Выводы были просты и по-детски категоричны: родители — самые лучшие, а эльф — та ещё козявка. И пусть эта козявка идёт в своё болото! И на папе повиснуть, чтобы в том болоте булькало от злости посильнее, и маму попросить его обнять — на удачу, конечно же, ведь сами уже обняли, и папа Янис — тоже, разве можно маме в стороне оставаться? Тимэрина смущённо зарозовела, но просьбу выполнила с удовольствием, окончательно расцветая от обещания потом дать посидеть в кабине «Змейки», а то и поучиться летать на ней, если понравится.
— Я тоже хочу! — надулся Ришелар.
— Дорасти сначала, — усмехнулся Рилонар, подталкивая семейство к трибунам, чтобы не мешались под ногами. Любительские гонки — любительские, но технику безопасности никто не отменял, и пора было выводить «ласточек» на стартовые позиции.
Умей Риатте убивать взглядом — «Змейка» вспыхнула бы ещё до линии старта. Но подобного рода вещи были не просто запрещены — блокировались на всей территории «Ратрака». Потому и пришлось Риатте в прошлый раз не просто подходить к Яну, а ещё и физический контакт провоцировать — иначе сглаз просто не зацепился бы. Но второй раз у него этот трюк уже не прошёл бы. Подпускать малефика никто не собирался, и амулеты защитные были у всех. Да и не рискнул бы Риатте сейчас — не после фениксов. Всплыви его художества, жизни светлому не будет, причём среди своих в первую очередь.
И всё, что он мог сделать, это занять место на своём «Драконе». Камеры, показывающие крупным планом готовящихся к старту гонщиков, очень хорошо поймали ракурс — скрип зубов прямо так и слышался. Но вместо него из динамиков лился голос комментатора:
— …А вот Эльмарин Риатте, кажется, сегодня не очень уверен в себе — или он просто переживает, как его «Дракон» преодолеет новые испытания? Не забывайте, уважаемые зрители, сегодня мы испытываем новую трассу, которую создавали для Ратрака лучшие специалисты, работавшие в том числе и на Талосе!
— Папа всё равно будет лучшим, покажет этим специалистам! — надулась, услышав это, Ясмин, и Янис с улыбкой потрепал дочку по топорщащимся змейкам.
«Ласточки» разноцветной пунктирной линией выстроились на старте, по экранам побежал обратный отсчёт, взревели двигатели — и линия пришла в движение, нестройным рядом взмывая в небо. Гонка началась.
Поначалу препятствия были вполне знакомыми — торнадо над огромным пустым полем, гейзеры и скалы с водопадами. В иных комбинациях, не такой силы, как на привычной трассе, но, в целом, ничего нового. Горячие головы торопились воспользоваться этим, чтобы оторваться. Более опытные и хладнокровные гонщики, наоборот, не слишком спешили — резкий рывок можно будет сделать и перед финишем, а вот с размаху влететь неизвестно во что… А без трезвого расчёта и на обычном вихре можно вылететь с трассы.
Вот «ласточки» дружно кувыркнулись, вызвав невольные вскрики у зрителей — очередным препятствием оказалась зона нестабильной гравитации. Со стороны это выглядело, пожалуй, даже более впечатляюще, чем из кабин — для гонщика это было сравнимо, скорее, с запутанным коридором наподобие воздушных горок. Но для зрителей вектор гравитации не менялся — и они видели, как «ласточки» выкручивает, заставляя лететь то боком, то вверх днищем, а то и вовсе по диагонали.
Там-то и обозначились первые вылетевшие. Янис хмыкнул, глядя, как опавшим листом кружится слишком широкая «ласточка» какого-то эльфа с дополнительными стабилизаторами на крыльях. И только покачал головой, глядя, как продирается через освободившийся коридор тяжеленная махина, по которой можно было без труда определить, что пилот — дворф. Точнее, дворфка, Тунда Железноградая — Ян скосил глаза на турнирную таблицу, транслировавшуюся сейчас на отдельном экране. Комментатор тоже не оставил этот момент без внимания:
— Поглядите, как идёт «Молот» Тунды-Наковальни! Какая мощь, какой напор! Посмотрим, как она справится со следующим препятствием, где потребуется вся сноровка и ловкость пилотов. И-и-и… Это скальные лабиринты, но не думайте, что это всё. Воздушные маги потрудились на славу, и наших гонщиков поджидает множество ловушек!
