Тем временем нежить стала вылезать из земли практически по всему берегу, в результате чего в сражение оказался втянутым уже весь отряд. Шум голосов и ударов мгновенно наполнил окрестности, а потому вскорости следовало ожидать появления членистоногих мертвецов ещё и из окружающей чащобы.
Так оно и случилось. Не успели путешественники уничтожить пауков возле озера, как из леса с яростным шипеньем повалила очередная нечисть -- волна за волной, сотни огромных волосатых туш. Их омерзительная речь снова была полна ярости и алчного вожделения:
ВРАГ! ВРАГ!
НАШ! НАШ!
ЖИВЬЁМ! ЖИВЬЁМ!
СОЖРЁМ! СОЖРЁМ!
Вынужденные теперь биться на два фронта, гномы уже не успевали отражать все атаки. Поэтому эльфы, изрядно проредив на расстоянии первую волну пауков у леса, моментально переключились на ещё не истреблённую нежить на берегу озера. Но очень скоро они растратили все свои стрелы и вынуждены были вступить в ближний бой с мечами и кинжалами в руках.
Расправившись с этими мертвяками, вторую волну храбрецы встречали уже в едином строю. Перемазанные с ног до головы смердящими останками пауков, они стойко выдержали и этот смертоносный вал, отделавшись лишь несколькими царапинами. Однако поток монстров не ослабевал. Более того, нежить стала прыгать на путешественников сверху -- с деревьев, несмотря на то, что их ветви располагались довольно высоко над землёй. Оттуда же она пыталась забрасывать путников и своей гнилой паутиной, что, конечно, не являлось серьёзной угрозой, но в бою всё же мешало. От таких высотных прыжков некоторые гномы не смогли устоять на ногах и вместе с вцепившимися в них пауками валились на землю.
Одним из таких гномов оказался и Двалин. Упав навзничь, он ненароком выронил свой молот и теперь пытался руками сдержать бешено рвущуюся к его горлу клыкасто-глазастую башку. Это ему удалось, и, улучив момент, он выхватил широкий походный нож и одним ударом отсёк пауку голову. Тварь дико затряслась, заскребла лапами по земле и, обдав Двалина гнилой кровью из раны, затихла. Отбросив в сторону тяжёлую тушу, гном отёр латной рукавицей замаранную грудь и тяжело поднялся на ноги.
Но не успел он перевести дух, как ближайшие к нему кусты затрещали, и оттуда с огромной скоростью метнулся огромный волосатый клубок, с двумя лиловыми буркалами впереди. Двалин едва успел выставить в защитном жесте руки, как паук с чудовищной силой врезался в него. Удар оказался настолько силён, что бывший казначей Эребора подлетел в воздух и с криком рухнул в озеро в нескольких ярдах от берега. Впрочем, там оказалось неглубоко, и, ощутив под собой почву, гном сразу же попытался подняться. Однако его ноги тут же провалились во что-то мягкое и ко всему ещё намертво увязли. Оказавшись в результате этого по грудь в воде, Двалин стал энергично загребать руками, силясь освободиться из ловушки, но от этих движений лишь ещё больше просел в липкий ил.
-- Эй! Кто-нибудь! На помощь! -- крикнул он, поняв, что самому ему не выбраться. -- Помогите!.. Тону!..
Однако в шуме сражения да ещё в глубоком сумраке его никто не заметил и не услышал. Вот тогда жуткий страх пронзил отважное сердце гнома ледяной стрелой. Двалин в панике завертел головой по сторонам и к своей великой радости увидел позади себя длинный кривой сук, протянувшийся от дряхлого древесного исполина, доживавшего свой век неподалёку.
Кое-как извернувшись, могучий гном ухватился за ветку одной рукой и начал осторожно поворачиваться к ней всем корпусом, намереваясь взяться за неё уже обеими руками. Ветка была полностью сухой и угрожающе заскрипела. Но Двалина это не остановило, он лишь мысленно взмолился, чтобы сук выдержал. В конце концов ему удалось немного развернуться, после чего он попытался подтянуться к спасительной ветви. И сразу же почувствовал, как цепкая подводная западня поддалась и немного отпустила его ноги.
