— Все, все, сейчас приедет скорая, — тихий голос успокаивал, утешал, разбивал напряжение на мириады мелких осколков. Назир видел, как понемногу расслабляется Уинн, как паника уходит с его лица, как разжимаются сведенные судорогой пальцы.
— Это шеф Гисфорд. Срочно скорую к управлению полиции! — ворвался в сознание низкий, почти звериный рев.
Назир сел у решетки, держась за нее скованными руками. Происходящее казалось нереальным. Голова кружилась, перед глазами мелькали странные, чуждые и в то же время удивительно знакомые картины.
— Смотри, что я нашел возле генератора, — тип в рубашке вытащил из-за пояса что-то скомканное. Это оказался берет спецподразделения. На нем темнели пятна крови.
— Мэйдж, — застонал Уинн, — отлить вышел.
— Не дергайся, — тип положил руку на лоб бедолаги. — Лежи спокойно, скорая уже в пути.
Он поглаживал парня по щеке, бормотал что-то обыденное, постоянно повторяя одни и те же слова. Назир зажмурился, тряхнув головой. Похоже, этот человек владеет техникой гипноза.
Минуты тянулись, превращаясь в бесконечность. Снаружи все еще грохотало, и свет моргал. Уинн, видимо, потерял сознание. Лицо его посерело. Наконец снаружи послышался рев мотора, и почти сразу в помещение ворвались трое парамедиков. Двое волокли раскладные носилки.
— Большая кровопотеря. Пульс нитевидный. Тедж, быстро плазму, физраствор, амбенол!
— Блядь! Твою мать! Что тут случилось?
— Захлопни клюв, Дэр, придержи тут!
Назир уткнулся лицом в скованные руки. Голоса парамедиков доносились откуда-то издалека. Под пальцами было что-то мокрое — на верхней губе, под носом. Он посмотрел и увидел кровь.
— Ты ранен?
Он вздрогнул и поднял глаза.
— Я велю медсестре осмотреть тебя, — сказал Гисфорд, наклонившись к нему.
Назир медленно покачал головой.
— Не надо. Все нормально.
Гисфорд проводил взглядом интерполовца, вышедшего следом за парамедиками. Затем наклонился ближе.
— Басина жива и здорова. Не бойся за нее, — быстро произнес он.
— Она у тебя? — вздрогнул Назир.
— Да. В безопасности. Тише, Ройс идет.
Гисфорд отошел к столу, переступив через ошметки тел. Открыл дверь, чтобы хоть немного проветрить.
— Ты видел, что произошло? — спросил он дрогнувшим голосом. — Видел того, кто это сделал?
Назир кивнул.
— Тот мальчишка, Мэйдж, — тихо произнес он. — Правда, лица я не видел.
Появился Ройс, тип в рубашке — уже давно не белой, правда, а грязной, в бурых кровавых пятнах. Мокрый, словно рыба, с прилипшими к бледному лицу волосами.
— Если убийца на свободе, он попытается уничтожить оставшихся свидетелей, — сказал он, утирая лицо рукавом. — Мистер Гисфорд, будет лучше, если мы уберемся отсюда.
Басина аль Хайяти
Выронив телефон, она молча попятилась, глядя на возникшего бесшумной тенью мужчину, но тут же облегченно вздохнула.
— Дядя! Это вы, дядя!
Он протянул руку, и она повисла у него на шее. Троюродный брат ее матери, в доме которого она выросла! Но как он оказался здесь? И как узнал, где ее искать? Басина попыталась отстраниться, заглянуть в глаза дядюшки Хасана, как она звала его с детства. Но к лицу неожиданно прижалось что-то резко пахнущее. Комната поплыла перед глазами. Басина забилась, словно птица, попавшая в силок. Успела подумать, что Роберт все равно вернется. И потеряла сознание…
Роберт Гисфорд
Палестинец выглядел не лучшим образом. Но первое, что бросилось в глаза, — это его лицо, когда он увидел, что Уинн обливается кровью. И Ройс, что удивительно, автоматически кинулся исполнять указания этого странного человека. Он ухитрился успокоить спецназовца, дотянуть его до приезда скорой. Но сейчас, в тесном помещении, полном разорванной мертвечины, Роберт чувствовал, что еще немного — и он не выдержит этого кошмара.
Предложение Ройса было очень своевременно. Гисфорд вынул наручники из ящика, открыл дверь. Палестинец молча протянул руки. Из носа у него текла кровь, и он запрокинул голову. Роберт быстро сковал его правую руку, подцепил вторым наручником свою левую.
