Сейчас они завтракали - скатерть-самобранка выдавала одни и те же блюда который день подряд, и Таня хотела было возмутиться, но вдруг поняла, что и слова из себя тоже выдохнуть не может.
Бейбарсов резал мясо с таким видом, словно пытался уничтожить злейшего врага, а не просто съесть свою порцию. И Тане было отчего-то страшно - будто бы сейчас он обратит внимание именно на неё.
Она протянула руку, прикоснулась было к его плечу, но Глеб так дёрнулся, что она лишь поспешно убрала руку и только потом с ужасом осознала, что именно на том плече и находилось клеймо Безликого. Она и забыла, как то выглядело на самом деле - но это уже не имело особого значения, впрочем.
- Ты уже неделю молчишь.
Он не ответил - будто бы обиженная барышня или, может быть, просто немой.
- И ты ничего не читаешь.
Опять тишина. Ей даже хотелось подсунуть книгу ему под нос, пусть она и знала, что это лишний риск. Знала, что нельзя позволять ему вновь срываться.
- Твои силы покинули тебя после того, как ты втянул в книгу Сарданапала? - она почему-то никак не могла остатать от него, не могла оставить его в покое, пусть это сейчас и следовало сделать. Но Бейбарсов вновь даже не посмотрел на неё, упрямо взглядываясь в тарелку. - Не молчи.
- Нет, - наконец-то холодно и равнодушно промолвил он. - Мои силы со мной.
- Тогда почему?
- Ты слышала, что он сказал? - взгляд чёрных глаз был холодным и злым. - Это опасно. Для всех опасно. Мне казалось, ты должна бы радоваться, что тебя не мотает по мирам.
- Я… - надо было сказать, что она и рада, что он послушался академика, но такая откровенная ложь упрямо отказывалась сорваться с её языка. - На самом деле я никогда не выступала против твоего…
- Ты уверена?
- Нет, - покачала головой Таня. - Мне сначала было страшно, но ведь это… Будто бы возможность прожить много жизней заместо одной, получить больше впечатлений. И если это никому не приносит вреда… Ведь ты можешь читать истории, где участвуют только двое, правда?
Он поднял на неё глаза - словно пытался прорезать насквозь, а после на губах наконец-то появилась странная улыбка. Бейбарсов словно смеялся - не издевался, конечно же, но всё равно - какие-то странные чувства заставили её содрогнуться.
- Знаешь, Гроттер, он просто не представляет, кто тут на самом деле змей-искуситель, - наконец-то промолвил Бейбарсов. - И ты хочешь опять попасть в книгу?
Она не хотела. Но сила уже полыхала на кончиках его пальцев, и Таня устала слышать огненный треск - он сжигал книги каждый раз, как ему в голову приходило взять в руки хотя бы одну. Он ни с кем не говорил, и оттого девушке порой казалось, что колдоство в Бейбарсове выплеснётся за грань, стоит ему только чуточку разозлиться.
- Ты ведь не сможешь вечно сдерживать свои силы, правда?
- Они копятся, - кивнул Глеб. - С каждым днём всё быстрее. Ещё несколько недель, и книга окажется слишком масштабной и длинной.
- Тогда стоит испытывать эти чары постепенно, правда? - предположила она. - Маленькие истории, сказки с хорошим концом, где никто не умирает и все живут долго и счастливо. Что в этом такого плохого? Ты будешь использовать свой дар, но никому не причинишь вреда.
Он криво усмехнулся. В устах Тани это звучало поразительно легко и просто - будь так на самом деле, Глеб очень бы обрадовался, но…
Но можно было попробовать.
- Может, стоит всё-таки сейчас прочесть что-то, чтобы потом нам же не было хуже? - предложила Гроттер. - Давай… Что-то лёгкое, без магии.
Он пожал плечами.
- Мы можем попробовать, - наконец-то согласился парень. - Если ты сама выберешь книгу, что устроит тебя по сюжету. Я больше не собираюсь рисковать.
Но она лишь нетерпеливо впихнула ему в руку первый же томик, который попался на глаза.
- Ведь ты всегда выбирал что-то безопасное, правда?
