— Возьми этих мальчиков и отведи коротким путем на поверхность, да смотри, отведи так, чтобы время для них изменилось как можно меньше. И присматривай за ними. А вы, дети мои, не ссорьтесь. Сейчас вы как никогда нужны друг другу, — кормилица поочередно обняла поднявшихся из-за стола молодых людей. — Прощайте, мои любимые.
— Ни за что! — Гай побледнел и потянулся за мечом. — Пойдем с нами, Деанна. Клянусь, никто не причинит тебе зла!
Женщина покачала головой, с нежностью глядя на встревоженные лица обоих.
— Увы, мне нет пути на поверхность. Идите, мои милые, спешите. И помните, что вас кормила одна грудь. И что лишь любовь способна победить тьму.
Она поцеловала их, сначала Гая, потом Робина, и прежде, чем успели они опомниться, крошечные ручки пикси ухватили их за воротники. На миг перед глазами ослепительно полыхнуло, и вот уже они стоят на вершине холма, а ветер тварного мира бросает в лица запах разнотравья и гари.
— Матушка… — Робин опустился на колени и застонал, закрыв лицо руками. Гай продолжал стоять, всматриваясь в далекие зубчатые башни Ноттингема. Ветер быстро осушал слезы, катящиеся по его щекам.
— Ты должен был привезти мой труп своему хозяину, — Робин поднялся с колен, устало глядя на рыцаря. Гай смерил его быстрым взглядом.
— Иди куда хочешь, Локсли. Я возвращаюсь.
— Ты рехнулся? Керридвенн уничтожит тебя!
— Там мой Фьюри остался, — спокойно сказал Гай. — Я вернусь за ним.
Робин положил руку ему на плечо, рискуя получить по физиономии.
— Твой конь сможет постоять за себя. Но ты попадешь прямо в лапы сидхе. И живым они тебя не выпустят.
— Тебе-то что? — огрызнулся Гай, сбрасывая с плеча тонкие пальцы. Робин опустил голову.
— Деанна была и моей молочной матерью. А молоко сидхе дает более глубокую связь, чем кровь. Я не могу позволить тебе рисковать собой, Гай. Пойдем вместе. Я, по крайней мере, сделаю все, чтобы ты вернулся живым.
Гай устало опустился на траву и закрыл лицо руками.
— Что будет с Деанной? — тихо спросил он. Робин сел рядом, печально улыбнулся.
— Ее, скорее всего, убьют. Или уже убили. Тебя так волнует простая кормилица?
— Она была мне матерью, — Гай покачал головой, всеми силами стараясь удержать слезы. — Единственной, кому я был нужен.
— Пойдем, Гай, — Робин поднялся и протянул руку старому врагу. — Идем, скоро стемнеет, и здесь небезопасно.
Рыцарь поднялся, по-прежнему глядя на черную громаду Ноттингема вдали. Ничто не тянуло его туда. Был только ледяной холод внутри, привычный и еще более страшный оттого, что изгнал тепло, подаренное Деанной.
— Там есть хижина, — говорил Робин, пока они шли меж холмов к Шервуду. — Я построил ее для Марион, чтобы не так тяжко было зимовать. Теперь она нам пригодится.
Гай кивнул. Больше всего на свете хотелось сжаться в комок, забиться в темный угол и всласть поплакать над той, что заменила ему кровную мать.
========== Глава V. Хижина в лесу ==========
Робин принес хвороста, и вскоре огонь весело потрескивал под котелком с сушеным мясом, которое осталось в мешочке на поясе Гая. Тот не принимал участия в готовке. Съежившись в углу, на облезлых оленьих шкурах, он притворялся, будто спит, но плечи иногда предательски вздрагивали. Робин делал вид, что не замечает ни этой дрожи, ни редких сдавленных всхлипов, хотя сердце ныло от боли и горя. Он вспоминал слова Деанны о том, что у Гая не было никого, кроме нее. Теплота этой женщины, так непохожая на обычную холодную рассудительность сидхе, могла растопить ледники севера. Разумом Робин понимал, что ничего не изменилось, что Гай по-прежнему враг, убийца его названного отца, но не мог заставить себя ненавидеть. Деанна права, молоко связывает сильнее крови, как и горе общей потери.
Понемногу хижина прогрелась, и в воздухе поплыл соблазнительный аромат вареного мяса. В тайнике за очагом Робин отыскал немного пшеницы и бросил ее в котелок.
