— Долго спишь, Озод, — неодобрительно заметил Быков. — Открывай гараж.
— Дочку в совхоз отправлял, — оправдывался Озод. — Хлопок собирать поехала.
Он извлек из сумки связку ключей и принялся возиться с многочисленными тугими замками, продолжая бормотать под нос какие-то оправдания. Наконец массивные железные створки распахнулись, Быков выгнал «КамАЗ» из гаража и принялся за детальный осмотр машины. Движок был сравнительно новый и работал ровно, хотя зажигание стартера включалось с какими-то щелчками, что вынудило Быкова осмотреть и основательно почистить контакты. Оказалось к тому же, что запаска спущена. Отравляться в дальний рейс с неисправной запаской Быков не желал. Почти час он потратил на то, чтобы сменить камеру. Озод крутился рядом, пытался помогать, но на самом деле больше мешал, и Быков послал его от греха в контору оформлять проездные документы.
Время подбиралось к полудню, когда Быков решил, что машина готова к рейсу. Он запер гараж и пошел вслед за Озодом. В конторе его встретил Роберт. Сегодня он выглядел приветливее.
— Здравствуй, мастер, здравствуй, — сказал он. От вчерашней агрессивности вроде бы не осталось и следа. — Как дела?
— Машина в порядке, — кратко доложился Быков. — Можно ехать.
— Вот и отлично. Тогда распишись за командировочные.
Роберт вытащил из кармана пачку десяток в банковской упаковке и небрежно бросил на стол.
— Товар возьмете в совхозе имени Фрунзе. Это шестьдесят километров от города, Озод знает. А потом — на север, в столицу. Может, мимо своего дома проедешь. Ты сам откуда родом?
— Живу в Москве, а вообще из Твери.
— Из Твери? Где такая Тверь?
— Этот город раньше назывался Калинин, — объяснил Быков. — Теперь переименовали.
— Да-да, — кивнул Роберт, — знаю. Сейчас мода такая все переименовывать. Озод! Эй, Озод!
Из соседней комнаты прибежал новый напарник Быкова.
— У тебя все в порядке? — нахмурив брови, спросил Роберт.
— В порядке, в порядке. Все в порядке, — закивал Озод.
— Ну так что ты ждешь? — удивился Роберт. — Ты знаешь, где уже должен быть?
Озод засуетился, изображая немедленную готовность отправиться в дальний путь хоть бегом.
— Все сделаем как надо, Роберт Ганиевич, все будет хорошо.
Он выбежал из конторы первым. Быков направился за ним, но в дверях задержался.
— Можно вопрос? — сказал он.
— Конечно, мастер, — поощрительно кивнул Роберт.
— Зачем вчера ваш человек весь вечер за мной ходил?
Судя по мгновенной смене выражений на лице Роберта, тот вначале хотел отпереться, но отчего-то передумал.
— Коммерция — сложная вещь, Константин, — мягко сказал он, внимательно глядя на Быкова. — Кругом конкуренты, недоброжелатели, завистники… Приходится быть осторожным. Ты меня понимаешь?
— Отчасти, — сказал Быков.
— Ну и порядок. А ты бдительный. Где научился?
— Жизнь научила, — ответил Быков. — Коммерция — вещь сложная.
Роберт засмеялся несколько искусственно.
— Это хорошо, что ты такой бдительный. Мне нужные такие работники. Но об этом мы еще поговорим. А пока — счастливого пути!..
В кабине уже сидел Озод. На лице его читалась неистовая жажда странствий. Быков запустил двигатель и вывел машину на дорогу. Когда отъехали пару кварталов, Озод осторожно потрогал Быкова за плечо.
— Слушай, Костя, зачем так торопиться? Какая дорога на пустой живот! Сейчас направо свернем, там есть такая хорошая чайхана!..
После обеда, включившего в себя густейший суп-лагман, плов и палочку шашлыка, Быкову не ехать хотелось, а завалиться на пару часов поспать. Озод, по всему, думал о том же; глаза его сочились грустью, а когда он залез в жаркую кабину, из груди вырвался тяжелый вздох.
Еще час был потерян в длиннющей очереди на автозаправке, потом Озод попросил Быкова подъехать к его дому — в сущности, это было почти по пути, — чтобы забрать какие-то вещи в дорогу.
Постепенно Быкову все это начало надоедать. Он не собирался растягивать рейс до бесконечности. Однако возражать не стал, не желая спорить с напарником в самом начале пути.