Бейбарсову дико хотелось возразить и сказать, что часто с помощью книг он лишь расправлялся со своими врагами, но это значило бы то, что он вынужден будет держать силу в себе ещё несколько дней, пока Таня выберет подходящую историю. И от ощущения пухлого тома в руках у него будто бы горели пальцы - мужчина раскрыл его на первом же месте, там, где была закладка, и опустил глаза.
Тишину разрезах хрипловатый, мягкий мужской голос, и реальность завертелась круговоротом.
В отделении было на диво тихо, в комнатушке, в которой позволялось пообщаться со своим подопечным - ещё и холодно, и Гроттер отчаянно хотела натянуть на себя пальто. Да только на дворе было лето, и пальто под руками не оказалось, оставалось только радоваться своей привычке носить костюмы даже в такую жару, как воцарилась на улице.
Подсудимый - её клиент, - казался поразительно, до ужаса расслабленным. Люди, попадающие за столь длинный список преступлений за решётку, обычно вели себя иначе.
Первые - испуганные, обвинённые за чужие грехи, - вжимались в свои стулья и смотрели на неё полным надежды взглядом. Ждали, что она вытянет их на свободу отсюда, из этой клетки.
Вторые - отпетые убийцы, насильники, воры, - не ждали свободы. Не признавали свою вину, только позволяли какое-то хамство, грубость, отгоняя её от себя всё дальше и дальше.
Третьи - криминальные авторитеты с горами татуировок на спинах и плечах, а ещё преступлениями на совести, - смотрели пренебрежительно, почти забыли нормальный русский язык и издевались над нею, но платили достаточно, чтобы им можно было помогать.
Конечно, он должен был относиться к третьим. О Барсе в их городе слышала даже самая последняя крыса; он умудрился подмять под себя всех, а коль не он - то хотя бы его папаша, нынче укативший в далёкую Испанию. Странная, запутанная история - как у них получалось так легко отмывать руки?
Барс был ещё молод - и тридцати не исполнилось, - и красив, разве что тонкий шрам, тянувшийся по виску, немного портил общую картину. Он больше походил на какого-то цигана, впрочем, если б одеялся соответствующе - и ни минуты на одного из этих то ли уже пополневших, то ли слишком перекачанных мужланов, заявляющих ей о своём существовании.
От обыкновенных костюмов он не избавился даже в тюрьме, разве что пиджак - вопреки холоду, - то ли оставил в камере, то ли на месте преступления. Вытянул длинные ноги, скрестил руки на груди и смотрел на неё смольно-чёрными глазами, так пристально, что Гроттер чувствовала себя абсолютно раздетой.
- Хм, Татьяна Леопольдовна, - он смерил её взглядом, достойным, впрочем, и тех, с горой наколок и отвратительным языком, - вы уже выстроили линию защиты, или над этим мне тоже придётся думать самому?
У него было достаточно денег, чтобы нанять любого адвоката, но в их городке, по отсутствию её бывшего учителя, лучшей считалась именно Гроттер. Может, ещё её дед - но Феофил лежал в больнице, и ему нужны были деньги. Иначе, может быть, она не взялась бы отмывать от очередного списка прогрешений эту сволочь.
Убийства. Грабежи. Сотни разбитых человеческих судеб.
И он - самодовольный, улыбающийся, будто бы только что узнал что-то, что позволит ему заполучить её.
Гроттер упрямо чувствовала себя раздетой - пусть и пыталась избавиться от непонятного чувства стыда. Отвратительно-то как!
И почему нельзя было выбрать брючный костюм? Проклятая юбка?
- Вы присядьте. Может быть, так будет думаться лучше, - кивнул он на стул. - Вдруг прозреете и придумаете что-то стоящее?
Она едва не поперхнулась от этой поразительной наглости, но сдержала громкий, недовольный вздох и только посмотрела ему в глаза, словно пытаясь проанализировать всё, что произошло. Нет, нельзя поддаваться, нельзя позволить кому-либо вести себя… вот так. Она - смелая, сильная, упрямая и всегда уверенная в своих действиях.
- Уж поверьте, я уже выстроила линию защиты, - ей бы так хотелось сейчас, чтобы над головой стоял хоть какой-то охранник, но Барс, разумеется, давно уже об этом позаботился. Ему-то зачем лишние свидетели. - Итак, Глеб Романович, вы… Я ведь не должна спрашивать, совершали ли вы всё это, верно?
