Тысячелетиями кирианский народ боролся против засилья и угнетения средневековыми феодалами, которыми были и по настоящее время остаются родовые кланы Империи. Когда император династии иоанидов освободил народ Империи из-под власти феодалов, предоставив ему самостоятельно решать вопросы своего бытия, возможность жить, работать и богатеть в рамках имперского законодательства, то расцвела народная культура, исчезла проблема безработицы. Империя стала независимым и великим государствам. Сейчас, когда кирианский народ начал осуждать императорскую власть и вышел на улицы с антиимператорским лозунгами, то в настоящий момент требовалось организовать и провести разъяснительную работу с кирианским народом, рассказать ему о том, кто именно ведет борьбу против императорской власти и каких целей при этом придерживается. А также срочно требовалось, любой ценой, заставить имперскую полицию приступить к исполнению своих обязанностей и навести порядок в городах.
Я вызвал к себе генерала Валдиса и попросил его к вечеру подготовить реальный план захвата здания Городского управления полиции, предупредив генерала о том, чтобы захват здания осуществлялся в тишине, без выстрелов и применения артиллерии. Генерал Валдис выслушал просьбу-приказ, лихо козырнул и отправился выполнять задание.
Потом некоторое время в одиночестве посидел за рабочим столом, размышляя над тем, кто в данный момент мог бы мне помочь и взять на себя работу и руководство сектором организации и осуществления контрпропагандистской борьбы с заговорщиками. Передать это дело на исполнение в имперское министерство пропаганды было бы неразумно, имперские чиновники слишком медлительны и инертны, им потребуется слишком много времени на раскачку и организацию работы. Здесь требовалась сильная личность, которая знала бы истинное положение дел в данном секторе, которая была бы быть достаточно инициативной и самостоятельной. В руках такой личности будут значительные финансовые средства, значит, она к тому же должна неплохо ориентироваться и в финансовых вопросах.
Сколько бы я ни думал по этому поводу, рядом со мной не было такого кирианина, который свободно владел всеми этими вопросами. Поли была хорошо известна в журналистских кругах, неплохо ориентировалась в средствах массовой информации и хорошо знала владельцев галоканалов, газет и журналов, но я не рискнул бы ей доверить большие финансовые средства. Да и к тому же девушка настолько глубоко ушла в работу имперского министра внутренних дел, что сейчас ее отрывать от этой работы, да и поручать ей новой сектор было бы не совершенно разумно. А потом, кого бы я мог поставить на ее место имперского министра?! Оставался один только мой старый друг и товарищ Иррек, который почти за месяц руководства Третьим галоканалом многому научился, а его заместитель Нанио показала себя ответственным руководителем и уже сегодня может самостоятельно им руководить.
Я попросил Герцега найти Иррека и попросить его, чтобы он срочно приехал ко мне за новым назначением.
Переговорил с генералом армии Мольтом, который спокойным и размеренным голосом рассказал мне о состоянии дел в вооруженных силах Кирианской Империи. Генералу, после полумесяца пребывания на посту начальника имперского Генерального штаба Империи, удалось в той или иной мере взять в свои руки управление имперскими вооруженными силами, стабилизировать кадровую ситуацию в Генштабе Империи. Он уволил в отставку наиболее неустойчивых и политически неблагонадежных генералов и маршалов, а на освободившиеся вакансии продвинул молодых генералов и полковников из провинциальных округов и гарнизонов. В этом вопросе Мольт работал в тесном контакте с сэрами Серхио и Борге, которые отлично разбирались в этих вопросах и разумно подходили по выдвижению представителей своих кланов. В настоящий момент один только столичный округ сильно связывал генералу Мольту руки, в этом округе офицерами гвардейских полков служили дети и внуки представителей Ястребов, Медведей и Муравьев, поэтому их было практически невозможно стронуть с места или перевести на другую вакансию. Если в недавнем прошлом гвардия Империи являлась его личной опорой, стабильной, и наиболее приверженной идеям императорской власти частью вооруженных сил Империи, то сейчас гвардия представляла элитное болото фронды, крамолы и основной распространительницей антиимператорских идей. Мольт сумел вывести из столицы одну из гвардейских дивизий, первую гвардейскую бронетанковую дивизию и направить ее в летний лагерь для освоения поступающей новой бронетанковой техники. Две другие гвардейские дивизии, из которых одна десантная, по-прежнему оставались в своих столичных казармах.
