- Верно.
Со стороны двери послышались шаги, и в комнату заглянул Сомрак. И он не скрывал того, что не в восторге от нагрянувшей гостьи. Поздоровавшись, он не сказал, зачем собственно заглядывал, а сразу ушел. Может статься, что их голоса помешали ему работать в своей мастерской?
- Эска, - Тавиар неловко, несколько непривычно для себя самого, пробарабанил по столу пальцами, - есть в этом совпадении неоспоримый плюс. Интрига. Ты упомянула об этой Рыс, и я поймал себя на мысли, что хочу услышать продолжение истории. Что стало спустя время? Или это тайна?
- Нет, - замялась Эска, - но рассказывать... да и не умею я рассказывать такие вещи.
Едва представив, что ей придется передать на словах все, что она почувствовала за прожитые там дни, вместе с горечью, вместе с долгими мучительными мыслями во время плаванья к тому Берегу. Вместе с эфемерной надеждой отыскать Аверса. Его. Как Эска понимала, что не сможет. Не повернется язык, не найдутся слова для этого. И даже если бы получилось, на это не хватило бы и десяти недель непрерывного разговора.
- Я не могу.
- Ты опусти детали. Скажи только о фактах.
- О фактах?
За это можно было уцепиться, как за спасение. Конечно! Когда она успела забыть о том, что она, прежде всего историк?! И что путешествие туда, - это сбор информации для диплома. Это хроника. Этих людей уже нет. Остались только факты.
Эске стало легче. Нужно не только научиться отделять себя от нее в собственном сознании, нужно еще и всегда помнить, что это история. Это было "когда-то" и было "не со мной"...
- Факты я могу рассказать.
- Я слушаю.
В рассказе Эска делала нажим на то, что узнала для себя. И преследовала две цели, - то, что она выполняет его просьбу, и то, что заодно фиксирует для написания диплома нужные моменты. Она говорила о том, как долго длилась война и борьба сопротивления. Какие беспорядки царили на захваченной территории, насколько безнадзорной становилась власть вассалов вдалеке от королевского ока. Пересказывала то, о чем Рыс мельком вспомнила в день перед побегом.
- Но, не смотря на это, Крыса решила отправиться туда, хотя на родном Берегу было спокойнее и безопаснее.
- А что послужило причиной поездки? - Тавиар, не перебивший ее до этого ни разу, не удержался от вопроса. - Почему она уехала, как ты говоришь, одна? Где же второй герой?
- Не называй их герой или героиня, Тавиар, это режет мне ухо.
- Извини.
- Если ты имеешь ввиду Аверса, то именно из-за него она и сбежала.
Тавиар едва заметно поморщился. Толи ему не нравилось слушать подобные сентиментальности, толи не понравилось замечание Эски. Знания о политике у нее кончились, и ей пришлось уже не столь красноречиво и стилистически правильно до рассказать вкратце до конца. Про маленький городок, про встречу с Соммниансом, и про то, что этот лекарь ищет смерти Миракулум.
- Ты хочешь снова туда? - Неожиданно спросил Тавиар.
Эска не колебалась ни секунды:
- Очень.
Он закрыл лавку, позвал отца. Девушка вновь, с ощутимым замиранием сердца, села в уютное кресло. Сомрак придвинул стул и сел рядом.
- А вы все время будете держать меня за руку?
- Нет. Это только первые несколько секунд, чтобы отправить тебя. Ты готова?
- Готова.
- Сомкни веки.
Эска последний раз посмотрела в глаза Тавиару, понимая, что не увидит ни его, ни эту комнату еще очень долго. Один бог знает сколько. И ей жаль было расставаться.
- Глаза, Эска...
- Да.
Темнота и шероховатая ладонь в ее ладони таяли...
Глава шестая
Сомм разбудил меня рано. Пора было в дорогу.
- Мой помощник поедет по главному тракту, и до Лигго доберется быстрее на день или два. Если ты не против, то я, не смотря на неудобства, прошу тебя поехать со мной. Добираться придется окольными путями, без нормальных стоянок и нормальной еды.
- Конечно, я поеду с тобой. Сомм, а почему ты решил, что Алхимик заражает какой-то жидкостью?