- Ну, ведь вы умная девушка, - он подался вперёд - горячая мужская ладонь легла ей на колено. - И понимаете, что это глупые, лишние в нашем разговоре вопросы.
Она упрямо сбросила его руку, но дальше не отодвинулась - это было бы поводом для её поражения. Такие, как он, выжидают, пока мышь не заберётся в клетку сама. Но она - не мышь, она тоже кошка, пусть и опыта у неё куда меньше.
- Итак, - она посмотрела на него строго и уверенно, - вернёмся к нашему разговору. Пусть вы и виновны, у меня есть шанс…
Ладонь вернулась на прежнее место - во взгляде Бейбарсова заиграло что-то дикое, вновь кошачье, словно напоминание ей о том, что просто не будет.
- Вы собираетесь обсуждать дело?
- Не будьте дурой, Татьяна Леопольдовна, - покачал головой он, - и не притворяйтесь ею, потому что вам совершенно не идёт. Я вполне мог бы притащить сюда любого адвоката из столицы, и меня вытащили бы успешнее, чем вы.
- А вы желаете сесть?
- Нет, - ладонь поползла чуть выше. - Но, впрочем, если вы составите компанию, - он окинул её столь плотоядным взглядом, что Таня едва сдержала нервную дрожь. - Право слово, не стоит… делать глупости. У вас есть потенциал, но его недостаточно.
- А вам есть дело до моего потенциала? - поинтересовалась она, поднимаясь - так можно было оградить себя хотя бы от назойливых прикосновений.
- Ну, ведь у вас болен дедушка, насколько я знаю. Последнее, что осталось от семьи, премилый мужчина. А у меня есть достаточно денег, чтобы его вытащить.
- Я вполне способна их заработать своей работой.
Он склонил голаву набок и улыбнулся - будто бы она сказала ужасную глупость.
- Милая, поверьте, это, конечно, реально, но не при таком уровне работы. Будь вы профессиональны, вы б не краснели в ответ на каждую мою провокацию.
Он вновь сложил руки на груди и теперь смотрел на неё так, словно девушка попалась на давно уже заготовленную приманку, оставалось только вытянуть рыбку из пруда - и всё, дело сделано.
- Я думаю, лучше не стоит продолжать играть в эту игру, Татьяна, - он склонил голову набок. - Я не доверяю вам как специалисту.
- Но я всё же здесь.
- Потенциал - это то, во что принято вкладывать. Мне не хватает только стимула, - он скривился. - Рано или поздно, - он поймал её за руку, подтягивая ближе, - мне понадобится… семейное гнездо. Дети, в конце концов. Я предпочитаю строить его с умной женщиной, которая сумеет мне помочь, если вдруг будет такая нужда.
Она вырвала запястье из его цепких пальцев.
- Если вы желали найти себе игрушку для лежанки в камере, то лучше просто вызвать проститутку. Благо, дальше соседней камеры им идти не придётся.
Он рассмеялся - мягкий, бархатистый смех заставил её отчего-то содрогнуться. Наверное, не стоило демонстрировать собственный страх, свою слабость, но она отчаянно боролась с жутким, диким предчувствием - ей будто дышать стало трудно.
- Разве вы меня не слышите, Татьяна Леопольдовна?
- Если вас не интересуют мои услуги как адвоката, я предпочитаю уйти.
Он бросил на неё издевательский взгляд и только коротко хмыкнул.
- Моя дорогая, у вас есть два варианта. Согласиться сейчас либо согласиться потом, но тогда уже о том, как вам удобнее, никто заботиться не будет.
Она только презрительно фыркнула, отказываясь даже задумываться над его абсурдным, отвратительным для неё предложением. Бейбарсов повёл плечами - нет так нет, - и даже не смотрел ей вслед, когда она покинула помещение, удаляясь в немерено жаркое лето.
***
Деду было всё хуже. Он лежал, окутанный какими-то трубками, среди огромного количества аппаратов - и дышала за него тоже машина, силой вталкивала в лёгкие кислород, заставляя грудь подниматься и опускаться. Гроттер смотрела на него испуганно и устало, понимая, что ничем помочь не может.
