Я устал, хотя мы идём всего несколько часов: солнце ещё высоко, а до земель Моргота ещё три дня пути. Постепенно Сион забрал у меня почти все мои вещи, а потом было решено сделать небольшую остановку. Брат отошёл в кусты, а я сидел и отдыхал. Так, со значительными трудностями, мы прошли первый день пути. Что-то мне расхотелось идти на Моргота.
- Брат, а может не надо?
- Нет, уже поздно идти назад. Мы уже попросили валар о поддержке! А если они обидятся, если мы вообще никуда не пойдём? Ну уж нет, доберёмся до Утумно, прикончим Моргота по-быстрому, вернёмся назад героями. Назад, так и быть, пойдём медленно.
- А мы точно сможем его победить?- засомневался я,- Мама говорила, он очень сильный!
- Дедушка Финголфин смог его ранить! Если он смог, я тем более смогу!
- Но его после этого хоронили в закрытом гробу!
- Если бы он был не один, в закрытом гробу хоронили бы Моргота. Кроме того, у нас есть план действий, а у дедушки Финголфина не было. Кроме того, мама сама говорила: Моргот ослаб, больше не может менять обличья, у него ноют шрамы и, вероятнее всего, он прихрамывает. Кроме того, ты же помнишь слова дяди Карантира. Он сказал: “После исчезновения своего верного и самого опасного приспешника Саурона, Моргот словно впал в депрессию: не выбирается из Утумно, посылает только варгов и орков, да однажды маленький дракончик выполз”.
- Неужели Саурон был ему другом?- удивился я,- У Моргота же не может быть сердца!
- Ясно дело, Саурон не был ему другом! И не мог быть! Нет, просто он был его сильнейшим союзником, военачальником, и без него Морготу сложно управляться с армией. Ну, возможно, ему ещё и поговорить не с кем. Короче, сейчас он измотан, самое время нападать. А теперь заткнись и дай мне поспать.
Я послушно замолчал, почти с головой залез в спальный мешок и попытался заснуть. Странно, на сон не пришёл сразу. Пришёл на ум один из рассказов мамы:
“Я видела Моргота вблизи. Он, вообще-то, почти не страшный, особенно без доспехов. Но весь в шрамах, и руки у него обожжены сильмариллами. Глаза и волосы чёрные, кожа бледная (почти как у меня), высокий. Видите кулон на моей груди (показывает на круглый медальон с крупным аметистом в центре)? Это мне подарил он. Не спрашивайте, почему и за что, и не говорите об этом отцу. Он думает, что я его украла. Моргот очень умён и опасен, но...я его в своё время заинтересовала. Спела ему одну интересную песню, но не до конца. Слушайте...”
Я знаю эту легенду наизусть. Только вот традиционные представления эльфов о любви...мама почему-то с ними не согласна. Она верит, что любовь – это не дар Илуватара, а, скорее, проклятие Моргота. И в чистую, возвышенную любовь, основанную на влечении душ, она тоже не верит. Верит в любовь семейную, “плоть от плоти моей”, верит в родство душ, интересов, верит в дружбу, а вот в любовь не верит. Странная она, мама. Знает много, говорит вроде тоже, но чего-то недоговаривает.
Вот только когда я мысленно пропел всю “Легенду о Бездне”, я смог заснуть.
А на следующий день мы опять шли на Утумно, опять я развлекал себя песнями мамы (они очень отличаются от традиционных эльфийских, да и на людские мало похожи), опять думал о Морготе. Что-то меня напрягало в истории о моём двоюродном дедушке Финголфине. Но что? Может, то, что в легенде он почему-то не наносил удары выше пояса? Интересно, почему?
- Чёрт, Сил, мне скучно. Нам ещё топать и топать, а горы и леса не слишком интересны мне. Спой что-нибудь.
- Тебе какую-нибудь легенду? Или из песен мамы?
- Давай уже что-нибудь, я сейчас умру от скуки!
В данный момент не в голову пришло только одно:
Жил чёрный волшебник, служивший Луне,
Прекрасную деву он видел во сне...
- Начни с первого перехода, я самое начало сотню раз слышал.
Думал он тогда, что любовь спасает,
И открыл Врата – это было глупо.
Что же было дальше, мы оба знаем:
Чёрная Луна поглотила утро.
Поэты говорят, что мир спасётся любовью,
Но нам с тобой иной пример известен пока:
Мир залитый кровью, сожжённый войною
Из-за любви дурака!
