Он был не таким, как она. Джей не был открытой книгой, для него это было новым. Доверять ей. Заботиться о ней.
Он не был готов.
И она должна была понимать…
И, — ответила она, — что дальше? Как ты и сказал, мы не знаем, как долго будет длиться моя ситуация, но я бы хотела вернуться в Гильдию. Как охотник.
Ее страж обдумывал это, потом сел, прижал руки к коленям, посмотрел на нее.
Если тебе это нужно, мы поговорим с Красным. Уверен, Гильдия пустит нас на какое — то время.
Нас?
Он улыбнулся.
А ты не хочешь меня с собой?
Ари радостно покачала головой.
Я не знала, захочешь ли ты. Ты же джиннай.
Мы не так и отличаемся от Гильдии. И не во мне дело. А в тебе. Если думаешь, что тебе это нужно, то мы будем делать это, сколько хочешь.
Ари это было нужно. Более чем. Она подумала о Дали, ощутила прохладу в себе. Пару дней назад он украл ее и пытался с ее кровью забрать себе Печать. Ари еще не была такой беспомощной раньше. Даже когда умер ее папа. Это было ужасно, она не хотела больше такого ощущать. Медленно приподнявшись рядом с ним, Ари прислонилась головой к его плечу, закрыла глаза, когда он поцеловал ее в лоб.
Мне страшно, — призналась она, он напрягся под ней. — Мне страшно после того, как Дали так со мной сделал.
Ари… — Джей резко вдохнул, его сильная рука обвила ее плечи и притянула ближе к нему.
Я не хочу бояться, Джей. Я не хочу прятаться. Я хочу охотиться на джиннов, как Дали и Пазузу. Я хочу вернуть власть. Она нужна мне.
Он потирал ладонью ее руку.
Тогда мы точно пойдем в Гильдию.
Ари подавила еще одно «Я люблю тебя» и нежно поцеловала его плечо.
Спасибо.
Я бы хотел побывать дома и объяснить отцу, что меня не будет какое — то время. Хочу попрощаться с Треем.
Трей, — Ари побелела, поняв, что отнимет Джея у его лучшего друга. — Джей… может, тебе стоит остаться.
Он отодвинулся от нее с удивленным взглядом.
Я могу прожить без вида Трея, каждый день, Ари. А без тебя я ни дня не проживу.
Она тут же стала как желе. Кому нужно было «Я люблю тебя», когда красавчик говорил такое? Ари знала, что ее улыбка ужасно широкая.
Ты становишься все лучше в этом.
Смутившись и смеясь, Джей обнял ее, и они сидели какое — то время в идеальной уютной тишине. Ее глаза стали слипаться, и он прошептал в ее голове:
Тебе еще что — то снилось?
Ари вздрогнула, вспомнив Белого и Лилиф, и отпрянула от Джея, рассказывая ему обо всем, что помнила.
Миры будут сталкиваться, и останется лишь пустыня пыли? Если равновесие будет разрушено? — Джей был в ужасе.
Так Лилиф сказала Белому, — она пожала плечами. — Может, стоит рассказать Красному о снах. Мы можем упускать что — то важное. Что думаешь?
Не знаю насчет Красного. Но ты права. Может, так удастся понять сны и узнать, почему ты их видишь.
Ари кивнула, ей стало лучше с принятым решением.
Думаю, я должна довериться ему.
Если так тебе будет лучше, я верю, что он переживает за тебя, Ари. Ты не видела его реакцию, когда Анабет ударила тебя, или когда Дали забрал тебя.
Думаешь? — неуверенно спросила она.
Джей медленно улыбнулся. Сексуально.
Тебе сложно противостоять.
Ты не думал так две секунды назад.
Джей в ответ толкнул ее на кровать и стал поцелуями лишать кислорода. Ари открыла рот, чтобы он углубил поцелуй, ощущая остатки мятной пасты, что он использовал перед сном. Ари не верила, что паста может так заводить. Она скользила ладонями по его спине, притягивая его ближе. Словно сдаваясь, Джей стал ласкать ее руками, нежные прикосновения вызывали мурашки по ее телу.
Затерявшись в моменте и желая ощутить кожей его кожу, Ари стала снимать футболку Джея. Он сел, помогая ей, сжимая коленями ее бедра, стягивая свою футболку через голову. Он отбросил ее на пол. Ари прикусила губу, чтобы подавить радостный стон. Она видела его без футболки, но не так близко.
«Вау».