Генерал армии Мольт перебросил в столицу свою бывшую штурмовую бригаду прорыва, которая должна была прибыть в столицу со дня на день. К настоящему моменту мы располагали достаточными силами, чтобы не позволить заговорщикам одним ударом захватить императорский дворец, но у нас не было достаточно войск, чтобы бороться за полное обладание столицей. В имперских провинциях наши дела были лучше, так как командование военных округов в той или иной степени поддерживали императорскую власть, но гражданское население все больше и больше поддерживало заговорщиков. В заключение разговора с Мольтом, я попросил генерала армии по возможности дальше убирать из столичного региона тяжелое и ракетное вооружение, истребительную и бомбардировочную авиацию.
Неделю назад в отсутствие Императора Иоанна я лично подписал первый императорский указ о присвоении бригадному генералу Мольту звание «генерала армии». Старик долго кочевряжился и не хотел принимать этого звания, говоря, что в качестве руководителя имперского Генерального штаба обладает достаточной властью, чтобы руководить войсками. Но, в конце концов, сдался и согласился его принять, даже немного прослезился. Все-таки он столько лет верой и правдой прослужил Императору и Кирианской Империи, и только сейчас его службу по достоинству оценили.
Принцесса Лиана выглядела превосходно, когда ее лицо появилась на экране дисплея моего разговорника, я получал огромное удовольствие, его рассматривая. Жена уже не выглядела той бесшабашной девчонкой-студенткой, с которой я так неожиданно встретился, но она особо и не изменилась, сумела сохранить девичью стройность фигуры и красоту форм. Я не сказал бы, что женственность и сексуальность после двух родов навсегда ее покинули, нет, они навсегда остались при этой прекрасной женщине. Только принцесса немного повзрослела, набралась опыта, сохраняя в себе нечто такое, что меня постоянно влекло и тянуло к ней. Я скучал без нее и наших детей. В эти полмесяца разлуки мы много и часто общались по разговорнику. Каждый разговор приносил нам обоим много приятного, но в тоже время нам так хотелось коснуться друг друга, чтобы еще раз взглянуть в глаза друг друга.
В последнее время принцесса Лиана стала много интересоваться вопросами политического характера, пытаясь выяснить, какую я позицию занимаю по тому или иному вопросу. Она обижалась и, по-детски поджимала губы, когда я ей прямо говорил, что некоторые проблемы я не могу охарактеризовать одним словом, их следует рассматривать со многих сторон и каждая сторона имеет свое собственное определение. Наши беседы по разговорнику в обязательном порядке завершалась подробными рассказами о детях. Кроха Лана была еще слишком мала, но, по словам ее мамы, девочке очень нравилось быть центром внимания взрослых, а с Императриссой она проводила все свое время. Артур постоянно находился вне дома на свежем воздухе, часто вместе с гномами охранниками ходил на рыбалку. Но и парень был обижен на меня за то, что я мало, по его словам, уделяю ему времени и внимания. Артуру очень хотелось, хотя бы на пару дней, слетать ко мне в столицу, чтобы своими глазами посмотреть на то, что там происходило. Когда я задавал принцессе Лиане вопрос о ней самой и о ребенке, которого она начала вынашивать, то принцесса уходила от ответа, произнося одно только слово «нормально».
Домашний доктор Дарио всегда находил время, чтобы позвонить мне и подробно проинформировать о здоровье принцессы и моих детей. Это он в одном из таких разговоров сообщил мне, что у нас с принцессой будет третий ребенок.