- Класс. Кажется, мама говорила, что именно за эту песню и получила от Моргота кулон. Интересно, а если ты ему споёшь её окончание, мне хватит времени, чтобы подобраться и пронзить его сердце?
- Наверное,- пожимаю плечами. Кто его знает, Моргота этого. Может, получится отвлечь.
Чем ближе мы подходили к Утумно, тем сложнее становилось скрываться от орков. К счастью, от нас несло только потом и грязью, поэтому орки принимали нас за своих и не трогали. Чем ближе мы подходили, тем сильнее у меня начало покалывать губы. Нет, не больно...странно. Сион начал поглядывать на меня с подозрением.
- Тебе не холодно?- спросил он у меня вдруг.
- Нет,- удивлённо ответил я,- А что?
- У тебя губы посинели. Завяжи-ка ты шарф поплотнее.
Я послушно завязал шарф покрепче, надвигая до носа. Сделал я это не столько из-за холода, сколько из-за ужасного смрада вокруг. Чем ближе мы подходили к Утумно, тем острее становился запах крови, грязи, пепла, тем громче и страшнее казались вопли, хрипы, стоны боли, скрежет и странные, пугающие постукивания. Если бы мой брат не вёл меня за руку вперёд, я бы не выдержал и повернул назад.
Отсюда нет пути назад:
Бушует пламя, плещет яд.
Иди за мной, ступай след в след
Сквозь каждый круг по сотне лет...- пропел Сион, надеясь этим подбодрить меня. Наивный брат мой. Страх, что я испытываю, не преодолеть.
Но всё же я иду за ним, и вот мы приближаемся к Утумно. Это не такая страшная крепость, как мне представлялось. Она словно выточена из цельного куска скалы, а её вершина теряется в облаках. Сиону страшно, я это чувствую: его пульс ускорился, а ладонь вспотела. На лице – ни кровинки.
- Силиврен, мы на месте. Приготовь лук и стрелы. Если только он нас не засёк, у нас есть шанс победить. Вот по этой насыпи поднимемся наверх, через окно заберёмся в крепость, устроим засаду в спальне Моргота и возьмём его ночью тёпленьким. Или холодненьким.
- Интересный план,- отозвался вдруг низкий мужской голос со стороны “насыпи”,- Честно, интересный. Есть только несколько ма-аленьких нюансов. Первый: окна в Утумно бронированные и открываются наружу. Второй: спальня Моргота находится на пятом этаже крепости, и дверь весит около тонны. И, наконец...с чего ты взял, что я буду спать мёртвым сном? Я, кстати, страдаю от бессонницы уже около ста лет.
- Почти сто лет назад исчез Гортхаур,- прошептал Сион,- Не знал, что тёмные айну могут испытывать хоть какие-то светлые чувства.
- Теперь знаешь. Ну, и что мне с вами двумя делать? Убивать сразу – скучно, пытать – совсем не интересно, отпускать – вообще не вариант...
- Может, всё-таки подойдёшь поближе? Я в темноте вижу не очень,- попросил Сион, вынимая осторожно из ножен зачарованный меч,- А, хотя, и так не промахнусь! А Элберет Гилтониэль, силиврен пенна мириэль!!!
И тут я понял, почему дедушка так и не смог ранить Моргота выше пояса.
Ростом Моргот оказался немногим ниже нашей смотровой башни, а её высота составляла метров пятьдесят (по метрической системе, предложенной нашей мамой). Массивный за счёт чёрных доспехов, с длинными чёрными волосами и чёрными же глазами, с ужасными шрамами на всё лицо, но ещё сохранивший немного былой привлекательности. Только вот я, едва брат отошёл от меня, потерял всю свою силу духа и чуть не осел на мёртвую холодную землю.
Сион вонзил меч в ступню Моргота.
Моргот даже не вздрогнул. Наклонился, схватил Сион за ногу и поднёс поближе к себе, будто бы пытаясь разглядеть что-то. Меня охватил ужас – если брат погибнет, это будет конец, окончательный и для него...и для меня. В отчаянии я начал петь:
Думал он тогда, что любовь спасает,
И открыл Врата – это было глупо.
Что же было дальше, мы оба знаем:
Чёрная Луна поглотила утро.
Поэты говорят, что мир спасётся любовью,
Но нам с тобой иной пример известен пока:
Мир залитый кровью, сожжённый войною
Из-за любви дурака...
Моргот слушал меня очень внимательно. Потом сел на корточки (сопровождалось это громыханием и лязгом) и попросил спеть ещё:
- Сто лет я хотел услышать продолжение этой легенды, и вот, наконец, дождался. Продолжай, рыжик. Возможно, я убью вас безболезненно.