Гай, видимо, устав от слез, дремал, свернувшись на шкурах и слабо всхлипывая. Робин же никак не мог заставить себя лечь. Что-то не давало расслабиться, и это был не Гай. Что-то еще, странное, тревожащее. Чей-то взгляд снаружи, из небольшого оконца, затянутого рыбьим пузырем.
— Гальвен! — негромко позвал Робин, помешивая варево в котелке.
— Слушаю, повелитель, — пискнуло над ухом. Пикси отлетел в сторону, глядя на нового хозяина.
— Кто-то наблюдает за хижиной, можешь разведать?
— Это всего лишь человек, мой принц, — пикси презрительно дернул острым носиком. — Человек с двумя странными кривыми мечами.
— Назир! — ахнул бывший разбойник.
— Он за дверью! — пикси заметался по хижине, свирепо размахивая крошечным мечом. Чутко спавший рыцарь вскинулся, нашаривая меч. Робин вскочил и шагнул к двери, которая распахнулась, впустив в помещение холод и промозглую морось.
— Назир! — выдохнул Локсли, глядя на неподвижную фигуру в дверном проеме.
— Робин! — потрясенно воскликнул тот. — Hayjaatti!
Назир вошел в хижину, прикрыл за собой дверь и бросил быстрый взгляд на сидящего в углу Гая. Робин улыбнулся, притянул друга к себе за затылок и прижался лбом к его лбу. Железные руки сарацина до боли стиснули его плечи.
— Ты вернулся, — Назир говорил ровно и спокойно, но глаза его блестели, а губы едва заметно дрожали. Робин кожей ощущал счастье, которое переполняло его душу.
— Да, вернулся… благодаря Гаю, — он нашел в себе силы улыбнуться напрягшемуся Гисборну. Тот не нападал, но походил на натянутую до предела струну. Сарацин повернулся к нему и чуть наклонил голову.
— Он теперь твой друг, Робин?
— Мой молочный брат и спаситель, — Локсли с улыбкой коснулся губами виска сарацина и кинулся к котелку — стряпня начала пригорать. Назир медленно опустился на край грубо сколоченного табурета, держа в поле зрения Гая, который снова свернулся клубком и задремал.
— Молочное родство ближе кровного, — тихо заметил он, когда Робин отошел от очага. — Это многое объясняет.
— Что именно? — выгнул бровь Робин и сел на край стола.
— Ты никогда не пытался убить его. Что угодно, только не убить. Уилл был здорово зол на тебя за это, — сарацин улыбнулся уголком рта. — Но как так вышло, что вас вскормила одна грудь?
— Это долгая история, — Робин не смог побороть искушения коснуться курчавых волос сарацина. — И странная. Ты можешь решить, что я помешался.
— Не более странная, чем твое возвращение, — Назир неожиданно улыбнулся так радостно и весело, что у Робина защемило в груди и на глазах выступили слезы. — Но мне достаточно уже того, что ты здесь. Столько времени прошло, а ты все же вернулся!
— Столько времени? — нахмурился Робин, лишь сейчас заметивший морщинки в уголках глаз друга и седые нити в курчавой шевелюре. Сердце его оборвалось и ухнуло куда-то вниз. — Сколько, Наз?
Назир поднял на него взгляд, в котором была усталость вперемешку с радостью.
— Семь лет. Семь лет тебя не было с нами, Робин. И я не стану спрашивать, где ты пропадал, брат.
Он не слышал, как вскочил Гай, уронив меч, и как Назир подорвался с места, подхватывая обмякшего вожака. В глазах поплыло, и мир исчез, погрузившись во мрак.
Видимо, сказалось напряжение и последующее потрясение. Робин уснул так крепко, что даже не шевельнулся, когда Гай и Назир перенесли его на ложе и укрыли плащом. Рыцарь тяжело опустился на табурет.
— Семь лет, — пробормотал он, обхватив руками голову. — Легенды не лгали…
Назир, который, казалось, был счастлив только от того, что его друг и атаман жив, ни о чем не спрашивал, и даже к присутствию Гая отнесся спокойно, просто потому что Робин того не опасался. Он снял с крюка над очагом котелок и поставил на стол. Отыскал за камнями очага две деревянные ложки и положил одну перед рыцарем.
— Что сейчас в Ноттингеме? — Гай решительно наступил на горло собственной гордости, слишком он был ошеломлен. — Скажи, сарацин, что там? Де Рено все еще шериф?
