Таня не могла подняться. Он нависал над нею - вот-вот и задушит, - и странно улыбался. Лицо его стало одной сплошной раной, тело - ошмётками прежнего мужчины, с рук и ног свисали куски мяса, но он будто не чувствовал боли. Гроттер хотелось верить, что это всего лишь мертвяк, но она уже отлично понимала - нет.
Она попыталась отползти, но он зарычал - чуточку громче, предупредительно, заставляя её замереть на месте и не делать никаких лишних движений.
Он уже оскалился и подался вперёд, собираясь прокусить ей горло, но вдруг отшатнулся - Таня только увидела, как в ране потерялась синяя искра.
- Беги! - услышала она громкое восклицание - Глеб.
Но просить во второй раз и не пришлось. Рыжеволосая вскочила на ноги - труп шипел где-то совсем рядом, - и помчалась по коридору, на звук голоса Бейбарсова. Некромаг, может быть, и пугал её, но он, по крайней мере, не собирался перегрызать девушке горло - она же рассматривала это как крайне значительный плюс.
Но труп оказался быстр - куда быстрее, чем она могла предполагать. Рычание раздалось уже совсем над ухом, а после Гроттер почувствовала, как вокруг её горла сжимаются гадкие, отвратительные, полусгнившие пальцы. Она могла только испуганно шипеть, отчаянно пытаться дышать - не получалось.
Ноги оторвались от земли - он держал её за горло и так крепко, что девушка уже почти потеряла сознание.
- Кто я? - он перевёл взгляд на Бейбарсова. Голос звучал сипло, будто бы из-под земли, так, словно труп находился не тут, а где-то далеко, а сюда только транслировал звуки.
Некромаг не стал отвечать на пустые, не нужные ему вопросы - только сделал какой-то странный, замысловатый жест в воздухе рукой - и искры посыпались на мертвеца.
Таня чувствовала, как сознание уплывало - она уже почти задыхалась. Искры не подействовали - они осыпались прахом ей под ноги.
- Кто я? - прошипел мертвец во второй раз - а после вдруг разжал пальцы, и она рухнула на землю, не в силах и пошевелиться. - Кто я, некромаг? Кто я?
Он отступил назад - к окну, - и улыбнулся. Казалось, на мёртвом изуродованном лице улыбка не могла выглядеть ещё более жутко, чем сейчас - раскрытый рот с огромными клыками больше всего походил на пасть книжного чудовища.
Он хохотал, всё шагая и шагая к окну, а после встал на подоконник, широко раскинув руки, и осмысленность в его зверином взгляде потерялась и вовсе.
- Вы умрёте, - прошипел он. - Вы умрёте, если не скажете мне, кто я…
***
Шипение давно уже растворилось в пустоте, а Таня всё ещё не могла прийти в себя. Он прыгнул из окна - должен был бы разбиться, превратиться на солнце в пепел, но лишь пропал - бесследно, словно мертвеца тут никогда и не было.
Гроттер не могла проронить ни единого слова - горло болело просто-таки до жути. Она и встать-то не могла - только дёрнулась, когда Глеб склонился над нею, бормоча себе под нос короткие формы целительских заклинаний.
- Ничего, кроме горла, не болит? Он не поцарапал тебя, не укусил? - Бейбарсов осмотрел её таким скептическим взглядом, каким Ягге обычно окидывала своих пациентов, поступающих к ней в магпункт. Таня отрицательно покачала головой - она лишь чувствовала, как чуждые ей, совершенно нежелательные слёзы стекают по лицу, оставляя тонкие солёные дорожки у неё на щеках.
Глеб оглянулся - окно уже затянулось тонкой некромагической пеленой, но всё равно Гроттер казалось, что из него вот-вот посыплются какие-то дикие существа.
- Это из книги, - промолвил он. - Из книги, в которой мы были. Расплата за наши жизни.
Она смотрела на него, не в силах добавить ещё хотя бы несколько слов. Если б Таня хоть понимала, о чём шла речь! Но вокруг неё только растянулась огромная страшная пелена собственного бессилия, и Гроттер слишком ярко осознавала потерянность всего случившегося.
- И, - продолжил Бейбарсов так равнодушно, будто бы не случилось совершенно ничего страшного, - ни одну из последних историй я ещё не читал в своей жизни.