И как раз на входе в лабиринт «Дракон» догнал «Змейку». Янис невольно сжал кулаки, чувствуя, как по связи от Рила плеснуло каким-то злым азартом, ни капли не похожим на те ощущения, что он раньше транслировал во время гонки. Слишком много сейчас было хищного, настолько тёмного, что змейки невольно взвились, скалясь во все клыки.
Что бы ни хотел Риатте от Рила раньше, сейчас он явно желал только одного: поединка. И две «ласточки» закружились, пытаясь разлететься в узком коридоре. «Змейка» вырвалась вперёд, почти проскочила узкое место — и чуть не грохнулась о стену, получив под днище внезапным вихрем.
— …Рилонар Хэлвирэт, лишь недавно получивший прозвище Тень, невероятным усилием возвращается на трассу! Ещё бы немного — и был засчитан проигрыш, но нет, «Змейка» по-прежнему стремится вперёд!
Погоня продолжалась, теперь напоминая пятнашки среди смертоносных вихрей, всё чаще срабатывавших от пролетающих мимо «ласточек», и каменных стен, временами сужавшихся так, что пилотам приходилось буквально протискиваться вперёд, едва не скребя обшивкой по камню. Встречались и обширные полости, где был шанс обогнать противника, выходы на «поверхность», позволявшие преодолеть участок трассы в одиночестве, нырнув в следующее отверстие. Именно из такого и обрушилась на двух отчаянно грызущихся эльфов махина «Молота».
Янис вздрогнул: творилось что-то, что замечал только он. Вот «Змейка» вильнула в сторону, протискиваясь между стеной и сработавшей на «Молот» ловушкой, вот «Дракон» метнулся следом… и получил другим вихрем, закрутившись вокруг собственной оси.
У него ещё был шанс выровняться, но именно в этот момент Тунда, видя нагоняющего её Рила, прибавила скорости — и воздушной волной «Дракона» швырнуло на стену, мгновенно расцветшую огненным цветком.
Строчка с именем Риатте в таблице отчаянно замигала — и погасла.
Ян прикусил ноготь. Схватку между эльфийскими «ласточками» в туннеле показывали со всех сторон — камер на трассе хватало. Маневры в последнем вихре так и вовсе прокрутили несколько раз, да ещё и с замедлением — в том числе и для того, чтобы все увидели, что никакого умысла нет. Да, два эльфа явно что-то не поделили, но магия не применялась, амулеты не срабатывали, и вообще, «Змейка» с «Драконом» даже не подрезали друг друга толком — не больше, чем другие участники гонки.
Трагическая случайность. На трассе всякое бывает, особенно вот в таких скальных лабиринтах. На каждый камень страховочное заклятие не повесишь.
И всё-таки Янис не мог отделаться от ощущения, что Рил это спланировал. Может быть, потому, что по связи от него шло мрачное удовлетворение?
***
— …и комментарии известного гонщика о недавней трагедии на полигоне «Ратрак»…
Экран мигнул, переключая картинку, и в кадре появился какой-то спортзал и не очень-то довольное лицо дроу, явно оторванного от занятий. В руке он держал планшет, который передал корреспонденту, пожав плечами.
— Не вижу здесь ничего необычного — подобное может случиться с каждым, кто слишком много возомнит о себе на трассе, — он усмехнулся, скаля зубы. — Риатте задумался не о том — и проиграл.
Экран снова мигнул, появившийся диктор принялся рассуждать о засилье дроу в опасных видах спорта, что и могло привести к подобной ситуации, когда ради победы гонщик забыл обо всякой опасности…
— Пап, а кто это?
— Кто именно, Шэрин?
— Дроу!
— Пилот «Черного дротика», Шаррат, из профессиональной лиги, — пояснил Рил, устало откинувшись на спинку дивана. — То ли изгнан из клана, то ли ещё по каким причинам делает ставку на имя, а не на фамилию. Опасный эльф, но умелый. И если уж он здесь ничего не увидел…
Последнее было скорее ответом на безмолвный вопрос Яниса.
Горгона опустил ресницы, так же безмолвно соглашаясь со словами Рилонара. Так ли уж важно, не увидел этот самый Шаррат совсем ничего, или ничего особенного по меркам дроу? Риатте был сильным малефиком, и дар свой использовать не гнушался. Этот же дар позволял закрыться от ответных пожеланий и откатов — но у всего есть пределы. Не в силах пробиться через щиты в обычной жизни, откаты вполне могли сработать в опасной ситуации. Риатте был достаточно уверен в себе, чтобы участвовать в гонках… но вот такого хода от Рилонара не ожидал.
