Зимин перевел взгляд на встречную полосу. По ней тоже шла камуфлированная колонна, только другой раскраски, «городской». Вот в её составе было всё.
«Интересно, а эти на какой полигон поехали? Почему в другом направлении?»
Машина свернула с кольцевой и помчалась по узкому шоссе куда-то в лес. Между деревьями то и дело мелькали строения разной этажности, иногда угадывались целые поселки, составленные из личных двухэтажек, но ясность для Зимина наступила только, когда на развилке со светофором и памятником героям Великой Отечественной «Чайка» свернула налево. Путь пролегал по Рублево-Успенскому шоссе. По Ленинским местам. Барвиха, Жуковка, Горки… и снова Горки, только под номерами, вплоть до тринадцатого.
После десятых Горок, Леонид перестал следить за дорогой, поскольку ориентиры исчезли. По обеим сторонам от шоссе теперь стоял сплошной хвойный лес. Темнота была кромешная. Что ж, наверное, при таком освещении водителю были полезны любые подсказки, в том числе и помощь тепловизора.
Куда привела тёмная дорога, Зимин не понял. Машина остановилась перед сдвижными воротами, которые вдруг выросли прямо на шоссе. То есть, при всей своей схожести с асфальтированным просёлком, этот путь был тупиковым.
«Что в моей ситуации символично, - мелькнула мрачная мысль. – Хорошо хотя бы, что эта тюрьма стоит в сосновом лесу. Свежий воздух».
Ворота отъехали в сторону и до Леонида дошло, какой они высоты. Метров в пять, не меньше. Соответственно пятиметровым был и забор с колючей проволокой по верхнему краю, и у земли с наружной стороны.
А вот по ту сторону ограждения ничего необычного Зимин не разглядел. Шагов на сто от забора ничего не росло. Выглядело так, словно для постройки ограждения специально вырубили просеку, но дальше вновь начинался лес. Всё те же высокие сосны, между которыми прятались бревенчатые домики, выполненные в одном стиле, но разных габаритов и конфигурации.
Лесной поселок слабо, но равномерно освещался дежурными лампами над входными дверями домиков, поэтому Зимин сумел более-менее его рассмотреть. Были здесь и трехэтажные строения гостиничного вида, и дома с мансардами, одноэтажные, просторные здания, вроде столовых или клубов, гаражи, склады и просто добротные сараи, а вернее – хозблоки. Животными на территории не пахло.
Кроме стен из бревна, все постройки объединял тип покрытия крыш. Вместо черепицы использовались панели солнечных батарей. В лесу их эффективность наверняка была меньше, чем на открытой местности, но при такой площади поверхности батарей, поселку должно было хватать электричества за глаза. Если, конечно, тут не проводились опыты в области ядерной физики.
Мыль о научном городке пришла по аналогии с Новосибирском. Там в шестидесятых тоже построили Академгородок прямо в лесу. Городок получился не такой экологичный, строили его из обычных материалов, но речь о принципе, по которому выбиралось место: работать на свежем воздухе и вдали от городской суеты. «Рациональная организация труда – путь к высокой производительности». Ровно такой же лозунг только с первым словом «научная», висел над входом в любой НИИ, отсюда и аналогии.
«Чайка» с пешеходной скоростью проехала по извилистой, но широкой главной улочке поселка почти до конца. Или до середины – кажется, дальше тоже темнели очертания домов. На путь ушло минут десять. То есть, поселок был больше километра в длину, это как минимум.
Машина остановилась на довольно просторной, аккуратно размеченной стоянке перед самым, пожалуй, колоритным зданием. Это был большой двухэтажный дом с четырьмя эркерами – по одному на каждую стену. Этакая невысокая сторожевая башня.
- Нравится? – Андрей Михайлович нарушил молчание впервые за всю поездку.
- Впечатляет. Не скажешь, что это тюрьма.
- Это не тюрьма, - Андрей Михайлович вышел из машины.
Вывели на свежий воздух и Леонида. Дышалось здесь действительно волшебно. Чисто, сладко, ненасытно. Зимин невольно замер, наслаждаясь запахом сосен, но конвоиры его не поняли. Подтолкнули в спину и вынудили двигаться за майором Репиным, который уже поднялся на крыльцо дома-башни.