- Чем же еще? Он не стреляет, не режет. Укол похож на укус пчелы, а, значит, есть яд и есть какие-то шипы, которые он сдувает, как дротики.
- Ну... да, может быть, - я хмыкнула.
Оказалось, что это время сам лекарь на сон не тратил. Он успел достать еще одну лошадь, провизию, воду во флягах, пару скрученных воловьих шкур и дерюгу. Пока он запрягал и укладывал поклажу, я смогла умыться из колодца на заднем дворе, и привести в порядок одежду.
Солнце поднималось, путь предстоял жаркий. Сапоги у меня, к счастью, были из тонкой кожи и короткие по длине, достаточной для длины кинжала. Плащ я свернула и положила поверх в дорожную сумку, только на случай дождя, поверх рубашки накинула короткую суконную куртку и развернула пояс. Более широкий, плотно затянутый, он укреплял спину и ушибленные ребра. Перстень пришлось переложить в кошелек.
- Так куда лежит твой путь? - Спросил Сомм, когда мы выбрались из города и пока шли пешком через бездорожный пролесок, ведя коней под уздцы.
- Пока до Лигго. А там не знаю.
- Но и я не знаю. Если не найду Миракулум там, то еще неизвестно, в какие края меня заведет его след.
Хорошо, что он не спрашивает меня, видела ли я Алхимика. Мне бы не хотелось ему лгать, и не хотелось бы говорить правды.
- А что тебе нужно в Лигго?
- В нем самом ничего. Этот город всего лишь стоит на пути к моей цели.
- Цели? Это значит, что мне не удастся уговорить тебя вступить в мой отряд?
- Нет.
- И какова же твоя цель?
- Найти оружейника.
- А-а-а... - протянул понимающе Сомм, - история, которую ты мне обещала рассказать позже.
- Да, позже.
Не знаю, сказывалась ли на мне усталость. Когда мы добрались до лесной дороги и помчались галопом, то я старалась думать только о скачке. В годы пребывания на том Берегу, подобные нехитрые уловки всегда становились мне щитами. Сейчас ветер бил мне в грудь, Варт храпел и легко подбрасывал меня в седле, впереди я видела скачущего лекаря, благодаря этому, я сейчас не одна. Спасибо судьбе.
Лиственный лес, пролегавший на равнине, сменился хвойным, и постепенно дорога, превратившись в тропку, повела нас по каменистой ложбине между холмами. Главный тракт, проходил по другую сторону правого холма, где его склон был более пологим и менее скалистым. Окольный путь к тому и нужен, чтобы путникам не казалось легкой целью добраться из одного места в другое.
Соммнианс уверял, что здесь его преследовать не будут. Тропинка хоть и заметно протоптана, пешего или всадника можно встретить не часто. Он ее знает только потому, что после проигранной войны, еще будучи на службе в своих отрядах сопротивления, изъездил все Побережье, и много путей знает на окраине северо-восточных государств.
До ночи мы сделали только один привал у ручья, чтобы дать лошадям отдохнуть, а после сделали остановку для ночлега у склона, поросшего только высоким кустарником.
Весь следующий день путь вел параллельно растекшемуся ручью, он, если прислушаться, шумел невдалеке, по левую руку. Также как и вчера, у нас был один привал. Сомм не собирался делать мне ненужных поблажек с отдыхом. Только нашим лошадям давалась передышка, когда мы переводили их на шаг или спешивались, чтобы они какое-то время везли только поклажу. И Сомм не торопил меня с откровенностями, при моем нежелании говорить, он рассказывал о своей жизни и о своих людях.
Лекарским промыслом он не зарабатывал. Семьей тоже не обзавелся, не было ни времени, ни цели найти себе спутницу жизни. Вообще, как он говорил, он никогда не сможет осесть на одном месте навсегда, или даже на несколько долгих лет. Он может сделать для людей больше, чем вылечить единицы, он может избавить их от Змеиного Алхимика. Его люди, порядка шести человек, ждут его в Лигго уже больше месяца, и из города он отправится уже не один, как раньше, а с ними.
