— Чего тебе, Сандра? — не очень-то дружелюбно спросила Шмидт, недовольная тем, что ее прервали.
— Может, кто-нибудь сбегает за добавкой, а?
— А кто будет пить? Я уже пас.
— Рихард? — Джонсон подняла глаза на своего спутника и немного капризно надула губки.
— Ну, вот что с ней можно поделать? Как будто Киру Ли перед собой вижу! Такая же капризная, избалованная…
— … и ты точно так же от меня без ума, — закончила Сандра, улыбаясь.
— Верно, — поддакнул Круспе, поднимаясь. — Шнай, может, правда, сходим за выпивкой?
— Не вопрос, — Кристоф поднялся. — Желание дамы — закон.
Джонсон хихикнула и чмокнула Рихарда в щеку.
— Ули, Моника, вы как? С нами пойдете или останетесь?
Райан промолчала, а Шмидт, снова посмотрев на барабанщика, ощутила, как по спине пробежали мурашки.
— Пожалуй, пойду, проветрюсь. Так как, Моника, ты остаешься?
Девушка кивнула, а Сандра ответила за нее:
— Вы что, в самом деле, думаете, что сможете оставить меня одну? Мне же будет скучно!
Моника неожиданно рассмеялась:
— Со мной тебе уж точно скучно не будет.
— Тогда отлично, — Рихард снял со спинки стула свой пиджак и вышел в ночь, сопровождаемый Ульрикой и Кристофом. Дверь, которую никто не потрудился придержать, захлопнулась за ними с диким грохотом, и Шмидт почудилось в этом что-то зловещее. Но, не придав этому никакого значения, она двинулась бок о бок с кумирами ее отрочества. И один из этих кумиров нашел ее руку и крепко сжал в своей ладони. И Ульрика вдруг почувствовала, что находится под надежной защитой.
***
В течение следующего получаса Кристоф, Рихард и Ульрика бегали по Палм-Бич в поисках супермаркета, который работал бы круглосуточно. Наконец, закупившись, они повернули обратно. Ее ладонь по-прежнему покоилась в крепкой и мозолистой руке барабанщика, мужчины, старшего ее буквально в два раза, но ей было ровным счетом все равно. С самой первой их встречи ее сердце билось учащенно, едва этот человек с холодными, но печальными глазами появлялся на ее горизонте. Ульрика, бывало, думала:, а не влюбилась ли она? Но тут же гнала от себя эту мысль — нечего тешить себя напрасными ожиданиями. Шнайдер отдохнет в свое удовольствие и уедет обратно в свой Берлин, а она останется здесь, наедине со своими воспоминаниями. Сейчас же, когда он сам нашел ее ладонь и не отпускал, когда они смотрели друг на друга за столом, все ее доселе правильные мысли казались маразматичным бредом.
«Будь что будет», — твердо решила девушка. — «Если уж так распорядится судьба, что нам придется расстаться, я сделаю все, чтобы эта последняя неделя стала самой яркой и незабываемой в его и моей жизни. Я не отпущу его просто так…»
В ту самую секунду, когда она приняла это решение, раздался звук выстрела. Пальцы Ульрики непроизвольно сжались, глаза расширились от ужаса. Звук явно исходил от гаража, от которого их отделяла сотня метров.
Что это?! Выстрел?! Не может быть!
Троица сорвалась с места. Ульрика, в силу своей женственности, бежала медленнее, и Кристоф, все еще не разжимая пальцев, буквально тащил ее за собой. Рихард летел впереди, словно на крыльях. Его лицо было белым, как мел, зубы крепко сжаты так, что даже челюсти свело. Яркое воображение нарисовало ему самые страшные картины, и это только еще больше подстегивало мужчину. Шнайдер и Шмидт едва поспевали за ним.
Когда они подбежали к гаражу, с трудом переводя дыхание, Рихард произнес, задыхаясь:
— Ульрика, тебе лучше подождать здесь.
— Черта с два! — вскричала девушка. – Это, в первую очередь, мои подруги там, за дверью.
— Ладно. Тогда, держись поближе к Кристофу.
Шмидт не надо было долго уговаривать. Терзаемая тревогой, она юркнула за спину мужчины, крепко вцепившись в его предплечье.
Рихард приоткрыл дверь, из-под которой пробивалась полоска света. Едва дверь открылась чуть пошире, прямо под ноги Круспе тяжело, словно куль с мукой, упала Моника.
