— Привет, — ведущая пожала ей руку. У нее была такая же кожа, как и у большинства жителей Капитолия: испещрена морщинами из-за частого использования косметики. Волосы у нее были ярко-желтые, как тени и помада. В целом она производила впечатление большой птицы. Особенно с ее длинным носом и тонкой фигурой. Женщина быстро поворачивала голову то в одну, то в другую сторону, успевая поймать все объективы камер. Лиён же не знала, куда ей вообще нужно смотреть, поэтому решила, что будет просто разговаривать с ведущей, стараясь не растеряться.
— Здравствуйте, — девушка поклонилась.
— Ты из дистрикта семь, да?
Будто бы она не знает. Боже, скорее бы только все это кончилось.
— Да, — ответила Лиён.
— Твой дистрикт занимается дереводобычей и деревопереработкой. Кем ты работала, когда была у себя дома?
— Я., — начала было Лиён. Она хотела было рассказать, что работала на складе, но потом поняла, что это будет глупо и неуклюже. — Я работала на лесопилке, как большинство, — говорить было сложно. Лиён чувствовала, как щеки становились красными от пристального внимания окружающих. Ей было неуютно, что на нее смотрят сразу столько людей. А ведь они еще чего-то ожидают от нее., — но я выполняла немного другую роль.
— Какую же?
— Я освобождала деревья от ненужного груза: гнезда птиц, улья пчел и прочее. Иногда приходилось залазить очень высоко. Один раз это была огромная сосна. В ней было метров тридцать.
— Вау, а ты смелее, чем может показаться с первого взгляда, — кажется, Лиён все же удалось не упасть лицом в грязь. — Скажи, а кто или что помогает тебе пережить все это?
Если ответить, что она представляет мучения Чимина и Джонхана, когда тренируется, то это будет выглядеть не лучше Элис, которая заявила прямо в камеру, что убьет профи. Зал тогда совсем потерял к ней всякое серьезное отношение. А серьезное отношение — это спонсоры. А спонсоры — это жизнь. В нужный момент такие люди за специальную сумму могут послать на арену любой предмет. Нож, лекарство, еда — все, что угодно. Тот, у кого много спонсоров, как правило, имеет бóльшие шансы.
— Так кто помогает тебе? — повторила вопрос женщина.
— Мой брат, — выпалила Лиён первое, что пришло ей в голову. Девушка тут же почувствовала, как начала краснеть. Это было не то, что она хотела сказать.
— Ух ты, это уже интереснее. Он старше тебя?
— Да.
— Вау, какие у вас отношения.
— Хорошие., — Лиён вдруг почувствовала, как в горле встал ком. Она не говорила так подробно о Чонхёне уже несколько лет. Обычно его имя проскакивало в разговоре, но все предпочитали обходить эту тему стороной. — Мы часто гуляли и… разговаривали…откровенно…
— О чем же?
— Обо всем… Он очень любил искусство. Мог говорить об этом часами. Он научил меня вырезать фигурки из дерева и раскрашивать их., — говорить становилось все сложнее. Лиён буквально выдавливала из себя слова.
— М-м-м, вы так близки. Он, наверное, очень ждет тебя, — в глазах женщины промелькнула жалость. То ли из-за того, что глаза у Хон покраснели, то ли из-за того, что она хотела поддержать большую выразительность шоу, ведь камера, которая снимала ее, прошуршала прямо за спиной Лиён.
— Он не ждет меня.
— Что? Почему? Вы поссорились?
— Мой брат не может ждать меня… Он мертв.
По залу прокатился изумленный вздох.
Это произошло примерно пять лет назад. Тогда Лиён решила сделать своему старшему брату Чонхёну сюрприз. Девочка целое утро укладывала все продукты, которые ей удалось собрать, в специальную коробочку. Она долго копила на эти покупки, продавая миротворцам статуэтки, которые делала из дерева. Лиён осторожно поместила кусочек хлеба вместе с фруктами, прикрепив также короткую записку. Дорогу на лесопилку она знала хорошо. Так что смогла добраться быстро и не попасться никому на глаза.
Чонхён точно обрадуется. Он все свободное время проводил со своей маленькой сестрой, помогая ей во всем, уча новому и объясняя какие-то простые жизненные ценности, такие, как дружба, любовь, уважение к старшим. К тому же, Чонхён знал много про историю мира до Панема. Он читал запретные книги о прошлом. Много запретных книг о прошлом.
