Робин! Робин, ты цел? в голосе пухленькой девушки, с трудом выпутавшейся из синего плаща, накрывшего их, слышался смертельный страх. Локсли потряс головой, словно пытаясь вытряхнуть из ушей воду. Лицо девушки было так знакомо…
А потом воспоминания хлынули, прорвав плотину, и он почти захлебнулся ими. И при взгляде на неподвижно лежащее мощное тело крик застрял у него в горле.
-Гай! О Боже, Гай!!!!!!!!!
Гизборн не двигался, но когда они вдвоем с Амонет попытались перевернуть его, глухо застонал. Жив! Сарацинка плакала от ужаса и жалости, стараясь маленькими ладошками зажать обильно кровоточащую рану на ребрах рыцаря.
Помогите! Джон, Назир… Робин застонал, как стонут над своими кровными.
Робин! Матерь Божья, это правда ты!!!!!!!! Малютка Джон, спотыкаясь, выпал из кустарника.
Амонет положила голову Гизборна себе на колени, пока Робин зажимал рану скомканным плащом. Подошедший Назир быстро осмотрел раненого.
-Похоже, болт скользнул между ребер, слегка раздвинув их и зацепив легкое, – сказал он, поднимаясь с колен. –Нужно перенести его на ровное чистое место. Салям алейкум, Робин!
-Алейкум салям, Наз, – кивнул Локсли. –Помоги мне поднять эту орясину, голова кружится что-то.
-Нет, тебе нельзя вставать, – Амонет силком усадила любимого на землю, с тревогой всматриваясь в посеревшее лицо.
Роберт? тихо поднял на командира взгляд Малютка Джон. Хантингтон, побледневший, но спокойный, стоял, глядя на разворачивающееся действо.
-Отнесите обоих в хижину, – велел он. –Солдаты могут убираться, но их оружие останется у нас.
Потерявшие командира наемники вначале заартачились, но в них были направлены ещё несколько стрел и арбалетов, а дураком никто из них не был. Побросав оружие, они поспешили унести свои драгоценные задницы из леса.
Марион молча проводила взглядом Малютку Джона, который бережно, как дитя, нёс к хижине Робина. Настоящего, живого Робина! Голова его, правда, была залита кровью и пышная сарацинка Амонет бережно поддерживала её.
На плечо легла сильная ладонь. Марион даже не обернулась, слёзы подкатили к горлу. Всколыхнулась вся та боль, что она пережила потеряв Робина. И не только боль. При виде того, как эта маленькая толстуха обнимает голову её мужа…
Я пойду, взгляну, не нужно ли чего… прошептала Марион, отстраняясь от ладони на плече. Но Роберт неожиданно с силой развернул её к себе. Лицо юноши было бледно, а в глазах такая боль, что у женщины замерло сердце.
-Иди, – глухо произнёс Хантингдон. – Но помни, у него есть эта девушка…а у тебя есть…был…я…
Марион тоскливо взглянула вслед трем фигурам, исчезающим за деревьями. Сейчас ей больше всего хотелось, чтобы Хантингдон исчез. Видимо, юный предводитель шервудцев почувствовал это. Отступив на шаг, он взглянул в глаза Марион, словно ища там хоть немного нежности и любви. Но натолкнулся лишь на бездумный взгляд и пустоту.
Я подожду… тихо сказал Роберт, -иди, убедись, что с ним все в порядке…
Робин пришел в себя первым. Голова болела, но не так сильно, как раньше. Гораздо сильнее болело внутри, то, что называется душой. Робин не представлял себе, что делать дальше. Всё забытое ранее вернулось, а то, что было пережито после плена, осталось. И с невыразимым стыдом и болью он вспоминал свою прошлую беспомощность и жалкость, каждое мгновение своего позорного пребывания в Ноттингеме. Издевательское вначале, а позднее искреннее великодушие Гая, в котором оказалось больше света и добра, чем кто-либо мог представить. И Амонет…малышка Амонет, отдававшая ему всю себя. При мысли о ней у Робина заныло сердце. Что он скажет Марион? Как объяснит всё это?
Робин, милый, ты очнулся? ласковые ладошки отерли капли испарины, выступившие на его лицо. Он увидел склоненное над ним личико Амонет, дрожащим губы, полные слёз глазёнки.
-Хвала Аллаху, – прошептала девушка, целуя его руку и орошая своими слезами. –Я уж боялась… Как ты себя чувствуешь, любимый?
Нети…я… он попытался сесть и ему это удалось. –Как там Гай?