— О Господи! — выкрикнула Ульрика, едва не теряя сознание и, оставив Шнайдера, бросилась прямо к мертвенно-бледной подруге. Шмидт упала на колени перед лежащей без чувств Моникой. Она была ранена, кровь стекала из раны на голове, лениво капая на пол. Девушка схватила запястье Райан и, пытаясь нащупать пульс, одновременно приложила ухо к груди, надеясь услышать сердцебиение.
— Жива, — наконец, выдохнула Ульрика. — Вызывайте «Скорую». Немедленно!
В ее голосе слышались истерические нотки, она была близка к потере сознания.
— Ну же! — взвизгнула она, переводя взгляды с Кристофа на Рихарда, застывших в дверях, словно две статуи. Но, когда Ули поняла, что столбняк напал на мужчин неспроста, девушка проследила за направлением их взгляда, и ее замутило. Цветные круги поплыли перед глазами, истерика накатила мощной волной, когда Шмидт встретилась со стеклянным, мертвым взглядом Сандры Джонсон. И в тот же момент, не в силах сдержать лавину из страха и эмоций, она обмякла, погрузившись в благословенное забытье.
========== Королева драмы ==========
Полисмены не пускали журналистов и зевак на третий этаж больницы, где Ульрика, Моника и Сандра заняли сразу три палаты. Едва Ульрика лишилась чувств, Шнайдер подхватил ее, подняв на руки. Его голова была на удивление ясной, в отличие от Рихарда, который был в любую секунду заистерить, словно кисейная барышня. Прикрикнув на него, употребляя крепкие словечки, Кристоф вынудил коллегу вызвать медиков и полицию и, к тому моменту, когда к гаражу подъехали детективы из отдела по расследованию убийств, возглавляемые заспанным Шеллом и хмурым Фраем, Кристоф уже ехал в машине «Скорой помощи», бережно держа голову Шмидт у себя на коленях.
А Круспе в это время остался в гараже, с отрешенным выражением лица отвечая на вопросы следователей.
Да, Моника и Сандра остались в гараже одни. Нет, он не имеет понятия, кто мог иметь на них зуб настолько, чтобы лишить жизни.
И только когда его отпустили, он, поймав такси, направился в городскую больницу. Джонсон была еще жива, когда ее увозили, что было довольно странно, учитывая ранение в грудь. Перед глазами Рихарда снова встала та страшная картина: откинувшись назад, у стола, безжизненно обмякнув, сидела Сандра. Голова, словно у тряпичной куклы была откинута назад, но глаза были приоткрыты. Она словно взирала на тех, кто стоял у двери, свысока, и это было до дрожи жутко. Взгляд мертвого человека.
На черном топе нельзя было увидеть кровь, только лужица алой жидкости под стулом увеличивалась в размерах, свидетельствуя о тяжелом ранении. Помощь приехала вовремя. Врачи, к изумлению музыкантов, обнаружили в Сандре признаки жизни и, погрузив ее и Монику на носилки, отнесли в «Скорую». Кристоф отнес Ульрику на руках туда же и, договорившись с Рихардом о распределении обязанностей, отбыл в больницу.
Теперь, продвигаясь по ярко освещенным коридорам больницы Палм-Бич словно сомнамбула, он думал о том, что все пошло наперекосяк, разрушилось, словно карточный домик.
Кристофа он увидел сразу. Тот сидел, сгорбившись, на мягком больничном сидении, обитом затертым плюшем темно-рыжего цвета. В руках Шнайдер держал два бумажных стаканчика с кофе. Услышав шаги, барабанщик повернул голову к Рихарду и протянул ему один из стаканчиков. Как Круспе и ожидал, напиток уже успел изрядно поостыть.
— Ну что? — спросил Круспе, присаживаясь рядом.
— Сандра в коме. Дежурный врач считает, что повреждения внутренних органов достаточно серьезные. Ей сделали операцию, пуля чудом не попала в сердце, зато прошила насквозь левое легкое, повредила артерию. Она потеряла много крови, и еще не известно, поправится ли девушка или нет.
Рихард сделал глубокий вдох и опустил глаза на руки. На них как-то попала кровь, и он стал рассеяно оттирать ее.
— А Моника?
— Ей только что сделали рентген и томограмму. Говорят, у нее довольно сильное сотрясение мозга, однако она поправится.
Кристоф замолчал, да и Круспе больше не задавал вопросов.
