Илья взял с собой немного сахара и сейчас разводил его в воде, готовя углеводный раствор - лучшее, что мог сделать для незнакомки. Одновременно глядел на нее. Якутка, эвенк, чукча, тунгуска... кто она? Знающий человек мог бы сказать по одежде, но у него не было таких познаний. На голове повязка, халат или кафтан, не сходящийся на груди, треугольной формы нагрудник, пояс со множеством каких-то подвесных мешочков, нож, какие-то короткие летние унты или нечто похожее. Все достаточно истрепанное и изношенное, что свидетельствовало о длительности в пути.
Илья смочил ее губы сладкой водичкой, они вроде бы дрогнули, но в себя девушка не пришла, оставаясь без сознания. Легкое похлопывание по щекам ни к чему не привело. Илья понял, что нужен прилив крови к головному мозгу и поднял ее ноги высоко над головой. Незнакомка открыла веки и жадно припала к фляжке с водой. Илья опустил ноги и продолжал разглядывать лесную путешественницу. Фляжку она опорожнила всю и теперь сама с удивлением, а, возможно, и страхом разглядывала находящегося рядом мужчину.
- Кто ты? - спросил Илья, - откуда и куда держишь путь?
Незнакомка не отвечала, продолжая изучающе разглядывать его.
- Ты понимаешь русский язык? - снова спросил Илья, не получая никакого ответа.
Больше он решил пока не говорить и не задавать вопросов. Однако заметил, что северная нимфа поводила рукой, не найдя на привычном месте ножа у пояса. Он вздохнул и развел в котелке новую порцию сахара, перелил во фляжку и протянул ее ей. Девушка взяла фляжку с осторожностью и отпила половину, уже посматривая на котелок с ухой. Илья налил немного бульона, поднял кусок рыбы и покачал пальцем, поясняя:
- Рыбу пока нельзя. Попьешь бульон, а утром съешь немного рыбы. По тебе видно, что ты долго не ела и не пила воды в достаточном количестве. На, - он протянул ей котелок с бульоном.
Девушка взяла котелок, в котором было, примерно, около стакана, выпила залпом. Илья понимал, что ей хотелось еще, но дать больше не мог - внутренности не воспримут большего с голоду. Он решил сделать еще одну попытку поговорить. Не глухонемая же она, но, скорее всего, не знает русского языка. Удивительно, но такое возможно в отдаленных стойбищах. Он потыкал в грудь рукой и произнес несколько раз:
- Илья.
Девушка с трудом повторила за ним:
- Илья, - силясь что-то понять.
Она попыталась улыбнуться, указала на свою грудь и произнесла:
- Бэе.
- Бэе, - повторил за ней Илья. - Бэе, так Бэе.
Многим позже он узнал, что Бэе - это человек, а не имя. У эвенков не принято называть имена посторонним лицам и даже супруги обращались друг к другу Бэе, то есть человек или Гирки - друг.
Илья сложил вместе ладони и прислонил к ним щеку, пытаясь пояснить, что пора спать. Поняла это Бэе или нет, он не стал рассматривать. Лег рядом и отвернулся к костру. Много различных мыслей лезло в голову, но что толку, если нет главного - достоверной информации о девушке. Сколько ей лет? Тело вполне созрело, а лет может быть пятнадцать или двадцать. Он не умел определять возраст монголоидных рас.
Проснулся Илья с рассветом. Повернулся, глянув на девушку. Она открыла глаза. Или тоже недавно проснулась или спала плохо и настороженно.
- Доброе утро, - произнес он и, не дождавшись ответа, ушел в лес.
Вернулся и заметил, что северянка тоже исчезла. Но он не беспокоился - наверняка ушла по обычным надобностям, все предметы на месте. Илья подошел к озеру, ополоснул руки и лицо. Боковым зрением заметил, что девушка появилась у шалаша и внимательно наблюдает за ним. Он показал ей знаками, что необходимо подойти к воде и умыться. Бэе не отреагировала, осматриваясь кругом, потом присела на лапник. Что там она поняла - трудно сказать, но наверняка догадалась, что это временная стоянка, а не постоянное жилье.
Илья развел костер и поставил подогреваться уху. Потом отлил половину во второй котелок и протянул девушке. Ложка была одна, и он отдал ее. Бэе так и не воспользовалась ложкой, она выпила бульон, а мясо рыбы съела руками. Силы постепенно возвращались в ее молодое тело, но о походе не могло быть и речи. Хотя бы еще одну ночь они останутся на месте, девушка слишком слаба.