Лиён проскользнула под очередной низкой веткой, стараясь не слишком сильно наклонять корзину. Она слишком долго сидела над ней, чтобы вот так вот все растерять.
Девочка уже почти приблизилась к поляне, где кипели работы. Там стояло много людей. Интересно, на что они смотрят? В воздухе витал странный запах. Смесь железа и чего-то еще. Слишком сильный. Лиён зажала нос рукавом, чтобы не чувствовать его. Люди впереди стояли очень тихо. Они лишь изредка обменивались короткими фразами. Да что там такое?
Девочка протолкалась вперед, чтобы увидеть, на что с такими странными выражениями лиц смотрят рабочие. Здесь запах был еще сильнее. Наконец, ей все-таки удалось попасть в первые ряды, но когда она заглянула вперед…
Корзина с подарком Чонхёну упала и покатилась по земле. Все фрукты, что так тщательно были уложены утром, посыпались в густую траву.
— Чонхён, — прошептала Лиён.
В центре поляны развернулась страшная сцена. Будто бы фон для еще одного фильма Капитолия о войне. Отрубленные конечности валялись тут и там, истекая кровью, которая еще не успела застыть. И теперь эта тягучая масса бардовыми пятнами расползалась по земле и траве. Люди лежали то там, то тут. Некоторые все еще шевелились, пытаясь что-то сказать, но в основном их время уже было сочтено: их тела были так порублены и истерзаны, что найти живое место на них было невозможно. Кровь будто бы парила в воздухе, наполняя его тошнотворным железным запахом гнили.
Теперь Лиён поняла выражения на лицах людей.
Это был ужас.
И благодарность кому-то свыше, что они остались живы.
А совсем рядом с Лиён лежал Чонхён. Его тело, точнее то, что от него осталось, ведь нижней половины не было совсем, лежало всего в пяти метрах от девочки. Нижнюю же часть отбросило же еще дальше.
— Чонхён, — Лиён побежала было к нему, но споткнулась и упала. Земля больно ободрала ей колени и локти, а когда она подняла голову, то увидела совсем близко лицо брата. Она почти что врезалась в него носом.
Пустые глаза, направленные в никуда. Губы приоткрыты в безмолвном крике боли. Его лицо такое холодное. Такое неподвижное.
— Лиён! — словно сквозь время прозвучал голос Мингю.
— Чонхён, — девочка лишь повторяла имя брата, как молитву, надеясь, что он все же повернет к ней голову и что-то ответит. Успокоит ее. Но он молчал и все также смотрел вверх. На облака.
Девочка протянула руку и коснулась подушечками пальцев его скулы. Такая холодная… Он что, больше не сможет ей улыбнуться?
Сильные руки Мингю подхватили ее и оттащили от брата.
— Нет, — прошептала Лиён, но не смогла. Слезы накрыли ее с головой. Они просто катались их глаз, а тело содрогалось от многочисленных рыданий.
Она кричала.
Плакала.
Вырывалась.
Повторяла имя брата.
Но все равно эта жуткая реальность никуда не пропадала. Она была с ней.
И этой реальности Чонхёну, ее брату, тому, кто всегда дарил ей любовь, обнимал по вечерам, спасал от кошмаров, как во сне, так и наяву, оторвало ноги.
Его разорвало пополам.
Как будто кусок мяса.
Ее брата.
Оказалось, что неполадки были в одной из машин, которая, обезумев, начала сметать все на своем пути. Пострадало совсем немного людей: мастер прибыл сразу, но в числе жертв оказался Чонхён.
Лиён почти не помнила последующих месяцев.
Она стала тише. Много не плакала, но ночами лежала на кровати и тупо пялилась в потолок. Ее сознание постоянно возвращалось к тому моменту, когда она проталкивалась в передние ряды и поднимала глаза на место происшествия. Эта картина являлась ей во снах, когда она ела, шла по улице или просто существовала. Хон видела это каждую секунду. Лиён почти не выходила из своей комнаты, закрываясь там днями, и если матери или отцу все же удавалось вытолкать ее на улицу, то каждый предмет, который она видела, напоминал ей о брате. Вот кресло, где он любил отдыхать после работы. Вот его пустая комната, незаправленная кровать…
Стоит отдать должное Мингю, он все время был с Лиён и старался ее утешить. Парень ни на секунду не оставлял ее одну. С ней постоянно был либо он, либо родители. От одной девочки в школе Лиён узнала, что родители и Мингю боятся того, как бы она не совершила самоубийство. Но до этой новости Лиён даже не думала о суициде. А теперь мысли об этом накрыли ее полностью. Она не могла жить без брата. В ее душе образовалась большая дыра, бездонная пропасть, которая все время приносила боль. Во сне и наяву эта боль преследовала ее.