* * *
Иррек появился в кабинете таким радостным и оживленным, что у меня при виде его улыбающегося лица, болезненно сжалось сердце. Дружище очень надеялся на то, что, наконец-то, освободился от этой проклятой должности генерального директора Третьего галоканала, и теперь может вернуться на должность мое личного летчика, чтобы снова парить в небе и космосе. Он влетел в кабинет и радостно ринулся к моему столу, чтобы получить информацию о своем новом назначении. Но в этот момент я беседовал по телефону с Филиппом, обсуждая проблему возрождения имперской полиции, поэтому не мог с ним переговорить. Как только я положил трубку на рычаг телефонного аппарата, а Иррек привстал в кресле, чтобы задать свой вопрос. Но в кабинет вошел генерал Валдис с крепким кирианином среднего роста в форме имперского десантника без знаков различия. Генерал Валдис отрапортовал, что в столицу прибыла имперская штурмовая бригада прорыва со всем вооружением и личным составом. Он представил мне сопровождавшего его офицера десантника, которым оказался полковник Жека, командир только что прибывшей штурмовой бригады прорыва.
Имперская штурмовая бригада прорыва являлась оперативно-тактическим соединением и могла выполнять боевые задачи, как во фронтовой линии, так и в глубоком тылу противника. Она состояла из полка мотопехоты, двух полков бронетехники и самоходной артиллерии, двух дивизионов тяжелой артиллерии. Солдаты бригады прошли обучение и боевую подготовку в рамках различных программам, повоевали в имперском Пограничье, отражая налеты армейских подразделений или диких кочевых племен соседних государств, перехватывая караваны с наркотиками и большие группы контрабандистов. Принимая во внимание тот факт, что основной специальностью штурмовых бригад было прорыв долговременных укреплений и позиций противника, два полка бронетехники могли действовать на любой местности и даже в городских кварталах. А солдаты и унтер-сержанты бригады умели вести уличные бои штурмовыми тройками и целыми командами, блокировать и захватывать отдельные здания, кварталы и сами города.
Я выслушал рапорт Валдиса и пожал руку полковнику Жека, уже сегодня ночью бойцы его бригады продемонстрируют нам свою выучку и подготовку при штурме здания Городского управления полиции. Но до этого момента мне надо было разрешить одну небольшую проблему, поэтому я извинился перед Валдисом и Жека и попросил Иррека сопровождать меня. В лифте к нам присоединился полковник Герцег с взводом своих вооруженных до зубов проходимцев гномов. Мы поднялись на крышу дворца и направились к десантным глайдерам, которые стояли неподалеку от лифтовых шах, выстроившись в две боевые линейки.
Вечерело, на крыше было прохладно. Кожаная куртка, в последнюю минуту наброшенная на плечи, хорошо защищала меня вечерней свежести. Иррек же в своем модном тонком костюмчике и зубами выстукивал популярный мотивчик одного латиноамериканского танца. Тоже мне, а ведь в свое время Иррек был настоящим виртуальным мужиком, которому все было нипочем! Цивилизация сделала его homo sapience, но одновременно превратила в слабое, изнеженное существо, которое без благ этой же цивилизации не представляет, как может существовать. В десантном отсеке глайдера было тепло и не было никакого сквозняка. Пилот глайдера, дождавшись момента, когда последний гном захлопнет люк десантного отсека, тут же пошел в набор высоты. Воздушное пространство столицы, в отличие от городских улиц и площадей, строго контролировалось ПВО и ВВС Империи, поэтому пилоту глайдера пришлось пройти опознавание, прежде чем ему разрешили пролет над столицей и приземлиться на крыше одного из высотных зданий города.
Большой ватагой мы прошли в грузовой лифт и спустились на десятый этаж здания, превращенный в огромную приемную, где работали две секретарши, и несколько человек ожидало приема. Герцег повел себя так, как гномы всегда ведут себя на широкой публике, без особого смущения и робости он потащил меня за собой к дверям одного из кабинетов и решительно взялся за его ручку. По всей очевидности, одна из секретарш еще не встречались с гномами, поэтому не ожидали от маленького и симпатичного кирианина с большой бородой подобной наглости. Она всполошилась и бросилась преграждать дорогу Герцегу, но мы с ним уже шагали через порог кабинета. Я не успел и слова сказать, как оказался в большом кабинете, где два кирианина мирно беседовали за маленьким столиком и неторопливо пили чай.