Озод жил рядом с центральным проспектом, рассекавшим город, словно скальпельный надрез, с севера на юг. Раньше, кажется, проспект этот носил имя вождя, а сейчас, насколько было известию Быкову, его переименовали. Озод занимал квартиру в огромном панельном доме с застекленными лоджиями. Такие дома — шедевры интернациональной архитектуры — Быков видел по всей стране, от Мурманска до Ашхабада.
Быков ждал своего напарника минут десять-пятнадцать, от нечего делать посвистывая и таращясь по сторонам. С высоты кабины, поверх сплошного потока машин, непрерывно сигналящих, исторгающих дым и чад, который висел над проспектом синеватым маревом, Быков видел через дорогу небольшой скверик окруженную невысоким кустарником площадку почвы, превращенной в камень солнцем и ногами прохожих. Девушка с прямыми длинными волосами, в слишком короткой по местным правилам юбке и с объемистой спортивной сумкой через плечо нетерпеливо прохаживалась по этому маленькому плацу, часто поглядывая на часы. Быков со своего места не мог в точности разглядеть ее лица, отметил только, что фигурка у девушки была ладная.
Парня, которого ждала девушка, Быков заметил даже раньше ее. Невысокий и худенький, в огромных очках, он шел по тротуару быстрым и нервным шагом. Под мышкой он держал тонкую черную папку из кожзаменителя. Из-за этой папки и очков Быков решил, что парень скорее всего студент.
Парень увидел девушку и ускорил шаг. Она тоже увидела его, однако навстречу не пошла, а принялась пристально и внимательно озираться вокруг. Нет, встреча их не была обыкновенным свиданием. Приблизившись, парень немедленно принялся что-то говорить девушке, горячо и быстро жестикулируя руками. Она слушала, изредка кивая в ответ. Быков вдруг понял, что они даже не поздоровались. Парень на секунду приоткрыл свою папочку, девушка взяла оттуда что-то и тут же спрятала в сумку. После этого разговор у них пошел несколько спокойнее, на лице парня Быков угадал улыбку. Наконец девушка, прощаясь, легко коснулась плеча собеседника, повернулась и пошла прочь.
И как раз в этот момент у тротуара рядом с местом встречи резко затормозил автомобиль. Из распахнувшихся дверок выскочили три здоровенных мужика. Продравшись сквозь кустарник, они бросились к девушке с парнем, и намерения их не оставляли никаких сомнений. Несмотря на численное превосходство противника и явную разницу в комплекции, юноша повел себя весьма решительно. Оттолкнув девушку в сторону, он прыгнул навстречу ближайшему из нападавших и довольно умело ударил его в челюсть, заставив отшатнуться. Двое других были уже рядом, но юноша, увернувшись от ответного выпада и не ввязываясь больше в схватку, бросился бежать. Все его три противника дружно пустились в погоню. Они неслись, сшибая прохожих, но скорее всего остались бы ни с чем, если бы не случай. На свою беду, юноша споткнулся о какую-то выбоину в асфальте и грохнулся оземь. Папка его вырвалась из рук и отлетела далеко вперед, Быков ожидал, что сейчас начнется расправа, и уже приоткрыл дверцу кабины, готовый вылезти и вмешаться, однако нападавших, оказывается, не очень интересовал сам юноша. Они бросились к папке, и лишь один — тот, кому досталось по физиономии, — торопливо ткнул на бегу парня под ребра.
Юноша не стал дожидаться развития событий. Пока его враги торопливо ворошили содержимое папки, он подобрал слетевшие очки и скрылся в ближайшем дворе.
Происшедшее уложилось в какие-то полминуты, и в следующий момент трое нападавших уже лихорадочно озирались, пытаясь отыскать девушку. Но она как-то незаметно исчезла, и даже Быков с высоты своей кабины ее не видел. Зато он с немалым удовольствием наблюдал за бестолковыми метаниями троицы по тротуару.
Внезапно один из них поглядел через улицу и, встретившись взглядом с Быковым, на секунду застыл, захваченный какой-то мыслью. Не спуская с Быкова глаз, он шагнул к краю тротуара, готовясь перейти на другую сторону, но, точно стена, перед ним вырос длинный двойной троллейбус, остановившийся на светофоре. В это время кто-то открыл дверцу «КамАЗа» со стороны тротуара. Быков повернул голову. У подножки стояла та самая девушка.
