Тем более, судя по слухам, Андроник как раз и предпочитает дерзких, пряных красавиц. Скорее он заинтересуется девушкой, что передала записку некоему будущему монаху.
Кстати о монахах. Надо бы к Главному Солнечному Храму прогуляться. Тому, со змеей на фронтоне. Тоже, кстати, бешено дорогому.
Вот только - когда? Да, режим "вольных" для Роджера отныне - не указ. Зато в казарму и из казармы возят в фамильной карете Лаэронов. Зайдешь тут куда по дороге...
А других увольнительных теперь не положено. К жеребьевке-то больше не привлекают. А все Седьмые дни недели Роджер у Марка. Не удирать же в Храм прямо из особняка "ученика".
Стоп. А почему, собственно говоря? И главное - зачем "удирать"? А цивилизованно пойти - вместе с новым другом? Подкинуть ему интересную идею. Пусть думает, что сам предложил. Сын Роджер, в конце концов, Бертольда Ревинтера или нет?
Сын. Примерно, как Анри - Ральфа Тенмара.
Глава девятая.
Квирина, Сантэя. - Аравинт.
1
Марк утверждает, что Роджер делает успехи. Сам же Ревинтер, увы, уверен в обратном. Абсолютно.
Девушка с решительными угольными очами подошла к нему уже на следующий день. Опять - сама. О служанках с записками здесь, похоже, не слышали. Или не доверяют.
В Эвитане даже Ирия Таррент вряд ли решилась бы на что-то подобное. Впрочем, решилась бы Кармэн Вальданэ - тогда еще Ларнуа. Под прикрытием почти всесильного дяди Арно.
- Виконт Николс! - Девушка по-прежнему считает его виконтом? В самом деле? Или это - попытка неуклюжей лести. - Я могу с вами поговорить?
- Для меня это честь, - привычно отозвался Роджер. - Мне будет позволено узнать ваше имя?
- Патрицианка Валерия Лициния Талес.
Эвитанская дева в такой ситуации даст себя зарезать, но не назовет родовое имя. Впрочем, эвитанка в такую ситуацию вообще никогда не угодит.
- ...Дело не в вас, сударыня. Марк Юлий просто не интересуется прекрасными дамами вообще. Нет, и кавалерами тоже, - поспешно уточнил Роджер, поймав в агатовых глазах изумление. Смешанное с пониманием. И окончательно убедился, что из них двоих первым покраснеет он. - Марк собирается принять обет в Ордене святого Михаила.
- Зачем?! - намертво стиснутые изящные пальчики побелели. Не сломала бы себе руки! - Зачем святому Михаилу Марк? Ему мало стариков?
- Михаилиты - воинствующий орден. Туда предпочитают брать молодых, - развел руками Ревинтер.
Хорошо, она не знает о репутации "друга возлюбленного". Некоторых глупых женщин привлекают рассказы о мужской жестокости. Но Валерия Талес - пусть и наивна, но не глупа.
А жаль. Дурочка уже завтра-послезавтра влюбилась бы в другого. А эта может прострадать не один месяц.
- Сударыня, а почему бы вам не поговорить с Марком лично? Не подойти к нему...
- Я не хочу, чтобы дома узнали. Потому и хотела пригласить его в другое место. Мой отец - добр, но может послушаться мачехи. И запрёт меня дома, как только узнает, что я подходила к Марку Юлию Лаэрону.
И здесь - мачеха. И добрый отец. Судьба смеется над Роджером... или дает шанс исправить хоть часть грехов?
Есть ли у тебя тихая, робкая сестра, а, Валерия Талес? А твой отец - наверняка рохля. И старший брат (если он у тебя есть) - рохля. Иначе ты не выросла бы такой решительной. Зачем девушке самой лезть на рожон, если ее есть кому защитить? У Кармэн Ларнуа тоже был дядя, но не отец.
- А если заметит со мной - не запрёт?
- Даже издали видно, что мы - не влюбленная пара, - рассмеялась Валерия.
А еще любому патрицию ясно, что девушка из знатной сантэйской семьи не свяжется с пленником-гладиатором. Вот жаждущие развлечений замужние, разведенные и вдовые - это да. Все, что косяком идут через постель того же Красавчика Олафа. Или его ближайшего заместителя Сигурда Златоглавого.