— Быстрее, — интерполовец с тревогой всматривался в полыхающую молниями уличную темень. — Мистер Гисфорд, вы знаете безопасное место? То, что известно только вам?
— Полагаю, мой дом не в счет, — усмехнулся Роберт, выводя заключенного. — Есть еще дом мэра де Рено, Ноттингем-хилл.
— Знаете туда дорогу?
Ройс уселся на водительское сидение старенького бентли Роберта. Лило как из ведра, видимость была нулевая. Интерполовец повернул ключ в замке зажигания, и мотор послушно закряхтел.
— Поезжайте вверх по улице, — сказал Роберт, бросая последний взгляд на родное отделение. Его все еще тошнило от стоявшего в носу запаха крови, дерьма и жженого железа.
— Взрывчатка осталась там, — сказал Назир аль Хайяти, глядя в зеркало заднего вида. — Под койкой.
— О небо, — тихо произнес Роберт, — если бы она сдетонировала…
— Квартал бы поднялся на воздух, — подвел итог Ройс, выруливая на дорогу. — Это подтверждает мои первоначальные подозрения, мистер Хайяти.
Палестинец опустил голову.
— Вижу, вам это не нравится так же, как и нам, — мягко произнес интерполовец.
========== Глава 7. ==========
Робин «Птаха» Лэйксли
Обосноваться в бункере было нетрудно. Отдельные небольшие комнатки на двоих, душевые, соединенные с туалетом, — все было продумано до мелочей. Но Птаха даже представить себе не мог, насколько все продумано, пока не обнаружил, что его санузел заперт, и не отправился по этому случаю в ванную, смежную с комнатой девушек.
Отыскав в шкафчике кусок мыла, Робин с наслаждением влез под душ. Вода была чуть тепловатой, но это не смущало привыкшего к бродяжьей жизни байкера. Главное, есть вода и мыло, а в закутке душевой кабинки отыскался флакон древнего шампуня. Блаженно вздыхая, Робин наконец-то смыл с себя недельную грязь.
Полотенца не предвиделось, и пришлось напялить на мокрое тело грязное тряпье. Робин поморщился, но делать было нечего. Не трясти же по коридорам голыми мудями, да еще перед такими девчонками. Птаха вынужден был признаться самому себе, что эти милашки произвели на него неизгладимое впечатление. Риган — нежностью и мягкостью, Эйр — непосредственностью и отвагой, граничащей с безумием. На миг ему почудилось, что он слышит их голоса. Потом до него дошло — голоса на самом деле доносились из-за стены. Робин на всякий случай сдвинул шкафчик, впрочем, особенно ни на что не надеясь, да так и замер с открытым ртом. Нет, он помнил, конечно, зеркало в их комнате, но даже представить себе не мог, что это зеркало-шпион. Сладко ухнуло сердце, низ живота словно прошила струя горячего пара.
Две нимфы, уже совершенно обнаженные, увлеченно ласкали друг друга. Темненькая Эйр просунула колено между ног Риган, обеими руками поглаживая ее роскошный зад. Риган постанывала, подставляясь под поцелуи, налегая промежностью на бедро брюнетки. Птаха облизал пересохшие губы. Он запомнил, с каким откровенным интересом на него поглядывали Риган и Эйр. Было несомненно, что он нравится обеим. Робин не полез бы первый, но сейчас то, что творилось за тонкой перегородкой, буквально срывало ему башню. Сам не свой, он задвинул шкафчик на место, вышел из ванной, доковылял до двери в комнату девушек и открыл ее.
— О, это ты, — черные глаза Эйр полыхнули из-под темной челки, — закрывай дверь и присоединяйся!
Он, растеряв все слова, задвинул засов, стащил нижнюю матерчатую куртку, потом рубашку. Расстегнул и стянул штаны. Глаза блондинки Риган округлились от восхищения.
— Иди сюда, — Эйр улыбнулась, — ты сразу приглянулся Риг. А она редко ошибается в людях.
Обалдевший Птаха сел на постель, потянулся обеими руками к волосам девушек. Единственная мысль посетила его: «Слава богу, что вымылся», — и в голове тут же стало пусто и звонко. Только слегка шумело в ушах. Риган обхватила его лицо ладонями и поцеловала, затем губы ее скользнули ниже, по шее к ключицам. А целовалась с ним уже Эйррейн. Он блаженно прикрыл глаза и лег на спину, обнимая Эйр… или Риган? Или обеих? Не разобрать, да и какая разница, все равно хорошо. Мягкие девичьи ладони скользили по его коже, он выгибался им навстречу, перебирал пальцами чьи-то локоны. Его грудь принялись покрывать поцелуями, прикусили сосок. Он приоткрыл один глаз — это была Риган, Эйр же увлеклась подружкой. Она поглаживала белоснежные ягодицы, водила по ним языком, постепенно приближаясь к промежности. Птаха не выдержал, подтащил к себе постанывающую от удовольствия блондинку, коснулся языком ее нежных губ — на вкус они отдавали ментолом и мятной зубной пастой. Она с готовностью прижалась к нему, запустила пальцы в его мокрую шевелюру. А дальше все слилось в феерический калейдоскоп ощущений.