Он был широкоплечим, сильным, спортивным, но не слишком крупным. Хотя… те бицепсы… Ари вздохнула, скользнув ладонью по его руке. В ней бурлил восторг, она пыталась сдержать его, не вести себя как неопытная девственница. Но она такого еще не ощущала. Теперь она понимала слова Рейчел о жаре, желании и необходимости.
Секс был важен, его нужно было хотеть. Быть готовым к нему. С правильным человеком.
Ари была готова. И она была с правильным человеком.
Она подумала об этом, когда губы Джея вернулись к ее губам. Их поцелуи снова стали безумными, словно они оба знали, к чему шли, и хотели добраться туда, пока кто — то сильный, как король джиннов, не прервал их. Ладони Ари гладили кожу Джея, касались и изучали его. Она спустилась ниже, где еще не касалась парней, и Джей отпрянул с приглушенным стоном и нежно убрал с себя ее ладони.
Он смотрел на нее, словно не верил, что его так занесло.
Нужно замедлиться.
Не нужно, — Ари села и потянулась к нему.
Джей взял ее за руки и вскинул бровь.
Далеко ты заходила с парнями?
Не готовая к такому вопросу, Ари покраснела.
Недалеко, — призналась она. — Поцелуи. Прикасания под футболкой, но не под лифчиком. У меня почти не было свиданий, — она пожала плечами, ощущая страх, слова «из — за Чарли» висели в воздухе между ними.
Джей напрягся, Ари прижала ладонь к его щеке.
Что?
Он прожигал ее взглядом, и Ари забыла, о чем спрашивала. Джей покачал головой, но его глаза блестели.
Не нравится думать о парнях, что касались тебя.
Ари старалась не радоваться.
Ты ревнуешь?
Наверное, — прошептал он.
Улыбаясь, Ари придвинулась к нему.
Надеюсь, ты со мной сделаешь много того, что еще никто не делал.
Джей хрипло рассмеялся, твердость в глазах растаяла.
Мы не будем спешить. Я не тороплюсь с тобой.
Так не честно, — надулась Ари.
Его улыбка стала кривой, он поцеловал ее надутые губы.
Поверь… медленно тебе понравится.
Чуть позже тело Ари расслабилось на кровати, став растаявшей лужицей. Ее пальцы отпустили простыни, она тяжело дышала и смотрела потрясенно на потолок.
Так ее еще не целовали.
— Ого, — выдохнула она.
Джей тихо рассмеялся.
Не вслух, — его лицо сияло от радости, он убрал волосы с ее лица. — И да. Ого.
Ари прижалась к нему, голые ноги задевали шершавые джинсы. Она обвила его руками, и он притянул ее ближе, губы коснулись ее шеи.
А ты? — спросила она, решив прогнать лень, что он вызвал в ее теле, если нужно.
Джей улыбнулся в ее шею.
Поверь, мне хорошо. Очень хорошо.
Медленно мне нравится, — выдохнула расслабленно Ари и закрыла глаза.
Последним она ощутила одеяло на себе, Джей притянул ее к себе и прошептал на ухо спокойной ночи.
6
От многих потерь хочется потеряться самому
Ари ощущала гнев и горе Лилиф, как свои. Она следовала за джинном, растерявшись от юного вида Лилиф. Ей словно было не больше восемнадцати. Ветер трепал длинные черные волосы Лилиф, грязь и кровь были на ее лице, пачкали металл платья, идеально сидящего на теле. Стены из песчаника были отполированы до блеска, коридоры были широкими, слуги глядели на Лилиф, проносящуюся с яростью мимо. Ари спешила за ней, сочувствуя Лилиф, пока она пробивала двойные двери. Как коридоры снаружи, комната была высокой, отполированной, почти пустой, но роскошной, большую кровать в центре покрывали меховые одеяла. Асмодеус поднял голову над кроватью и застонал при виде сестры. Он толкнул обнаженную женщину рядом с ним.
— Оставь нас.
Шайтанка поспешила схватить ткань, что едва прикрывала ее, и убежала, испуганно поглядывая на Лилиф.
— Отвернись, сестра, чтобы я оделась.
Лилиф послушалась, Ари тоже отвела взгляд. Ей не нужно было знать такое об Асмодеусе.
— Поверить не могу, что пока я воюю, ты нападаешь на все, что движется.
— Не все, — возразил Асмодеус. — И где ты была?
— В Африке.
Ари растерянно пыталась собраться. Она знала, что это был сон, но от этого понятнее не становилось. Время снов менялось. Эти сны были из времени раньше. Намного раньше, чем она видела раньше. О чем Лилиф говорила? Ари присмотрелась, и, словно ее любопытство имело силу, она получила знания от Лилиф. Они с Асмодеусом были частью равновесия в войне. Годами они бились со смертными, возвращали равновесие ситуации. Порой Лилиф соблазняла лидеров своим даром суккуба или физически билась рядом с джиннами, которых посылали помочь ей с теми, кто помогал другой стороне. Так она делала и прошлой ночью. И месяц до этого, и раньше…
— Я потеряла Мину, — выдохнула Лилиф, глаза были круглыми и блестящими от потрясения.
