А через неделю мы вернулись в Хитлум. Эльфы довольно быстро поняли, что Тиндлох есть Тиндлох даже в чужом облике, а братья хоть и продолжали подтрунивать надо мной, но делали это незаметно. А потом разъехались по уделам.
Сложнее было с детьми. Силиврен воспринял новость спокойно, даже отрешённо, но другой реакции у него быть и не могло. Серегон, Гвирит и очень удивились, даже не сразу поверили в это. Только когда Тиндлох что-то шепнула им на уши, они поверили ей и назвали мамой. Реммират поверила довольно быстро – глянула на выражение лица матери и всё поняла. Санса, Ненар и Аранель вообще не сомневались, но они всегда были ближе к матери, чем их старшие сёстры.
Вот кто меня волнует и беспокоит, так это Санса. Я не знаю, почему Тиндлох настояла именно на этом имени, но оно очень подходит малышке. Её кожа бела, как снег, глаза светло-голубые, как лёд, а волосы цвета льна. Она не выносит солнечного света, потому спит днём и выходит из дворца ночью. Её часто навещают Ненар и Реммират, иногда Силиврен, а теперь ещё и я. Тиндлох сказала, что это явление называется альбинизмом.
- Отец, почему я не выношу солнечного света?- спросила меня как-то Санса, когда мы с ней сидели и играли в шахматы.
- Проклятие Моргота, должно быть,- вздохнул я,- Родись ты во времена Древ, ты бы никогда не узнала об этой проблеме. Жаль, что Древа уничтожены...
- И это не исправить?- Санса расстроилась. Она всегда очень ярко реагировала на историю о Древах.
- Разве только доставить сильмариллы в Валинор, их Свет должен помочь...Но сильмариллы в руках врага, и клятва сыновей Феанора не исполнена.
- Отец, а что сильмариллы делают?
- Сверкают, разгоняют мрак...привлекают врагов, сеют раздор...приносят несчастья,- грустно ответил я,- Но мы дали клятву их вернуть.
Зря, конечно, дали. Отец и сам в конце-концов начал жалеть. Только исправить уже ничего нельзя. Ещё и Намо нас проклял...
Стоп. Он проклял нас, но не Тиндлох! Возможно ли, что его проклятие не сбудется благодаря моей жене, которая не является эльфийкой и не зависит от воли Эру? Если да...то теперь понятно, почему вот уже лет двести эльфы живут в относительном мире и покое, хотя должны воевать и страдать. Я счастлив, что женился на ней. В конце-концов, детей у нас уже много, даже очень много, в Днях Любви можно сделать перерыв.
И всё-таки, чем занимаются нормальные эльфы в браке?
====== Часть четырнадцатая, развлекательная. ======
Не сразу, но поверили Толэдгват, признали королевой нолдор. Вскоре перестали обращать внимания на её внешность, пусть и продолжались сплетни.
Лишь теперь Маэдрос и Толэдгват поняли, как же мало друг о друге знают, и начали они проводить всё больше времени вместе.
Но быстро наскучили им охота и шахматы, а иных развлечений у эльфов тогда и не было. И тогда Толэдгват вспомнила о том развлечении, что нравилось ей ещё в человеческой жизни...
Скучно в Хитлуме. Книги я уже все перечитала, даже по нескольку раз, самой вдохновение не идёт, вышивать я не умею, а из прочих развлечений у эльфов – пиры и охота. Обе эти вещи я развлечениями не считаю, а потому грущу страшно и фантазирую. У меня вообще-то фантазия хорошая...но больная. Немного.
- Маэдрос, чем занимаются супруги в браке?- задала я ставший традиционным вопрос супругу. Тот, оторвавшись от бумаг, грустно ответил традиционную фразу:
- Не знаю.
- Скучно...пойдём, что ли, на балкон? Споём...
- Я обещал братьям не петь, пока они в Хитлуме.
- Может, пойдём в лес?
- Разве только грибы собирать...осень, ягоды сошли,- грустно отозвался Маэдрос, прекрасно понимавший всю бесполезность своих действий. Нам нужно было совместное дело. Не охота. Не пир. Что-то, приносящее удовольствие, что-то интересное, высвобождающее адреналин и избавляющее от постоянной скуки...
Хм, а ведь это идея!
- Скажи, Маэдрос, катался ли ты когда-нибудь с горки?
- Кататься с горки?- Маэдрос изумлённо посмотрел мне в глаза,- А ну-ка поподробнее...