Один раз, оставшись в ванной, Лиён достала лезвия и долго смотрела на них. Но скоро поймала себя на мысли, что не сможет причинить себе боль. Она никогда не могла причинить боль кому-то.
— Жизнь прекрасна, — внезапно вспомнила она слова Чонхёна, — Я не понимаю идиотов, которые расстаются с ней по собственной воле. Всегда будет что-то, о чем мы не знаем, что-то интересное и загадочное. Неужели они не хотят узнать это?
— Но если этим людям очень плохо? — спросила Лиён.
— А кто им обещал, что всегда будет легко? Черные полосы сменяются белыми. Это нормально, если тебе плохо или больно. Нужно пережить это. И идти дальше. Хорошие и прекрасные моменты не наступят, если сдаться в начале пути.
Тогда Лиён отговорила себя от мысли о суициде, решив, что Чонхён не сильно обрадуется, увидев ее на том свете. Но больно было все равно. И светлая полоса так и не приходила. В школе девочка абстрагировалась ото всех, стала реже выходить на улицу и бояться всего, что шевелилось в метре от нее. А потом ее вызвали на Игры.
И вот она здесь.
Черная полоса так и не кончилась.
Она стала еще чернее, еще темнее, еще ужаснее.
Лиён нашла в себе силы посмотреть на ведущую. Из глаз уже текли слезы. Теплыми ручейками они стекали по ее щекам, падая на платье.
— Несколько лет назад была авария., и он погиб… — ее голос дрожал. Находиться в зале стало еще невыносимее. — Я держусь только благодаря той мысли, что в мире остались те вещи, которые он не успел увидеть, не успел почувствовать. Я должна сделать это вместо него. Я должна выжить.
— Это так трагично, — вытерла псевдо-слезы ведущая. Казалось, зал тоже начал плакать.
Оказавшись за кулисами, Лиён дала волю слезам. Девушка сложилась пополам от рыданий и беззвучных криков. За все годы она никогда не называла Чонхёна мертвым. Какая-то часть ее души верила, что он вот-вот пересечет порог, постучит в дверь ее комнаты и обнимет Лиён. Но сейчас она впервые за много лет отрезала от себя эту мысль. Она попрощалась с братом. Навсегда.
Он мертв.
А она должна жить.
Хотя бы только потому, что он не смог.
Девушка прокашлялась и встала. Хватит плакать. Никому не нужны ее слезы на арене. Да, она слаба, чувствительна и боится. Но срать все хотели на это. Убьют и все. Нужно теперь сосредоточиться на Играх и идти вперед. В ее жизни сейчас есть только арена.
— Боже, какая показуха, — услышала девушка презрительный смешок Чимина, когда проходила мимо. — Если я поплачу, это поможет мне выиграть еще спонсоров?
Лиён прошла, стараясь не смотреть на него. Лучше не нарываться на конфликт. Не стоит. Он сильнее и влиятельнее. Победа в ссоре будет за ним.
— Завались, — толкнула его Джиу.
— А что такого? Заступаешься за нее? — с угрозой в голосе спросил Пак.
— У тебя когда-нибудь кто-то в семье умирал? Нет. У меня тоже. Так что сиди и радуйся, что это случилось не с твоей матерью.
— Ты стала слишком много говорить, — глаза Чимина метали молнии.
— А мне кажется, это ты стал много говорить, — девушка развернулась и пошла в сторону выхода.
Лиён села на первый попавшийся диван и стала наблюдать за интервью Мингю.
— Ты такой смешной, — ведущая положила руку на колено парню, — почему же у тебя все еще нет девушки?
— Не знаю, — пожал плечами Ким. — Я слишком много работаю, чтобы обращать внимание на кого-то.
— На кого-то кроме Хон Лиён., — хитро улыбнулась женщина. — Что вас связывает?
— Мы друзья.
— Мы так не думаем. Разве ради обычных друзей идут на такие жертвы?