-Он очень плох, – грустно ответила Амонет, бросив взгляд на лежащего на тахте в углу рыцаря. Он был уже раздет и укрыт собственным плащом и шкурами .
-Болт от арбалета повредил легкое. Ему трудно дышать и он почти все время без сознания.
-Помоги мне, – Робин оперся о плечи девушки и заставил себя встать. –Я хочу сесть рядом.
Добравшись, наконец , до ложа Гизборна, Робин опустился на его край. Гай был бледен, с посеревшими губами и лицом, на котором застыли крупные капли испарины. Робин с болью смотрел на осунувшееся лицо рыцаря. Сейчас он уже жалел, что память вернулась к нему. Он просто не знал, как вести себя с тем, кто был его врагом, кто спас его от собственных обезумевших наемников, чтобы отомстить самому, а теперь лежал здесь, пожертвовав собой ради них с Амонет.
-Отец…то-есть, я хотела сказать, Назир, – поправилась Амонет. – обработал рану и поставил ребра на место. Но бедному господину очень худо. Прошу, побудь с ним, пока я принесу тебе еды и воды.
Да, конечно…и попроси Назира…подожди… Робин в изумлении уставился на девушку. –Отец? Ты сказала, отец?!
Амонет кивнула.
-Я потом расскажу тебе. Сейчас тебе надо подкрепиться. Ты потерял много крови и надо приготовить питье.
Робин проводил взглядом пышную фигурку. Сердце тяжело устало колотилось в груди. Гай снова застонал, мечась, сбрасывая с себя одеяла. Робин положил руку ему на грудь, второй взял большую ладонь рыцаря. Как ни странно, это успокоило Гизборна. Хрипло вздохнув, он обмяк.
-Всё хорошо, Гай, – тихо произнёс Робин, убирая пряди слипшихся на лбу Гизборна соломенных волос. –Никто не тронет тебя…пока я жив…
Воды… едва слышно прошелестело в расцвеченном огнем очага сумраке.
Хлопнула дверь.
Нети, уже вернулась? Робин не оборачиваясь сделал жест рукой. – Дай мне воды, надо дать ему попить.
-Робин…
Он обернулся медленно, постепенно выхватывая боковым зрением тоненькую фигурку.
-Марион…
Робин окунулся в большие полные слёз глаза.
-Ты жив!
-Да…жив…
Неожиданно он с ужасом понял, что не знает, что сказать ей. Более того, что больше всего на свете хотел бы, чтобы на её месте здесь была Амонет. Но он должен был. Объяснения всегда тяжелы.
-Марион…
-Ничего не говори, – прошептала она, обнимая его. –Я так рада, что ты вернулся…
Её губы прильнули к его. Не надолго, всего на миг. Робин отстранился и осторожно отвел ручки былой возлюбленной от своей шеи.
-Многое изменилось, Марион…слишком многое…
Ты забыл меня? горько спросила она. Робин кивнул.
-Да…о том, кто я и что я, вспомнил лишь очнувшись на тропе, над телом Гая. Слишком многое случилось…ты считала меня мертвым, как и остальные…я понимаю…
Марион отшатнулась, побледнев.
-Это она тебе сказала?
-О ком ты?
-Твоя толстая сарацинская подружка, – в голосе женщины смешалось столько всего, горечь, ревность, злость. Робин покачал головой.
-Амонет ни слова не сказала мне.
-Амонет…похоже, эта девка запала тебе в душу!
Не смей говорить о ней в таком тоне! жестко оборвал Робин, полыхнув на бывшую супругу темной зеленью глаз-омутов. –Она заботилась обо мне, лечила меня…
Ублажала тебя… горько произнесла Марион. –Да, понимаю…знаешь…наверное, глупо было мне приходить сюда. Я ведь и сама…
-Тот белокурый мальчик, – кивнул Робин. –Я так и понял.
-Не осуждай меня, Робин, – теперь голос Марион звучал жалко, на грани срыва, – мы все считали тебя погибшим. Роберт спас мне жизнь…больше, чем жизнь…
-Я не могу судить тебя, – мягко ответил Робин, , снова повернувшись, чтобы отереть испарину с лица Гизборна. –Это был твой выбор. Значит, таково было веление судьбы.
Но я хотя бы могу обнять тебя на прощание? Марион попыталась сдержать слёзы.
Робин кивнул, протянув ей свободную руку, и она повисла у него на шее.