- Я, когда была человеком, очень любила кататься зимой с горки!- начала рассказывать я,- У нас недалеко от дома была...небольшая гора (не говорить же ему, что это была насыпь на подземную парковку?), мы с мамой туда ходили зимой. Знаешь, как было здорово катиться вниз на большой скорости? Вот бы здесь так...
Маэдрос очень удивился. Но идея его явно заинтересовала.Кажется, он начал что-то прикидывать. Не к добру.
- Знаешь, Тиндлох, а это хорошая идея!- почему-то обрадовался он,- Горка у нас есть.
- Но у нас же нет ни снега, ни санок!- расстроилась я.
- У нас есть лодки! Я сегодня же прикажу приделать к ним колёса! Думаю, в этом случае снег не понадобится.
- Но это же опасно!- попыталась воззвать к его благоразумию я. И с чего я взяла, что он меня послушает? Ну, может...может, это и не настолько опасно, как я себе представляю. Но я раньше никогда не каталась на санках летом.
Через два дня мы с Маэдросом стояли на вершине холма, рядом с нами стояла небольшая лодка на колёсах, и у меня начали подгибаться колени. Было высоко. Холм казался слишком крутым. Странно, раньше мне казалось, что он пологий. Я окинула окрестности тяжёлым взглядом и начала подумывать о побеге.
- Ну, кто спереди?- спросил меня Маэдрос.
- Спереди сядет тот, кто легче,- мне стало несколько спокойнее, поскольку в облике Саурона я была массивнее супруга и тяжелее на несколько фунтов. Маэдрос сглотнул. Кажется, ему тоже стало немного не по себе. Но отступать было уже поздно, и он с тяжёлым вздохом сел на переднее сидение. Я осторожно села позади. Кажется, кто-то из нас дрожал, потому что лодка мелко содрогалась.
- А кто нас подтолкнёт?- шёпотом спросил меня уже не столь смелый Маэдрос. И я с тяжёлым вздохом оттолкнулась от ближайшего дерева. И тут мне стало действительно страшно.
Лодка начала двигаться, резко набирая скорость.
- О Эру!!!- завопили мы в один голос, крепко вцепившись (он в борта, я в него).
В ушах свистело. Глаза слезились, но закрыть их не представлялось возможным. Мимо проносились кусты и деревья. Я, ранее бывшая атеисткой, внезапно уверовала во всех богов разом. К огромному нашему удивлению, лодка всё-таки через какое-то время начала замедляться, а потом остановилась. Выбравшись из лодки и встав на “слегка” трясущиеся ноги, мы окинули взглядом пройденный путь.
- Нифига себе мы съехали!- обалдело прошептал Маэдрос.
- Да, неслабо,- согласилась я.
Посмотрев друг другу в глаза, мы как-то одновременно произнесли:
- Ещё раз?
За этот день мы ещё трижды затаскивали лодку на холм. Могли бы и больше, но она тяжёлая, и мы очень устали. Но зато вернулись во дворец довольными и воодушевлёнными. Завтра надо будет прихватить с собой верёвку – привяжем к носу, тянуть будет легче.
А на следующий день мы обнаружили на холме ещё кучу всякого народа: братьев Маэдроса, дочерей наших, прислугу, охрану... в общем, много тех, кто в это время должен был заниматься чем угодно, но предпочёл пялиться на нас. Пялились, к счастью, молча, поэтому мы смогли спокойно прокататься ещё целый день (мы даже взяли с собой обед, чтобы не возвращаться во дворец). К вечеру у нас болело всё, но радость была неимоверная.
А ещё через день Маглор попросил разрешения прокатиться один раз. Потом попросились Реммират и Гвирит. Потом лодку “угнал” Келегорм. А потом Маэдросу надоело, и больше мы лодку никому не давали – вот ещё, сломают! Народ послушал, проникся и как-то нехорошо улыбнулся. Не к добру.
Ну, что я говорила! Не прошло и трёх дней, как на холме кроме нашей находилось ещё много лодок.
- Куруфин, не ты ли назвал катание с горки “ребячеством, недостойным владыки Первого Дома”?- ехидно поинтересовался Маэдрос у брата.
- Если владыка нолдор с супругой уже который день этим занимаются, другие эльфы должны составить им компанию,- степенно ответили Куруфин, Келегорм и Келебримбор – обладатели самой большой лодки. На троих, должно быть. У прочих были двухместные и одноместные. Кажется, эльфам то ли стало завидно, то ли понравилось. А может, и то, и то. Я почувствовала себя как дома – да, сейчас тепло, да и детей среди катающихся очень мало, но восторг ничуть не меньше, чем зимой у детворы.