Вдруг дверь напротив открылась, и оттуда, шатаясь, вышла Ульрика. Ее волосы были растрепаны, лицо — бледным, глаза — запавшими. Устало потерев висок, он села между мужчинами. Сочувственно сжав руку Рихарда, она перевела взгляд на Шнайдера:
— Почему ты здесь? — едва слышно прошелестела Шмидт.
— Тебе лучше поехать домой, — уклонился от ответа Кристоф.
— Согласна. Но тебе тоже нужен отдых.
— Мне нечего делать в гостинице, — парировал он.
Ульрика замолчала, подбирая слова, затем, убрав руку от Рихарда, положила ее на щеку барабанщика:
— Тогда, оставайся со мной.
Не успев как следует изумиться такому предложению, Кристоф услышал резкий мужской голос:
— Прошу прощения, но мне необходимо переговорить с вами.
Все трое синхронно повернулись и уставились на Брендана Шелла с неподдельным изумлением:
— Детектив? Мне кажется, я все с вами обсудил, — произнес Круспе, поднимаясь с места.
Следователь сделал ему знак садиться, и сел на кушетку напротив.
— Извините, но, скорее всего, я неправильно выразился. Я здесь для того, чтобы переговорить с мисс Райан.
— С Моникой? — с тревогой переспросила Ульрика. — Но ведь вы не…
— Надеюсь, что нет, — успокоил девушку Шелл. — Однако, такие дела не следует пускать на самотек. В любом случае, это будет не единственный разговор с вашей подругой, мисс. Возможно, она видела нападавшего…
— Насколько я знаю, сэр, — вмешался Кристоф, успокаивающе гладя Шмидт по руке, — Моника получила сильный удар в затылок, что свидетельствует о том, что нападавший, кем бы он ни был, ударил ее сзади. Вряд ли она могла его увидеть. Тем более, сейчас она все еще без сознания, и врачи не допустят вас в ее палату.
— Возможно. Хорошо, придется отложить все вопросы на завтра. Однако, сейчас я хотел бы поговорить с вами двумя, — Брендан без обиняков указал пальцем на Шнайдера и Шмидт. — Может, вы мне пока расскажете, что вам известно? Возможно, у девушек были какие-то враги? Если я получу от вас сейчас исчерпывающую информацию, то оставлю на некоторое время мисс Райан в покое. Ей сейчас ни к чему лишние вопросы.
Кристоф, вскипев от негодования, поднялся со своего места и угрожающе навис над следователем.
— Детектив Шелл, послушайте, неужели это такая необходимость — устраивать допрос в больнице? Мисс Шмидт в крайнем напряжении, она упала в обморок, когда увидела своих подруг в таком состоянии. У меня и Рихарда тоже не самое радужное настроение — мы ждем результатов анализов мисс Райан, а также следим за всеми новостями, касающихся мисс Джонсон.
— Мне очень жаль, но…
— Нет, детектив. Никаких вопросов сегодня — ни нам, ни Монике. Прошу вас по-человечески, дайте нам немного покоя, оставьте все свои бюрократические штучки на завтра.
В этот момент в коридор вышел врач, и Ульрика, превозмогая слабость, поднялась с места и спросила:
— Как она? Как Моника?
— Она пришла в себя, опасность отступила. У нее серьезное сотрясение мозга, но она держится молодцом.
Шмидт облегченно вздохнула и спросила:
— Можно мне навестить ее?
Не успел доктор открыть рот, как Шелл поднялся с места и с упорством танка двинулся к палате:
— Пожалуй, это мне следует с ней потолковать, — Брендан предъявил значок, и врач без проблем пропустил его. Едва дверь за его спиной захлопнулась, Ульрика тяжело села на место.
— Мой вам совет, мисс Шмидт: отправляйтесь домой и хорошенько выспитесь. Вам нужны силы. Вы ничем не сможете помочь своим подругам, тем более, доводя себя до нервного истощения.
— Я отвезу ее домой, — твердо пообещал доктору Кристоф и мягко приобнял Ульрику за плечи. — Пойдем.
Девушка не сопротивлялась. Кивнув на прощание Рихарду, она позволила Шнайдеру вывести себя из больницы, усадить в такси. Сообщив адрес, Шмидт молчала всю дорогу, уткнувшись лицом в плечо мужчины. Кристоф нежно поглаживал Ульрику по спине и волосам, даря столь желанное успокоение.