Сейчас он раздумывал над приготовлением пищи. Тушенки, взятой с собой, на обратный путь вдвоем явно не хватит, но по дороге можно подстрелить и сварить мясо птицы, например. Для обеда можно наловить рыбы, а на ужин требуется мясо.
Илья стал ловить кузнечиков. Бэе не понимала, что он делает, но тоже поймала кузнечика и спросила жестом, движением руки, поднеся его ко рту - это будем кушать? Илья улыбнулся и отрицательно покачал головой. Он достал крючок с леской и Бэе тоже расплылась в улыбке своими треснутыми губами, на которых от растяжения появилась капелька крови. Она с удивлением смотрела на леску и маленький крепкий крючок, трогала ее руками и пробовала на разрыв. Видимо, ее род занимался ловлей рыбы и делал леску из жил животных, а капрон получался более крепкий и тонкий.
Через час в котелке уже плескались ельцы и сорожки. Илья вернул Бэе ножик, указал рукой на котелок с рыбой и костер. Она поняла. Теперь за дело принялась девушка. Ловко и сноровисто разделала рыбу, но чешую не счищала - сама отвалится на медленной варке. Он показал ей специи и соль - все оказалось знакомым и понятным. Илья разжег костер спичкой - Бэе удивилась. Видимо, спички для нее были невиданной роскошью. Взял карабин, и она снова удивленно посмотрела на него, потом на котелок на костре. Нет, она знала, что из себя представляет ружье. Не понимала другое - зачем идти на охоту перед обедом?
На озере плавали дикие утки и гуси. Мясо утки он не любил с детства, но гусь вполне подходил для еды по вкусу и массе. Птицы кормились на расстоянии недосягаемости обычного ружейного выстрела дробью. Бэе это понимала и считала, что он пойдет охотиться в лес. Но Илья отошел метров на сто в сторону, там как раз гуси плавали ближе к берегу. Карабин не предназначен для отстрела гусей, но что делать, если другого оружия нет. Он прицелился, оптика позволяла попасть в нужную точку. Выстрел прозвучал хлестко в тишине озера, вспугивая и поднимая в воздух всех птиц. Илья разделся и поплыл за убитым гусем. Плыть пришлось метров сто в одну сторону, но он не торопился. На обратном пути наблюдал, как Бэе стоит рядом с его одеждой и с удивленным трепетом наблюдает, забыв о котелке с рыбой на костре. Он понял, что мужчины и женщины ее рода не умели плавать и никогда глубоко в воде не купались.
Проблема появилась в другом - он разделся догола, а Бэе не уходила от его одежды. Что она там себе возомнила, рассуждал мысленно Илья, или у них там на роду принято не стесняться? Как бы там ни было, но выходить надо. И он вышел из воды, прикрываясь единственным предметом в руке - гусем. Прикрывшись брюками, Илья отдал гуся и махнул рукой, чтобы она уходила. Бэе поняла все по-своему - она присела и стала ощипывать гуся, не обращая внимания на голого мужчину. А он не заставил себя ждать - оделся быстро, взял карабин и двинулся к костру. Девушка не осталась одна, она пошла следом. Дощипала гуся, разделала и опалила еще не на потухшем костре остатки пуха и перьев.
Уха не уплыла, как подумал раньше Илья, Бэе отодвинула немного котелок в сторону, и он медленно кипел на боковом пламени. Теперь уже командовала она - разделила уху на два котелка и протянула один Илье. Он кивнул головой, взял и произнес:
- Спасибо.
Девушка повторила за ним: "Спасибо", - и принялась за еду. Бульон она выпила, а мясо рыбы ела руками. Илья еще долго возился с ложкой, но и он, в конечном итоге, разделался с ухой в полном объеме. Вечером сварили и съели гуся, оставив немного на завтрак.
С рассветом позавтракали и двинулись в путь. Потому, как Илья забрал с собой все, Бэе поняла, что они сюда уже не вернутся. Набравшись немного сил, она следовала за ним покорно и смиренно. Шли целый день практически без остановок, спрямляя петли реки. Ближе к вечеру остановились на ночлег, наловили рыбы и покушали с удовольствием. Утром Илья достал две банки тушенки из рюкзака и подогрел их на костре. Бэе удивленно смотрела на маленький металлический цилиндрик, внутри которого находилось необычное мясо и жир. Второй раз Илья удивлял ее. Первый раз своим купанием, а второй раз банкой тушенки. Она никак не могла понять - как мясо могло попасть внутрь железного маленького ящика?