Ободрённый успехом, Двалин снова напряг мышцы и, обливаясь потом и дрожа от непомерного усилия, стал потихоньку, дюйм[13] за дюймом, подтягивать тело к ветке. Он настолько сосредоточился на этом занятии, что поначалу даже не обратил внимания на странный шорох, раздавшийся на дереве выше него. Но когда шорох вскоре повторился, Двалин невольно вскинул голову и замер с расширенными от ужаса глазами. В большом дупле, что маячило чёрным провалом в дюжине футов над ним, он отчётливо рассмотрел два громадных выпуклых глаза. Они источали бледный белесый свет и разглядывали его с жадным интересом.
Эти глаза живо напомнили Двалину его первый поход через Сумеречье. Напомнили и до смерти напугали. Да так, что он не заметил, как его руки с огромной силой сжали сук, за который он держался. И вот это-то усилие оказалось уже чрезмерным: оглушительно затрещав, сук вдруг обломился посередине, и Двалин тяжело плюхнулся обратно в трясину.
-- А-а-а... -- только и успел он крикнуть, прежде чем с головой погрузился в воду.
Однако в последний момент он ощутил, как что-то необычайно липкое и прочное захватило его торчащие над водой руки и с невероятной силой вздёрнуло вверх. Миг -- и вот Двалин уже вылетает обратно из озера, даже воды не успел наглотаться. Судорожно вздохнув, он поднял глаза и увидел, что его руки оплетены парой толстых паутинных нитей, которые с потрясающей скоростью подтягивали к себе два здоровенных паучища. Наполовину высунувшись из своих дупел, расположенных в соседствующих деревьях, они словно бы соревновались, кто быстрее завладеет добычей.
-- Свежая дичь, ням-ням! -- противно скрипел один, тараща свои жуткие глаза на Двалина.
-- Моя, она моя! -- свистел второй, нетерпеливо подпрыгивая на месте в предвкушении лакомства.
И хоть Двалин не понял ни слова, он прекрасно сознавал, чем для него может закончиться близкая встреча с этими чудовищами.
-- Эй, пошли вон! Кыш!!! -- хотел он грозно крикнуть на пауков.
Однако от всех этих переживаний из его горла вырвался лишь жалкий писк.
-- Не трогайте меня!.. Я тощий!.. Я больной!.. Я несъедобный!.. -- предпринял он тогда вторую попытку, одновременно пытаясь высвободиться из пут.
-- Съедобный, ещё какой съедобный! И такой тяжёлый, такой тёплый, такой ароматный! Вкусняшка! -- шелестели пауки.
Как уже сообразил Двалин, эти отродья Шелоб были вполне себе живыми. Теми немногими, кто уцелел ещё в Сумеречье.
Наконец они подтащили его на высоту своих дупел, и бедный гном повис меж ними, болтаясь на нитях, как распятый.
-- Какой упитанный! -- проскрипел первый паук и стал тянуть Двалина к себе.
-- Мне не терпится подкрепиться! -- просвистел второй и в свою очередь начал тянуть гнома на себя.
Слыша, как у него хрустят кости, и чувствуя, что его сейчас разорвут на две части, Двалин изо всех сил сжал зубы, чтобы не закричать от боли. И в этот момент он уловил ещё один свист, который не спутал бы ни с каким другим. От скрипучего посвиста пауков-переростков он отличался особенным жужжанием и тембром. Следом за этим свистом раздался глухой удар, и первый паук вдруг мешком вывалился из дупла прямо в болото -- Двалин успел разглядеть, что из его головы торчала эльфийская стрела! Разумеется, нить, которой паук держал за одну руку Двалина, он выпустил, и гном немедленно стал падать. Но не вертикально вниз, а по широкой дуге, так как второй паук продолжал удерживать его своей паутиной.
-- Куда?.. Куда?.. -- разочарованно засвистел этот членистоногий, наблюдая за стремительным падением-полётом Двалина. -- Вернись, я ещё не покушал!..