Такси остановилось. Мужчина помог девушке выйти из машины, и они вместе поднялись на шестой этаж. Кристоф взял ключ из ослабевших пальцев Ульрики, открыл дверь и, поддерживая спутницу, завел ее в дом. Шмидт, уже более твердой походкой, взяла курс на спальню. Обернувшись на пороге, она прошептала:
— Не оставляй меня одну…
Шнайдер кивнул, и зашел вслед за ней. Дверь закрылась, и дом погрузился в блаженную тишину.
***
Войдя в палату, Шелл увидел Монику. Бледная, с усталыми воспаленными глазами и перебинтованной головой, она казалась хрупкой и беспомощной. Брендан почему-то подумал, что девушке пришлось выбрить часть волос на затылке, чтобы обработать рану.
«Жаль портить такую красоту. Такой красивый песочный цвет…»
— Мистер Шелл? — едва слышно проговорила Моника, сосредоточив взгляд на детективе. — Почему вы здесь?
— Извините за беспокойство. Я не отниму у вас много времени. Просто расскажите мне, что произошло там, в гараже.
Райан поморщилась от боли и перевела взгляд на капельницу:
— Я хочу все забыть. Забыть как можно быстрее. Это все так нереально, как будто я попала в кошмарный сон…
— Прошу вас, мисс Райан, расскажите мне. Все, что помните, каждую мелкую и незначительную деталь, которую только можете вспомнить.
Моника отвернулась от детектива, и он не увидел, как по ее щеке потекла слеза. Затем, взяв себя в руки, девушка произнесла:
— Он убил Сандру. Выстрелил в упор, она даже не успела ничего понять.
— Кто «он»? Вы видели нападавшего?
Девушка покачала головой и вновь поморщилась от боли:
— Нет, я не видела. Только услышала выстрел, а потом меня ударили по голове.
— Почему вы остались один на один с потерпевшей?
— У нас было такое себе застолье — мы отмечали выступление группы на пляжном рок-фестивале.
— Кто «мы»? Поконкретнее.
— Моя группа и группа Rammstein. Потом, ближе к полуночи, все разошлись, остались только мы с Сандрой, Ульрика, ну и Рихард Круспе с Кристофом Шнайдером. У нас кончилась выпивка, и Сандра попросила кого-нибудь сбегать в супермаркет. Ушли все, кроме меня.
— А почему вы не пошли?
— Сандра попросила кого-нибудь остаться с ней, чтобы ей не было скучно. Она была уже довольно пьяной, и это не было на нее похоже.
— Она боялась чего-то или кого-то?
Моника задумалась:
— Я бы не сказала. Джонсон никогда ничего не боялась. Да и недоброжелателей у нее не было. Она всегда умела сглаживать острые углы в любом конфликте.
Девушка устало потерла лоб. Этот разговор давался ей нелегко.
— Ну, а потом кто-то постучал. Я подошла к двери, но Сандра почему-то окликнула меня. Я повернулась к ней, и в этот момент прогремел выстрел. Я закричала, и меня ударили по голове. Это все.
— Вы слышали голос нападавшего?
— Нет. Я даже не уверена, что он был один. Уж как-то быстро прозвучал выстрел и меня буквально через секунду вырубили.
Моника автоматически прикоснулась к бинтам.
— Это все, что я могу вам рассказать, мистер Шелл. Я мало что помню. Ну, разве что еще запах смерти…
— Запах смерти? — переспросил Брендан, удивленно подняв брови.
— Кровь и порох. Смерть пахнет именно так, и этот запах будет преследовать меня всю жизнь.
Девушка прикрыла лицо ладонью и тихо заплакала. Следователь торопливо поднялся и, пробормотав какие-то извинения, вышел из палаты.
========== Боль потери. Одиночество. ==========
Кристоф проснулся, когда солнце уже стояло в зените. Кровать, на которой он лежал, явно была не той, на которой он спал в отеле. Она была поуже, и он был на ней не один. Рядом, уютно устроив растрепанную голову на его плече, мирно посапывала Ульрика. Осторожно повернувшись, чтобы не нарушить хрупкий сон девушки, Шнайдер осмотрелся.
Они лежали вдвоем на нерасстеленной кровати, к тому же полностью одетые. Сверху они прикрылись мягким клетчатым пледом, да так и заснули. Судя по тому, как болело отлежанное ухо, они проспали в таком положении всю ночь.