-Кхм, кхм, - прозвучал во всеобщей тишине голос Фредерика.
-Я еще не огласил начальную стоимость, - холодно произнес лициатор.
-Пока и не стоит, - ответил ему Фредерик.
Он встал со своего места и проследовал к постаменту для торгов.
-Именем королевского суда, я, как его следователь, снимаю лот лорда Арона с аукциона, - Сказал он.
Я была обездвижена. Какого…?!
-И выставляю новый лот: Лэди Грэйс Арон приговаривается королевским судом к воображариуму!
Освальды переглянулись. Курт Хьюгсон выглядел ошеломленным. Я чувствовала, как рядом со мною колотится сердце Александра. Генри Сквел опустил голову.
Все взгляды невольно устремились на Грэйс с ее отцом. Та лишь спокойно пожала плечами, встала со своего места и тоже подошла к постаменту.
-И сколько я буду стоить? – спокойно спросила она.
И тут Фредерик засмеялся.
Смеялся он долго. Звучно. Грубо. Так, что по коже бежали мурашки.
-Сколько ты будешь стоить? – сказал он наконец, - Давайте для начала расскажем о вашем лоте, ваша светлость?
Грейс стояла спокойно. Ее поза была прямой, горделивой, как никогда. Горели лишь ее глаза. Но, когда Фредерик снова открыл рот, чтобы сказать что-то, рука Грэйс взметнулась ввысь и влепила ему пощечину. Через пару минут торги за лэди Арон начались.
Глава 19
Ароны были очень древней семьей. В начале эпохи Серебряных Гор они стояли за Эрика Красного – графа Эльнома. Эрик, победивший в бою графа Песков - Дитриха, провозгласил Горы единым королевством, объединив под своей властью всех графов, землевладельцев и свободных крестьян. Ароны же, за верную службу, отвагу и честь, были приближены ко двору и удостоены звания придворных магов. Но это было давно. И от чести семьи уже мало чего осталось. Разве что гордость. И та малая толика уважения к прошлому семьи при дворе короля, которое и спасло Аронов от смертельной казни за то, что свершилось в их семье.
Ароны были разорены. Неудачные вложения, мотовство некоторых членов семьи (изгнанных после, но все же сделавших свое черное дело общему бюджету), и долгие засухи на некогда плодородных землях – все это привело к долгам, свирепым кредиторам и единственному верному выходу из ситуации. Грэйс Арон – единственная дочь и наследница – должны была выйти замуж. Конечно же не по любви. Старая, избитая в нашем мире тема. Кендр подыскал жениха. Были соблюдены все правила, сделаны все договоренности, сложены в сундук приданного все долговые расписки. Грэйс ДОЛЖНА была выйти замуж. Но существовала одна маленькая проблема. Неприятность, которую Грэйс так тщательно скрывала от отца и жениха.
Целомудренная и гордая Грэйс была на сносях. Она затягивала живот корсетом, жаловалась на мигрень, чтобы пореже выходить из своей комнаты, и всячески оберегала свой секрет.
За неделю до предполагаемой свадьбы она родила сына. Ребенок был от кузнеца из соседской деревни. У того были сильные руки и он всегда с радостью подковывал лошадку аристократке Грэйс. Малыш не был плодом любви. Лишь прихоти и следом от жара в кузнеце легким летним днем.
Родив, как кошка в амбаре за главным домом, Грэйс не долго думала, что же ей делать.
Отдать ребенка отцу – означало признаться в грехе перед всей деревней. Отдать деду – разрушить помолвку и будущее благополучие. Искать родителей на стороне времени не было.
Грэй Арон скинула младенца в глубокий колодец у амбара и была такова.
Свадьба приближалась. Грэйс потуже затягивала корсет и кормила будущего мужа суевериями про то, как нельзя трогать молодую жену до первой кровавой луны, что была лишь через три месяца, и это отлично подходило для Грэйс.
Однако, не все всегда идет гладко. И однажды вечером, за два дня до свадьбы, в дом Аронов пришел кузнец.
Кендр Арон, пребывая в особо хорошем настроении из-за скорой свадьбы дочери, принял его, думая, что тот пришел от деревенского совета просить каких-либо льгот. Но цель кузнеца была иной.