Дверь скрипнула и отворилась. Возникшая на пороге Амонет, отступила, потрясенно глядя на возлюбленного и обнимающую его женщину. Чашки с едой и водой выпали из её рук.
Нети! Робин вскрикнул так, словно его пронзили стрелой, но девушка уже исчезла в сгустившейся темноте.
====== 12. Схватка в лесу. Объяснение. У ночного костра. ======
Амонет бежала, словно обезумев. Сердце прыгало, разрываясь от адской боли. Девушка сама не заметила, как очутилась на широкой просеке, ведущей прочь из леса. Здесь силы оставили её. Она рухнула наземь, захлебываясь слезами, задыхаясь от душевной боли. Случилось то, чего она так боялась, он вспомнил свою былую любовь и пожелал остаться с ней. В одно мгновение пронеслись сладостные воспоминания, вот она кормит его, поддерживая одной рукой, а вот танцует для него, млея под взглядом горящих зеленых глаз. Вот обнимает его, зарываясь лицом в успевшую обрасти макушку, прижимаясь к чудовищному шраму щекой.
Из горла девушки вырвался протяжный горестный стон. Но не успел он утихнуть, затерявшись в темных тенях леса, как его перекрыл утробный рык зверя. Амонет вскрикнула, подняв голову, и крик замер на её губах. Пара желто-зеленых пылающих глаз смотрела на неё с лохматой звериной морды. Амонет застонала, не в силах отвести взора. А волк словно усмехался, стоя в трех шагах от жертвы, чуть наклонив голову и переминаясь с лапы на лапу. Девушка завыла от дикого, ни с чем несравнимого ужаса, пятясь от чудовища, которое двинулось следом.
Волчара не торопился. Насмешка в желто-зеленых глазах была почти человечьей. Амонет пятилась, не сводя взгляда с этих кошмарных глаз. Крик застрял в горле, когда мощная мускулистая туша взметнулась в воздух. Девушка не могла даже глаз закрыть, просто смотрела на медленно, словно в кошмарном сне летящее на неё тело чудовища.
Волк уже почти коснулся её, когда крупное тело, пролетев в долю секунды расстояние от кустов, врезалось в мохнатый бок твари и отбросило на твердую, утоптанную землю просеки. Амонет застыла, глядя на два катающихся по земле тела, затем бодро вскочила на ноги и схватила валяющийся чуть дальше толстый сук. Сук был раздвоен на конце наподобие рогатины. Преодолев панику, Амонет бросилась к человечье-волчьему клубку. Руки у неё тряслись от ужаса, но она предприняла храбрую, хотя и безумную попытку приколоть волчару к земле за шею. Попытка удалась наполовину. В том смысле, что один из шипов рогатины вонзился в твердую как камень шкуру монстра. Волк заметался, рявкая и огрызаясь, на какое-то мгновение отвлекшись от вцепившегося в него врага. Амонет взвизгнула от страха, когда чудовищная лапа просвистела в паре дюймов от её ноги и пять острых как бритвы когтей впились в лопатку вцепившегося в волка человека. Хриплый рев огласил лес. Амонет навалилась на рогатину всем весом своей полненькой тушки, всеми фибрами души молясь Всевышнему о помощи. Рогатина подалась, жутко хрустнув и уходя вниз. Волчара задергался, но то была уже агония. Амонет, воя от ужаса и омерзения всё сильнее наваливалась на рогатину, пока конец её, пробив глотку монстра, не зацарапал по земле.
Её спаситель тяжело дышал, уткнувшись в бурую шерсть чудовища . Амонет выпустила рогатину и наклонилась над тушей чудовища и телом человека. Коснулась окровавленного плеча. Мужчина вздрогнул, застонал и рывком поднялся, повернувшись к Амонет. Девушка попятилась, задохнувшись криком отчаяния.
-Тише, не ори, – с трудом выговорил Уилл, глядя на эту идиотку. – Помоги лучше…
Девчонка стояла в сторонке, дрожа и поскуливая от страха, глядя на него полными слёз глазами, но не осмеливаясь убежать. Скарлетт двинулся к ней и упал на колени. Схватка с тварью отняла почти все силы. И сейчас, когда все закончилось, он спрашивал себя, какого хрена полез вступаться за эту девку? Все они, сучки неблагодарные.
Нет…не так… мягкие ладошки неожиданно обняли его лицо, приподнимая навстречу испуганному пухленькому личику, – обопритесь о моё плечо, господин.