Назир покачал головой.
— Он умер четыре года тому назад. Ноттингем захватили валлийцы. Де Рено перерезали глотку.
Гай зажмурился, стараясь совладать с охватившими его чувствами. Он не мог сказать, чего было больше, недоумения, горечи или почти детской боли от потери близкого. Шериф не был особенно добр к нему, шпынял и оскорблял, но сейчас, услышав о его смерти, Гай вдруг подумал, что остался совсем один. Де Рено порой бывал жесток с ним, но в свое время он взял его к себе почти ребенком, и Гай по-своему привязался к этому желчному и злобному человеку.
— Он был плохим человеком, — голос сарацина звучал словно сквозь толщу воды. — Но умер достойно. Мы сами сумели спастись лишь благодаря Робину.
Гисборн, вздрогнув, поднял на собеседника изумленный взгляд.
— Робину? Какому Робину?
— Робину Гуду, — Назир зачерпнул из котелка варево и подул. Гай тоже взял ложку и последовал его примеру, даже не задумавшись, что ест из одного котла с заклятым врагом христианского племени. Краем глаза он заметил движение и усмехнулся. Потом зачерпнул каши и положил на угол стола.
— Эй, Гальвен, иди сюда, поешь и ты тоже.
— Премного благодарен, господин, — пикси возник так неожиданно, что сарацин поперхнулся и уставился на него округлившимися глазами.
— А ты, Гай из Гисборна, не расскажешь ли, что случилось с тобой и Робином? — произнес Назир не слишком твердым голосом, не сводя взгляда с пикси, который с аппетитом уплетал кашу. Впрочем, существо из другого мира было не менее удивительным, чем Гай, оказавшийся молочным братом Робина. Как будто мало было узнать, что он — единокровный брат Роберта Хантингтона.
Но Гай предпочел сначала съесть половину каши и запить ее остатками вина из фляги. Подумав, он протянул флягу сарацину.
— Глотни и ты.
Назир сделал небольшой глоток и прищурился, смакуя вино. Гай позволил наевшемуся и довольному Гальвену притулиться у себя на плече и короткими, по-солдатски рублеными фразами поведал сарацину о своих приключениях, начиная с той минуты, когда шериф послал его на поиски тела, и закончив тем, что они с Робином вернулись в тварный мир.
— Насколько я понял, оставался еще один враг, — задумчиво произнес Назир, выслушав рыцаря и обдумав его рассказ. — Тот, о ком говорил Робин. И тот, кого боялась госпожа Керридвенн.
— Охотник? — Гай поморщился. — Никогда не доверял этой рогатой гадине. Древние боги должны уходить вовремя.
Он потряс головой, не совсем понимая смысл фразы, только что им сказанной. Назир с изумлением смотрел на него, словно видя впервые.
— Ты изменился, Гай из Гисборна, — наконец, произнес сарацин. — И ты прав. Древние боги должны уходить вовремя. Иначе они превращаются в демонов. Для Робина здесь сейчас небезопасно. Если то, что ты рассказал, правда, Охотник будет мстить.
— Эх, если бы только со мной был Фьюри, — вздохнул Гай. Гальвен тотчас же слетел с его плеча и с тихим хлопком исчез. — Думаю, этот лес небезопасен для всех нас, — он поднялся из-за стола, подошел к спящему Робину, присел рядом на корточки и коснулся рукой щеки молочного брата. — Но без коня мы далеко не уедем. Тем более, этого дурня придется везти, сам он идти не сможет.
— Нам некуда ехать, — сарацин запустил пальцы в кудрявые волосы. — Но если Робину в лесу небезопасно, я предпочел бы ночевать в поле.
— Есть же Гисборн, — угрюмо буркнул Гай и обхватил себя руками за плечи. — Если его еще не продали и не передали во власть короны.
— Господин, твой конь тут! — перед ним возник довольный Гальвен.
Снаружи донеслось ржание, Гай ахнул и сорвался с места.
— Фьюри! Ты привел моего Фьюри!
Он едва не вышиб дверь. Черный силуэт коня почти сливался с тьмой, сочившейся из деревьев и корней. Громадный жеребец выступил из мрака и ткнулся бархатным носом ему в плечо. Гай обнял верного друга за шею. Сердце бешено колотилось.
— Гай, скорее в дом! — встревожился сарацин. — Заводи коня и входи сам.