Крепкий простодушный мужичок сказал лорду Арону, что произвел некие подсчеты. Да и служака при доме, часто приходившая в деревню на рынок, говорила о неких странностях. Вот и пришел кузнец избавить «девчужку» от горя. В тот вечер он просил не о льготах в графских сборах, и не о построении школы для детишек. Кузнец просил отдать ему его новорожденного ребенка.
-Я выращу его отлично, - с улыбкой сказал он, - А в деревне всем скажу, что он от заезжей циркачки какой…
Лорд Арон сидел, не проронив ни слова. Все то, что казалось чудачествами дочери, сложилось перед его глазами в единую картину.
Когда кузнец договорил, Кендр Арон велел вызвать дочь.
Грэйс шипела как кошка, извивалась как змея, проклинала кузнеца и клялась сбросить в колодец и его. И все же она призналась. Во всем.
Лорд Арон слег. По его приказу жениху было отказано в самый последний день. Свадьба не состоялась. Кендр Арон не мог позволить свершиться такому позору. Вскоре имущество Аронов должны были продать за долги. А через неделю после всех злосчастных событий, в ом Аронов пришел королевских поверенный. Кендр и Грэйс вызывались на Тайный Королевский Суд. Истцом – был кузнец – отец младенца. Грэйс, с учетом всех ее титулов, должны были приговорить к аукциону. И тогда Кендр свершил то, что может свершить лишь отец. Он принял всю вину на себя. Сказал на суде, что это он утопил младенца, и что Грэйс боролась за сына как могла. Против обвинений кузнеца в том, что Лэди Арон признавала вину за собой, была поставлена дворянская честь Кендра Арона.
-Моя дочь лишь спасала меня, - сказал он в ответ, - Но внука утопил именно я.
И Кендр Арон получил свое наказание от королевского суда. Его послали на аукцион, приговорив к самому страшному его наказанию. Лишению магической силы. Наказанию унизительному, тяжелому и смертельному для двоих предшественников Лорда Арона. Проще говоря, лорда Арона приговорили к смертной казни.
Но сейчас все изменилось. Фредерик – королевский следователь – раскрыл дело. И когда он все рассказал, уже ничто не могло спасти прекрасную Грэйс.
Глава 20
Цена Грэйс была столь же ничтожна, как и она сама. Но как только рука Кендра Арона взметнулась вверх, как лициатор не принял его ставку.
-Прошу прощения, господин Арон. Вы пытались осуществить подмену лота, и потому вы выбываете из торгов.
Кендр осел на скамью. Его лицо было белее белого. Грудь тяжело вздымалась. Его сердце билось так, что стук его заглушал бой часов в комнате.
Я понимаю и не понимаю этого человека одновременно.
То, что свершила его дочь – дичайшее преступление. И все же она – его дочь. Больше я не могу ничего сказать.
Я слышала, как во всеобщей тишине, Сэлвер шепнул Аманде.
-Глупый старик, он мог спасти ее торгом…
Да, Кендр Арон мог. Но целью его было спасти Грэйс не только на аукционе. Ты бережешь свое дитя всегда, везде, от всего. И Кендр спасал Грэйс от молвы. Спасал от кривых взглядов. Спасал от осуждения. Он не хотел, чтобы даже королевский суд знал, какова его дочь внутри. И потому он взял все на себя. Это не глупо. Это любовь.
Аманда смачно шлепнула брата по лицу.
Курт засмеялся.
- Имей я руку, помог бы тебе, - сказал он.
Дальше воцарилась тишина.
Я посмотрела на Александра. Вот-вот, я ожидала, что его рука взметнется ввысь, спасать любимую Грэйс, но он сидел смирно. Лицо его было сосредоточено, взгляд устремлен на Кендра Арона. В глазах читалось сопереживание, но, вместе с ним было что-то еще. Что? Облегчение?
-Двадцать тысяч раз, - огласил лициатор цену Фредерика, - Двадцать тысяч два. Двад…
И вверх поднялась одинокая рука.
-Я ставлю себя, - раздался голос.
Александр вскочил с места. Его руки задрожали. Рот было открылся, чтобы произнести что-то, но Сэлвер Освальд, сидевший сегодня поблизости, с силой схватил Александра за плечи, сажая его на место.
-Сиди тихо, - прошипел он, - Еще распорядитель называется…
-Надеюсь, ставка достойна? – тихо спросил Генри Соквел, как всегда смотря мимо всех нас и на всех нас одновременно.
