Но сейчас вожделенное место занимал Дом До’Урден, и Верховная Мать Мензоберранзана не делала тайны из союза Дома Бэнр и возрожденного Дома До’Урден. Ведь недаром Сос’Умпту, сестра Матери Бэнр, была временно назначена главой нового клана.
Очевидно, ее время подошло к концу. Итак, Сос’Умпту, вопреки обычаю, села в стороне от стола, за которым заседал Правящий Совет.
— Верховная жрица, — осмелилась заговорить Мать Жиндия, — или мне следует называть тебя Мать?
Дисциплинированная Сос’Умпту, беспрекословно выполнявшая все приказания сестры, разумеется, промолчала.
Заметив, как Жиндия поджала губы, Мез’Баррис усилием воли согнала усмешку с лица. Похоже, на сей раз Мать Квентл Бэнр перемудрила. С Домом Меларн, сборищем свирепых фанатиков Паучьей Королевы, следовало считаться, так же как и с кланом Ханзрин. Ведь обычно стоявший особняком Дом Меларн недавно начал вести с ними переговоры о союзе.
Да, Жиндия Меларн жаждала ринуться в драку, Мез’Баррис ясно видела это. Жиндия все еще не могла забыть, что Дом Бэнр захватил пустовавшее жилище До’Урденов, которое Жиндия тайком использовала в качестве лагеря для своей личной элитной гвардии, включавшей и нескольких драуков.
Одно оскорбление следует за другим, отметила Мез’Баррис. Дерзость Квентл пугала ее. Она была поражена действиями Верховной Матери, но не могла не восхищаться ею. Мез’Баррис Армго знала Квентл Бэнр несколько сотен лет и никогда не считала эту женщину способной на хитроумные интриги или смелые поступки.
Мать Бэнр появилась в зале последней. Подобрав подол своего платья, украшенного вышивкой в виде пауков, она с уверенным, даже вызывающим видом прошла к своему креслу во главе стола. Она была высокой, отличалась красотой, внешностью далеко превосходила остальных верховных матерей. Ее безупречная фигура, прекрасное лицо, а также высокое положение первой среди верховных матерей Мензоберранзана вызывали жестокую зависть всех женщин, даже ее союзниц.
Мез’Баррис почувствовала настроение присутствующих, окинув взглядом лица Матерей Третьего, Четвертого и Пятого Домов — предполагаемых союзников Дома Бэнр.
Мез’Баррис оставалось лишь найти какой–нибудь способ обратить себе на пользу эти глубоко укоренившиеся зависть и ненависть…
Мать Бэнр призвала собравшихся к порядку и приказала Сос’Умпту начать молитву. По завершении ритуала Сос’Умпту спокойно уселась обратно на свое место, чем привлекла несколько удивленных взглядов.
— Зачем она осталась здесь? — наконец выпалила Жиндия Меларн.
— Она верховная жрица Ллос, настоятельница храма Богини, — ответила Мать Бэнр.
— Ты хочешь сказать, она Мать Дома До’Урден, — возразила Жиндия и обернулась к пустому креслу, расположенному по диагонали от Матери Бэнр, на противоположном конце стола — месту самого скромного Дома в Правящем Совете.
— Больше нет, — поправила ее Мать Бэнр. — Мне открылось, кто станет Матерью Дома До’Урден, и сегодня я официально представлю ее вам.
— Тогда почему Сос’Умпту Бэнр присутствует в зале? — не отставала Жиндия Меларн. Очень редко кто–либо из верховных матерей осмеливался донимать Квентл Бэнр расспросами, но Жиндия, фанатично преданная богине и древним традициям, судя по всему, вовсе не собиралась отступать. Она подалась вперед, оперлась локтями о стол, и взгляд ее стал острым, словно клык нефритового паука.
— Открылось тебе? — переспросила Мать Мез’Баррис, чтобы предотвратить столкновение. Несмотря на то что ей очень хотелось бы видеть, как остальные обратятся против этой жалкой Квентл Бэнр, еще больше она была заинтересована в том, чтобы узнать подоплеку происходящего.
— В городе К’Ксорларрин, — объяснила Верховная Мать.
— Ксорларрины больше не являются гражданами Мензоберранзана, — возразила Жиндия, и Мать Бэнр бросила на нее презрительный и несколько изумленный взгляд, словно не верила своим ушам.