— Подвези, шеф, — почти приказала она. — Я хорошо заплачу. Только скорее!
Ее тон Быкову не понравился. Тем не менее он кивнул и протянул руку, готовясь помочь ей забраться в высокую кабину. Помощь девушка игнорировала и залезла сама, хладнокровно оправив задравшуюся до самого пояса юбчонку.
— Поехали, — торопливо сказала она. — Скорее!
Быков чуть умехнулся и отрицательно мотнул головой.
— Чуть позже. Я напарника жду. Сейчас подойдет.
Девушка вспыхнула. Мгновение она, кажется, колебалась: закричать на Быкова или все же попросить повежливее, но Быков первым прервал паузу.
— Ты пока спрячься, — предложил он, словно речь шла о порции мороженого.
Он отвел занавеску, скрывавшую узкий матрас, который служил в «КамАЗе» спальным местом для сменного водителя. Девушка без слов скользнула за спинку сиденья, и весьма вовремя. Тот, кому она была так нужна, сумел все же преодолеть забитую автотранспортом магистраль и стоял сейчас возле «КамАЗа», но со стороны водительского места. Он небрежно стукнул кулаком в дверцу.
— Командир, э!
— Чего тебе? — нелюбезно отозвался Быков.
— Девушку видал, командир?
— Какую девушку?
— Хорошую девушку, красивую. Куда девушка побежала? Скажи, командир?
— Села в такси и уехала, — сказал Быков.
— Куда уехала?
— Она мне не доложилась. Вон туда.
Собеседник Быкова недовольно насупился.
— Шутишь, командир. Не надо со мной шутить.
Быков прищурился. Какие они все тут серьезные! Наглая рожа парня вызвала у него прилив злости.
— А кто ты есть такой, что с тобой пошутить нельзя? — холодно спросил Быков.
В это время правая дверца машины снова открылась, и Быков услышал голос Озода:
— Костя, поехали. Жена мне такие манты в дорогу приготовила — ты язык проглотишь. Вечером ужинать будем, — мечтательно сказал Озод.
— Не надо так разговаривать, командир. — Огорченный потерей девушки, парень искал возможности немедленно отвести душу.
Он нажал ручку и потянул дверь к себе. Быков несколько секунд удерживал ее, а когда убедился, что машин рядом нет, резко отпустил да еще дал дверце добавочное ускорение, ударив ногой и плечом.
Парень этого не ожидал. Тяжелая дверца стукнула его точно в лоб, он пошатнулся и во весь рост грохнулся на мостовую. Тогда Быков захлопнул дверцу и включил стартер,
— Ай! Ты что сделал! — ошеломленно сказал Озод.
Быков до отказа выжал педаль газа, и машина рванулась вперед. В зеркальце он видел, как поднявшийся на ноги парень орет что-то вслед, яростно размахивая кулаками.
— Все нормально, Озод, — весело крикнул Быков. — Маленькая разборка была. Ну, показывай, какой дорогой в совхоз поедем.
— Ташгульской дорогой. Что это был за человек, Костя? Зачем к нам пристал? — допытывался Озод.
— Девушку он искал, — объяснил Быков. — Потерял девушку и очень расстроился.
— Какую девушку?
— Да вон, за спиной у тебя сидит.
Озод подпрыгнул на сиденье, обернулся и откинул занавеску. Несколько секунд он ошеломленно молчал, потом вцепился в плечо Быкова.
— Это нельзя. Тормози машину! Зачем девушка?! Девушку с собой нельзя!
Быков освободил плечо и отодвинул напарника подальше от руля.
— Озод, спокойно. Высадим мы девушку, не бойся. Но не теперь. Отъедем вот немного…
— Куда вы едете? — спросила девушка.
У нее был низкий голос с интригующей хрипотцой, которая, впрочем, нередко возникает и по причине неразумно частого курения. Голос Быкову понравился, а вот интонации — властные и чуть презрительные — нет. Тем не менее он вежливо ответил:
— Сначала в совхоз Фрунзе, а потом — в Европу.
— Фрукты повезете? — догадалась девушка, и Быков подтвердил.
— Ага, фрукты.
— Довезете меня до Ташкента, — неожиданно заключила она. — Я заплачу.
При всем старании в ее тоне невозможно было отыскать просительные интонации. Быков начал потихоньку злиться.
— Нельзя, — торопливо сказал Озод.