Такого не ожидал никто. Даже лициатор – этот спокойный, холодный эльф, дрожащий лишь своими налоговыми послаблениями, - замер с поднятой вверх рукой.
-Женщина может ошибаться, - мягко сказал Генри, вставая с места, - Кому как не мне, этого не знать. Грех Грэйс останется с нею навсегда. Разве этого не достаточно? Если хотите убить кого-то, убейте меня. Я слеп, я давно жду этого.
-Мальчик мой, успокойся,- неожиданно мягко произнес Фредерик, - Не глупи. К тому же, ты не маг.
-Это не правда, - отрезал Генри, - Я – маг. Хоть и не имею на это права, как хозяин антикварной лавки. Так что возьмите меня. Это будет наказанием королевского суда за нарушение кодекса антикварщиков.
Фредерик сделал к Генри пару шагов.
-Генри, никто не наказывает людей за то, какие они…Никто…Сядь на место.
Впервые я видела чеовеческую сторону королевского следователя. И впервые я хотела поддержать его. Но Генри сказал свое последние слово:
-Я действую по правилам аукциона, не забывайте. Моя ставка – выше чести павшей Грэйс. Лициатор, принимайте!
Эльф ожил. Досчитал до трех и произнес:
-Магическая сила Генри Соквела отходит Фредерику, как представителю королевского суда. Лот будет отдан в комнате номер четыре. Время начала свершения сделки – пятнадцать минут с этого момента.
Услышав это, Генри развернулся и удалился из залы.
Фредрик сел на свое место, тяжело вздохнул, и достал из кармана трубку.
Грэйс Арон спокойно встала и грациозно поплыла между рядами, будто с ней ничего и не произошло. Она даже не удосужилась подать руку своему отцу, все еще сидящему на скамье. Но вскоре того окружили Освальды и Курт Хьюгсон. Я слышала какие-то слова успокоения, легкое ободрение и прочую чепуху. Но присоединиться я не смогла. По плечу меня потрепал Александр.
-У нас мало времени, - сухо сказал он.
Александр встал, предложил мне свою руку. Но я не взяла ее.
-Розалинда, - настойчиво произнес он.
Я все еще сидела на своем месте.
Александр все еще протягивал мне руку, словно надеясь, что я пойду с ним. Но я не могла. Странно, что меня это волновало, и все же я не мола пойти никуда с человеком, так просто предавшим свою любовь.
Еще с утра Александр забывался, глядя на Грэйс Арон, но на аукционе он не пошевелил и пальцем, чтобы спасти ее. Да он узнал правду о ней – мы все узнали – и все же…Он ведь любил ее. Не знаю, почему меня это так волновало…
Александр, видя выражение моего лица, опустил руку и снова сел возле меня.
-Розалинда, вы в порядке? – очень мягко проговорил он.
Я не поверила ему. Вежливость, обходительность, эта видимая забота. Не был ли он такой же подделкой, как ее возлюбленная Грэйс?
В этот момент я вдруг поняла, что абсолютно не знала Александра.
-Успокойтесь, - продолжил Александр, -И слушайте меня внимательно. Сейчас будет церемония передачи силы. Она займет три часа. Я буду в комнате как свидетель того, что передача состоялась. Потом мы с Фредериком должны будем покинуть Генри, снова на час, чтобы он мог прийти в себя. Но я не уйду. Даже против правил я останусь с Генри. Нельзя допустить еще одного убийства. Поэтому снимать печать придется вам.
И он вложил мне в руку свой семейный перстень.
-Он станет ключом к печати ровно через четыре часа.
Я не произнесла ни слова. Ком застрял в горле. Тело не могло пошевелиться. Я знала, что должна была остановить Александра. Его затея была рискованна и безумна – убийца е погнушится убить и его. А если такового и не будет – нарушение правил аукциона может слишком дорого обойтись семье Магс. Но ноги мои были словно налиты свинцом, руки связаны, а рот полон воды. Александр предал любовь, и я не могла найти сил остановить его.
Возможно, он прочел что-то в моих глазах. Потому как бледен он вдруг стал, и как холодна была рука, прикоснувшаяся ко мне в этот момент.
-Прощайте, Розалинда, - тихо сказал Александр.
Фредерик вынул трубку изо рта. Встал со своего места. Кивнул Александру. И тот удалился, больше не глядя на меня. Когда его шаги затихли на верхних ступенях лестницы, я перегнулась вниз, и вся вода, наполнявшая мой рот, вылилась на пол.
