— Окей, — махнула рукой Джонсон. — Главное, чтобы результат был. А за деньгами мы не постоим.
========== Тесные контакты ==========
Ульрика попрощалась с Моникой и направилась к себе. Вечер был на удивление тих и пригож, на небе — ни облачка, тишина, покой… Девушка вдохнула свежий запах полной грудью и замедлила шаг, решив немного прогуляться.
Когда до дома осталось каких-то сто метров, Шмидт услышала за собой тихие шаги. Это мог быть кто угодно, но барабанщица напряглась: сразу вспомнилась Джей Пи. Ульрика ускорила шаг, мечтая как можно быстрей попасть домой.
«Надо не показывать, что я заметила его, — лихорадочно думала девушка, закусив губу, —, но осторожность не помешает».
От осознания, что ее кто-то преследует, голова казалась пудовой гирей и кружилась, словно после бешеного аттракциона. Плюс еще эта противная дрожь в коленках, от которых хотелось ходить на полусогнутых. Ульрика резко оборвала саму себя, назвав «мнительной дурочкой», и мысленно подобралась, вспоминая один-единственный урок по курсу самообороны, на котором ей доводилось бывать. В то же время она вся обратилась во слух, полагаясь на дремлющие где-то глубоко животные инстинкты. Похоже, ее преследователь и не думал останавливаться. Шмидт уже буквалько каждым нервом чувствовала его приближение, а потому уже мысленно подобралась, чтобы дать достойный отпор. И, когда тяжелая мужская ладонь опустилась на ее плечо, девушка резко поднырнула и нанесла противнику колоссальный удар в пах. Затем отбежала на пару метров в сторону, дивясь своей храбрости.
— О, черт! — донеслось ей в спину на немецком. Ульрика изумленно повернулась, и ее губы округлились буквой «О»: девушка поняла, что только что со всей дури вмазала по шарам Кристофу Шнайдеру. Чувствуя, что здорово накосячила, Шмидт нерешительно подошла к музыканту, переминаясь с ноги на ногу:
— Больно?
Шнай через силу разогнулся, не решаясь, впрочем, убрать руки, прикрывающие пострадавшее «хозяйство»:
— Нет, милейшая фройлейн, мне было до ужаса приятно, — Кристоф попытался ухмыльнуться, но это у него плохо вышло. Его лицо исказила мученическая гримаса, и Ульрика вновь испытала чувство вины. Чтобы хоть как-то оправдать себя, девушка последовала принципу «лучшая защита — это нападение»:
— Почему вы не дали о себе знать, а крались за мной, словно кот?
В общем-то, ее доводы оказались достаточно резонными, и Шнайдер ответил, переводя дух:
— Мне показалось непривычным кричать на всю улицу, привлекая ваше внимание.
Ульрика смущенно улыбнулась и заправила за ухо прядь волос, выбившуюся из гладкой прически:
— И тут вы правы. Но, если честно, вы напугали меня.
— Перестаньте мне «выкать», Ульрика, — поморщился Кристоф. — Давайте перейдем на «ты».
— Хорошо, Кри… — произнесла Шмидт и тут же запнулась, вовремя вспомнив неприятие барабанщиком собственного имени. — Хорошо… Шнайдер. Фу, дико-то как!
— Все нормально, — успокоил девушку Кристоф. — Лучше по фамилии, чем по имени. Кстати говоря, надо это отметить. Давай посидим в какой-нибудь кафешке, попьем кофе, пообщаемся?
Ульрика склонила голову вбок и, прищурившись, посмотрела на музыканта. Удивительно, но в его компании она не чувствовала себя скованно или неуверенно, как вполне могло бы случиться с любой другой девушкой. Но не с ней. Стоя рядом с музыкантом всемирно известной группы из Германии, она ощущала лишь чувство вины за произошедшее, а также какое-то теплое чувство, похожее на симпатию.
— Ну, так как? — напомнил Шнайдер, глядя на задумчивое личико девушки.
— Идет, — согласилась она, и в ее темно-карих глазах снова заплясали уже знакомые Кристофу озорные чертики.
Уже спустя двадцать минут Ульрика смаковала пломбир с фруктовым сиропом, поданный в премиленькой хрустальной розетке, а ее спутник отдавал должное жюльену с курицей и грибами.
— Ну, о чем будем говорить? — первой затянувшееся молчание нарушила Шмидт, изящно поддевая десертной ложечкой кусочек тающего пломбира.
