Но из всех дочерей Маэдроса Аранель, прозванная позже Жестокой, сильнее сестёр проявляла мятежный нрав Феанора, ибо в полной мере передалось ей его пламя. Моргот знал её судьбу, но молчал, ибо желал её свершения. И принесла Аранель дурную весть в дом тёмной, холодной ночью, когда дули ветра севера…
Холодно, блин. Камин, конечно, греет, но недостаточно: пришлось закутаться в два одеяла и накрыться сверху пледом. Маэдрос сейчас пишет письмо Фингону, своему лучшему другу ещё с Валинора, а я сижу и пытаюсь вышивать. Нельзя так просто взять и вышить крестиком кабана, когда у тебя не гнутся пальцы. Особенно если ты ещё толком и не умеешь этого делать.
Сейчас Маэдрос пригласит Фингона к себе, или сам поедет к нему, и ближайшие пару месяцев они будут вместе развлекаться: кататься на лодках с холмов, распивать столетние вина, вспоминать Валинор, петь, играть в карты и шашки, гулять по лесам и охотиться на уток. Они не виделись больше десяти лет, только постоянно переписывались, так что пусть развлекутся. А то что-то Маэдрос в последнее время грустит и так много говорит о Феаноре и Финголфине, будто бы готовится их навестить!
Мне скучать не придётся – должность не позволяет. Скоро приедут эльфы из Гондолина, обсудить нынешнее положение дел в Средиземье и чрезмерное разрастание государства людей Белерианда. Как будто бы я не знаю! Не далее как на прошлой неделе ко мне приезжал Сион и хвастался, что убедил присоединиться к единому королевству людей ещё восемь мелких племён. Но ведь и эльфам нужно где-то жить! А люди…они должны либо селиться компактнее, либо сократить свою численность, либо перебраться в другие части Средиземья. Пока что выполняется первое условие, но если люди и дальше будут множится с такой скоростью, лет через двадцать-тридцать встанет вопрос о территории. И я не уверена, что люди захотят уйти добровольно.
Но пока я думала о политике, кто-то решил испортить мне тихий вечер и постучался в дверь. Мне очень не хотелось никого впускать в такую тёмную и холодную ночь, но воспитание не позволяло послать стучащегося. К тому же, это может быть моя дочь.
- Входите!- и я поплотнее закуталась в одеяло.
Вошла Аранель, чем несказанно меня удивила: она очень редко первой шла на контакт со мной, а после условного совершеннолетия в сто лет и вовсе перестала появляться во дворце чаще пары раз в месяц. К счастью, с ней всегда был Келегорм, который очень привязался к племяннице и учил её всему, что знал сам. Это было особенно заметно, когда на свадьбе Реммират она на квенья сделала изысканный комплимент Галадриэль. Всё бы ничего, но комплимент был таким, что покраснели почти все присутствовавшие, включая самого Келегорма.
Но сейчас она была настроена на разговор, но что-то меня в ней напрягло: то ли необычно свободное платье (она любила платья, подчёркивающие её фигуру), то ли мрачная решимость в глазах. Начала она издалека.
- Матушка, сколько вам лет?
- Около трёхсот,- привычно округлила я.
- О, вы так молоды…а сколько вам было лет, когда вы встретили моего отца, нашего короля?
- Не знаю. Я не знаю, сколько пробыла в Утумно до встречи с ним.
- Но вам было больше ста или меньше ста?
- Не знаю. Я ведь вышла замуж за него только через шестьдесят лет. А почему ты спрашиваешь?
- Некоторое время назад я встретила того, с кем я буду жить до конца мира, в горе и в радости,- она стала ещё мрачнее,- Мы уже поженились, так что твоё мнение о нём меня не волнует. Скажу лишь, что я знаю его очень много лет, больше чем ты отца до свадьбы.
- Рада слышать,- я действительно была рада за Аранель, но меня продолжало что-то тревожить. Некстати вспомнился давний сон-кошмар,- А кто он?
- Он…он был со мной с самого моего рождения...- почему-то замялась Аранель, впервые на моей памяти смутившись. Нехорошее предчувствие только усилилось.
- Хорошо, давай я буду угадывать, я ты будешь говорить, права я или нет. Он эльф?
- Да.
- Он из нолдор?
- Да.
- Он знатного рода?
- О да.
- Из Второго Дома?
- Нет,- она явно волновалась.
- Из Третьего?