Я был настолько напуган, что не смог ничего ему сказать. Голос отказал мне, и Моргот это понял.
- Ну, нет так нет. Mat!- и щёлкнул пальцами перед носом Сиона.
Меня обдало могильным холодом, и перевод слова стал ясен мне в ту же секунду. Моргот отшвырнул бездыханное тело брата, я еле успел поймать его и смягчить падение. И не почувствовал биения сердце!
Весь страх перед Морготом, что я испытывал который день, испарился мгновенно. Осталась только злость. Человеческая злость.
Я схватил меч, что брат ещё сжимал в руках, и бросился с ним на Моргота. Терять мне больше нечего. Мама, папа, дяди...простите меня.
- За Сиона!!!- завопил я и изо всех сил проткнул Моргота. Меч вошёл легко, но кровь не потекла. Что, неужели я так и погибну, как брат? В одно мгновение, без шансов? Из моих глаз потекли слёзы. Моргот поднял меня двумя пальцами на уровень лица и пригляделся. Я тоже, уже практически обречённо, посмотрел на него.
Вдруг он переменился в лице. Положил меня на ладонь (я и не подумал сбегать, так как был на огромной высоте), провёл кончиками пальцев по моим спутанным рыжим волосам, зрачки его вдруг расширились. Я удивился этому – он словно узнал меня.
- Майрон?- прошептал он осторожно. Я помотал головой. Он очень расстроился, а потом объяснил мне своё поведение,- Понимаешь, после ухода Саурона я так одинок, а ты...ты похож на него как две капли воды. Даже глаз цвет похожий. И оттенок волос. Кто твои родители?
- Маэдрос Высокий и Толэдгват, короли нолдор...- прошептал я обречённо и грустно,- Только это уже не важно. Я не хочу жить, если брата больше нет. Пожалуйста, убейте меня побыстрее, мне тяжело жить.
- А кому сейчас легко?- усмехнулся Моргот,- Нет, я поступлю немного иначе.
Он наклонился и поднял тело Сиона. Уже не важно, что он с ним сделает, вернуть жизнь не могут даже валар. Только Илуватар.
- Что вы делаете?- грустно спросил я Моргота,- Мой брат погиб от ваших рук, это необратимо.
- Обратимо. Илуватар дал мне больше сил, чем всем прочим айну, так что...- и Моргот щёлкнул пальцами. Вновь повеяло холодом, а потом сердце Сиона дрогнуло...и забилось. Ещё мгновение назад я готов был рыдать от горя, а теперь я сиял от счастья. Но примешивалась к счастью и толика страха – Мелькор ничего не делает просто так.
- И почему вы его воскресили?
- Потому что...- Моргот тяжело вздохнул,- Потому что я не могу видеть, как страдает кто-то, столь похожий на Артано.
Комментарий к Часть десятая, героическая. Сион поёт кусочек из “Инферно” Unreal. Силиврен же исполняет продолжение “Легенды о Бездне”.
====== Часть одиннадцатая, гномья. ======
Моргот пощадил Силиврена, позволил сыну Маэдроса вынести брата из Утумно.
Никогда прежде Чёрный Враг не отпускал своих соперников по доброй воле, да и сейчас сделал это не из-за сострадания, а лишь в угоду собственному эго.
Через день Силиврена и Сиона нашёл в лесу отряд воинов Гондолина и помог добраться до Хитлума, где сыновей уже ждали родители.
Не мог Маэдрос ругать сына, лишь наказал его: сто лет должен был Силиврен ждать пробуждения своего брата, заботясь о его теле и не отходя ни на шаг. Но не счёл это слишком суровой карой потомок Феанора, поскольку без брата жизнь его не имела ни цели, ни красок, ни радостей...
Ругать сына я не могла – он и так достаточно себя наказал, да так, что наказание Маэдроса счёл поощрением. Смотреть в глаза, лишённые иных эмоций, помимо тоски, было невыносимо. Гораздо легче было принять, что ближайшие лет сто Сион будет спать мёртвым сном. Температура его тела опустилась до двадцати трёх градусов, дыхание слабое, сердцебиение скорее угадывается, чем чувствуется. Я с помощью эльфов вымыла его, расчесала, переодела в ночную рубашку и устроила в отдельном крыле дворца. Туда же велела перенести небольшую библиотеку – Силиврену надо будет всё-таки чем-то заниматься. Через сто лет ему будет уже сто пятнадцать, он будет считаться совершеннолетним, и лучше ему не быть неучем.