Но Двалин его уже не слышал. В эти секунды он по инерции нёсся над самой водой в направлении берега и внезапно почуял, что и вторая нить ослабла. Оглянувшись, он успел заметить, как с дерева в болото шлёпнулся второй паук, а затем и сам с громким плеском вошёл в воду. Однако не погрузился в неё, как ожидал, а кубарем выкатился на берег -- в том месте, где он упал, оказалось довольно мелко и совсем не вязко.
Не успел Двалин придти в себя, а его уже поднимали на ноги чьи-то заботливые руки. Тряхнув головой, гном наконец совладал с головокружением и увидел, что его с двух сторон поддерживают Леголас и Сэл Мулад.
-- Ты в порядке? -- поинтересовался первый.
Двалин качнул головой и что-то невнятно пробормотал. Эльфы поняли это как утверждение. Бегло осмотрев казначея сверху донизу, они кинжалами срезали с него паутину и отбросили её в озеро, где на воде покачивались два свежих паучьих трупа.
Тем временем битва на берегу уже почти завершилась, и путешественники добивали последних мертвяков. В этот раз схватка оказалась необычайно жестокой, поэтому одними царапинами гномы уже не отделались -- четырём из них пауки всё же ухитрились нанести когтями глубокие раны в руки либо ноги, а ещё одного даже укусили в шею. Наверное, пострадавших среди них было бы гораздо больше, если б они в этот поход не облачились в кольчуги, шлемы и прочее броневое снаряжение. У эльфов же пострадала лишь одежда, забрызганная ошмётками нежити. Впрочем, при их изумительной ловкости ничего иного и не следовало ожидать.
Наконец с последними пауками покончили, и отряд стал обходить поле боя -- эльфы собирали свои стрелы, а гномы проверяли, вся ли нечисть упокоена. После этого преследователи поспешили покинуть ратное место. Помогая раненым идти, они удалились от озера на несколько сотен ярдов и встали лагерем под большими раскидистыми дубами. Так как Вельфион собирался опять лечить пострадавших, то Гимли с Леголасом позволили товарищам развести костры. Сегодня все они изрядно устали -- и морально, и физически, а огонь и горячая пища были способны укрепить их в обоих случаях. К тому же дождь уже кончился, и все намеревались этим воспользоваться, дабы как следует подсушить свою одежду.
Разумеется, чтобы никто чересчур не расслаблялся, Гимли с Леголасом назначили караульных, а остальных, кто не был ранен, заставили соорудить по периметру лагеря временные заграждения из ветвей и поваленных стволов деревьев, выставив перед ними остриями наружу длинные колья. Лишь после этого запылали в глубоких ямках костры, и путники смогли заняться ужином и бытовыми делами.
Как раз во время трапезы, когда все обсуждали недавнее сражение, Двалин смог узнать детали своего спасения. Оказывается, первым его заметил Сэл Мулад -- в тот самый момент, когда сломалась ветка, за которую держался гном. Эльф дал знать об этом Леголасу, после чего они выдернули стрелы из ближайших тел мертвяков и, дождавшись нужного момента, подстрелили пауков. При этом они всё рассчитали так, что Двалин без каких-либо осложнений оказался в безопасности на берегу.
Выслушав их рассказ, бывший казначей впечатлённо крякнул, а потом уронил:
-- Стало быть, спасли вы меня. Спасибо, что ещё сказать! Теперь я ваш должник...
-- Не стоит, -- отмахнулся Сэл Мулад. -- Мы делаем одно дело, и счёты тут не уместны.
-- И всё же я вам теперь обязан, -- упрямо тряхнул головой гном.
-- Не переживай, сосед, я уверен, скоро тебе представится случай ответить нам той же монетой, -- проговорил Леголас.
На это Двалин лишь вздохнул, ибо понимал, что в свете текущих обстоятельств такой прогноз, скорее всего, окажется пророческим. А вот сидевший рядом с ним Гимли улыбнулся. Он радовался, что и сегодня отряд относительно легко отделался. Несколько раненых при таком кипении страстей -- это настоящее везение. Хотя, если честно, о подобном раскладе вообще никто не думал, когда погоня только начиналась...