— Спрашивай, — последовал ответ.
Ульрика усмехнулась:
— В любое другое время я нашла бы множество вопросов, но сейчас ни один из них не приходит мне в голову. Это все так нереально — сидеть в кафе за одним столиком с человеком, которого знают и любят во всем мире миллионы поклонниц.
— Но не вы, — продолжил логическую цепочку Кристоф, пристально посмотрев на спутницу, ожидая любого ответа, как утвердительного, так и отрицательного.
— Отчего же? Я, конечно, не такая фанатка, как Моника, однако с должным уважением отношусь к творчеству группы. Повторяю: не всякой девушке везет так, как мне. Или Джей Пи, хотя я сомневаюсь, что встреча с Тиллем Линдеманном прошла под счастливой звездой.
— О чем ты? — живо поинтересовался Кристоф.
— Меня не покидает ощущение, что ее убили из-за связи с вашим солистом, из-за банальной зависти. Да, Джей Пи легко было назвать девушкой легкого поведения, однако убивать ее за это… Разве что в Палм-Бич завелся еще один Джек Потрошитель, — вдруг разоткровенничалась Ульрика.
Шнайдер нахмурился, отчего, казалось, его брови слились в одну линию:
— Да, ты права, Ульрика. Мне это тоже не нравится. Но пока рано об этом говорить. Практически все девушки из вашей группы общаются с нами, некоторые даже ближе, чем полагалось.
Шмидт ухмыльнулась:
— На кого это вы намекаете, герр?
— Да хоть на вашу Сандру. Обычно Круспе возвращается такой довольный после отличного трахомарафона.
Щеки Ульрики налились румянцем:
— Фи, Шнайдер, как некультурно.
— Извини, — тут же поправился барабанщик, сказывается недостаток общения с молодыми девушками вроде Ульрики.
— Не сказала бы, — ответила девушка, когда ее щеки приобрели прежний оттенок.
— У тебя мороженое на верхней губе, — вдруг произнес Кристоф и автоматически потянулся через весь стол, чтобы смахнуть сладкую капельку. Проведя большим пальцем по верхней губе Ульрики, Шнайдер почувствовал, как девушка всего на мгновение напряглась, а затем расслабилась. Убрав руку, мужчина улыбнулся и прочел ответную улыбку в глазах своей спутницы.
***
Сандра заливисто смеялась, когда Рихард, вместо того, чтобы продемонстрировать заводной рифф на гитаре, проделал то же самое на ее ребрах.
— Ай, я боюсь щекотки! — Джонсон визжала и уворачивалась, но это было нелегко. Пальцы Круспе терзали ее ребра, доводя девушки до истерики. Да и сама она была не в лучшем положении: ее пятая точка покоилась на согнутом колене музыканта, а сама она буквально полулежала в его объятиях, словно та самая гитара, на которой он показывал свое мастерство. — Да хватит уже!
— Эй, ребят, вы чего?
Рихард на мгновение отвлекся, и этого Сандре хватило, чтобы скатиться с его колен и броситься к Монике, изумленно застывшей на пороге.
— Райан, спасай! Иначе я умру от щекотки.
Красная, растрепанная девушка по-детски спряталась за спину подруги, уже оттуда показывая Цвену язык. Моника так и прыснула со смеху, когда Круспе с криком: «Ах, вот как?» ринулся за брюнеткой. Поймав ее на очередном вираже, он стиснул ее в объятиях и крепко поцеловал.
— Так вы что, вместе? — поинтересовалась Райан, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.
— Что-то вроде, — ответил Рихард, прижимая Сандру к себе спиной и вдыхая аромат ее волос.
— Ну, прямо дежавю! — воскликнула Моника, садясь на ближайший ко входу стул. — В последний раз в таком амплуа я видела Джей Пи.
Джонсон как-то обмякла после таких слов. Улыбка ее увяла, и она молча высвободилась из объятий гитариста. Пожалуй, Сандра была едва ли не единственной близкой подругой клавишницы. Она никогда не осуждала Джей Пи за ее поступки, всегда уважала ее мнение, каким бы неверным оно ни было. Они даже не ссорились. Возможно, все дело было в Сандре, ведь она была неконфликтным человеком. К тому же, ее девизом были слова: «Я люблю людей. Но не отдельных особей, а массу». Монику всегда удивляли эти слова, и она считала эту точку зрения довольно оригинальной.
— А где остальные? — поинтересовалась Райан, поспешно меняя тему.