- Нет. Матушка, разрешите мне выйти, я зря затеяла этот разговор…
- Нет, подожди! Он нолдо Первого Дома, знатный, я его наверняка знаю…
Аранель побледнела и осела на пол, я еле успела её подхватить. Кто же мой зять, имя которого она стесняется назвать? О, валар, нет, пожалуйста, пусть это будет неправдой, пусть я ошибусь!
- Это Келегорм Светлый,- гробовым голосом не предположила – уверенно сказала я.
- Да,- одними губами проговорила Аранель,- Это он.
Не успела я хоть как-то отреагировать на новость, из комнаты Маэдроса послышался чей-то вопль и звук бьющейся посуды. Я бросилась туда, забыв о холоде, и увидела страшную картину: Маэдрос пытается попасть тарелкой в Келегорма, который убегает от него и пытается успокоить. Бесполезно – Маэдрос в гневе хуже Моргота.
- Ты, распутник, как ты только посмел…
- Отец, стой!- воскликнула Аранель, проскользнула в дверь мимо меня и встала между отцом и…мужем,- Келегорм ни в чём не виноват. Я пришла к нему сама, священник из людей сочетал нас узами брака в храме валар!
- Валар никогда не благословили бы этот брак!
- Пусть так,- Келегорм заслонил собой Аранель и приготовился ко всему,- Пусть так! Но валар и не противились ему. Боги молчали, когда я произносил клятвы пред их ликами.
- Отец, вчера я почувствовала движение ребёнка в чреве,- вбила последний гвоздь в крышку гроба Аранель.
Маэдрос осел на пол. Я же сглотнула ком в горле и вздрогнула всем телом – мышцы свело судорогой. Так вот что означал сон…кровь стекала по их телам и смешивалась у их ног – кровосмешение, как же я сразу не догадалась?
Я подошла и посмотрела в глаза Келегорму – он не отвёл взгляд, чем спас себя от атаки уже с моей стороны. Я обняла дочь, положила руку на её уже немного выпуклый живот (так вот почему она в свободном платье) и почувствовала знакомую пульсацию внутри. Она не соврала. Ненавидеть их за брак, заключённый по доброй воли и давший законный плод, я не могла и не хотела: Аранель, при всех своих недостатках, оставалась моей дочерью, а Келегорм…что ж, пусть будет он. Если они будут счастливы, это будет лучшим утешением для меня.
- Благословляю,- прошептала я,- Но я не смогу защитить вас от Маэдроса.
- Я готов понести наказание,- склонил голову Келегорм.
- Наказание?- Маэдрос отошёл наконец,- Прочь.
- Что?
- Прочь из Хитлума. Я не желаю больше видеть ни тебя, ни Аранель. Утром вас не должно быть в городе.
Аранель и Келегорм смолчали и вышли из комнаты. Я же почувствовала несправедливость наказания и, не сдержавшись, прошептала:
- Прогоняешь брата, дочь, внука и племянника?
- Именно. Это кровосмешение, Тиндлох. Его нельзя допускать.
- Пусть. Но ты слишком жесток. Позволь им хоть переждать бурю!
- Они должны понести наказание за инцест. А по нашим законам, наказание за столь близкую связь – изгнание.
- Тогда я пойду с ними,- я решилась на последнее,- Я помогу им добраться в безопасное место и не вернусь, пока не увижу внука!
Я ушла не оборачиваясь, быстро собралась и, прихватив с собой карту и небольшую шкатулку с драгоценностями, догнала изгнанников у самого порога. Они собирались в спешке, поэтому имели при себе из вещей только тёплые плащи и немного денег. Да у Келегорма за спиной виднелся колчан со стрелами.
- Что, решила отправиться с нами?- усмехнулся Келегорм.
- Почти. Я провожу вас в Нарготронд и помогу с родами, а потом вернусь назад. Какой срок?
- Три месяца и четыре недели,- ответила Аранель.
- Раз беременность не прервалась в первые месяцы, ребёнок будет жить. М-да, ну вы и заварили кашу…Ладно, не мне вас осуждать. Финрод примет вас, если я хоть немного его знаю. Не беспокойтесь, скоро Маэдрос остынет и простит вас…
- Это необязательно,- холодно ответила Аранель, ёжась под дождём и ветром,- Мне всё равно не нравилось в Хитлуме.