Но я очень удивлена, что Моргот оставил Сиону жизнь. Сто лет сна – фигня, а вот смерть...
- Мелькор тебе не сказал, почему пощадил вас двоих?- спросила я сына, когда он уже переехал в новую спальню.
- Сказал. Кажется, я напомнил ему Саурона,- меланхолично отозвался Силиврен.
- Ясно,- я ничуть не удивилась. С возрастом Силиврен всё сильнее напоминает меня в “настоящем” облике. К совершеннолетию он будет неотличим от Саурона. Только Саурон никогда не плакал – его глаза покраснели от ярости, а не от слёз, как у сына.
Когда я вышла из комнаты, мне было не просто грустно – мне было тяжело. Да, авантюра сыновей закончилась в целом вполне успешно, если не считать её провал, но я волнуюсь. Целых сто лет Силиврен проведёт в комнате с братом, без подвижных игр, без смеха, без друзей...
- Ты волнуешься за сына?- спросил меня шепотом Маэдрос.
- Да,- кивнула я.
- Не надо волноваться. Знаешь, им очень повезло, что они оба выжили и почти не пострадали. А тебе нельзя нервничать.
- Нельзя? Я что, опять?- напрягаюсь я.
- Да, опять. Валар благословили наш союз, раз за каких-то пятнадцать лет тебе удалось понести в пятый раз. Что-то не так?- смотрит он мне в лицо, а я понимаю – не так.
Я чувствую, что ни к чему хорошему эта беременность не приведёт. Вчера мне приснился сон, в котором я видела кровь, много крови, и две фигуры рядом – мужская и женская, у женщины волосы вились, а на лице – повязка. Лица я не могла рассмотреть, видела лишь, что по телам их стекала свежая кровь, смешивалась у их ног, бурлила и кипела. Раньше мне такие сны в начале беременности не снились.
Но даже если рождённый мной ребёнок принесёт только беды и страдания, это всё равно будет МОЙ ребёнок. А потому я улыбнулась, поцеловала Маэдроса в подбородок и соврала:
- Нет, просто так неожиданно узнала...
Не знаю, кто послал мне этот сон, но теперь я чувствую страх за свою дочь (я почему-то сразу поняла, что это будет ещё одна дочь). В самом ли деле её ждёт опасность? И кто был тот мужчина рядом с ней? Это от него ей грозит опасность?
- Кстати, гномы приглашают нас в Белегост для заключения торгового союза. Поедешь со мной, или же...
- Поеду,- киваю уверенно я,- Мне стоит немного развеяться. Когда выезжаем?
- Через три дня. Но гномы...весьма странный народ. Как они примут нас?
- Не беспокойся,- успокоила я его,- Если мы покажем, что нолдор ничуть не хуже синдар, отношения будет вполне приемлемыми. Только не отходи от меня далеко.
Вообще-то это мне не стоит отходить далеко от мужа – дело не в гномах, а в моей скверной ориентацией на местности. Я банально потеряюсь в горах! Но мне очень хочется посмотреть на гномов. Учитывая, что вообще-то у гномов и эльфов сейчас вражды быть не должно.
Отличная погодка, надо признать. Начало осени, небо затянуто тучами, но дождя нет и ветер слабый. С нами поехала Гвирит, ну очень-очень захотевшая увидеть гномов лично. Ехала она со мной, и пока что тяготы пути выносила очень стойко. Не жаловалась и не пудрила мозги (знает, что я умею не хуже). После остановки на обед пересела к Маэдросу, и вот у него уши начали сворачиваться в трубочку.
- Папа, папа, а далеко до гномов? А когда я смогу их увидеть? А они меня выше? А тебя? А это правда, что у них женщины бородатые? Они красивые? А какой длины у них бороды? Папа, не спи в седле, упадёшь!
Маэдрос не спит – он тихо скулит и проклинает тот час, когда разрешил Гвирит поехать с ним в Белегост. Потому что шестилетние эльфы ничем не отличаются от шестилетних эдайн и наугрим – им всё интересно, они всё хотят знать, причём желательно сразу. Безусловно, Маэдрос очень любил своих детей, но...у него никогда не было младших сестёр, а с двоюродными он общался мало, поэтому как воспитывать маленьких девочек знал слабо. Реммират в шесть лет “болела” идеей о море, и эта болезнь ничуть не уменьшилась со временем, но свои вопросы всегда задавала мне либо телери, так что этот эпизод жизни Маэдрос как-то прожил без потрясений.