Я вздохнул с облегчением, в одном из мужчин узнав имперского министра финансов Юниса, с которым уже встречался и мы подружились. Напротив Юниса сидел хорошо одетый мужчина интеллигентного вида в очках с оловянной оправой. На звук открывающейся двери имперский министр Юнис обернулся и, моментально узнав меня, выскочил из-за столика и направился меня встречать. Полковник Герцег явно не ожидал подобного проявления дружеских чувств и намерений. Он выдвинулся вперед меня и, многозначительно положив руку на кобуру с ручным фазером, преграждая собой тому дорогу. Но министр Юнис сделал вид, он не заметил полковника Герцега, и прямо над его головой начал пожимать мне руку. Я с интересом рассматривал лицо Юниса и думал, почему имперский министр сделал вид, что не заметил моего гнома охранника. Своим поведением он поставил его в щекотливое положение, а гномы злопамятны, рано или поздно Герцег отомстит ему за подобную недобрую шутку. Мне же подобные скандалы между своих кириан были совершенно не нужны! Полковник Герцег в этот момент походил на перезревший помидор, вставь детонатор в известное место и он взорвется. Но я был воспитанным и тактичным кирианином, поэтому сделал вид, что ничего особенного не произошло и, пожав руку с министром Юнисом, вслед за ним отправился к чайному столику.
Министр Юнис представил мне своего собеседника, которого назвал доктором Роббером, советника императора по вопросам пропаганды и агитации. А я подумал, ну, прямо, настоящий вечер чудес, ехал к министру Юнису посоветоваться и попросить помощи в финансировании одного проекта, а он нам тут же представляет кирианина, который на своем горбу тащит груз ответственности за работу имперских средств массовой информации и имперского галовидения. К сожалению, полномочия этого советника императора были весьма ограниченными. Если этот человек в оловянных очках мог делать все что угодно с имперскими средствами массовой информацией и имперским галовидением, то все вопросы, которые касалось частных СМИ и частного галовидения, были вне его компетенции. Частные владельца и акционеры средств массовой информации за своими спинами имели столько инвесторов и банкиров, которые по одной только просьбе кланов Ястребов, Медведей и Муравьев выделяли им столько имперских кредитов, что они плевать хотели с высока на мнение доктора Роббера в придачу с его Императором Иоанном.
Я вежливо попросил все еще раздраженного полковника Герцега пригласить в кабинет нашего Иррека, который из-за присущей ему врожденной стеснительности и застенчивости так и не решился перешагнуть порог кабинета министра на глазах гневной министерской секретарши.
Пока Герцег бегал за Ирреком, я подошел к бару за спиной доктора Роббера, взял небольшой бокал и налил себе клюквенного сока, цвет которого соответствовал цвету кагора, пусть собеседники думают, что я пью вино. Появился Иррек, смущенный и с красным румянцем до бровей, он настолько волновался, что чуть не пролил на стол мой же бокал морса. С большим трудом мне удалось усадить взволнованного друга в кресло, приказав ему внимательно прислушиваться к разговору и не перебивать собеседников.
* * *
Когда в кабинете окончательно восстановилось спокойствие, доктор Роббер сделал небольшое сообщение о положении дел на идеологическом фронте Империи, которые он впервых же словах охарактеризовал, что они носят отвратительный характер. Если до конца прошлого года частные владельцы СМИ и частного галовидения еще придерживались каких-то правил поведения с органами имперской власти и прислушивались к мнению официальных представителей этой власти, то сегодня ситуация коренным образом изменилась. Частные владельцы и их печатные органы и галоканалы начали петь хвалебные дифирамбы, эпохе демократии, понимая, что теперь они сами могут формировать и направлять общественное мнение Кирианской Империи. Но случилось так, что их мнение по многим аспектам стало противоречить позициям, которым имперское правительство и имперский Сенат придерживались целое тысячелетие. Все было ничего и подобное понимание свободы слова можно было бы выдержать, критика власти всегда была полезным делом для власти предержащих. Благодаря такой критике они вовремя узнавали о том, какие проблемы стоят перед народом, какие противоречия назревают в социальных, образовательных, экономических и производственных сферах жизни народных масс. Без существования такой критики со стороны четвертой ветви имперской власти и знания реальных народных проблем, имперская пропаганда не смогла бы утверждать, что императорская власть правит во имя народа и для народа.