Его стиснули горячие, как пламя, тела. Никогда с ним такого еще не бывало — впервые в жизни ему не хотелось держать все под контролем, и он поплыл по течению, отдавшись ласковым рукам. Чей-то сосок ткнулся ему в рот, и он осторожно прихватил его губами, обласкав. Сверху донесся стон — судя по голосу, Риган. Птаха задохнулся, когда жаркая ладонь перехватила его член у основания, прошлась по всей длине.
Тут же мягкие, пахнущие мятой губы накрыли его рот, заглушая стоны. Птаха обхватил руками Риган, провел вниз по узкой спине, сжал упругие ягодицы. Эйр в это время занималась его членом. По телу проходили сладкие судороги. Он подсунул руку под живот Риган, протиснул ниже, нащупал влажное горячее местечко. Та ахнула, выгибаясь.
— Ох, твою же мать! — застонала Эйр. Оказывается, она уже оседлала его и теперь медленно вбирала в себя немаленький член. Робин утробно застонал, ловя ртом маячившие над лицом груди Риган. Эйр медленно двинулась, ругаясь на чем свет стоит. Ее влагалище было болезненно-тесным, но из этой боли рождалось такое острое, такое мощное наслаждение, что у Птахи свет померк перед глазами. Риган металась, взвизгивая, насаживалась на его пальцы.
Они двигались, словно слаженная машина, вначале медленно, потом все скорее, доводя друг друга до изнеможения. Птаха стонал в голос, нимало не тревожась о том, что их могут услышать. Его стоны действовали на девушек, словно валериановая настойка на кошек. Три тела задрожали, вжимаясь друг в друга, даря и ловя мгновения невозможного наслаждения.
Потом они долго лежали, обнявшись, переводя дух. Постепенно окружающий мир снова проявился. Птаха поморгал, огляделся, подтянул к себе поближе обмякших девушек. Риган, хихикнув, уткнулась ему носом в подмышку, и он расплылся в блаженной улыбке.
— Ну, все, красотки, никуда я вас от себя не отпущу, — пробормотал Робин, целуя поочередно то одни губы, то другие. Эйр подняла голову, глядя на него все еще мутными после оргазма глазами.
— Может, и женишься еще?
— Только на обеих сразу, — хохотнул он, с наслаждением вдыхая аромат их тел.
Теперь хихиканье донеслось из обеих подмышек.
Ему снился лес, шелест вековых дубов, высокая рогатая фигура, выходящая из тумана. Потом вершина холма, заходящее солнце, и боль… Боль в изломанном, пробитом арбалетными болтами теле. И мягкие, ласковые женские руки, отирающие с его губ кровавую пену.
— Бригит, не дергай его, опять пойдет кровь!
— О боги, только взгляни, Ринн, как же он жив с такими ранами?
— По воле духов и богов этой земли. Помоги снести его на повозку.
Он силился вдохнуть воздух и не мог. Закашлялся, выталкивая кровь из горла. Что-то горячее падало на щеки. Он открыл глаза, пытаясь рассмотреть, что это. Увидел склоненное над ним чистое женское лицо.
— Лежи, милый, лежи. Не двигайся, — слезы снова закапали из ее больших глаз, таких знакомых.
— Бригит, поверни его набок, чтобы он мог сплевывать кровь, — управлявшая повозкой высокая пышнотелая брюнетка обернулась и смотрела на него внимательными черными глазами.
Он застонал, снова опуская веки. Мягкие руки Бригит гладили его волосы…
— Эй, ты чего это? Проснись!
Робин вздрогнул, открывая глаза. Над ним склонилось испуганное лицо Риган. Что за чертовщина.
— Бригит… — проговорил он, морщась. — Во сне ты была Бригит.
Риган ласково взъерошила его волосы.
— Я буду кем захочешь для тебя, — прошептала она, обнимая его.
От их возни проснулась Эйррейн, перевернулась набок, сонно улыбнулась пухлыми губами.