Зная, что за ночь лошади достаточно отдохнут, мы перешли с рыси на галоп. Тем более что дорога стала шире и ровнее, и оставалось не меньше часа до захода солнца. Спустя время лекарь заметил впереди всадника. Из-за его неспешной езды и нашей скорости, мы тоже оказались неосторожно замеченными. Всадник обернулся и, увидев нас, пришпорил коня.
- Вряд ли это засада, - серьезно заметил Сомм, - нас могут только преследовать, но не опережать.
- Может это такой же путник, как и мы.
- Может. Останавливаться не будем.
Конь незнакомца был не чета нашим, и мы быстро его нагоняли. А судя по тому, как человек отчаянно хлестал и пришпоривал животное, стало ясно, что он старается скрыться.
Сомм выкрикнул мне со смехом:
- Ему кажется, что мы за ним гонимся! Бедняга, он так в два счета загонит свою, и без того слабую, лошадь! Эй!
Всадник, поняв безысходность положения, однако не остановился, а дернул поводья и свернул с дороги.
- Стой! Там же обрыв!
Окольный путь... он и без нападений и засад может принести беду для каждого, кого ведет. Потому что страх здесь - единственный поводырь. Сомм видимо, знал, что безобидный раньше ручей весной превратился в бурлящую реку, прорезав себе маршрут между песчаными крутыми обрывами.
Лекарь свернул там же, я - следом за ним. Не успели мы придержать свои вожжи, как впереди раздался крик и визгливое ржание лошади. Потом гулкий плеск.
Соммнианс сам соскочил с седла, и кинулся в проем проломленных веток на край обрыва. Над водой, на открытом пространстве было больше света, чем в зарослях. Лошадь лежала на мелководье, а чуть дальше от берега сперва всплыла шляпа, а потом и сам человек. Сомм, держась за выступающие корневища, стал спускаться с обрыва.
- Если он еще жив, то ему нужно помочь. Жди меня здесь, Рыс.
Всадник либо убился насмерть, либо был оглушен ударом о воду. Движений никаких он не делал, и тело начинало сносить течением, то погружаясь, то снова мягко всплывая. Лекарь поймал край одежды, когда вода уже стала ему по грудь.
С лошадьми я спуститься вниз не могла, и потому только смотрела, как он вытаскивает незнакомца, обливаясь потоками воды.
- Рыс, это девушка.
Ряженая, как и я в мужской наряд, на скрытой тропе, - не мудрено бежать от всякого, кто встретится. Мне, по крайней мере, повезло со спутником.
- Сбрось красную флягу!
Он послушал ее дыхание, приподнял, похлопал по спине.
- Сейчас.
Фляга, вихляя ремешком, скатилась в песок.
- Она без сознания. Может быть что-то сломала, но явных травм я не вижу.
- Мне спуститься?
- Да, привяжи лошадей и захвати мою сумку.
Внизу Сомм сначала выпил несколько глотков из фляжки, потом попытался привести спасенную в чувство. Легкие пощечины не помогли, флакончик едкого запаха только заставил ее мотнуть головой, но она тут же снова безвольно замерла на локте Соммнианса.
- Молоденькая, - заметила я и пригляделась получше. - Она...
- Дурочка она, - перебил он, - как можно пускаться в путь в одиночку. Ведь ребенок еще, кажется.
- Ей семнадцать лет. Или уже восемнадцать, но не больше.
- Оно и видно.
- Эту дурочку я знаю. Сомм, с ней все в порядке?
- Пока она не пришла в себя, я точно сказать не берусь.
- Как же быть?
- Вот что, - Сомм поднялся и взял ее на руки, - поднимайся обратно и бери лошадей. Мне с такой ношей наверх не забраться, но дальше по реке у обрыва есть не такой крутой спуск. Ты выезжай снова на дорогу и жди меня там.
- Я узнаю, где это "там"?
- Узнаешь, если только до полной темноты успеем. Если она так и не очнется, нам придется свернуть на главный тракт и ехать всю ночь без остановки.
- Но куда, ей же нужна помощь.
- И я об этом. Недалеко деревня и постоялый двор "Щит Ратника"
Маленькая прекрасная Витта, как боялась я встречи с тобой, возвращаясь на этот Берег... и надо же было такому свершиться, что господин случай опять невероятным совпадением свел наши пути.