Рыцарь потянул за собой Фьюри, и вдвоем они вошли в узкий дверной проем. Огромный конь почти целиком заполнил небольшое помещение. Назир торопливо накинул засов и произнес несколько слов на родном языке, очерчивая дверь странным символом. И вовремя, поскольку снаружи раздалась тяжелая поступь, и хижина содрогнулась.
— Гальвен! — окликнул Гай. Пикси тут же появился перед ним.
— Слушаю, господин.
— Ты смог привести Фьюри. А можешь нас четверых отсюда вытащить? Так, чтобы мы оказались возле Гисборна.
— Далеконько будет, хозяин, — покачал головой пикси. — Надо бы силенок набраться.
— Кровь? — спросил сарацин, стоявший у двери и прижимавший ее спиной.
Гальвен кивнул.
— Не твою, чужеземец, и не господина Гая, — Гальвен тревожно вскинулся, глядя на дрожащие стены. — Ты принадлежишь другой крови, а господин Гай прошел обряд, сделавший его кровь непригодной для чар.
— Локсли? — Гай прикусил губу.
— Да, господин, — откликнулся пикси. — Мне нужно немного, несколько капель.
Гай наклонился над Робином и взял его за руку. Затем бросил на пикси быстрый взгляд.
— Не бойся, господин, — пикси словно прочел его мысли. — Клянусь моим сердцем, я не причиню вам зла. А тем более Робину из Локсли, ибо он — мой повелитель и принц.
Гай кивнул, закатал Робину рукав и вытащил нож. Острое темное лезвие вспороло кожу на тонком запястье. Хижина сотрясалась от чудовищных ударов. Гальвен слетел вниз и зачерпнул крошечной ладошкой из стекающей алой струйки.
— Возьми его на руки, господин мой Гай, скорее! Чужеземец, подойди!
Втроем они сгрудились вокруг Фьюри, положив руки на седло черного жеребца. Яркий сполох света окутал их, скрыв того, кому, наконец, удалось выбить дверь и ворваться в хижину. Гай чувствовал руку сарацина, вцепившуюся в его запястье, и слышал издалека слабое ржание Фьюри. Робин мешком висел на его плече.
— Готово, господин Гай! — пикси выглядел усталым и измученным. — Видишь те развалины? Это твой Гисборн.
Гай положил Робина поперек седла и взял Фьюри под уздцы. Сарацин шел по другую сторону, не выказывая удивления и не задавая вопросов.
========== Глава VI. Замок Гисборн. Деревня ==========
Замок был разрушен не полностью, это утешало. Сохранился даже камин в охотничьем зале, и Назир принялся разводить огонь. Гай завел Фьюри в одно из уцелевших помещений, когда-то это была оружейная. Локсли так и не проснулся. Гай перенес его к камину и уложил на груду старых овечьих шкур, которые каким-то чудом пропустили грабители. Усталый Гальвен прикорнул рядом со своим принцем. Гай не стал его прогонять, прекрасно понимая, что пикси спас им жизнь. Назир заложил дверь тяжелым засовом, вернулся к огню и уселся на корточки.
— Интересно, что случилось с замком? Почему ушли люди? — Гай подкинул в камин несколько поленьев и опустился рядом с Локсли на шкуры. Назир задумчиво смотрел в пламя.
— Внизу, среди холмов, я видел деревню, — наконец, сказал он. — Утром можно будет пойти и расспросить селян.
Гай молча кивнул, растянулся на шкурах и почти мгновенно уснул.
Утро встретило их соблазнительным ароматом и, открыв глаза, молочные братья увидели Назира, который поджаривал на вертеле мясо. Робин сел, по-детски протирая глаза кулаками, и с хрустом потянулся. Гай первым делом пошел задать корма коню, а Робин поплелся к бочке с дождевой водой, ополоснуть лицо.
— Судя по всему, люди уходили в спешке, — задумчиво произнес Гисборн, вернувшись с обхода владений. — Кое-где оставили хорошие вещи, на верхнем ярусе нетронутая спальня, не взяли постели и утварь, зато я не нашел ни одного клинка, ни единой стрелы. Словно они спасались от врагов и бежали, прихватив то, что попалось под руку, еду и оружие.
— Пахнет псиной, везде, — Назир поднял голову. — Вчера, когда мы вошли, повсюду стоял этот запах. А в углу я нашел вот это.
Он протянул Робину клок сероватой шерсти, и тот внимательно ее изучил.