А Валерию можно понять. Сопернице еще можно в волосы вцепиться или лицо расцарапать. Особенно с силой и ловкостью юной Талес. А что сделаешь с михаилитским Орденом?
- Наверное, ты прав. - Уже на "ты". Это - доверие или... пренебрежение? Как к слуге. Или к гладиатору. А вот с таким решительным лицом города берут. Те, у кого силы воли больше, чем у Роджера Ревинтера. - Я поговорю с ним. Сегодня же.
2
Из первой же недели в Квирине Алексис сделал вывод: знакомятся с дамами - не на стадионе. И не в гостях у друзей дяди.
Стадионы посещают лишь юные девы. Те, кто отнюдь не собирается идти дальше сонетов и серенад. А в гостях за этими девами приглядывают бдительные дуэньи - копия мидантийских.
Из всех квиринок самой привлекательной Алексису показалась Юстиниана Солис. Красива и неглупа - редкое сочетание. Кстати, на стадионе она не появляется.
Увы, у Юстины нашелся и недостаток, перевесивший все достоинства. Девушка воспитывается в одном из многочисленных храмов Сантэи. И вскоре собирается покинуть родительский дом. Чтобы дать обет. И до конца своих дней - молиться.
Как-то слишком много на один высший свет желающих отрешиться от мирской жизни. Если честно, Алексис и сам бы куда-нибудь подался... но не в монахи же.
В Сантэе явно что-то не так. И очень по-крупному.
В первую ночь он еще сомневался. И во вторую. А потом сомнения исчезли. Остались тревога и подспудный, по крупице нарастающий страх.
Алексис с раннего детства не видел кошмаров. Даже в Гелиополисе. А в Квирине они снятся каждую ночь.
Липкие, непонятные полусны-полубред оставляют после себя тянущую тоску. А тревога растет капающей в чашку водой. Сначала вроде бы - совсем мало, почти незаметно. А вот потом...
И почему-то кажется, что именно в этой чаше вода плещется пока на дне. Примерно по щиколотку. Но продолжает мерно капать.
Забавно не видеть кошмаров в Гелиополисе, зато в сантэйских любоваться Гелиополисом. Вспоминать.
- Здравствуй, мой дорогой мальчик! - дядя тогда был искренне рад племяннику. Как рачительный хозяин - упитанному поросенку, купленному по дешевке. Как раз в канун Воцарения Зимы. Повезло, что уж тут.
Дядя улыбался, и Алексис улыбался. Дядя ввел провинциального родственника в высший свет Гелиополиса. И познакомил с нужными людьми. Нужными дяде.
Дядя Юлиан объяснил племяннику, кто друг и кто враг. А заодно - что нужно сделать с врагами. Всё и всегда понятно... если твой дядя - Скорпион Мидантии.
Глупо себя обманывать - Алексису некуда возвращаться. Что поделать, если в подзвездном мире даже крупицы ума и опыта достаются ценой неисправимых ошибок. И всем высшим силам плевать, что теперь ты отдал бы всё - лишь бы причиной твоего бегства в Квирину действительно была та вдова. Любвеобильная красотка, из-за кого полгода назад глупый, наивный юнец покинул отцовское поместье. Чтобы сбежать к дяде Юлиану.
3
- Вы, правда, не сердитесь? - Личико Элениты давно распухло и покраснело - от многодневных слез.
Она горевала бы еще сильнее - попадись в таком виде Виктору. Но его они не видели уже третий день. Ни Кармэн, ни Элен, ни других дам, запертых в будуаре герцогини, к ее сыну не пускали. Как и его - к ним. Равно как и к другим пленникам, включая дядю.
Думать о плохом - нельзя. Дашь себе слабину - и утонешь в собственных слезах. И тогда уже не сделаешь даже возможного. Если что Кармэн и поняла за свою бестолковую жизнь - так это что в минуту, час, день опасности нельзя паниковать! Никогда и ни за что.
Мать Арабеллы чуть не позабыла об этом, когда Элен прибежала, обливаясь слезами: не уследила за подругой - та убежала вслед за Грегори! Воистину, как в той песенке: всё в доме хорошо, только ножик сломался. А сломался - потому что шкуру снимали с собаки, которая наелась протухшего мяса коня, который издох, потому что...