- Не говори, простынешь,- Келегорм покрепче подвязал плащ жены и подхватил её под руку,- Интересно, нам в Нарготронд пешком идти, или можно взять лошадей?
- Не лошадей – Глаурунга. Глаурунг! Хватит спать, дело есть!
Огромный дракон выполз из специально вырытой норы и поморщился от залившей глаза воды. Он ужасно вырос и уже превысил двадцатиметровую длину. Глядя на эту махину, сложно было представить Глаурунга на полторы тонны легче и на десять метров короче. А я помнила его таким.
- Ну?- задал он резонный вопрос,- И чего вам в такую погоду дома не сидится?
- Нам срочно нужно в Нарготронд. Дорогу я приблизительно знаю, ссадишь нас за три версты до города и бегом обратно, пока тебя не засекут. Понятно?
- Понятно,- Дракон повернулся к намм и лёг на живот, поморщившись от налипшей на чешую грязи,- Залезайте.
Я не раз на нём каталась, Аранель тоже, а вот Келегорму такое было в новинку. Но он этого не показал – залез сам и помог залезть Аранель. На спине у Глаурунга очень удобно сидеть: пристроился меж двух гребней, и тебя не трясёт, не швыряет, только ходишь потом враскорячку (особенно с непривычки).
Я отдала свой плащ дочери – ей нельзя простужаться – и теперь стойко переносила холод, ветер и дождь. Кстати, свой женский облик я уже научилась возвращать, но сейчас сидела в теле Саурона – майа легче переносят погодные явления. И нашли же эти двое время для признаний!
А ведь так Моргот и сказал: «кто знает, кого она приведёт в дом тёмной холодной ночью», или что-то вроде этого. Знал ведь, гад, и не сказал! Даже не намекнул! Хотя…может, он и намекал, но я этого не заметила.
- Почему их изгнали?- поинтересовался Глаурунг у меня, когда Келегорм и Аранель задремали.
- За любовь.
- За это изгоняют?
- Да.
- О-о-о…- больше дракон вопросов не задавал и очень быстро отвёз нас к Нарготронду.
Ехали мы очень быстро, так что на следующий день уже к обеду мы стояли перед городом Финрода Фелагунда. Стража, узнав меня, любезно проводила нас через тайный проход прямо во дворец Финрода. Я изложила ему проблему, и он слушал меня с раскрытым ртом. Но принять беглецов согласился. Правда, Келегорму пришлось выслушать душеспасительную речь кузена, который пристыдил его за подвергание опасности не только жены-племянницы, но и нерождённого ещё сына, но это даже наказанием не назовёшь. Меня же король принял с удовольствием: я давно обещала заехать к нему в гости, но всё не было возможности. В конце концов, не всё же одному Маэдросу развлекаться с друзьями?
Я следила за дочерью и её беременностью тщательнее, чем за собственными: первый раз всегда самый сложный. Кроме того, кто знает, как имбридинг влияет на эльфов. Но пока что всё текло нормально: дитя медленно, но верно развивалось, самочувствие у Аранель было удовлетворительным, Келегорм уже готовился стать отцом. Его давняя мечта вот-вот сбудется.
Посланник от Маэдроса приехал через две недели. Карантир в достаточно вежливой форме (по его меркам) попросил меня вернуться назад, потому что на меня изгнание не распространяется. А потом уже от себя добавил, что после моего отъезда Маэдрос впал в тоску и уныние, и надоел всем совершенно. Учитывая, что Карантира он отправил через три дня после моего отъезда, достать он всех успел быстро.
- Передай ему, что я вернусь только после рождения внука. Пусть подождёт месяцев пять.
- Я не могу ему это сказать. Он меня убьёт!
- Тогда я ему напишу. Ты положишь письмо на стол и спрячешься в норе Глаурунга. Там, правда, темно и плохо пахнет, но там тебя никто не найдёт. А через пару часов Маэдрос успокоится, тогда и вылезешь.
- Возможно. Но он не оставит попытки вернуть тебя назад. Он пошлёт Амраса, Маглора, Куруфина, а может и сам приедет…
- Не приедет,- усмехнулась я,- Он гордый. Иначе бы не посылал тебя вовсе. Возвращайся и передай потом лично, что я его люблю, но бросить дочь не могу. И обязательно пригласи в Хитлум Фингона.