— Ты рановато пришла, все собираются к шести, — заметила Сандра.
Моника пожала плечами, но не ответила. Затем, немного подумав, она все-таки поднялась с места и направилась к двери:
— Пожалуй, пойду, прогуляюсь.
— Зачем? Ты же только что пришла. Оставайся, поговорим о чем-нибудь, — Джонсон улыбнулась, делая широкий жест рукой, приглашая присоединиться. Но Круспе начисто отвергнул ее приглашение:
— Иди, Моника. Кажется, мне лучше поговорить с Сандрой тет-а-тет, — пропел он, покусывая мочку уха брюнетки.
Моника дернулась в сторону двери, и тут же скрылась за ней.
— Ну, зачем ты так? — недовольно пробурчала Джонсон, невольно ощущая прилив желания от ласк Рихарда.
— Ей тут не место, — прошептал мужчина, целуя девушку в шею.
— Ты что, опять? Ну не здесь же, Рихард! — попыталась сопротивляться Сандра, но безуспешно.
— Дорогая, боюсь, я не смогу дойти до дома, до постели, — его рука уже полезла под майку девушки и массировала грудь. Брюнетка застонала, снова подчиняясь более опытному партнеру. Ее сопротивление окончательно сломалось, когда ее майка упала на пол.
***
— Вечер добрый, красавица! Как дела?
Моника слегка напряглась, услышав веселый голос и, без сомнения, поняв, кому он принадлежит. Райан медленно повернулась, вымученно улыбаясь Ландерсу, приближающемуся к ней. Мужчина шел лениво, засунув руки в передние карманы брюк.
— Добрый вечер, мистер Ландерс, — ответила девушка, мысленно приготовившись к «подкатываниям» Пауля. Как-то не к месту в голову пришла мысль, что она совершенно не похожа на Никки Ландерс, и Моника сама удивилась, что думает о таких бредовых вещах.
— И почему такая красивая девушка стоит совсем одна, да еще в таком месте?
— Я…э-э-э… жду начала репетиции, — нашлась Райан, делая шаг назад.
— Почему бы нам не войти внутрь? — с ангельским выражением лица поинтересовался Ландерс.
— Нет! — тут же вырвалось у Моники. Пред ее внутренним взором тут же встала картинка: Сандра и Рихард в позе «догги-стайл», и девушка с отвращением поморщилась.
— Почему? — похоже, Пауль не собирался сдаваться, и даже двинулся к двери гаража, которые, насколько знала Райан, не закрывались. На мгновение представив, что будет, если Ландерс сунет свой любопытный нос туда, куда не следует, Моника ужаснулась, а потому решилась на кардинальный, непривычный для нее поступок. Глупо хихикнув и похлопав ресницами, девушка повисла на плече мужчины, кокетливо улыбаясь:
— Не важно, герр Ландерс, — пропела она, потихоньку уводя гитариста от злополучного гаража, откуда, как ей уже стало казаться, стали доноситься учащенные вздохи и стоны. — Давайте лучше прогуляемся, погодка сегодня просто чудо!
Не веря своему счастью, Пауль удивленно заморгал, а затем его лукавое лицо расплылось в широкой улыбке:
— Ну-с, фрейлейн Моника, позвольте вашу ручку.
Девушка просунула свою руку под локоть Ландерса, и они стали медленно, но верно отходить все дальше и дальше от гаража, доставившего Райан столько хлопот.
========== Выход… найден? ==========
На следующее утро Ульрика уже сидела в тесной комнате для допросов, приготовившись дать следователю как можно больше требуемой информации. Она была на редкость спокойной, чему девушка сама была немало удивлена. Она безучастно смотрела, как Брендан делает записи в протоколах допросов, желая как можно быстрей оказаться вне этих мрачных серых стен.
— Еще один вопрос, мисс Шмидт, и можете быть свободны, — сообщил, наконец, мистер Шелл. — Ваша коллега и подруга, Моника Райан, на своем допросе упомянула, что вы стали свидетелем неприятного разговора потерпевшей и ее парня, Адама Роули.
— Бывшего парня, — поправила Ульрика мужчину. — Джей Пи бросила его как раз во время этого разговора.
Девушка замолчала, вспоминая, как рыдал Роули, сжавшись в комочек и стоя на коленях; как он потом поднимался, грозя коварной возлюбленной вслед трясущимся кулаком.