Домой Илья вернулся гораздо быстрее, хоть и был со спутницей. Он не шел по берегу реки, а срезал многокилометровые участки, намечая путь с верхушек деревьев. В дороге Бэе выучила несколько слов и уже говорила котелок, вода, ложка, фляжка, уха... Дом возник внезапно, и девушка удивленно-растерянно смотрела на это строение. Смотрела на баню, навес, заготовленные дрова и металлические контейнеры. Все строения в ее понимании были необычными и немного загадочными.
Много позже Илья узнает, что ее эвенкийский род постигнет несчастье, и девушка останется одна, решив двинуться на юг. Два месяца она станет идти, питаясь кореньями трав, и свалится без сил около чужого кострища. Когда-то к ней, еще десятилетней девочке, посватался богатый и старый якут. У него уже была жена, но красавица эвенкийка вызывала в нем бурю эмоций. Отец не отдал ее замуж, а богатый якут начал мстить. Пришлось уйти в уединенные далекие места. Что случилось с мужчинами на охоте - девушка так и не узнает. Болотный газ уморил всех, провалились в полынью или задрал медведь-шатун, разорвала волчья стая? Женщины ее рода остались одни и постепенно начали умирать. Умерла бы и она, задержись немного или пройдя чуть в стороне. Она никогда не видела европейского типа лица, не видела настоящей избы, проведя детство и юность в чуме или юрте. Знала только язык эвенков, который постепенно умирал, но сейчас возрождался вновь. Многого не знала и не видела эта девушка.
Илья знакомил ее с домом, баней и ледником. Потом они кушали за летним столом и Бэе удивлялась разнообразию пищи. Такого ей видеть не приходилось. Илья в ее глазах становился богатым человеком и не обычным шаманом, умеющим плавать и помещать внутрь металлического закрытого ящика мясо.
После еды первым делом хотелось смыть с себя почти двухнедельный пот и грязь. Он взял ведро и принес воды из Безымянки, вылил в бочку. Снова взял ведро и произнес:
- Ведро, - он ткнул пальцем в него, потом махнул в сторону и сказал: - Вода.
Бэе поняла, взяла ведро и ушла за водой. Илья растопил печку в бане и вдвоем они уже наносили быстро воды в обе бочки. Бэе не понимала, что делает Илья, она никогда не мылась с рождения. Но она делала, что он просил безропотно и быстро.
Приготовив березовые и пихтовые веники, Илья налил раствор еловой золы, подготовил кедровые опилки и сметанообразную глину. Баня достаточно протопилась, вода в одной бочке нагрелась. Запах немытого тела Бэе чувствовался в жарко натопленном помещении очень сильно. Надо бы постирать ее одежду, да и свою тоже, решил он и отвел ее на Безымянку. Стал раздеваться, показывая, что снять с себя одежду надо и ей.
Бэе не понимала, но видела, что река здесь не глубокая и она не утонет. В страхе снимала она одежду, боясь, что ее заставят плыть, но стеснения никакого не было. Илья намочил свою одежду, стал обмазывать ее глиной и стирать. Потом прополоскал все в проточной воде, демонстративно понюхал и поднял палец вверх. Наверное, девушка что-то поняла и повторила его движения - намазала свою одежду сметанообразной глиной, отжулькала как следует и прополоскала в проточной воде. Потом понюхала и тоже подняла палец вверх. Илья улыбнулся, закивал головой и снова поднял вверх большой палец руки.
Развесив одежду сушиться под навесом, они ушли в баню. Тазиков не было, и Илья сразу же налил себе в ведро горячей и холодной воды, попробовал температуру и опрокинул ведро себе на голову. Более года он не видел рядом с собой ничего, кроме деревьев, холмов... природы. И сейчас рядом с ним была голая девушка... Он вылил ведро на нее и впился в ее губы...
Илья с удовольствием парился. Глядя на него махала веником и Бэе, потом мыла голову раствором еловой золы, натиралась кедровыми опилками и глиной. Голыми они пробежали в дом и упали на топчан. Бэе стала женщиной и впервые в жизни помылась в воде, не говоря уже о бане.
Утром после часа любви Илья предложил Бэе нижнее солдатское белье. Другого у него ничего не было. Она примеряла его, то поглядывая на Илью, то на себя. Он показал большой палец вверх, и она улыбнулась. Потом они одевались на улице, одежда за ночь просохла и пахла свежестью, а не потом.