— Истина вскоре откроется всем нам, в этом меня заверили, и так произошло со мной, — бесстрастно произнесла Мать Бэнр, обращаясь к Мез’Баррис. Затем окинула Жиндию пронизывающим взглядом и добавила: — Кроме того, новая Мать Дома До’Урден не принадлежит к роду Ксорларринов.
У нее было такое самодовольное лицо и соответствующий тон, что Мать Мез’Баррис решила полностью изменить линию поведения.
— Ты так и не объяснила нам присутствия здесь верховной жрицы Сос’Умпту, — напомнила она, надеясь немного сбить спесь с Квентл.
Мать Бэнр выпрямилась в своем кресле.
— Сегодня я складываю с себя полномочия руководительницы Академии Арак–Тинилит, — объявила она, и все остальные шесть верховных матерей тоже выпрямились и насторожились. Триль, сестра Квентл, в свое время нарушила традиции и сохранила за собой этот пост после того, как заняла место главы Дома Бэнр, и Квентл, наследница Триль, закрепила эту новую традицию. Поэтому сейчас ее отказ от поста главы академии, добровольный отказ от такой власти, показался чем–то поистине невероятным.
Женщины начали перешептываться и переглядываться, а Мез’Баррис откинулась на спинку кресла и принялась размышлять над создавшейся ситуацией и своими возможностями. В отличие от остальных, Мез’Баррис не беспокоило стремление Триль Бэнр сосредоточить в своих руках больше власти, так же как не волновало желание Квентл Бэнр сохранить оба титула. По мнению Мез’Баррис, титул главы Академии Арак–Тинилит был прежде всего церемониальным, поскольку реальная власть в этом средоточии интриг постоянно переходила из рук в руки. Ее вполне устраивало положение, при котором Мать Бэнр, эта или предшествующая, отвлекались от дел Правящего Совета на проблемы академии.
Возможно, Квентл тоже поняла, что пора избавиться от лишних забот.
— А твоя сестра… — начала Мать Жиндия.
— Верховная жрица Сос’Умпту Бэнр, — быстро поправила ее Мать. — Настоятельница храма Богини Ллос, первая жрица Дома Бэнр, и Мать Дома До’Урден до сегодняшнего дня.
— Твоя сестра, — упрямо повторила Жиндия.
— Значит, сестра Верховной Матери Мензоберранзана, — согласилась Бэнр, поймав Жиндию на слове. — Еще один впечатляющий титул, верно?
Глаза Жиндии угрожающе блеснули, но она промолчала.
— Итак, ты просишь совет проголосовать за назначение Сос’Умпту Бэнр на пост главы Академии Арак–Тинилит? — спросила Мать Биртин Фей из Дома Фей–Бранш, Пятого Дома Мензоберранзана.
Мез’Баррис насторожилась и, обдумав эту реплику, поняла, что она была заранее отрепетирована. Квентл приказала Биртин задать формальный вопрос, прекрасно понимая, что голоса всего совета на ее стороне — разумеется, за исключением Жиндии и самой Мез’Баррис.
— Более того, — добавила Верховная Мать Вадальма Тлаббар. — Мне кажется, Мать Бэнр просит нас проголосовать за то, чтобы предоставить место в совете верховной жрице Сос’Умпту, которая так прекрасно послужила Ллос, создав храм Богини.
В зале заседаний кое у кого перехватило дыхание — но только у Жиндии Меларн и у самой Мез’Баррис.
Итак, вот оно, поняла Мез’Баррис, — теперь Квентл Бэнр будет единолично господствовать в Правящем Совете. Теперь ей стало ясно и многое другое. Если бы Зирит Ксорларрин осталась в совете или в городе, она никогда не согласилась бы на предложение, которое только что намеренно озвучила Вадальма. Зирит и Мез’Баррис подавили бы подобную идею еще в зародыше, прежде чем кто–либо успел бы ее высказать. Числом Паучьей Королевы было восемь, а не девять.
Но Вадальма Тлаббар, сейчас занимавшая место Верховной Матери Третьего Дома, была в долгу перед Бэнрами. Более ста лет назад Дом Фаэн Тлаббар был атакован выскочками Облодра, и Ивоннель Бэнр, мать Квентл, полностью уничтожила Дом Облодра.
И теперь этот долг увеличился: Квентл оказала услугу Дому Фаэн Тлаббар, избавив город от Ксорларринов. Одновременно это было выгодно и ей самой: Дом Тлаббар возвышался до вожделенного положения Третьего, и самый серьезный соперник Фаэн Тлаббар, Ксорларрины, были устранены.