- Ведь вы знаете, что ему срочно следует отправляться на операцию, - промолвил он. - Мы не можем провести её на достаточном уровне. Германия - ваш единственный выход…
- Я помню. Но и вы должны меня понимать, что двадцать тысяч…
- Крупная сумма. У вас есть не больше пяти дней, Таня. Ведь вы говорили, что можете найти деньги уже завтра, - он поправил очки. - Ну, позвольте, за десять ему на высоком уровне могут провести операцию в Москве. Вас устроит такой вариант?
Она слабо кивнула, понимая, что деньги за такое время найти негде. А тут… Тут деда скорее залечат, просто убьют его на операционном столе - но уж точно не помогут. И так - он попал под какую-то программу, искусственная поддержка…
И цену ей сильно занизили - у неё много должников среди врачей, потому и помогли подыскать нужную программу.
- И, позвольте, ведь вы говорили, что у меня ещё как минимум три недели? - наконец-то задала она мучающий уже давно вопрос. - А теперь звоните и заявляете мне, что только до воскресенья…
- У нас появился более приоритетный больной. Тот, которому мы действительно можем помочь. Он нуждается в этих установках, и чудо то, что я умудрился продержать вашего деда тут хотя бы до воскресенья, - врач ответил абсолютно равнодушно. - Ищите деньги и постарайтесь сделать это как можно скорее. Вы меня понимаете?
- Да, - кивнула она. - Вполне.
…Кошмарно жаркое лето не давало покоя. Гроттер хотелось увидеть сейчас за окном осенние дожди - по крайней мере, они бы соответствовали её настроению.
Зазвонил телефон - она едва ли не подпрыгнула на больничном крыльце. Клиенты? Это было бы слишком хорошо, пожалуй, но Гроттер уже и не надеялась на то, что её услуги ещё могут кому-то понадобиться. Когда Барс перекрыл ей каналы, он сделал это крайне обстоятельно, и Таня была абсолютно уверена в том, что и неотложный больной - тоже его рук дело.
- Да, - голос, впрочем, прозвучал строго и уверенно - клиентам о её проблемах знать полагалось в самую последнюю очередь. - Я вас слушаю.
- Это Алексей Николаевич, - голос звучал очень грустно. - К сожалению, я вынужден отказать вам в нашем сотрудничестве. Понимаете, я…
- Нашли адвоката дешевле и лучше, - отозвалась она. - Я всё понимаю.
Она положила трубку первой - не было никакого смысла продолжать разговор. Это был уже восьмой отказ за последние три дня, и Гроттер лишилась даже мелких дел, вроде попыток выгородить какого-то подростка из передряги - работы на сутки.
Даже постоянные клиенты, даже те, кто работали с нею на протяжении долгих лет на постоянной основе - они отказались от неё, стоило только Барсу чуточку сильнее натянуть паутину.
Она устало вздохнула и положила телефон в сумку. Взвесила в руке ключи от автомобиля - будто бы собиралась выбросить их в кусты.
Выбора не было.
***
…Золота, которое она принесла, хватило бы, наверное, на половину суммы. Таня знала - цену собьют, - но отчаянно надеялась, что сможет уговорить как-то врачей работать по авансу, может быть, немного потянуть время. Она что-то придумает, до воскресенья ведь ещё много дней.
Ломбардщик посмотрел на неё, словно на безумную, и только отрицательно покачал головой - отказывает, даже не стоит и спрашивать.
- Почему нет? - спросила она, чувствуя, как дрожит голос. - Ведь вы работаете и с более крупными поставками…
- И хотел бы продолжать с ними работать. Нет, ваши украшения я не приму. И никто не примет, - отмахнулся он. - Идите, Татьяна Леопольдовна, и не мозольте глаза.
- Послушайте, ведь у вас ещё автосервис? Я готова продать авто за десять тысяч. Вы же знаете, оно стоит намного…
- Нет, Татьяна Леопольдовна.
- Квартиру?
Она ведь вытащила его из такой ямы! Помогла! Но теперь, очевидно, мужчина просто отчаянно пытался не попасть в какую-то передрягу - и лучше уж пожертвовать собственной профессиональной честью, чем волей или головой. В конце концов, город у них небольшой, конкурентов у него всё равно нет.
- Вы знаете, что надо сделать, - проронил он. - Знаете, как получить деньги. Воспользуйтесь этим способом, пока не стало слишком поздно.