- Похоже, теперь у эльфов есть ещё одна радость в жизни,- улыбнулась я, расчёсывая медные кудри.
- И не говори,- ответил Маэдрос,- Я никогда не жалел, что женился на тебе...но сейчас я рад этому как никогда.
- Даже сильнее, чем когда я родила Силиврена?- игриво уточнила я.
- Не могу сказать, это разные радости. Наверное, тогда всё же больше.
- Это, наверное, даже хорошо, что они так втянулись. Только самим нам теперь кататься будет сложно.
- Почему сложно? Здесь есть ещё холмы. Конечно, они не совсем такие, как этот, да и подальше...- шептал Маэдрос, наблюдая самую забавную картину из виденных ранее – его братья и старшие дочери съезжают с холма наперегонки, все раскрасневшиеся, довольные до одурения, смеются и радостно орут. Будь здесь люди, они могли бы наблюдать редчайшее зрелище: степенные и благородные эльфы с диким визгом катаются на лодках вниз с холма. И радуются, даже когда лодки сталкиваются и переворачиваются.
Эх, а ведь эльфы так похожи на людей! В плане физиологии особенно. И им тоже иногда хочется развлечься иначе, чем песнями и пирами. Помнится, традиционно эльфы в романах описываются либо как высокомерные снобы, либо как недостижимый идеал: так вот, на самом деле эльфы – это люди с тысячелетиями опыта и смазливой внешностью, только и всего. Ну, ещё и маги. Теперь точно всё.
Но холм хорошим был, хнык. Жаль, этих теперь с него не согнать. Ну и ладно, будем кататься на соседнем.
Вряд ли именно этим занимаются эльфы в браке. Но, впрочем, кто сказал, что я – эльфийка? Так сказал Маэдрос, но он уже и сам понял, что ошибся. Есть у меня нехорошее подозрение, что ближайшие несколько десятилетий принять женский облик у меня не получится. Мне-то ладно, но Маэдроса жалко. Когда твоя жена оказывается Сауроном, поневоле занервничаешь. Впрочем, Маэдрос уже давно приобрёл философское отношение к жизни. Примерно после рождения второй дочери.
- Ну, так что? Пойдём на соседний холм?
- Ага...поедем.
====== Часть пятнадцатая, в которой спящий пробуждается. ======
Первый король людей Белерианда Сигрид Первый прожил семьдесят пять лет, и после его смерти к власти пришёл Временный Совет, созданный им на время сна племянника, которому он и оставил свой трон.
Сыновья его ещё помнили, почему король имел связи с эльдар, и жили в мире с этой расой, но вот внуки уже забыли о величайшей услуге, оказанной эльфами людям, и отношения между двумя расами охладились.
К счастью, были ещё в Совете люди, осознающие всю важность дружбы двух рас, и их противодействие не позволяло сторонникам потомков Сигрида захватить всю власть в свои руки.
А между тем, пришло время, и в сотую годовщину похода Сиона на Моргота спящий пробудился...
Pov Сиона.
Темно...темно, холодно и страшно. Последнее, что я помню – как Моргот сказал странное слово, после чего меня скрутило, куда-то понесло...потом вдруг я оказался в пустоте, изредка до меня доносились чьи-то всхлипы, обрывки фраз и слов. А потом вдруг тьма рассеялась, и я открыл глаза.
Глаза медленно привыкали к свету. Голова раскалывалась. Я не мог пошевелить даже пальцем, тело ощущалось как ватное. Рядом с моей кроватью сидел смутно знакомый рыжий эльф, бледный, грустный, со странными красными глаза...красными глазами?
- Сил...это ты?- спросил я его и тут же закашлялся – дышать оказалось тяжело.
Он же вдруг с неверием, переходящим в восторг, посмотрел прямо на меня, а потом разрыдался. Точно. Он.
- Сион, о, Сион, я уже и не надеялся...то есть, надеялся, поэтому и ждал, но...Сио-он...-он уткнулся в мою грудь и зарыдал ещё громче. Мне стало неудобно. И мокро.
- А где Моргот? С ним что?
- Он...он пощадил тебя...он ведь тебя убил, потом его попытался убить я, а потом, ну...он всё же нас отпустил, а тебя воскресил.
Что-то не верю я в бескорыстную доброту Моргота. Наверняка это был его злобный план! А Силиврен как-то странно потупил взор...не к добру.
- А почему он нас отпустил? Что он с тобой делал, пока я был на том свете?