Что расположено на первом этаже, Леонид не увидел. Вероятно, вход на первый этаж был отдельный. А за той дверью, через которую вошел Андрей Михайлович, сразу после тамбура начиналась лестница. Причем, вела она и вверх, и вниз.
Репин двинулся наверх и этот момент Леонид расценил, как ещё одну ложку мёда в бочке дёгтя. Всё-таки сидеть в заточении среди бревенчатых стен приятнее, чем в подвале.
Планировка второго этажа оказалась довольно предсказуемой. Квадратный холл, с лестницей по центру, из которого на все четыре стороны открывались двери. Репин прошел прямо.
За дверью располагалась просторная комната с парой диванов, тремя рабочими местами, несколькими дополнительными стульями, чайным столиком и большим, под потолок, книжным шкафом. Впрочем, книг в нем было только на две полки. Остальное место занимали пластиковые папки. Не такие, как в спецархиве, более современные, но сути это не меняло.
Три окна в эркере не были забраны решетками, имели нормальные ручки, а одно оказалось даже слегка откинуто внутрь, на проветривание.
- Захотите выпрыгнуть, учтите, вокруг дома идет бетонная отмостка, - Репин перехватил взгляд Леонида и усмехнулся. – Прыгайте подальше, там мягкая хвоя.
- И на километр вокруг территория тренировочного лагеря спецназа КГБ, - Зимин кивнул. – Я оценил вашу иронию.
- А я вашу догадливость.
- Эта комната похожа на рабочий кабинет. Зачем мы здесь?
- А как вы думаете?
- Я думал, у вас есть специальная комната для допросов.
- Есть, но вас допрашивать не требуется.
- И что же тогда требуется?
- Чтобы вы немного отдохнули, - Репин кивком указал на один из диванов, - затем позавтракали и приступили к работе.
Майор дал короткую отмашку и один из помощников положил на ближайший стол… синюю папку из спецархива.
- Ничего не понимаю, - Леонид поморщился и мотнул головой. – С одной стороны, вы устраиваете немыслимую провокацию, чтобы найти несуществующую видеозапись этой папки, с другой – приносите её и предлагаете продолжить расшифровку? Где логика?
- Всё просто, гражданин Зимин. Давить на советского гражданина, если он не раскололся сразу, бесполезно. Мы все наследники славных предков и знаем, что такое «молчать, как партизан». С другой стороны, у нас в крови высокая политическая сознательность. Когда расшифруете все записи, вы поймёте, насколько чувствительную для государственной безопасности тему затронули, и вернете нам видеофильм добровольно. Мы уверены.
- А ещё я буду знать слишком много и вы получите право сделать со мной, что угодно?
- У нас и сейчас есть такое право. Вы по-прежнему обвиняетесь в убийстве. Пока непредумышленном, но ведь следствие можно повернуть как угодно.
- Например, «раскрыть» секретную информацию, что «убитый» был сотрудником органов, и тогда мне крышка? Вернее – вышка?
- На высшую меру общественной защиты наложен бессрочный мораторий, если помните. Теперь максимальное наказание – пожизненное заключение.
- Это утешает.
- Но до этого не дойдёт, я надеюсь.
- Конечно не дойдёт. Сфабрикованное вами дело вызывает массу вопросов. На каком основании сотрудник органов вторгся в моё неприкосновенное жилище? Вы действительно думали, что я отправил видеозапись на домашний компьютер, или вы искали пароль от Облачного хранилища? И главный вопрос: куда делся труп? Что вы предъявите суду?
- Что значит, «куда делся»? О чем это вы?
- Сами знаете. Это что, такая стандартная практика: вы набираете на службу близнецов, проводите по бумагам, как одного человека, а потом жертвуете одним из них?
- Загадками говорите, гражданин Зимин. Какие близнецы, что за бред? Но проблема не в этом. Лучше ответьте на вопрос: зачем вообще было снимать секретные документы?
- А зачем вы вообще допустили меня к этим документам? Вы были заинтересованы в этом?
- Да. И вы тоже. Наши интересы совпали. Вас рекомендовали, как хорошего аналитика. Это нас устроило.