...Сбежавшие за одну ночь два юных обалдуя - ерунда. Поймать, остановить. Зря, что ли, дядя выделил Кармэн эскорт для сопровождения в Мэнд? Вот пусть и сопровождают. Только сначала в погоню, а уже потом - в страну древних тайн. Если бежать, то всем вместе.
Потому что зачем удрала Арабелла - это еще вопрос. А вот Грегори наверняка потащился или сдаваться в плен, или на геройскую гибель. Дурак юный! Будто его смерть хоть что-то изменит. Те, кто начал эту войну, прекрасно понимают: Гор как претендент на престол Эвитана - не опасен даже нынешнему королю. Регентам просто нужна новая богатая провинция для грабежа. Процветающая, много лет не грабленая. В таких случаях предлог для войны сыщется всегда.
Потом пришла весть о том пожаре. И Кармэн поверила...
А потом Виктор увез их силой. А потом... потом они утратили осторожность, заночевав в замке в трех днях пути от Мэнда.
Утром Кармэн открыла дверь, чтобы позвать капитана эскорта.
Звать никого не пришлось. Он уже ждал здесь. Как и солдаты...
Обидно даже не то, что ее вместе с придворными и сыном (дочь сбежала вовремя - какая же молодец!) сдадут Эвитану. Здесь всё застила холодная ярость. Обидно лишь за дядю - наивного, доверчивого, потерявшего престол так просто и банально. Поражение в войне, кучка предателей у трона. И переворот - с целью выкупить собственные шкуры, отдав победителям правителя с семьей.
Молодец, Грегори. Спутал своим героизмом все планы трусливых шакалов! Только бы и в самом деле не погиб и не сдался. Пусть Белла сумеет его удержать! И только бы выжила сама! Присмотрите друг за другом, дети!
Даже если сбежать и не удастся - эвитанским людоедам нужен Грегори Ильдани, а не Виктор Вальданэ. Придворных дам пощадят, а вот Белла могла пострадать запросто. Как невеста несчастного Константина Кантизина. Дернули же змеи дурную мать устроить дочери помолвку!
- Ничего, Элен, - Кармэн положила руку ей на плечо. - Просто замечательно, что ты не остановила Беллу. И жаль, не сбежали еще и ты с Виктором.
Глава десятая.
Аравинт.
1
К Арганди они подъехали все вместе. С предельной осторожностью.
А встретили лишь опустевший замок. Никого. Точнее - ни человека или лошади. Только жалобное мяуканье серой дымчатой кошки и трех неуверенно крадущихся за нею котят. Смешных, совсем маленьких. Но уже зрячих.
- Сокорро! - Арабелла подхватила муркнувшее живое тепло на руки.
Грегори с тяжелым сердцем погрузил в седельную суму прочих выживших. Кошки привязаны к дому, но Кармэн бы их здесь не бросила. Значит - уезжали в спешке. И неожиданно.
Грегори помянул всех змей Темного: девочка оказалась права.
Можно уже никуда не спешить. К счастью, Кармэн и Виктор не настолько сошли с ума, чтобы дожидаться беглецов в замке. А значит - встретятся они все в Мэнде.
А если и нет - Грегори оставит там Арабеллу и Леона и вернется в Аравинт. Вдвоем с Витольдом. Если тот захочет, а он захочет.
Мэнд - не лучшая страна подзвездного мира, но выбирать не приходится. Лучше зловещие, но маловероятные слухи, чем реальная смерть в эвитанских или мидантийских лапах.
Во всяком случае, Мэнд за последние лет тридцать не выдал на расправу еще ни одного беглеца. Любой стране. Даже самой Мидантии.
И не воевали с Мэндом примерно столько же. Если не дольше. Под угрозой отлучения от церкви. Мэнд триста с чем-то лет назад спас Патриарший Престол. И получил тогда защиту Церкви. Аж до Второго Пришествия Творца. А оно уже наступало лишь по верованиям сектантов.
Костер зажигать нельзя - даже с дымом, стелющимся по земле. За ужином - сухари и вяленое мясо - Грегори поделился решением с товарищами.
Вит - надежный друг, верное плечо - согласился без колебаний.
Белла - на удивление - тоже не стала спорить. Признала разумность доводов? Или ей всё равно - лишь бы вместе? Хоть в Бездну.