Рила вообще всегда причисляли к светлым — сказывалась и работа, и внешность, и репутация. Месть своими руками, да ещё такая… прямолинейная была в духе как раз таки дроу. Светлый эльф пошёл бы путём интриг, методично изничтожая репутацию — как, в принципе, сам Риатте собирался действовать в случае с Янисом. И Рилонара посчитал таким же. Ему и в голову не пришло, что сумеречный не просто хочет победить его на новой трассе, устанавливая своё превосходство.
Будь Рил светлее — возможно. Скорее всего, Риатте ждал ещё и саботажа, наверняка перепроверял своего «Дракона» до последней детальки. Но это его не спасло. По сути, авария и впрямь была случайностью. Просто «Молот» Тунды, занявшей, кстати, первое место, но возненавидевшей Рилонара за бесконечное таскание по всевозможным комиссиям, подвернулся очень удачно.
И ни Янис, ни сам Рил по этому поводу ни капли не переживали. Камни на груди отдавались тёплой пульсацией, полнящейся удовлетворения и понимания: только такая судьба могла настигнуть того, кто поднял руку на их семью и не внял никаким предупреждениям. И пусть окружающих обманывала улыбка и большущие наивные глаза горгоны, но готовности защищать дорогих существ в нём было ничуть не меньше, чем в Рилонаре — холодной безжалостности, направленной, впрочем, на то же самое.
Сигнал дверного звонка прервал их незримый диалог, заставив моргнуть. Рил поднялся, осторожно стряхивая с колен хвост Ясмин.
— Схожу погляжу, кто там.
Заглянуть к ним и впрямь мог кто угодно — от многочисленных родственников и друзей до репортёров, рассчитывающих, что в неофициальной обстановке договориться об интервью будет проще. Последних заворачивал как раз Рилонар — ну, или действительно договаривался о встрече где-нибудь. В дом, в семью они с Янисом пускали очень немногих.
Но чего они точно не могли ожидать, так это пришедшего к ним домой феникса.
Аверхнерниса выглянувший на зов Янис узнал сразу, хотя от себя же до перерождения феникс отличался сильно. Он оказался совсем маленьким, ростом хорошо если с Ришелара, со смешным хохолком жёлтых-жёлтых пёрышек на макушке. И ещё он стал как будто легче, ярче… пламеннее. Но взгляд — взгляд золотистых глаз был всё тот же, мудрый и понимающий.
— Аверх-ая, — горгона вежливо наклонил голову, сплетая змеек в замысловатый узор.
— Мастер Шерсс, — поклонился в ответ феникс.
Выпрямился, Янис невольно взглянул ему в глаза… И понял, что проваливается куда-то.
Вокруг больше не было стен, не стоял за спиной Рил. Была пустота и чернота, которая медленно складывалась во что-то осмысленное, но до того странное — голова кружилась. Или это вращался безумный, ни на что не похожий мир, напоминающий пёстрое лоскутное одеяло? Заплатка на заплатке, дырка на дырке, и из каждой будто клочок своего, особенного.
И этот лоскутный мир внезапно дрогнул, всё завертелось — и он явился заново, но теперь в центре каждого лоскутка высилась каменная колонна, над которой парило в воздухе огненное перо.
А вместе с этим пришло понимание. Родной мир фениксов недаром породил настолько странную расу. В нём возможность возрождаться заново была залогом выживания, потому что он был буквально разорван на куски, растащен по множеству других миров. Стихийные порталы вспыхивали там и тут, дробили реальность на кусочки, пока не был найден метод успокоить их, унять взбесившееся мироздание.
Фениксы держали мир на своих руках. Держали своими жизнями, делали его не безумно опасным местом, а колыбелью для своих птенцов, столь редких, что на рождение каждого уходили силы всего народа. И частицы сущности неугасимо пылали, скрепляя пространство, давая свободу быть собой и жить. Просто жить, радуясь каждому новому дню.
Фениксы расселились по мирам — но каждый помнил мгновение своего рождения. Мгновение понимания, что перед ним бесконечность миров. Мгновение полной и абсолютной любви и свободы, единства… Мгновение, которое нашло отражение в сотворённой Янисом статуе.
Он вынырнул обратно в реальность, хватая ртом воздух, понял, что обвис в руках Рилонара, а в распахнутой двери квартиры уже никого нет. Аверхнернис ушёл, показав всё, что хотел. Дав ответ на вопрос, который не мог не волновать Мастера.