Асмодеус вдруг оказался рядом, развернул ее, в его глазах сияло сочувствие.
— Мне жаль, сестра. Я знаю, как сильно ты заботилась о ней.
— Она была моей подругой, — Лилиф покачала головой. — Мы дружили больше сотни лет. Я знала ее еще ребенком. У нее было еще столько жизни впереди. Мина была светом, Асмодеус. Она была красивым светом. Как кто — то мог потушить этот свет? Как так можно?
— Шш, Лилиф, все хорошо, — он обнял ее.
Но Лилиф не поддавалась. Она вырвалась из его хватки и грубо оттолкнула его, пронзая его взглядом.
— Как ты можешь так говорить? Не хорошо! И Мина — не первая! Веками я следила за войнами людей. Азазил ищет равновесия, ставит джиннов по обе стороны, и мы боремся со своими людьми, чтобы уравновесить жизни смертных! Мину убил один из наших. Всех моих друзей убили свои. Это выход? Нам нужно оставить войны смертным, пусть уничтожат друг друга!
Асмодеус помрачнел.
— Ты горюешь. Ты не это имеешь в виду. Если Азазил тебя услышит… Лилиф, у тебя с ним вот — вот пройдет свадьба. Не порть это глупостями.
Лилиф с отвращением скривила губы.
— Будто я могу. Господину придется жениться на мне, судя по его словам о будущем. Я рожу ему сыновей.
— Именно. И равновесие выровняется. Может, нам уже не нужно будет биться.
Лилиф обмякла от усталости, слеза покатилась по ее нежной щеке.
— Ты так думаешь, брат? Когда я буду султаншей, может, господин будет слушать мои предложения перемен?
— Возможно.
— О, Асмодеус, — Лилиф всхлипнула как девочка. — Мне снился мир, что так далеко от этого, и грудь болела от тоски по нему. Это новая пустошь, не тронутая. Пустая. Готовая к жизни. И эти сны не прекращаются.
— Ты про После, — вздохнул Асмодеус.
Лилиф напряглась.
— Тебе это тоже снилось?
— Не давало покоя, и я рассказал Азазилу. Это не сон, сестра, а предупреждение.
— Предупреждение?
— После случится, если равновесие разрушат. Если мы разрушим равновесие. Царства столкнутся, и это уничтожит все существующее. В этом месте будет существовать После, и только сильные выживут… и окажутся одни.
— Самые сильные?
— Азазил. Ты, я… и несколько сильных джиннов, какой была Мина.
Лилиф отвела взгляд от брата.
— Для Мины уже поздно, — прошептала она, Ари ощутила, как горе Лилиф ослабевает, заменяясь новым чувством.
Надеждой.
…Ари, проснись, — голос Джея ворвался в голову Ари и вытащил из мира сна к нему. Ее глаза открылись, и она со счастливым удивлением обнаружила себя в теплых руках Джея, его прекрасное лицо было над ней. — Доброе утро, — он нежно поцеловал ее в губы, щекоча щетиной.
Ммм, — лениво буркнула она, задевая пальцами его лицо, — тебе нужно побриться.
От ее смеха она выпучила глаза и спросила «что?». Он покачал головой, улыбаясь.
Это мило.
Ты о чем?
Просыпаться и слышать от своей девушки, что мне нужно побриться. Это так нормально.
Ари рассмеялась и поцеловала его, а потом села. Так… она была его девушкой. Это радовало.
Она отвела взгляд от голой груди Джея, решив не отвлекаться.
Я могу испортить нормальный момент, рассказав о своем сне.
Джей нахмурился.
Я хочу услышать все. Но лучше поспешить. Нельзя, чтобы тебя тут обнаружили.
Она описала сон, и они были в большем смятении, чем раньше. Решив, что пора рассказать Красному, Ари выбралась из кровати Джея, оделась и поспешила в свою комнату в рекордное время.
После быстрого душа она встала посреди гостевой комнаты и связалась с Красным.
— Ты звонила? — сказал Красный король, появляясь из перипатоса.
Ари ухмыльнулась, и на случай, если из — за дверей подслушивали или следили в щели (разве не жуткие мысли?), она ответила:
— Мы готовы уходить? — а мысленно сказала:
Нам нужно поговорить. Срочно. И в уединенном месте.