— Я убью тебя! — кричал он. — Убью…
— Он грозился убить ее, — тихо заключила Шмидт, опуская взгляд. — Она нанесла ему слишком тяжелую душевную рану, такое просто так не проходит…
Брендан что-то дописал, затем протянул ей ручку и экземпляр протокола:
— Распишитесь здесь, и можете идти домой.
Ульрика молча выполнила требуемое и ушла, размышляя о том, правильно ли она поступила.
***
— Тори, это что за нафиг?!
— Что… во, бля!
— Охренеть просто!
— Твою налево!
Эмоции Джулии, Сандры, Ульрики и Моники зашкаливали, когда они увидели Тори Роуз, с заносчивым видом входящую в гараж. Девушки во все глаза уставились на зеленый ирокез, гордым петушиным гребнем торчащим посреди абсолютно лысой головы девушки.
— Вижу, вы оценили мою прическу. Отлично, — констатировала Тори, доставая из чехла инструмент. Нэнси, которая пришла вместе с новоиспеченной панк-рокершей, казалась теперь бледным недоразумением по сравнению с экстраординарной гитаристкой. Проколотый язык, две татушки на спине и боку, и обесцвеченные пергидролем волосы уже казались вполне себе обычными на фоне ирокеза цвета бриллиантового зеленого —, а попросту «зеленки».
— Ты что сотворила со своими волосами? — оправившись от шока, спросила Моника.
— Решила кардинально сменить имидж, — парировала Тори Роуз, всем своим видом давая понять, что обсуждать эту тему она больше не намерена.
— Я в шоке, — пропела Джулия, качая головой.
— Ладно, давайте не будем заострять на этом внимание и просто сыграем, — предложила Сандра. Все кивнули.
— Точно! Девчонки, на носу тот самый концерт на пляже, так что надо отыграть старую программу и выучить что-нибудь новенькое, — хлопнула в ладоши Моника, стараясь не смотреть на вызывающий ирокез Тори и проверяя стойку микрофона.
Группа одобрительно загудела, и девушки вновь погрузились в творческий процесс.
***
— По какой причине я здесь нахожусь? — безапелляционным тоном поинтересовался Тилль, едва войдя в комнату для допросов.
Брендан подтянулся по стойке «смирно!», как только увидел известного на весь мир рок-исполнителя:
— Мистер Линдеманн, это простая формальность. Вас никто ни в чем не подозревает, мы просто собираем необходимые сведения.
— Хорошо, я понимаю, — Тилль уселся за стол, сцепив пальцы в замок, —, но мой отдых теперь безнадежно испорчен… Задавайте уже свои вопросы и разойдемся.
Шелл прочистил горло и произнес:
— Какие отношения связывали вас с потерпевшей?
— Сексуальные, — прямо, не таясь, выпалил в лицо следователю Линдеманн.
— Э… Вот как… Кхм, — Брендан не был готов к такой прямолинейности, поэтому он слегка опешил. — Понятно. Как долго длились ваши отношения?
— Ровно четыре дня с того момента, как мы познакомились.
— Были ли у вас ссоры, конфликты?
Тилль покачал головой в знак отрицания.
— У вас есть алиби на время убийства? Примерно с двенадцати до часу ночи?
— Я спал у себя в номере. Я не из тех людей, кто шляется невесть где глубокой ночью. К тому же, насколько мне известно, — при этих словах Линдеманн перегнулся через стол, — у меня нет оружия, которым можно было бы убить. И, повторяю, у меня нет причин, чтобы убить свою любовницу-однодневку. Это же курортный роман, понимаете?
Брендан кивнул:
— Конечно. Пожалуй, еще пара вопросов — и можете идти.
Тилль быстро ответил на более формальные вопросы, чем предыдущие, и быстро покинул полицейский участок.
Шелл вздохнул и в очередной раз промокнул влажный от пота лоб салфеткой.
— Ненавижу иметь дело со знаменитостями, — процедил он, отбрасывая салфетку в сторону. Затем, позвав конвоира, поинтересовался:
— А где же Адам Роули?
— Он не откликнулся ни на одну из повесток, — последовал ответ.
— Ну что, посылайте отряд к нему домой, — недобро усмехнулся Брендан. — Устроим ему встряску по полной программе.
Следователь мысленно потер руки, когда подчиненный скрылся за дверью. Он нашел козла отпущения, ведь все сходилось: неявка на допрос, показания Шмидт и Райан… Завтра, завтра на запястьях Адама Роули сомкнутся наручники. И дело будет закрыто.