Таня закрыла глаза. Лучше было бы ей умереть в той страшной сказке со змеем, чем оставаться тут - наивной, глупой девчонке, которая не способна сопротивляться окружившему её со всех сторон мраку.
- Встать сможешь?
Она так ничего и не ответила - вряд ли бы ноги сейчас держали её, - и даже не открыла глаза. В темноте собственного сознания было легче сражаться со сплошным холодом и бесконечным страхом, окружившим её одной тонкой линией боли.
Мужчина подхватил её на руки и уверенным, быстрым шагом направился куда-то по коридорам так и неизученного ею замка - и Гроттер чувствовала, как банально проваливается в сон, отмахиваясь от осколков реальности, что всё ещё тянули к ней свои лапы.
***
Она проснулась на кровати - в его спальне, где уже бывала прежде. Глеб сидел за столом - Таня никак не могла вспомнить, был ли он тут прежде, - и что-то читал.
Уже одно наличие книги в его руках вызывало странный приступ ужаса, но некромаг только досадливо захлопнул пухлый томик и отложил его в сторону.
- Нет, сейчас не действует, - пробормотал он себе под нос. - Но кто же ты?
- Кто?
Голос Гроттер прозвучал сдавленно и болезненно, словно она не говорила уже сотни лет, а сейчас внезапно заставила себя разлепить губы. Может, и не стоило выдавать какие-то лишние, и без того чрезмерно тихие звуки - но что поделать-то?
- Безликий, - Бейбарсов повернулся к ней и посмотрел, будто бы на изломанную куклу, что когда-то так сильно нравилась мальчищке. - Жаль, что он так сильно повредил тебе связки.
Гроттер коснулась шеи ладонью - никаких повязок, ничего. Горло саднило, но она была уверена, что это поправимо. Вот только Глеб смотрел, будто бы на жертву какого-то всемирного заговора - прямо дурно, и словами не опишешь!
- И чем, кроме голоса, мне это грозит? - она бросила на некромага подозрительный взгляд, отлично понимая, что так просто ничто не проходит. Если бы вся беда была в её временной немоте, Глеб, может быть, возблагодарил бы даже своего временного врага за прекрасную возможность хотя бы несколько дней побыть в тишине. Никто бы не требовал от него свободы, никто не выставлял бы сумасшедших требований и не хотел чёрт знает чего.
Вот только радости в его взгляде не было и капли. И спокойствия - тоже, впервые в жизни Гроттер видела Глеба, переживающего о чём-то до такой степени сильно.
- Он заберёт тебя, рано или поздно, - проронил Глеб. - Вряд ли что-то может ранить некромага смертельно - если речь идёт о физической оболочке, - но вот тебя он убить вполне способен.
Это прозвучало так буднично, словно она уже была абсолютно готова к высказыванию о собственной смерти. Рыжеволосая лишь содрогнулась и подняла на Бейбарсов взгляд - пустой и лишённый надежды. Не стоит надеяться на то, что у него есть ответы на все вопросы, равно как и на то, что он действительно способен чем-то ей помочь.
- И какой у нас выход? - наконец-то спросила она, будто бы на самом деле из этой патовой ситуации вообще можно было выбраться.
- Назвать его имя, он ведь сказал, - передёрнул плечами Бейбарсов. - Имя имеет большую силу, особенно если применять его правильно и с нужными заклинаниями.
- И у тебя есть способы?
Он лишь обвёл рукой огромные горы книг - те, казалось, пленили всю спальню. Гроттер до этого и не замечала этих томиков - вокруг неё на кровати, на столе, на полу, на подоконнике, всюду, куда только можно было дотянуться.
- И это можно понять вот так из текста? Его имя?
Глеб только криво усмехнулся и перевернул ещё одну страницу.
- Не будь наивной, моя Белая Королева, - хмыкнул он. - Если бы всё было так просто, разве мы бы тут находились?
Она сорвала листок - наполовину чёрный, наполовину белый. Опять посадили растение на пересечении клеток, и как она может убедить их, что этого делать нельзя? Шахматы - это всего лишь игра для них. Но она столько раз повторяла своим глупым, пустым пешкам, что белые и чёрные одеяния - это не всё, что отличает их от прочих жителей Чаровничьих Миров!