— Пап? — пришуршавшая Ясмин встревожено приподнялась на хвостике, заглядывая в лицо.
— Всё… хорошо, — Ян с силой потёр лицо ладонями. — Аверхнернис… он приходил рассказать. Почему — перья. И что имели в виду те фениксы.
— Но он же ничего не сказал? — озадаченно наморщил лоб Шэрин, приползший следом за сестрой. — Только посмотрел на тебя, и глаза пыхнули и погасли.
— Он показал, — горгона откинулся назад, устраивая голову на плечо Рилонара.
Тихо щёлкнула дверь, Ришелар старательно проверил, закрыт ли замок. Обернулся, глядя встревоженно, но Янис только закрыл глаза.
Легко ли уложить в голове, что тебе не просто удалось угадать, по наитию сделать всё правильно — а буквально вплести своё творение в целый мир? Конечно, Ян не был магом, и сама по себе опаловая статуя осталась бы пусть особенным, но принадлежащим Сольване местом. Но перья фениксов… Этих перьев было столько, что Перерождение-в-Пламени стало частью их мира. Каждый из фениксов скреплял пером один из каменных столбов — сколько фениксов, столько и якорей. Чем больше их — тем стабильнее мир.
Но возле опаловой статуи оставили перья все фениксы до единого.
Связывая её со своим миром.
Делая осевой точкой всех стел поколений.
Пожалуй, только сейчас Янис понял, насколько же это страшно и одновременно чудесно — быть не просто скульптором. Не окаменять взглядом балясины и вазочки, не делать «танцующие» статуи. Нет, каково это — быть Мастером. Именно так, с большой буквы.
Мастером, который может ненароком совершить невозможное.
========== Эпилог ==========
Как же всё-таки летит время…
Янис смотрел на детей и невольно пытался понять: как и когда три умильные мордашки превратились в такие серьёзные лица подростков? Казалось бы, ещё вчера катал всех на хвосте и даже веса не чувствовал, а вот уже Ришелар с него ростом и не собирается останавливаться. Явно в Рилонара пошёл, а то и выше вымахает. А Шэрин с Ясмин? Коротенькие детские хвостики давно остались в прошлом, теперь если в клубок завернутся — потом до-о-олго распутывать приходится.
Или может быть, дело в том, что раньше время текло иначе? Сколько прошло с момента встречи с Рилом? Несколько… десятков лет? А ведь кажется, что минул всего год! С детьми же другая история, каждый год их жизни как будто за десять идёт, вроде бы всего ничего прошло, а сколько изменений. Вчерашние дети — сейчас уже подростки стоят, нервно переминаясь с ноги на ногу и свивая кольцами хвосты.
— Тимэрина сейчас будет, — оторвался от планшета Рилонар.
Ришелар кивнул, прижал уши. Они все сейчас стояли перед спортивным центром, в котором должно было проходить командное соревнование — первое, в котором собирались участвовать дети. Выучка Канафейна не прошла зря, дети заинтересовались командными боями и долго тренировались, с нетерпением ожидая, пока смогут участвовать по возрасту. И вот, наконец-то…
— Я не опоздала?! Ох, Рише, ты такой серьёзный, забудь эти глупости! — подлетевшая Тимэрина чмокнула сына в лоб, тот насупился — и невольно улыбнулся, глядя, как она обнимает Шэрина с Ясмин, приглаживая им топорщащиеся змейки.
Янис тоже улыбнулся: изменилась и Тимэрина. Выросла, повзрослела, наконец нашла себя. Эта эльфийка ничем не напоминала ту задавленную роднёй худышку, не рискующую и лишнего движения сделать, которую он когда-то увидел у здания портала. Эта Тимэрина была собой и ни капли не стеснялась звонко смеяться и всплёскивать руками, носить удивительно идущие ей мужские рубашки и коротко стричь волосы.
И Янис помнил, как Ришелар пришёл, взглянул внимательно и протянул планшет со словами «Папа, мне кажется, это важно». И помнил своё недоумение: планшет вообще-то принадлежал Ясмин, она ходила с ним школу. Но когда увидел рисунки на экране, всё встало на свои места. Детям по истории задали на дом нарисовать предметы быта прошлых времён, Ясмин выбрала часы и явно пыталась изобразить что-то такое, замысловатое, и у неё даже получалось. Но рядом красовались ещё рисунки, и Ян как-то безошибочно понял — эти рисовала Тимэрина. Была в них какая-то особенная лёгкость и свобода, простота и живость.