- Ну, сначала я попытался его пронзить твоим мечом, но у меня тоже не получилось. Потом Моргот взял меня на руку, рассмотрел внимательнее...сказал, что я очень похож на Саурона. Ещё сказал, что не может смотреть, как я грущу, воскресил тебя и вынес нас ближе к землям эльфов.
- А он точно больше ничего с тобой не делал?- смотрю я прямо в глаза Силиврену. Тот тушуется, и я прихожу к выводу, что Моргот совершил нечто ещё. Нечто не столь уж и приличное. Зверею и пытаюсь сесть, но тело слушается плохо.
- Точно, Сион. Нет, садись осторожнее, тебе лучше не шевелиться слишком сильно! Сто лет ведь спал...
- Что?! Какие ещё сто лет?!- заорал я в ужасе. Только теперь я заметил, как же вытянулся Силиврен, как повзрослел, как впали его щёки.
- Да, Сион, сто лет. Ровно. Я почти всё это время не отходил от тебя. Сион, как же я рад, что ты проснулся! Сейчас, подожди буквально минуту, я сообщу всем!- и брат рванул в коридор. Вот блин, а я хотел спросить его, что случилось за последние сто лет. Ладно, потом спрошу, рано или поздно Силиврен вернётся. А пока я с огромным трудом сел, держась за голову, и начал ощупывать себя, сразу ощущая несоответствия. Волосы отросли ниже пояса, мышцы исчезли, я сильно похудел и побледнел – вены ярко выделялись на фоне полупрозрачной кожи. Но я жив.
Стоп. Получается, раз прошло ровно сто лет, недавно мне исполнилось сто пятнадцать? Значит, теперь я...нет, не человек-долгожитель. Теперь я имею полное право называть себя эльфом! Или гномом, потому что бороду мою Силиврен даже подстригать не догадался. Надо побриться.
Пока брился, прибежал отец и...какой-то рыжий верзила с круглыми ушами, очень похожий на Силиврена. Незнакомец почему-то кинулся меня обнимать, на что я ответил яростными (насколько это было возможно после ста лет неподвижности) попытками вырваться. Но из этих стальных объятий хрен вырвешься!
- Эй, пусти! Я тебя не знаю!
- Что, совсем память отшибло? Ой...- незнакомец вдруг покраснел и выпустил меня – я попытался отдышаться,- Понимаешь, Сион, за эти сто лет столько всего произошло...в общем, я – Толэдгват, королева нолдор и твоя...мама?
- Э?- не поверил я. Но этот взгляд...да, точно. Это мама.
- Сион, я рад, что ты очнулся. Силиврен не отходил от твоей постели все эти сто лет, разве что в случае крайней необходимости.
Правда? Тогда...получается, почти всё его детство прошло в этой комнате? Бедный брат, мне его вдруг стало так жалко! Теперь я понимаю, почему он такой бледный – хотя раньше очень любил солнечный свет и при каждом удобном случае принимал солнечные ванны.
Но у меня не осталось сил. Мама всё понимает и покидает комнату (хотя я вижу, что она ещё многое хочет мне рассказать), отец следует за ней. Силиврен, же садится рядом, накрывает меня одеялом и рассказывает всё, что случилось в мире за последние сто лет.
Оказывается, количество моих сестёр сильно увеличилось: с трёх до шести. Реммират сейчас у телери, Гвирит у гномов, Серегон бродит по лесам, Аранель (красивое имя) поехала в удел дяди Келегорма, Санса (странное имя) из комнат своих выходит неохотно, а с Ненар толком не пообщаешься: она в основном читает, мечет кинжалы в деревья или бродит где-то по городу. В остальном мир тоже сильно изменился: дядя погиб и оставил меня своим законным наследником, а сейчас землями людей правит Серый Совет – прямые и не самые удачные потомки Сигрида Первого. Но прямо сейчас на трон сесть я не могу: ничего я не знаю, ничего сделать не способен, да и сил нет. Силиврен понимает мой сонный взгляд и без лишних вопросов покидает комнату – неохотно, но всё же уходит.
Но заснуть у меня не получилось: после ста лет беспробудного сна я проснулся и, видимо, ещё сто лет не смогу нормально спать. Или так, или я ничего не понимаю в физиологии. Некоторое время я лежал без дела, думая о будущем, как вдруг в комнату зашёл...варг. Большой, белый и голубоглазый варг! Он подошёл ко мне, обнюхал мою ладонь и, неожиданно, лизнул её. А потом залез и лёг рядом со мной, практически на мне. Он что, домашний? Интересно, с каких это пор мы начали приручать варгов Моргота? Но это какой-то странный варг...