Карантир уехал с письмом и поручениями, а я начала получать удовольствие от добровольного изгнания. Владыка Финрод заключил с мной несколько торговых соглашений, а потом отошёл от политики и уговорил спеть на пиру…и к будущему двоюродному племяннику заранее проникся сочувствием и симпатией, поскольку чувствовал несправедливость изгнания, распространившегося на ребёнка, повинного лишь в факте собственного существования. Его братья отнеслись к этому куда сдержаннее: они считали (и небезосновательно), что сын Келегорма унаследует дурной характер отца или деда. Но никто не посмеет даже пальцем тронуть Аранель, потому что эльфийка с ребёнком неприкосновенна, никто не посмеет прогнать её или даже оскорбить – и неважно, от кого этот ребёнок.
Ещё не раз и не два приезжали Феаноринги с просьбами вернуться. Это сначала просили вернуться, а потом решили остаться в Нарготронде до моего возвращения. Финрод против не был, только попросил не бесчинствовать.
В положенный срок начались схватки, и я приняла роды сама, как самая опытная из всех эльфиек (после Нернанель, ясное дело), и через час после рассвета у меня родился внук. Абсолютно здоровый, доношенный и симпатичный эльфёнок с короткими пучками золотистых волос и голубыми глазками. Эльфы вообще-то очень любят детей, поэтому в честь рождения двоюродного племянника Финрод устроил пир горой, на который пригласил всех желающих высказать почтение внуку Маэдроса. Прибыли эльфы, люди, гномы, все хаяли Келегорма с Аранель и хвалили мальчика, которого ещё и обозвать толком не успели. Как его только не обзывали! Кто-то даже предложил назвать его Феанором в честь прадеда! Но потом поднял руку Финрод Фелагунд, ещё раз умилился племянником и громко, чётко произнёс:
- Пусть его мать и отец были изгнаны, их сын ни в чём не повинен, однажды он сможет вернуться в земли Первого Дома и, возможно даже, смягчит гнев своего деда. Потому я предлагаю назвать его Эстелем – надеждой.
- Эстель так Эстель,- пожал плечами Келегорм,- Вполне подходит.
- Звучит по-женски,- буркнула Аранель,- Но лучше варианта я предложить не могу.
====== Часть восемнадцатая, волчья. ======
С уходом матери из Хитлума Санса, пятая и самая добрая из дочерей Маэдроса сбежала так же из дома, но не в Нарготронд – в обличии белой волчицы направилась она в леса синдар, поскольку не было больше у неё сил быть в Хитлуме.
В ту же пору Эол Тёмный Эльф покинул жену и сына, направившись в Белегост к гномьему королю, и юный сын его Маэглин Ломион много времени проводил у лесного озера. Там и встретил он Сансу, но принял за дикого варга и попытался убить. Волчица же подошла к нему, лизнула его руки, смягчилось его сердце и опустил он меч. Одинок был сын Эола, некому было поведать тайные стремления души, и потому Маэглин быстро привязался к белой волчице.
Санса полюбила сына Эола, но боялась предстать перед ним в истинном обличии, а потому сохраняла облик белого варга много недель. Вместе гуляли они по лесам, охотились, Маэглин доверял все свои тайны и мечты, не умолчав и о желании покинуть этот лес с матерью и отправится в Гондолин…
Pov Сансы:
Маэглин Ломион…какое красивое имя! И сам он прекрасен, как не может быть прекрасен нолдо: бледный, темноволосый и темноглазый, но сильный и…ох, я не могу этого даже подумать. И уж тем более я не могу предстать пред ним в своём настоящем облике. Это разрушит нашу дружбу, ведь он не сможет доверять мне как бессловесному животному.
Сейчас он меня гладит и обнимает, но предстань я перед ним как эльфийка – и он больше никогда даже не посмотрит на меня. Лучше и дальше быть для него верным варгом.
- Эх, Лия…- так он меня назвал,- Жаль, что ты не умеешь разговаривать.
Ему так же одиноко, как и мне. Но если у меня много сестёр, братья и дяди, то у него кроме отца и матери никого нет. Я лишь жалобно заскулила от жалости к нему.
- Пойдём, я познакомлю тебя с моей матерью. Не бойся, она тебя не тронет. Я ей ещё не говорил о тебе, но ты ей наверняка понравишься,- и он поманил меня за собой, явно вознамерившись познакомить с Аредель. Я её никогда не видела, но отец говорил, что она очень добрая и тихая. С опаской иду за Маэглином, потому что его мать…она может испугаться меня, или даже попытаться убить!