Вспомнив о пострадавших, Гимли оглянулся на костёр Вельфиона. Тот уже сварил свои лекарства и сейчас вовсю хлопотал над ранеными, которые расположились там же. И если поцарапанные выглядели ещё сносно и спокойно сидели у огня, то укушенный лежал весь в поту и бредил. Трупный яд уже начал действовать, и его шея представляла собой страшное зрелище: почерневшая, распухшая, сочащаяся зловонным гноем... Повторив ту же самую лечебную процедуру, что он проделал на днях с первыми ранеными, знахарь в завершение дал выпить всем больным какого-то живительного настоя. Аромат от него уже давно растекался по всему лагерю, прогоняя из утомлённых сердец уныние и страхи и вселяя взамен надежду и бодрость.
В целом эта ночь прошла вполне спокойно. Дозорные эльфы по обыкновению подстрелили с дюжину пауков-мертвяков, пытавшихся приблизиться к лагерю, и этим всё ограничилось. Правда, здесь обозначился один нюанс: среди сражённых тварей оказалась пара пауков, которых вчера убили на озере Леголас с Сэл Муладом, когда спасали Двалина. По словам, караульных, глаза этих оживших монстров светились, как и у всей прочей нежити, лиловым огнём...
-- Как же так? Вы же их сразили только вчера -- я сам видел! -- воскликнул Двалин, когда узнал об этом.
-- А вот они взяли и ожили, -- задумчиво молвил Леголас. -- Хотя слово "ожили" в данном случае не совсем корректная формулировка.
-- Похоже, магия вора способна превращать в ходячих мертвецов не только старые останки, но и совсем свежие... -- заметил Гимли.
-- Получается, что так, -- кивнул Леголас. -- Вопрос лишь в сроках такого "воскрешения".
-- Вот поэтому, друзья, постарайтесь раньше времени не окочуриться! -- веско произнёс Дори, оглядывая всё честное собрание. -- Не думаю, что кому-либо из нас захочется однажды ночью столкнуться нос к носу с ожившим трупом своего друга или родича...
-- Ну, ещё неизвестно, способно ли это поганое колдовство так воздействовать на павших гномов и эльфов, -- сказал Бофур. -- Хотелось бы верить, что нет.
-- Надеюсь, мы этого никогда не узнаем, -- тихо уронил стоявший несколько в стороне Вельфион.
А вскоре отряд покинул свою уютную стоянку и, ведомый разведчиками, снова двинулся по следам похитителя Аркенстона. Правда, для этого пришлось вернуться к злополучному озеру и опять идти вдоль его берега. Только теперь все были настороже и не выпускали из рук оружия. К слову, никаких новых оживших мертвяков там не оказалось, и путники смогли совершенно беспрепятственно миновать это место. Следы незримого вора вновь вели на юг, хотя из-за вчерашней вынужденной задержки у озера преследователи отстали от него ещё на несколько часов. Плюс к этому наличие у них раненых, которые хоть и шли на поправку, но всё ещё страдали повышенной слабостью и утомляемостью, из-за чего отряд нынче тащился как черепаха, в том числе и по причине частых остановок.
Тем не менее спустя пару часов путешественники достигли южной оконечности низины, поднялись по её пологому склону и далее некоторое время шли уже по более-менее ровной поверхности. К их немалому облегчению, лес здесь стал более просторным и светлым, а в воздухе наконец-то повеяло свежестью и прохладой. Вдобавок куда-то пропали чёрные белки и бурундуки, зато объявились их вполне обычные сородичи и прочая мелкая живность. Впрочем, эти зверюшки по-прежнему норовили удрать подальше от мест, где проходил незримый воришка, но само их появление уже значительно ободрило путников. К тому же это представлялось крайне важным в плане пропитания, ибо съестные припасы отряда неумолимо таяли с каждым днём.
Также, к вящей радости путешественников, как-то совершенно незаметно исчезли все нетопыри, а в тишине леса всё чаще и чаще стали звучать жизнерадостные голоса птиц. Кроме этого, все отметили и увеличенное число насекомых. Пока это были в основном вездесущие мотыльки и мухи, но иногда попадались и жуки с муравьями.
Конечно, никуда не делась и нежить, но встречалась она теперь всё реже и реже и уже не в таких огромных количествах. Поэтому отряд следовал за вором, никуда не сворачивая, и уничтожал мертвяков мимоходом.