Совсем недавно до Мез’Баррис дошли слухи о том, что между Домом Фаэн Тлаббар и Домом Меларн, двумя самыми фанатичными Домами в городе, идут переговоры о соглашении.
Теперь стало ясно, что этим переговорам пришел конец — лицо Жиндии Меларн исказилось от плохо скрываемой ярости.
Победа Квентл Бэнр была полной. Квентл получила назначение Сос’Умпту руководительницей Арак–Тинилит, и таким образом под ее властью теперь находилась Академия; кроме того, она получит девятое место в Правящем Совете для своей сестры.
Неужели осталась еще хоть одна вещь, которая могла бы показать Мез’Баррис Армго и Жиндии Меларн, что сопротивление бесполезно?
Мать Мез’Баррис получила ответ на этот вопрос вскоре после голосования, подтвердившего создание девятого места в Совете, когда Сос’Умпту, в последний раз выступая в роли Верховной Матери Дома До’Урден, представила свою преемницу. Она привела в зал эльфийку с поверхности по имени Далия.
Эльфийка с поверхности!
Верховная Мать Дартиир До’Урден.
Магические ворота в черных недрах Дома До’Урден ожили, замерцали, и воин Бреган Д’эрт, оглядываясь по сторонам, беззвучно перешагнул через порог и вернулся обратно в Лускан.
Однако на этот раз дверь осталась открытой еще какое–то время, и из Лускана появились два темных эльфа.
— Странно, — заметил Бениаго, когда Киммуриэль запечатывал портал, — но я настолько привык быть человеком, что чувствую себя неуютно в своем родном теле.
Киммуриэль Облодра лишь покосился на него и ничего не ответил. Неприятные ощущения Бениаго Бэнра были сущей чепухой по сравнению с его собственным дискомфортом: он от души желал больше не возвращаться в этот город — никогда.
Дом и семья Киммуриэля были уничтожены Верховной Матерью Ивоннель Бэнр в Смутное Время, и хотя рассудочный Киммуриэль не испытывал никакой любви к своей семье и не страдал после ее гибели, он понимал: в этом городе он никогда не будет в безопасности, никогда ему не позволят мирно заниматься своими трудами. Если о его появлении станет известно лидерам города, его либо принесут в жертву Ллос, либо используют в качестве заложника в сделках между соперничающими Домами.
Его не привлекал ни первый, ни второй вариант.
— Надо было заставить Джарлакса прийти в Лускан на встречу с нами, — проворчал Бениаго, когда они направлялись к жилым помещениям нового Дома. Два темных эльфа, явно не принадлежавших к числу воинов гарнизона, вызывали немало любопытных взглядов.
— Джарлакс находится под постоянным наблюдением. Его отсутствие сразу будет замечено.
— Он каждый день отправляет в Лускан какого–нибудь наемника, — возразил Бениаго при помощи языка жестов, которым пользовались дроу, когда не хотели быть услышанными. — И заменяет ветеранов бездомными отступниками, которых собирает в местных трущобах.
Киммуриэль недоуменно посмотрел на своего спутника, словно спрашивая, кому какое дело до этого, и Бениаго решил, что спорить нет смысла.
Вскоре они нашли Джарлакса в постели в одной из самых роскошных комнат дома. Он оторвался от молодой женщины, с которой занимался любовью, и при виде компаньона и старшего лейтенанта лицо его просветлело.
Однако радостная улыбка быстро сменилась выражением тревоги, потому что появление Киммуриэля в Мензоберранзане не предвещало ничего хорошего.
Джарлакс отшвырнул подушки и высвободился из рук женщины; среди подушек мелькало еще несколько пар рук и ног, и Киммуриэль с Бениаго сообразили, что, кроме Джарлакса, в кровати лежит не только его любовница.
— Идем в другую комнату? — предложил Киммуриэль, и слова эти прозвучали как приказание. Джарлакс натянул штаны и, хотя остался голым по пояс, надел свою шляпу с широкими полями, украшенную разноцветным пером диатримы.
— Ради тебя — все что угодно, — ответил Джарлакс и повел их прочь от кровати, где по–прежнему продолжались любовные игры, к маленькой двери. Дверь вела в строго обставленное помещение, которое Джарлакс превратил в свой кабинет.
Киммуриэль вошел последним и взмахом руки приказал двери закрыться.
— Есть новости с поверхности — точнее, с верхних уровней Подземья, — которые, как мне показалось, могут тебя заинтересовать, — сообщил псионик.