Илья задумался: что за имя Бэе? Непривычно для уха русского человека. Он слышал, что эвенки часто скрывают свои настоящие имена и бывает так, что всю жизнь живут по малоприятным прозвищам. Он встретил ее в среду... Может быть назвать девушку Средой? Что за чушь и он не Даниэль Дефо. Назову ее просто - Олеся, решил Илья. Он ткнул ее пальцем в грудь и произнес решительно:
- Олеся! - он ткнул себя, - я Илья, ты Олеся. Олеся, - повторил он, указывая на девушку.
Олеся... Она задумалась, поняв, что это ее новое имя. По традиции эвенки избегали упоминания имен. Они считали, что таким образом обманывают злых духов, которые могут наслать болезни и порчи. При рождении ребенок получал два имени - основное и прозвище. Подросток уже имел другое имя, а взрослый уже третье или четвертое. Олеся... Это имя никак не переводилось для нее и ничего не значило. Но это было не ее имя. Она посчитала, что таким образом Илья решил защитить ее от злых духов и с благодарностью приняла свое новое имя.
Настала пора сбора грибов. Олеся всю свою короткую жизнь путешествовала по тундре и никогда не заходила в тайгу. Но и там росли грибы и ягоды, в которых она понимала толк. Эвенки вели кочевой образ жизни и питались сезонно, не делая больших запасов. И она никогда не ела соленых грибов.
Поздним утром, когда сошла роса, Илья взял четыре корзины, сплетенные из камыша. Две отдал Олесе, и они тронулись в путь. В далеком путешествии надобности не было, грибы росли рядом. Он собрал вместе несколько грибов и пояснил:
- Грибы.
Ткнул в каждый гриб, потом обвел все рукой и повторил:
- Грибы. Груздь, - он указал на него, - рыжик, - он ткнул пальцем. - Грибы, он обвел их все рукой, - груздь, рыжик, - указывал он на отдельный вид.
Кажется, Олеся поняла его и повторила все слово в слово, не делая ошибок. Илья остался доволен и начал сбор. Олеся, наблюдая за ним, тоже срезала ножом грибы. Когда она срезала волнушку, Илья подошел к ней, отрицательно покачал пальцем:
- Гриб волнушка, волнушка, - повторил он, - нам он не нужен. Он съедобен, но не такой вкусный, как груздь или рыжик. Волнушка - нет, - окончательно констатировал Илья, выбрасывая волнушку из корзины.
Олеся подчинялась ему во всем, хотя во многих семействах эвенков женщина главенствует в семье. Мужчина там только охотник, добытчик пищи, а на женщине все хозяйство и дети. Но, как бы там ни было, она слушалась и подчинялась. Мужчина в ее глазах открывался по-новому и это был европейский мужчина.
Очень скоро Олеся поняла, что они собирают только грузди и рыжики, причем в разные корзины. Необходимое количество грибов нарезали быстро, каждая корзина вмещала в себя по два ведра, но все равно в лес ходили три раза. Зачем столько грибов - Олеся не понимала. В обед Илья достал из подполья соленые грибы. Он показал на свежесрезанные и соленые грузди с рыжиками, дал попробовать, и девушка пришла в восторг - очень вкусно.
Грибы мыли прямо в Безымянке, замачивали в заводи, притопив две большие сборные берестяные емкости. Слабопроточная вода - как раз то, что нужно. Олеся понимала, что шел процесс ее обучения и в следующий раз она станет все делать сама. На третья сутки приступили к солению. Илья делал все сам, а Олеся наблюдала и училась, как он укладывает грибы в берестяные сосуды, добавляет специи, дикий чеснок, придавливает сверху камнем. Илья пояснил:
- Рыжики будут готовы через семь дней. Семь, - он повторил, показывая на пальцах, потом показал на солнце. - Грузди просолятся через месяц, - он показал на пальцах три раза по десять.
Олеся поняла, кивнув головой. Естественно, она соображала лучше двухлетнего ребенка, хотя, может быть, говорила пока хуже. Свежепосоленные грузди и рыжики Илья убрал в подполье. Там уже находились мелконарезанные и посоленные молодые побеги папоротника-орляка. Заготовил он и свежие листья, нарубил ножом и заморозил в леднике. Их можно жарить отдельно и подавать, например, к мясу - получается вкус грибов. В леднике в отдельных корзинах хранилась заготовленная и замороженная черемша, дикий чеснок, щавель. К столу подавалось необходимое количество разового употребления.