- Но моя задача заключалась не в расшифровке, а в анализе, как вы сказали. Я должен был изучить документы и сделать какой-то вывод. Правильно?
- Да. И эта задача с повестки дня не снимается. Более того, для вас она обретает особую актуальность. Если ваши выводы нас не устроят, вы пойдёте под суд за умышленное убийство сотрудника органов при исполнении – тут вы угадали. Если преуспеете, все обвинения будут сняты, вы дадите согласие на сотрудничество, подписку о неразглашении государственной тайны, отдадите нам видеозапись и вернетесь к привычной жизни.
- А на следующий день меня случайно собьет машина.
- Можете оставить видеозапись, как страховку. Вы ведь для этого её сделали? На каком этапе вы поняли, что суете нос в совершенно секретную, а потому очень опасную тему? Можете не отвечать. Став нашим сотрудником, вы сами не захотите отправлять эту запись куда бы то ни было. Оказавшись в нашей системе, люди в корне меняют взгляд на окружающую действительность, поверьте.
- Нет уж, позвольте пока не верить!
- Как угодно, - Репин пожал плечами. – В качестве физкультурной паузы вам разрешается бродить по территории. Только не теряйте время даром. Работу следует завершить к исходу третьего августа.
«Три дня и две ночи, - Леонид внутри кипел, но уровень внутреннего возмущения постепенно снижался. – Если звёзды зажигают, это кому-то нужно. Много непонятного, это да, но ясно главное – меня к чему-то ведут. И не кто-то там, а люди из секретного подразделения КГБ. То есть, и так перчатка брошена КГБ, да ещё и его секретной составляющей. Кажется, такие структуры принято называть «святая святых»? Вызов достойный».
- Мне потребуется доступ в сеть, - после довольно долгой паузы, буркнул Зимин. – И один звонок… другу.
- В сеть выйдете с этого компьютера, - Репин указал на рабочий аппарат на столе. – И не пытайтесь опять хулиганить, ничего не получится. А Варваре Александровне мы сообщим, что ваше с ней свидание переносится на пятницу. Отдыхайте, товарищ Зимин. Подъем в полшестого, завтрак в шесть утра.
* * *
Без умысла меняет гнев на милость только погода. В это Зимин верил твёрдо. Все остальные делают это исключительно с определенной целью. Андрей Михайлович работал без вдохновения, это бросалось в глаза, но по инструкции, не придерешься. Сначала подманил Леонида допуском к секретным архивам, словно кота валерьянкой, затем щелкнул по носу, а когда «кот» не понял, наладил пинка под хвост – да какого! Теперь же майор Репин проявил снисхождение, погладил по загривку и удосужился объяснить, что котяра нужен ему для ловли мышей.
Почему не объяснил это сразу? Проверял на вшивость? А какое это имеет отношение к охоте на писклявых тварей? Тут нужны хороший нюх, слух, скорость, когти и зубы. Выискивать блох, а уж тем более пинать кота было абсолютно лишним.
«Значит, всё это туман и дым. И синяя папка, и все устроенные Репиным спектакли. Например, с мнимым трупом. Понятно, что никто из окна не падал. Один товарищ в штатском перевернул кверху пузом всё в моём кабинете, выбросил заготовленный манекен, другой – утащил куклу в машину, а третий – «мнимый близнец», быстренько лег под дерево, изображая жертву. Провернули они эту подмену настолько быстро, что Никита всего и успел-то подняться с шезлонга и заглянуть через край своего балкона. А записи камер они, естественно, подчистили чуть позже. Поэтому сыщик в отделении поначалу обещал отпустить, а чуть позже умолк и притух. Какой ему резон связываться с КГБ? У них свои оперативные игры, мало ли какая это многоходовка? Да и кто вообще его спрашивал? Короче говоря, поскольку история шита настолько толстыми белыми нитками, что стежки увидел даже я, есть в ней какой-то другой смысл. Очень сильно скрытый».