— Наверное, это важные новости, раз вы пришли сюда оба, — заметил Джарлакс, роясь в ящиках письменного стола; наконец он нашел просторную белую рубашку и оделся. — Надеюсь, ваши новости избавят меня от скуки существования в этом городе.
— А мне не показалось, будто тебе здесь скучно, — резко произнес Бениаго, оглядываясь на дверь.
Джарлакс пожал плечами.
— Даже это надоедает в конце концов… — уныло заметил он.
— Тебе сейчас захочется отсюда уйти, — заверил его Киммуриэль, — но каким образом ты это устроишь — это только твоя проблема. — Он взглянул на Бениаго, безмолвно приказывая ему объяснить.
— Дзирт До’Урден вернулся, — начал Бениаго. — И с ним его прежние могущественные друзья. Они навестили город К’Ксорларрин, чтобы освободить Артемиса Энтрери из лап детей Матери Зирит.
Несмотря на огромное самообладание и твердую решимость никогда не выдавать своих истинных чувств, Джарлакс невольно наклонился вперед и даже открыл рот.
Бениаго продолжал; он рассказал все, что знал о захвате Энтрери и остальных, о смелой попытке спасения, предпринятой Дзиртом и его друзьями, и убийстве Береллип Ксорларрин. Он как раз закончил повествование о судьбе Далии, погребенной под грудой камней, когда раздался стук в дверь.
Джарлакс сделал жест в сторону ширмы, загораживавшей дальний угол комнаты, и приказал посетителю войти. На пороге появился один из самых многообещающих молодых лазутчиков Бреган Д’эрт по имени Брелин Джанкей. Он проследил за взглядом Джарлакса и явно растерялся, когда из–за ширмы показались два неожиданных гостя.
— Верховный капитан? — уточнил он, потому что редко видел Бениаго в его естественном облике дроу.
— У меня нет времени на церемонии, — перебил его Киммуриэль. — Что тебе нужно?
Разведчик сглотнул ком в горле и доложил:
— В городе волнения. Мать Бэнр объявила о том, кого она желает видеть на месте Матери Дома До’Урден.
— По–моему, сойдет любая, лишь бы эта треклятая Сос’Умпту наконец убралась отсюда, — проворчал Джарлакс.
— Это дартиир, — сказал Брелин, используя слово языка дроу, обозначавшее ненавистных эльфов с поверхности, и самодовольная ухмылка исчезла с лица Джарлакса. — Мать Дартиир До’Урден, эльфийка, вот как ее теперь зовут, — пояснил Брелин, затем помолчал и закончил, глядя на Джарлакса в упор: — Эльфийка по имени Далия.
Немного было на свете вещей, которые могли заставить Джарлакса лишиться дара речи. Он прожил на свете несколько сотен лет, полных таких поворотов судьбы, которые большинству семей дроу не доводилось испытывать в течение многих поколений.
Однако, услышав эту новость, старый наемник молча опустился в кресло; он совершенно растерялся, никак не мог разобраться в услышанном и сообразить, что же все это означает. Несколько раз он взглянул на Киммуриэля, но на невозмутимом лице псионика ничего нельзя было прочесть.
Несколько минут прошло в неприятном молчании. Джарлакс, давно знакомый с Далией, в ужасе гадал, что же его теперь ждет. В конце концов лидер наемников снова обернулся к Киммуриэлю. Ведь только что Киммуриэль и Бениаго сказали ему, что Далия убита! В мозгу Джарлакса в этот момент кружилось множество самых противоречивых мыслей, но одна преобладала.
— Я должен убраться отсюда, — решил он.
— А я думал, что мой день испорчен окончательно и хуже быть уже не может, — проворчал Джарлакс некоторое время спустя, когда в жилых покоях Дома До’Урден появились Тиаго Бэнр и Сарибель.
— Не волнуйся — может, — заверил его дерзкий молодой воин.
— Могу я узнать, что все это означает? Или ты просто в дурном настроении из–за того, что Громф велел тебе покинуть поле боя и ты потерял возможность убивать ничтожных воинов противника и предаваться размышлениям о том, какой ты непобедимый?
Тиаго не сразу сообразил, что его оскорбили, но, когда до него это дошло, он прищурился и потянулся к эфесу своего магического меча. Он даже сделал шаг в сторону Джарлакса, пытаясь заставить лидера наемников хотя бы вздрогнуть.