Он подчинился, почти ничего не соображая от боли, захлестнувшей растерзанное тело. Она куда-то тащила его. Куда? Дважды он почти терял сознание, слыша сквозь охвативший его сумрак нежный голос девчонки, зовущий на помощь. А потом все ушло…
Амонет без сил сползла наземь, в отчаянии глядя на пламя, видневшееся за деревьями и кустами. В последний раз собравшись с силами, позвала.
-Помогите!!!!!! Отец!!!! Робин!!! Кто-нибудь! Умоляю!!
А потом обессилено уткнулась в залитое кровью плечо потерявшего сознание мужчины и горько расплакалась.
Сильные руки осторожно оттащили её от тела Скарлетта. Она увидела склоненное над ней лицо белокурого предводителя, сосредоточенное, совсем юное и вместе с тем взрослое. Над Скарлеттом уже хлопотали Малютка Джон, гигант в звериных шкурах, её отец и мальчик, его имени она не помнила.
Несите его к костру! велел предводитель, легко поднимая её на руки. Амонет без сил прикорнула на его плече. Снова увидеть Робина…с той, другой…лучше уж было умереть в пасти волка…
Они добрались до стоянки разбойников, и тут же к ним метнулась высокая темная тень. Амонет не поверила своим глазам.
-Нети! Отдай её мне!
Блондин послушно передал её в руки, в знакомые сладкие объятия, но девушка не сделала попытки обнять в ответ.
Боже, Нети, девочка моя, ну кой черт тебя понёс в лес? Робин целовал её куда ни попадя, гладя лицо, волосы, спину. – Очнись, родная, ну прошу тебя, очнись!
Оставь меня! простонала она, не имея сил больше сопротивляться. –Иди к своей рыжей девке! Вон как она по тебе сохнет! Оставь меня! Зачем я тебе?
Ну что ты, тише, маленькая, тшшшш… он куда-то нёс её. В ноздри ударил запах хижины, скрипнула, закрывшись за ними, дверь. Перемешавшиеся запахи крови, старых шкур, пота и стряпни вызывали тошноту. Амонет захныкала, пытаясь оттолкнуть Робина, который, уложив её на шкуры, пытался осмотреть на предмет ушибов и ран.
-Оставь меня, убирайся к этой рыжей! Уходи!
Замолчи! он сильно тряхнул её, глядя в глаза девушки своими, полными слёз. – Нет никого больше, Нети! Только ты! Никто кроме тебя!
-Вы обнимались, я видела!
-Да…но больше этого не будет. Никогда! Я люблю тебя, Амонет!
Девушка хотела было ответить резко, зло, но слова ненависти так и не сорвались с её дрожащих губ. Вместо них по щекам полились безудержные слёзы. А мгновением позже губы Робина, нежные, удивительно мягкие, прижались к её губам и его слёзы смешались с её.
Назир и Маленький Джон осторожно опустили тяжелое обмякшее тело на утоптанную, забросанную шкурами землю у костра. Назир тут же взялся осматривать раны, пока Мач и Марион бегали за водой, травами и чистым холстом.
Здорово порвал его зверюга! Маленький Джон кивнул на застрявший в лопатке мощный коготь. – Что же там случилось?
-Судя по тому, что я успел заметить, Скарлетт защищал девушку, – сквозь зубы произнёс Назир, осторожно извлекая коготь из лопатки и тут же зажимая рану кусочком ткани. –Придержи тут. Хотел бы я знать…
Что? поднял голову Джон.
-Что ей понадобилось в лесу?
Примчались Мач с Марион. Поставив котелок с водой на огонь, Назир побросал в него измельченные кусочки дубовой коры и коры ивы, немного зверобоя и дикого чеснока. Скарлетт лежал неподвижно, не издавая ни звука, только слабое неровное дыхание указывало, что он ещё жив.
-Она сейчас с Робином, – тихо сказал Малютка Джон, – вроде бы он её успокаивает. Наз…
Что? не поднимая головы, буркнул сарацин.
-Думаю, у них с Робином все на мази будет, – Джон нагнулся, помогая придержать Скарлетта. –Эта девочка…она правда твоя дочь?
-Хватит языком трепать, – Назир пронзительно взглянул на великана исподлобья. – Даже если и так, то это только наше дело.
-Я не к тому, – Джон аккуратно прижал тряпицу к ране, – вроде ваши законы запрещают браки между христианами и сарацинами.
-Лучше держи его, чтобы не дергался, -посоветовал Назир, приподнимая Скарлетта. Малютка крепче придавил Уилла, не давая тому вырваться, пока Назир накладывал примочку с соком дикого чеснока.