- Приди в себя, Витта, - прошептала я, - и ответь на самый главный вопрос: почему ты одна?
Постоялый двор едва вмещал в себя всех прибывших с дороги людей. Путешественники, не желая быть застигнутыми темнотой, подгоняли своих лошадей и свои обозы быстрее, чтобы успеть сюда. И потому, нам, пришедшим к воротам далеко за полночь, досталась в наем одна комната под самым чердаком. И Сомм, без того падающий от усталости, нес ее еще полсотни ступеней наверх.
Пока я ходила с распоряжениями для служанки, чтобы та принесла нам еще свечей, еды, кувшины с молоком и водой, лекарь переоделся в сухое, и начал раздевать девушку.
- Помоги мне, Рыс. Достань флакон, дам ей снова понюхать. У тебя есть сухая одежда на смену?
- Есть.
Девушка в свете маленьких огоньков казалась совсем бледной. От резкого запаха она очнулась всего на несколько мгновений, не больше.
- Переодень ее.
Сомм, осмотрев Витту, не нашел ничего страшного, что так долго держало ее в беспамятстве.
- Она измотана, и к тому же пережила такой шок. Она, наверное, и привалов не делала...
Семнадцать лет. Девушка вся еще была хрупкой, как весенняя веточка, а пустилась в одна в неизведанное странствие, верхом, без сумы и почти без денег. В куртке у груди Сом нашел только две серебряные монеты.
- Сейчас она просто спит, и ей нужен только отдых.
- Мы ведь не оставим ее?
- Нет, конечно.
Лекарь принес с конюшни шкуры и дерюгу. Наши постели пришлось раскладывать на полу, как раньше на земле. Комната одна, кровать тоже одна. Служанка, принесшая поздний ужин, забрала сушиться сырую одежду и сапоги. Когда я задула пять свечей из восьми, чтобы оставить на ночь немного света, и легла, то подумала, что устала, пожалуй, не меньше Витты. Спину и ноги ломило, остатки силы собрались только в руках, чтобы подтянуть на себя узкое покрывало, и заснуть.
- А откуда ты ее знаешь? - Спросил лекарь, занявший место у противоположной от двери стены. - Как ее зовут?
- Ее зовут Витта. Она дочь Аверса.
Может, он и спрашивал о чем-то дальше, или сам провалился в беспамятный сон, но я уже ничего не слышала.
Проспала я долго, в окно бил яркий дневной свет, а не розовые сумерки утра. Витта вольготно раскинула на постели руки, ее лицо заметно посвежело, и просыпаться в ближайшее время она не собиралась. Сомма в комнате не было. Я умылась и спустилась по лестнице, чувствуя каждой мышцей отпечаток ночлежных досок моей кровати. Лекаря я нашла не сразу, он говорил с хозяином "Щита ратника", и я услышала мельком, что к следующей ночи отдельные комнаты нам будут.
- Ты не боишься, - спросила я Сомма, когда хозяин ушел, - что нас здесь легко могут найти те, кто тебя преследуют?
- Могут. Тем более что здесь только одна дорога, и через этот постоялый двор невозможно не проехать тому, кто едет по ней. Есть шанс, что они уже успели здесь побывать, и поехали дальше.
- Значит, не боишься.
- Не судьба нам добираться до Лигго скрытно, а с судьбой не поспоришь. Пойдем в трактир. Раз уж мы здесь, то и поедим, как следует, и выпьем вина.
Вина я пить не стала. Я все время думала о том, как скоро смогу спросить у нее об Аверсе, и как мне это сделать. Ведь девушка, несомненно, меня узнает. А если нет? Один день довелось нам видеть друг друга, и практически все это время девочка не сводила с меня глаз. Внимательных, испытывающих, злых и ревнующих, а потом и презирающих до глубины души. Как много. Глаза у Витты его, - серо-зеленые, очерченные в своем разрезе, и такие же умеющие смотреть и видеть.
- Самое время рассказать, Рыс, что тогда с вами случилось.
- Да, так вышло тогда, - комочек подпрыгнул к горлу, но я привычно его сглотнула, заставив голос звучать в нужном спокойствии, - что когда мы добрались до Побережья...
- Скажи мне свое настоящее имя, - перебил лекарь.