Она одёрнула своё белое одеяние - какой к чёрту ферзь! Какая королева! Она даже не могла ходить свободно по клеткам, потому что её драгоценный Белый Король постоянно нуждался в защите, да и пешки мешались под ногами. Только короткие шажки по шахматной доске, да и те - в нужные стороны. И глупые правила, что на каждой клетке может стоять только кто-то один…
Ведь сейчас они не разыгрывают партию! Они просто стоят на своих клетках и отдыхают! И всё равно надо ждать, пока чёрные сделают ход.
- Здравствуйте.
Она подняла голову - у противоположного края клетки, чёрной, будто ночь, стоял мужчина. Он и сам словно сливался с фоном - и корона на голове с чёрными камнями, вероятно, обсидиан или агат, выдавала в нём Чёрного Короля.
Они редко виделись - только на игровом поле при пробных партиях. Главная ещё не случилась - и сколько Шахмат в очередной раз умрёт только потому, что так решили игроки? Может быть, и ею пожертвуют - ведь разве у Белого Ферзя могут быть такие издевательски рыжие волосы?
Но король - всегда жертва. Он и перемещаться может только на одну клетку, и если чёрный внезапно решил подойти к ней… Зачем? Трудно представить, сколько шагов ему пришлось сделать в этом странном шахматном мире, чтобы оказаться так близко.
- Здравствуйте, - отозвалась она. - Я…
- Белая Королева. Я знаю, - кивнул он. - Мне тоже, пожалуй, не стоит представляться. А где же ваш Король?
Она лишь устало покачала головой. Её Король никогда не бывал рядом, даже если ей это очень-очень нужно. Она так устала от его присутствия в собственной жизни, так устала защищать и вечно топтаться рядом.
- У него рокировка. А ведь рокировку можно провести только с ладьёй, пересечься, знаете? - она улыбнулась. - Знаете, ведь вы тоже король.
- Что за глупые правила, - вздохнул он. - Можно стоять на одной клетке с кем угодно, только не с собственной королевой. И пешки… Вас тоже раздражают пешки?
Она бросила взгляд на жалкие мелкие фигурки - дети, мечтающие вырасти. Кровожадные, перегрызающие друг другу горло за то, чтобы добраться до противоположного конца доски.
- Ненавижу их, - призналась Королева. - А вы?
Он ничего не ответил - внезапно только перехватил её запястье, сжал пальцы - будто бы пытался продемонстрировать своё согласие. На его губах заиграла кривоватая, дикая улыбка, и она склонила голову набок - в этом человеке играла жизнь.
- Если бы можно было оказаться на этой доске кем угодно, - вздохнул он, не отпуская её руки. - Хоть той же пешкой - у них есть перспективы. А эти прятки за женскими спинами - да, что может быть более классическим для современного архетипа мужчины?
Она улыбнулась.
- Неожиданно слышать от Чёрного Короля подобные рассуждения. Вы ведь тоже мужчина, а по правилам этой игры прячетесь за спинами женщин.
- А! Знаете, я изучал этот вопрос до того, как попал на доску. Предыдущему ведь вы объявили мат, правда? Короли часто меняются, чаще, чем другие фигуры, хотя… - он передёрнул плечами. - Ведь я не знаю, кто игрок, верно? Но это не имеет значения. Я прежде был учёным - сидел в такой милой лаборатории, занимался разработками…
- А я - была обыкновенной белошвейкой, - хмыкнула внезапно она. - Кроила-резала эти проклятые белые костюмы. Меня даже перекрасить ещё не успели - и я никак не привыкну к своему распрекрасному белому королю.
- Он тут долго продержался. Уже три игры подряд пат получается - живучий же! - он заулыбался. - Ваше Величество, а ведь нельзя покинуть эту доску, правда? Как грустно - быть пленником этого мира…
- Грустно, - кивнула она. Они замерли почти что на черте чёрно-белого мира - вечная трагедия шахматных фигур, ни капли света, цвета, радости в жизни. Только холод и холод; а ведь она так устала от всего, что окружает её вечными тяжёлыми цепями.
Он потянулся к чёрно-белому кустику. Розы - тоже бесцветные, окрашенные серыми тенями этого мира, с резкими переходами.
- Когда-то они тоже были алыми, - вздохнул мужчина. - Ведь знаете, какой кошмар? Они всё скоро выкрасят в чёрно-белый!