На завтрак в шесть утра Леонида проводил помощник Репина, а вот в обратном порядке Зимину разрешили двигаться самостоятельно. Камер наблюдения Леонид не видел, но лесной поселок уже проснулся и каждый шаг от большой столовой до «башни» так или иначе контролировался. Небольшие группы крепких парней нарезали круги утренней пробежки, одиночные фигуры мелькали между соснами, спеша по каким-то делам, и почти на каждом крыльце топтались товарищи к повязками дежурных.
Кроме Зимина, не разделяли всеобщей утренней бодрости всего два-три человека. Один, прихрамывая, ковылял в сторону медпункта, другой сосредоточенно ковырялся под капотом грузовичка, наполовину выгнанного из ворот гаража, а третий собирал сосновые шишки и сухие ветки в большой черный мешок. Леонид прикинул, сколько здесь этого природного добра и мысленно посочувствовал «садовнику».
Словно уловив мысли Зимина, «садовник» остановился, поднял взгляд на гостя поселка и приветственно кивнул. Для профессионального садовника, в представлении Леонида, он был слишком молод и накачан. Скорее всего, провинился и теперь отрабатывал свой штраф. Или будучи пока лишь кандидатом в бойцы спецподразделения, проходил что-то вроде «абитуриентской практики».
Зимин знал по собственному опыту, что с некоторых молодых бойцов просто необходимо предварительно сбивать спесь. А то попадают в «атмосферу высших достижений» и тут же задирают нос, забывая, что любые достижения это в первую очередь труд. Приходится встраивать их в систему трудным путём, «через плинтус». Выберутся из-под него – добро пожаловать в команду, а нет – до свидания, отправляйся служить, где служил раньше.
«Садовник» неожиданно изменил свой маршрут и приблизился к дорожке, по которой брел Зимин.
- Ночью приехали, да? – Говорил «садовник» почему-то полушепотом и ежесекундно озирался. – А я тут вторую неделю работаю. Уже насмотрелся. Вы не поверите, что я узнал! Только молчок! Никому! Иначе вас не выпустят. Вы что ели на завтрак? Вы заметили, что в меню нет яичницы? И молока нет. Я питаюсь только кашами, а пью только воду. Она из скважины, прямо в насосной набираю. Чай пили? Не пейте больше ни в коем случае! С одного раза вреда не будет, но если хотя бы два дня… всё, вы пропали!
- Вы извините, - Зимин снова посочувствовал «садовнику», но теперь по другой причине. Похоже, ни штрафа, ни испытательного срока у него не было. Этого парня перевели на вспомогательную работу в связи с неполадками в мозгах. Почему не уволили вчистую и не определили в психбольницу, вариантов масса, но из списков личного состава наверняка исключили. – Я спешу.
- Да, правильно, вы спешите, а я вас задерживаю, - «садовник» неожиданно отреагировал на реплику Зимина, хотя, по идее, должен был и дальше самозабвенно нести ахинею, слыша лишь себя, как глухарь на токовище или слишком рьяный парторг на собрании. – Они тоже спешат. Четвертое августа – крайний срок!
- Земля налетит на небесную ось?
Зимин понимал, что шутить с чокнутым аморально, да и может выйти боком, но не удержался. Спал он мало и тревожно, поэтому пока пребывал в слегка ненормальном для себя состоянии. В том самом, когда хотелось дерзить и подначивать, пусть даже с риском для жизни.
- Вам-то шуточки, вы приехали и уехали, а мне куда деваться? – «Садовник» наклонился, собрал для вида несколько горстей шишек, а затем снова поравнялся с Леонидом. – Думаете, брежу? Думаете, я сумасшедший?
«Какой сумасшедший признает себя таковым? – Мысленно ответил Зимин. – Никакой. И убедительны бывают некоторые донельзя. Послушаешь их, и мозг взрывается – вот же она, истина! Потом задумаешься – ну дурь же!»
- Ничего не думаю, - ответил он вслух.
- А они думают и ещё как! Они только этим и занимаются. Просчитывают, как малым числом нас одолеть. С размножением у них не очень, что-то в нашей атмосфере не то содержится, мешает им. Но пока они не получат возможность атмосферу изменить, помеха не исчезнет! Следите за мыслью? Замкнутый круг! Значит, надо придумать способ захватить нас теми силами, что у них имеются!