Ко мне быстрыми шагами подошла Аманда.
-Держи, - протянула она мне нюхательной соли, - Тут с новичками такое часто.
Я благодарно приняла флакон. Подышала чистой морской прохладой, но на душе не отлегло.
-Как господин Арон? – спросила я Аманду.
-Ему очень плохо. Боюсь, это сердце, - ответила та, - Сэлвер отведет его наверх в его комнату.
Я кивнула.
-Поверить не могу, что наказание вместо Грэйс примет Генри, - со злобой проговорила Аманда, - Он не заслужил такого…О чем он только думал?
Мои зрачки расширились: Генри!
Демоны, Розалинда! О чем ты думала! Тебя наняли расследовать преступление! Или лучше сделаь так, чтобы преступления и вовсе не было! А ты сидишь и философствуешь тут о любви аристократов!
Я встала с места.
-Спасибо за соль, - сказала я Аманде, и направилась к выходу.
-Ты куда?- удивленно спросила та.
Я не ответила. Мне надо было работать.
Быстрыми шагами, я поднялась на третий этаж, где находились гостевые комнаты. Церемония передачи силы уже началась, и мне нельзя было терять времен даром.
Подумав это, я рассмеялась.
Нельзя терять времени…Ха-ха. Да я с самого начала только этим и занимаюсь! И все же у меня еще был шанс.
Не стучась, я дернула за ручку нужную мне дверь. Она оказалась не заперта. Легко поддавшись мне, дверь растворилась, и я увидела Грэйс Арон. Та сидела ко мне спиной, возле зеркального туалета, и выдергивала шпильки из волос.
-Входите, - мягко проговорила она.
Я и не ждала ее приглашения. Войдя внутрь, я не хотела говорить с ней, не хотела церемониться. Мне просто нужен был ответ на вопрос.
-Грэйс, - сказала я, - Зачем вы купили серебряный нож?
И, конечно же, ответом мне была тишина.
Грэйс спокойно продолжала вынимать шпильки, даже не глядя в мою сторону.
-Ответьте! – громко сказала я.
Это была не просьба. Скорее приказ. Вернее нет, это был вопль безнадежности. Я знала, что Грэйс известно что-то, чего не знают остальные, и что от этого может зависеть человеческая жизнь, но как выудить у нее эту информацию – я не предполагала.
Господин Холмс на своих курсах учил нас общаться с разными типами людей. «Гладить по шерстке» халериков, смеяться вместе с сонгвиниками, показывать свои мягкие стороны меланхоликам, всегда быть рассудительным с флегматиком… Но к Грэйс Арон ни одно из этих правил не подходило. По крайней мере, для меня, ведь я не видела в Грэйс человека. И все же я сделала последнюю попытку:
-Грэйс, - уже мягче сказала я, присаживаясь на стул рядом, - Прошу вас, ради Александра, ответьте мне.
Мой оппонент вынул последнюю шпильку из волос, и длинные серые пряди поползли по плечам, словно змеи.
-Ради Александра? – повторила Грэйс своим спокойным, тянучим голосом, - С чего это? Он ненавидит меня, а я – его.
Меня словно ударило молнией. Александр ненавидит Грэйс Арон?
Та, увидев мое лицо, засмеялась, обнажая белые зубы с щелочкой посредине.
-А вы думали, он питает ко мне нежные чувства? Пфа!!! – и Грэйс достала из шкатулки очень яркую красную помаду.
-Ради кого я точно буду молчать, так это ради Александра, - сказала она, малюя губы, - Он был любимым крестником матушки, этакий золотой мальчик. Даже перстенек ее себе прикупил на память. А я с ним никогда не ладила. Словно он с детства знал, как я закончу, - она облизала яркие губы, - Отец пригласил его погостить у нас перед моей свадьбой, и каким-то образом, Александр узнал мой секретик. О, как он стал глядеть на меня!? Вы видели этот взгляд?!
Тут Грэйс повернулась ко мне лицом, и в ее глазах читалась давно хранимая и заглушаемая ярость.
- Этот мальчишка посмел глядеть на меня, словно я – не человек. Будто он даже поверить не может, как такое существо, как я- ходит по земле! Вот как он смотрел на меня! – прошипела она.