— Почему? — удивилась она. — Я хорошо заплачу.
— Это не такси, милая, — сдержанно проговорил Быков. — Ты перепутала немного. Так случается, когда очень торопишься.
Девушка пропустила его иронию мимо ушей. Она приняла Озода за начальника и решила, по-видимому, что говорить с шофером смысла не имеет. Быкову услышал, как за его спиной вжикнула расстегиваемая «молния» сумки, а потом на колени Озода шлепнулась пачка десяток. Точно такая же, как сегодняшний аванс Быкова.
— Этого достаточно? Ну как, договоримся?
Озод взволнованно всплеснул рутами, издал какой-то неопределенный звук, но прежде чем с его губ сорвался окончательный ответ, вслед за первой пачкой упада и вторая.
— На каждого, — пояснила девушка.
Тогда Быков тормознул и причалил к тротуару.
— Давай выкатывайся, дочка миллионера. Сказали тебе: не повезем.
Тем временем Озод пребывал в душевных муках. Он покашлял, потом дважды тихо простонал и робко произнес:
— Ай, ладно. Слушай, Костя, ну что будет плохого! — Он тут же повернулся к девушке и строго поднял палец. — Только ты во всем меня слушать должна. Что скажу — сразу делай, а то у нас большие неприятности будут.
— Недолго мучилась старушка, — ухмыльнулся Быков. — Ты, Озод, напрасно торопишься. Я с твоим Робертом не договаривался пассажиров возить.
— Слушай, Костя! — с неожиданной пылкостью заговорил Озод. — Аллах велел людям помогать. Разве можно отказывать, когда человек просит!
— А мне она не нравится, — объявил Быков. — Другая хотя бы спасибо сказала ради разнообразия. Где бы ты сейчас была, подруга, если б я тебя в машину не пустил?
Девушка молчала. Наступила пауза. Быков каменно глядел перед собой, положив руки на руль. Озод взволнованно стиснул руки у сердца и возвел глаза к небу.
— Извини меня, — сказала девушка наконец, и тон ее был почти мягким. — Я была не права. Спасибо тебе за помощь. Но мне действительно нужно срочно уехать из города. Очень нужно.
— Вот видишь! — радостно сказал Озод.
Теперь паузу выдерживал Быков.
— Ладно, — согласился он к огромной радости своего напарника. — С пассажиром веселей.
Он повернулся и впервые внимательно оглядел нечаянную попутчицу. Ей можно было дать и двадцать лет, и двадцать пять. Слишком уж холодным и трезвым был взгляд ее больших темных глаз. Девушка была безусловно красива. Черты ее лица наилучшим образом сочетали признаки двух рас — индоевропейской и азиатской, — столетиями живших в этих местах друг подле друга. Прямой, чуть вздернутый носик, миндалевидный разрез глаз и крутые скулы создавали странное, противоречивое впечатление незавершенного совершенства.
— Как тебя зовут? — спросил Быков.
Она легонько повела плечом.
— Зови — Гуля.
— А полностью?
— Гульбахор.
— Хорошо, Гуля, — кивнул Быков. — Скажи, пожалуйста, а ты не боишься вот так, вдруг, ехать с незнакомыми людьми? Мало ли кто мы такие?
Она устремила на Быкова холодный взгляд.
— Не боюсь. Ты местный?
Быков отрицательно покачал головой.
— Тогда ты не знаешь. А товарищ твой знает. Он меня не обидит, да и тебе не даст.
Она заговорила с Озодом по-таджикски, и Быков увидел, как у того почти мгновенно отвалилась челюсть. Изумление, испуг и робкая почтительность сменяли друг друга на его лице. Озод осторожно достал обе пачки десяток и протянул девушке. Такое решение Быкова возмутило.
— Эй, эй! — воскликнул он и быстро перехватил деньги. — Ты что это, Озод! Добрый, да? Ты добрый, а я бедный. Девушка сама нам предложила, а мы согласились. Мужчины свое слово назад не берут. Разве не так, Гуля?
Гульбахор коротко рассмеялась.
— Все правильно, Костя. Не надо денег, Озод, оставь себе.
Второй раз за эти несколько минут на лице Озода всплыло выражение глубочайшего облегчения. Он бережно взял свою долю, положил глубоко в карман и легонько погладил сверху. Гульбахор заметила этот жест к снова рассмеялась. Потом скомандовала;
— Не оборачивайтесь. Я переоденусь.