Красный вскинул брови и кивнул.
— Да. Мы уходим сейчас. Я заберу Чарли, — и он передал ей мыслями адрес в Лос — Анджелесе, попросил сообщить адрес Джею.
Я приведу Чарли. В путь.
Перипатос Ари не любила. Было круто, что можно было перенестись из одного места в другое, но путь с горы Каф в Лос — Анджелес выворачивал. Ари рухнула на асфальт, словно только что ужасно быстро прокатилась на американских горках.
Сильные руки обхватили ее и подняли на ноги.
— Ты в порядке? — тихо спросил Джей, хмурясь в тревоге.
Ари подавила рвоту и слабо улыбнулась.
— Просто прекрасно.
— У вас получилось, — услышала она голос Красного короля, и Ари посмотрела на почти пустой барак, Красный шел к ней с Чарли. Чарли выглядел свежее и бодрее. Она ненавидела его за это, ведь сама выглядела так, словно отдала как донор три пинты крови.
— А где мы? — спросила Ари, стряхивая пыль с колен.
— Студия в бараке. Телевидение, — улыбнулся король джиннов. — Она не пропускает звук.
— О, ты все продумал.
Красный задумчиво посмотрел на нее.
— Все еще не привыкла к перипатосу?
— Это выдала прическа? — с сарказмом спросила Ари.
Чарли фыркнул.
— Ты стала язвительнее, когда стала джинном.
— Я просто пытаюсь удержать в себе еду прошлой ночи.
Красный не забавлялся от ее поведения. Он смотрел свысока, пока Ари не сжалась.
— Ты меня звала?
— Да, простите, ваше высочество, — добавила она на всякий случай и увидела с радостью его ухмылку. — Мне снилось…
Когда Ари закончила объяснять сны, в которых она видела и сражения Лилиф с Асмодеусом, и где безликий джинн убил Лилиф, и где Лилиф жаловалась на судьбу покорной жены Азазилу, и где она говорила с Белым, и когда потеряла подругу в раннее время ее бессмертия. Красный странно притих. Он был напряжен, чего — то ожидал. Когда он понял, что все на него смотрят, мрак пропал с его лица, скрылся за маской.
Ари не собиралась позволять ему утаить важную информацию.
— Это что — то значит, да? — попыталась она.
Вздохнув, Красный выждал миг.
— Я не знаю, сколько тебе рассказать. Или откуда начать.
— Начнем с правды. Пожалуйста… дядя.
Его глаза вспыхнули от такого обращения. Вздохнув, Красный отвернулся от них, его длинная красная коса раскачивалась над кожаным ярлыком его джинсов.
— Лилиф… моя мать… пыталась все уничтожить.
— Зачем?
Он пожал плечами, бросил на Ари несчастный взгляд, как юноша, которого бросили родители.
— Нас растили с верой в равновесие, и много лет джинны бились во всех войнах людей, но потом родились мои братья и я, и мы принесли в мир новое равновесие. Теперь мы бились только в важных политически войнах. Войнах, что определяли судьбу многих, — Красный потер лоб, словно пытался увидеть воспоминания. — Я всегда знал, что маме не нравится эта ситуация. Я не знал, почему, но видел это. Шли века, рождение сыновей не принесло перемены, на которые она надеялась, и она стала затевать… план разрушения равновесия. Она начала с сыновей. В каждом из нас один из родителей проявился сильнее. В Белом, Тени, мне и Позолоченном больше Азазила. У Стеклянного, Удачливого и Сверкающего — больше от Лилиф. Она напала на Стеклянного, потому что, хоть в нем было больше от нее, он больше всех напоминал Азазила поведением. Иронично, Стеклянный был ее любимцем. Она хотела убить моих братьев, потому что за века мы ввязались в столько судеб, родов, так глубоко вплелись в ткань природы, что наши смерти порвали бы по швам наш мир, как и хотела Лилиф. Представь это царство сделанным из миллионов путей, и эти пути создали миллиарды людей, словно камни. Все эти пути связаны с семью главными дорогами — моими братьями и мной. Представь Азазила как перекресток к семи мостам, что соединяют нас с ним, с этим царством и другими. Если уничтожить дороги по одной, связи нарушатся, и пути разрушатся тоже. Останется пустошь, новый мир, где ничего нет, и выживут только сильные без связей. Этого хотела Лилиф. Она хотела После. Но я спас Стеклянного. Она была нам не ровней. Я предупредил Азазила, пытался предупредить Белого… Белый не поверил нам. Он был отравлен Лилиф. Он верил, что она пыталась защитить равновесие.