— Вам было мало, голубки? — проговорила она хрипловато и снова мерно засопела. Робин приподнялся, уткнулся в пышную грудь Риган. Знакомый терпкий цветочный аромат, смешанный с солоноватым запахом пота — невероятно соблазнительный…
— Я люблю тебя, — шепнули ему на ухо. Кажется, это была Эйррейн.
========== Глава 8. ==========
Роберт Гисфорд
— Мы едем не туда, — сказал Роберт, заметив, что они свернули к аллеям. Интерполовец бросил на него взгляд в зеркало заднего вида.
— Мы едем к вам домой, мистер Гисфорд. Нужно забрать девушку, пока до нее не добрался этот психопат. И да, вы можете снять наручники с мистера Хайяти.
Роб замер, ошеломленный, не веря собственным ушам. Ройс вырулил к перекрестку и свернул на Хейвуд. Он ехал довольно быстро, несмотря на льющий стеной дождь.
— Басина у тебя! — выдохнул палестинец, и глаза его увлажнились.
— Она в безопасности, — ответил Роберт, ковыряясь ключом в наручниках. С коротким звяканьем они упали с запястий Назира.
— Они пригрозили, что убьют обеих, мою мать и сестру, — пробормотал он, растирая кисти. — Хотя мать была сводной сестрой Балама.
— Но как вы догадались? — Роберт наклонился вперед и коснулся плеча интерполовца.
— Это было делом техники с того мгновения, как вы заговорили по телефону, — улыбнулся Ройс. — Вы никак не могли передать привет отцу, поскольку в ссоре с ним. Прошу прощения за подробности.
— У нас сейчас наклюнулась новая проблема, — Роберт потер кулаком лоб. — Этот психованный убийца. Если он носится по городу, то люди в опасности.
— Боюсь, вы правы, — кивнул Ройс, — у Мэйджа сестра погибла в Детройтском кошмаре. Но есть еще кое-что.
— Что именно? — Роберт тряхнул головой, прогоняя страшное видение разорванных детских тел. Ройс притормозил, поворачивая к его дому.
— То, что сейчас у парня, скорее всего, неприятности не только от нас, — интерполовец ловко проехал в узкие ворота, развернул машину и припарковался у самого выхода.
Они выскочили из авто, Роберт бегом ворвался в дом. Его встретил аромат чистоты, свежий запах вареного кофе и глухая мертвая тишина.
— Басина! — выкрикнул Назир, бросаясь наверх. Роберт последовал за ним, леденея от жуткого предчувствия.
— Басина! — взревел он, заметавшись по нижним комнатам. Все они пустовали, лишь в ванной комнате мерно урчала стиральная машина.
— Ее нигде нет! — застонал палестинец, сбегая вниз. — Где она, Гисфорд? Во имя Всевышнего, где моя сестра?
— Смотрите, — сказал Ройс, включая свет и наклоняясь.
На выцветшем старом половике темнели мокрые следы перепачканных землей огромных ног.
Шервудский лес. Бункер. Робин «Птаха» Лэйксли
Он вынырнул из сумасшедшего, наполненного сладостными видениями забытья. По бокам от него мирно спали девушки. Сердце тяжело бухало о ребра. Он встал, оделся, не обращая внимания на сонный возглас Риган. От этого возгласа проснулась Эйр.
— Птаха, ты куда? Ты чего такой мрачный?
Он не ответил, все силы уходили на то, чтобы удержаться на плаву, не погрузиться в темные воды забвения и потустороннего ужаса. В последний раз он чувствовал себя так в детстве, когда неведомая сила вела его через город на выручку старшему брату… которого он так и не смог спасти.
— Риг, быстро одевайся и поднимай ребят, — откуда-то издалека донесся голос Эйррейн.
Он вышел и двинулся по освещенному красноватым аварийным светом коридору. Тонкая невысокая фигура скользила рядом, задевая его руку.
— Куда ты?
Он не ответил, продолжая идти. Зов был таким мощным, что ни для чего другого не оставалось места. Ударом ноги выбил железную дверь, услышав далекий потрясенный вскрик. Пахнуло сыростью, тленом, мокрые стены грозили раздавить в лепешку.
Она бежала следом, он слышал ее хриплое дыхание и топот сзади. Откуда-то доносились крики, голоса, звавшие его по имени: Робин!
Еще одна дверь. И снова удар. Железо пробилось, как бумага. Запах свечей, серы, крови и ужаса хлынул тяжелой густой волной, едва не сбив наземь. Низкий воющий голос ворвался в сознание торопливым речитативом.
Зал был не очень большой. На дальней от входа стене помещалась перевернутая лучом вниз железная пентаграмма, на которой корчилась небольшая девичья фигура.