— Наверное, все же нас связывает нечто большее.
— И что же это?
— Мы скорее, как брат с сестрой, — Мингю говорил так непринужденно, что могло показаться будто он ведет диалог не перед полным залом, а у себя в гостиной около очага. Наверное, поэтому ему удалось завладеть вниманием аудитории.
— Ты заменил ей погибшего брата?
— Не думаю… Скорее стал новым. Чонхён был совершенно другим.
— Чонхён — это ее брат, да?
— Да.
— Твоя отвага поражает.
— Спасибо.
— Хочешь победить? — лукавство женщины становилось все сильнее.
— У меня другие цели, — улыбнулся ей парень.
— Ясно. Что ж, уже многие заметили тебя, как достойного противника Чимину. Кажется, скоро болельщики разделятся на две группы. Спасибо тебе за беседу. Дамы и господа, Ким Мингю, дистрикт семь.
Зал взорвался аплодисментами. Мингю, определенно, уже успели полюбить все.
Оставшийся вечер был уделен банкету и празднику. Но у Лиён не было ни аппетита, ни желания смеяться и веселиться. Она хотела поскорее убраться из этого места. Мингю же, наоборот, смеялся с какими-то людьми. В углу зала Лиён заметила, что Дженни и Джеймс уже беседуют с какими-то спонсорами. Но вскоре у Хон все же появился шанс ускользнуть из этого цирка. Она осталась совсем одна.
Ночью Лиён буквально заставляла себя спать. Девушка очень сильно волновалась. Теперь арена была не то, что близко, а прямо перед ней. Пройдет всего каких-то пару часов, и она окажется там. Не будет ни родителей, ни брата. Только Мингю сможет защитить ее. Но перспектива прятаться за его спиной Хон не устраивала, хотя девушка и понимала, что если она хочет выжить, то другого выбора у нее попросту нет.
Утро выдалось пасмурным и прохладным. Лиён едва успела обменяться коротким взглядом с Мингю, как их растащили по разным комнатам. Девушка снова оказалась перед Намджуном. Мужчина аккуратно надел на нее красивый костюм, похожий на тот, что был у Хон на тренировках, и собрал ее длинные волосы в высокий хвост. Ничего не говоря, он просто обнял ее, крепко прижимая к себе.
Все происходило будто бы во сне. Причем, в очень плохом сне, где в конце, если умираешь, то не просыпаешься. Даже когда их посадили в вертолет, который должен был доставить трибутов к арене, Лиён не могла сосредоточиться. Она понимала, что это плохо, но лишь все больше уходила в себя. Это был самый худший ее кошмар. Девушке не раз снилось подобное, но теперь Игры стали пугающим настоящим. Даже укол в руку, свидетельствующий о том, что теперь в предплечье девушки есть следящее устройство, не причинил ей сильной боли.
— Не старайся нападать, — дал ей последний совет Джеймс. Они стояли посередине полутемной комнаты подземного здания, куда их доставил вертолет. Лиён подняла на него глаза. Мужчина постарался улыбнуться. Странно, но при первой их встрече девушка подумала, что могла бы влюбиться в него. Сейчас он не казался таким крутым, как раньше. Лиён пока не знала, почему. — Мингю все сделает за тебя.
— Я поняла.
Джеймс подтолкнул ее к маленькому круглому лифту, который должен был поднять Хон на поверхность. Девушка, затаив дыхание, зашла в кабину.
— И еще, — мужчина окликнул ее, когда дверь уже начала закрываться. Лиён обернулась.
— Ты оказалась сильнее, чем я думал, — улыбнулся он.
— Спасибо, — прошептала Лиён одними губами. Она не хотела говорить. Слова прощания вызвали бы у нее слезы и панику. А сейчас они были нужны меньше всего.
— Прощай, — помахал рукой Джеймс, наблюдая, как лифт с Лиён поднимается все выше, скрывая девушку от его глаз.
Хон перевела взгляд наверх. Там уже виделся белый свет. После темноты вертолета и комнаты он казался ослепляющим. Это был уже не мир живых. Место, откуда вернется только один. Кто же это будет? Чимин? Мингю? Может, Джиу? Или обстоятельства повернутся так, что победителем окажется Элис? Лиён на несколько секунд перестала видеть что-либо из-за этого яркого света, но когда зрение вернулось к ней, она обнаружила, что стоит на краю небольшого поля.