
— Сумасшествие. Чистой воды сумасшествие, — покачала головой Ульрика, выходя за ворота.
— Отчего же? — поинтересовался Шнайдер. — Кстати, машину ловить будем?
Шмидт покачала головой и, взяв мужчину под руку, принялась высказывать свои соображения:
— Джули и Тори, видимо, считают, что это я виновна в смерти Сандры. Мол, ушла, не уберегла, а ее убили.
Кристоф неопределенно хмыкнул:
— Но ты ведь не нянька ей, верно? То же самое я думаю и по отношению к Монике. Почему ты заботишься о ней так, словно ты и вправду виновата? И, кстати говоря, раз уж мы затронули эту тему, расскажи мне о ее родителях. Вроде как ты говорила, что их нет.
Ульрика моментально напряглась, и мужчина понял, что эта не самая приятная тема для обсуждения. Видимо, сейчас им на пару придется потрошить шкаф со скелетами семьи Райан.
— Давай присядем, — предложила девушка и потянула Шнайдера к парковой скамье. Он не сопротивлялся — любопытство было слишком велико — и последовал за ней. Там, сделав пару глубоких вдохов, Шмидт начала рассказ:
— Конечно, я сама многого не знаю, но я достаточно наблюдательна, чтобы сделать свой собственный вывод из того, что мне рассказывала Моника. Она редко касалась тех тем разговора, в которых фигурировали бы ее родители. В общем, ее мать была ревностной католичкой. Я бы сказала, чересчур усердной. И именно это побудило ее после трагедии уйти в монастырь.
Кристоф присвистнул. Девушка кивнула и продолжила:
— Отец ее был домашним тираном. Бил жену, бил дочь… А по пьяни, когда Моника была еще подростком, пытался ее облапать, склонить к инцесту. Ну, конечно, так прямо она мне об этом не рассказывала, но мне пришлось это додумать самой. Ну, с тех самых пор она избегает общества мужчин. Она попросту боится их.
— Психология — тонкое дело, — согласился Шнайдер. – Да, всякие подонки встречаются. Ну, а что дальше? Вроде как ты говорила о какой-то трагедии. Это как-то связано с тем, почему Моника осталась одна?
— Да. Я уже говорила, что миссис Райан ушла в монастырь. Это случилось после того, как ее дочери исполнилось семнадцать. Мистер Райан в один прекрасный день пришел домой пьянее обычного — его ограбили прямо у банкомата, забрали всю наличность, что он успел снять. И он, как среднестатистический обыватель, не забыл налакаться в ближайшем салуне. Моника тогда как раз готовилась к экзаменам — у нее были особые успехи в гуманитарной сфере наук, а ее мать читала. Мужчина устроил скандал, полез с кулаками на жену. Моника попыталась вмешаться, но вся его ярость обрушилась на нее. Пока она лежала избитая, не в силах пошевелиться, ее отец в соседней комнате избивал мать, обзывая ее, вымещая всю злобу. Моя подруга только и смогла, что дотянуться до телефона и вызвать 911. Его тут же повязали. Суд был коротким, и, к тому моменту, когда Моника лежала в больнице, мистер Райан загремел в тюрьму на крайне приличный срок.
— А его жена?
— Ну, насколько я поняла, миссис Райан сбежала из больницы, не пройдя курс лечения. Моника говорит, что она сейчас в одном из ближайших монастырей. И вот, с того самого момента, Райан и не видела своих родителей. Ни разу не навестила их.
Кристоф немного подумал, ковыряя носком туфли камешек, а затем произнес:
— Я могу понять, почему она не навещает отца. Но мать? ..
Ульрика пожала плечами:
— Без понятия. Ты просил рассказать — я рассказала. Моника не сильно-то разговорчива. Группа — это все что у нее есть, и я что-то подозреваю, что и этого она скоро лишится.
— Почему? — удивился мужчина.
— Тори и Джули как-то раз шушукались о том, что неплохо было бы им основать свою группу, чтобы писать песни, музыку и выступать с ними. Однако Сандра предоставляла им место для репетиций, Моника готовила группу к концертам, на пару со мной и той же Джонсон улаживая все бумажные вопросы… Теперь, я подозреваю, группе закрыт путь в гараж. Да и не хочется как-то репетировать там, где произошло убийство.