Или после сгоревшей деревни девочка успела раскаяться в побеге. И теперь просто хочет обратно к маме. Поскорее!
Но из гордости не признается. Ни за что.
Немного тревожит лишь Леон. Вит вкратце поделился историей невезучего юного лорда. Парень успел хлебнуть горя и предательства полным черпаком. Неудивительно, что за всё время даже ни разу не улыбнулся. А во взгляде - столько затравленности.
Его отец был добрым, мягким человеком. А мальчишка и вовсе - испуганный зайчонок. Будто его и здесь могут предать. Ладно, сам Грегори и Белла - их Леон не знает. Но уж выходившему его Виту мог бы и доверять. Тот парня с Грани вытащил.
В третьем часу пополуночи принц осторожно растолкал Вита. Арабеллу, несмотря на ее протесты, решили к караулу не привлекать. Ни сегодня, ни потом. А о раненом Леоне и речи не зашло.
2
Утром Витольд дико винился, что согласился уступить дежурство Леону. Поддался на "я всё равно заснуть не могу".
Винился - потому что юный лорд Таррент исчез.
Белла предложила версию первой: струсил и сбежал. Грегори, может, и согласился бы - если б не абсурдность подобного. Они едут не в бой, а искать своих для совместного побега в Мэнд. Избежать опасности в одиночку - еще труднее, чем вчетвером. Особенно, если разбираешься в походной жизни на уровне Леона Таррента.
И беглецы не в положении преследуемых. Едут, скрываются, обходят посты. Это же не та сумасшедшая скачка из Эвитана, из которой Грегори запомнил лишь постоянную тряску, боль и вечную багровую тьму в глазах. Сначала было еще чувство вины, что ты - обуза, которую надо везти, кормить с ложки, поить, перевязывать, переодевать. А потом ушло и это - остались лишь агония и беспамятство. И БОЛЬ. Даже жажда умереть прошла. Потому что Грегори уже не сознавал - жив или мертв.
- Решил, что будет нам обузой, дурак! - расстроился Вит.
- И трус вдобавок! Бросил нас спящих! - гнет свое Белла. - А если бы нас сонными перерезали?
- Ладно, едем по следу, - вздохнул Грегори. - Может, еще успеем перехватить. Пока ни во что не вляпался!
3
Дочь совершила глупость, сбежав с возлюбленным. И оказалась умнее и удачливее всех. Особенно - загнанной в угол матери и мечущегося в бешенстве брата. Не говоря уже о перепуганной, совсем сникшей Элен.
Об этом замке Кармэн прежде только слышала. Да и то - мельком. Она вообще мало где успела побывать на родине матери и дяди. Только в Арганди и в столице. Это Анна Ларнуа выросла в Аравинте. А вернувшись сюда, часто гостила поочередно у всей дальней родни. Хоть за годы изгнания те о "своей принцессе" и не вспоминали.
Только слуги. Старый конюх растроганно назвал Кармэн "дочерью малышки Анны". Жаль, у него нет власти помочь.
Всё кончено, Кармэн. Ты не уберегла почти никого из доверившихся тебе. Особенно - сына. Живыми вырвались лишь двое - и то не благодаря, а вопреки твоей воле. А уж тем, что одна из спасшихся - твоя дочь, ты до конца исчерпала отведенный тебе запас удачи. Ты всегда его расходовала щедро - вот и не осталось ничего для сына. Все победы и поражения, взлеты и падения завершались в твою пользу - до самой смерти Алексиса.
Потом... потом удалось вырваться, выжил Грегори, судьба сохранила Анри. Повезло - в последний раз.
А вот попытки играть в политику кончились крахом. Интриганка из тебя - не лучше, чем из матери... Могла бы хоть это взять от отца!
Увы, ты сама, Анри, Грегори... кто вы против Бертольда Ревинтера и Валериана Мальзери? Даже против предателя Всеслава Словеонского. Судьба бросила карты - и те, кто привык драться с открытым забралом, проиграли. Вчистую. И себя, и других.
Теперь осталось лишь молиться. Чтобы Грегори и Арабелла (тоже интриганы те еще!) не вздумали сдаться Эвитану. Надеясь выкупить жизнь родных и друзей.