- Я думаю, что-то всё же останется, - покачала головой она. - Ведь я вот не вписываюсь в концепцию белого. Недостаточно блондинка, видите!
- Вы неправильная Белая Королева. Вы должны играть - переставлять фигуры. Не шагать по этой доске. Но вы слишком бледны - это белый так на вас влияет?
- Скорее усталость. Чтобы добраться до спален, надо выждать много ходов.
- Они вот ходят, видите.
- Но я-то стою.
Они смотрели друг на друга - долго и пристально, стоя на черте - слишком-слишком близко. Казалось, вот-вот чёрно-белый мир и вовсе сотрётся и превратится в прах. Она, казалось, была готова рухнуть - от того, как близко было его странное, дикое тепло. На губах у неё застыла едва-едва заметная улыбка - он понимал её и тоже хотел выбраться отсюда.
Он подался вперёд первым - и прильнул к её губам, так и оставаясь на черте. Это был не первый поцелуй в её жизни - но впервые что-то настолько острое, дикое, сжигающее изнутри чувство, что даже смерть, может быть, того стоит.
…Загремели фанфары.
- Партия, - прошептала она. - Боги, почему сейчас? Почему партия не может начаться позже, почему?!
Он покачал головой. Его чёрные глаза сияли как-то странно в полумраке, будто бы он собирался сказать что-то ещё. Вяла под его ногами чёрная трава - она посмотрела на неё устало, с нелепой мыслью о том, что вот-вот всё растворится и станет просто потоком холода, пустоты и идиотского сумасшествия. Она устала и больше не могла играть.
- Сегодня вы меня убьёте, - протянул наконец-то он. - Сегодня. Я чувствую.
- Почему? Нет. Это моего короля уничтожат, - прошептала она, отлично зная, что он прав. - Может быть, так и случится, и…
- Вы будете рада.
- Да. Говорят, сегодня партия, после которой каждый победивший будет свободным. Каждый, кто остался живым. Найдёте меня потом?
Он кивнул. Но в его движениях было столько обречённости, столько усталости - она и не сомневалась в том, что он ждал сегодня смерти! Может быть, надеялся на то, что это случится быстрее, чем он успеет что-либо понять!
- Прощайте, - выдохнул наконец-то он. - Я надеюсь, там, на свободе, вы будете счастливы. Что больше никогда не вернётесь в шахматный мир.
- Постойте, но как вас зовут?
Он покачал головой.
- Я - Чёрный Король, и это единственное имя, которое вам следует знать, - и он двинулся назад по чёрным и белым клеткам, шагнул на одну клетку с пешкой, нарушая всякие правила, оттолкнул какого-то офицера со своего пути. Кто-то рухнул перед своим королём на колени, но он будто бы ничего не видел.
Она стояла у края доски. Ей не хотелось идти обратно, пусть неведомая сила Игрока и вела её - заставляла шагать медленно, осторожно, пусть даже не оборачиваясь. Но она не хотела возвращаться. Она не хотела играть.
Она больше ничего не хотела - но партию нельзя было отменить. Нельзя было попросить сделать кого-то победителем, чем-то пожертвовать и что-то получить. Они вновь были бездумными фигурами в руках какого-то глупого ребёнка или, может быть, умелого мастера. Гроссмейстер или начинающий - есть ли разница для тех, кому положено умереть?
Но мысли пропали, растворились в пустоте, как это обычно бывает. Каменные клетки под ногами стали такими ярко белыми и чёрными, что и не промахнёшься - она стояла на своём месте, вытянувшись идолом, и смотрела вперёд, упрямо дико, будто бы ждала того момента, когда ей позволят наконец-то сорваться с цепи и пойти вперёд. Это всё казалось слишком глупым и страшным; дышать вот тоже - трудно, но Гроттер уже давно не правила своими собственными действиями. Она растворилась в потоке чужой воли, чувствуя, как неведомые ей мысли текут под кожей заместо крови по венам.
Не дышать. Не жить. Не думать ни о чём, кроме цели - убить Чёрного Короля, отрубить ему голову, поломать, выбросить за край доски.
Она бездумно смотрела на пешек. Они всё делали свои шаги вперёд, душили кого-то - это у неё был меч, а у них только жалкие ручонки.