Ей всегда было не до земного. Зачитавшись за завтраком очередным учебником по истории или географии, она словно через стеклянную стену слышала звон будильника, предусмотрительно заведенного на то самое время, когда бежать в школу нужно было уже со всех ног. Она не опаздывала и всегда была дисциплинирована. Вот только цвет заколок во-все-равно-непослушных-волосах ее волновал мало.
…
Вот и теперь она была бы рада, если бы в целом доме, во всем этом нагромождении ненужных вещей, бесконечного множества книг, блокнотов и свитков, обнаружился ну хотя бы один-единственный чистый листок пергамента в фут длиной. Почему ей был необходим именно такой пергамент — девушка не понимала, но думала о том, что было бы неплохо, если бы при том он не пропах кухней, как все в ее небольшой квартирке, а имел тонкий аромат розовых лепестков, ну, или хотя бы мяты.
Наконец, она нашла то, что искала. Пергамент, пожелтевший от времени, служил закладкой в кулинарной книге.
…
«Здравствуй, Драко!
Я долго не решалась написать тебе и спросить о твоем самочувствии, но это не значит, что мне оно безразлично. Я вспоминаю о днях, проведенных в Малфой-Мэноре, гораздо чаще чем хотелось бы.
Но в письме я хочу поговорить не об этом.
Ночью мне приснился сон. Такой яркий, чудесный, будто случившееся в нем произошло со мною наяву. Я видела лес. Тот самый, который в детстве часто посещала с родителями. Большую, залитую солнцем поляну, которая много раз становилась местом для игр и пикников. Возможно это странно прозвучит, Драко, но поляна эта в таком глухом месте, что мы несколько часов добирались до нее сквозь чащу. Она стоила того — настоящий уголок дикой природы, вдали от шумных лондонских улиц и облагороженных лесопосадок, в которые наведывались для семейного отдыха горожане. Мы любили это место за яркое небо, за высоту деревьев, за то, что там вода слаще и хлеб вкуснее.
Ты, верно, недоумеваешь, почему я пишу об этом. А дело в том, что во сне я увидела то, что не могла заметить, пока понятие Защитных чар было для меня чем-то из области фантастики. Так вот: в своем сне я видела озеро. Огромное, гладкое, такое, каким не бывает вода в маггловском мире. Абсолютно неподвижное, густое, темное — оно напугало меня.
А на берегу того озера стоит дом и, Драко, это самый чудной дом из всех, что мне доводилось видеть. Маленький, но широкий, он будто для огромной семьи гномов построен. И если бы я не знала, как они на самом деле живут, то подумала, что это их владения. К дому вела узкая тропинка, совсем незаметная, почти заросшая, проложенная у самой воды…
Знаешь, Драко, в последние годы я совершенно не склонна к любопытству и необдуманным поступкам, но тут ноги сами повели меня к странному домику. Я все шла и шла, но дом не приближался. Я бежала, но все зря. Только тихое озеро, кроны деревьев, куполом сомкнувшиеся над головой, тропинка и теплый летний полдень.
Проснулась я с тяжестью на сердце. Весь день мысленно возвращалась к тому сну, а затем трансгрессировала туда. В лес. Ничего. Ровным счетом ничего. И даже Обнаруживающие чары не дали никакого результата, лишь чуть поколебав воздух.
Драко, я не стала бы писать тебе это просто так и, возможно, постаралась бы забыть об этом сне, если бы не одно обстоятельство. Действие моей палочки не прошло бесследно. Я уже собиралась покинуть поляну, как вдруг на одном из деревьев я увидела твое имя. Вырезанное на коре. Надрез был не свежим, надписи словно несколько лет…
Я прошу тебя, Драко. Здесь есть что-то. То, что мы должны разгадать. Но отправляться туда одной снова нет никакого смысла. Буду ждать тебя завтра. У входа в госпиталь Святого Мунго в половине пятого.
Гермиона».
Она аккуратно сложила пергамент и прикоснулась к печати палочкой. «Пусть никто, кроме Вииво, не сможет прочитать это письмо Драко», — прошептала она вслед за Защитным заклинанием. Шурша крыльями, сова унесла письмо адресату. А Гермиона долго еще смотрела ей вслед, и лишь когда птица скрылась из зоны видимости, закрыла окно.
====== Жертвовать ======
Что-то клинит в одной из схем.
Происходит программный сбой.
И не хочется жить ни с кем,
И в особенности с собой.
Просто срезать у пяток тень.
Притяжение превозмочь.
После — будет все время день.
Или лучше все время ночь.
Стихи Веры Полозковой
В глубине души она не сомневалась — Драко придёт, но карманное зеркальце, в которое ежеминутно смотрелась Гермиона, красноречиво отражало бледные щёки и вздрагивающие губы. Казалось, в сговор против неё вступили и наручные часы, до неприличия растягивая каждую секунду. И девушке чудилось, что в тот момент, когда минутная стрелка подойдёт к назначенной отметке, она и вовсе остановится в шаге от деления.
— Спортивный костюм, пучок на голове и, слава Мерлину, старые духи. Те, которые пахли сиренью, были просто ужасны. Привет, — его голос прозвучал так буднично, словно не виделись они всего пару минут.
Она улыбнулась в ответ и прокомментировала:
— Кажется, тебе не нужен целитель, ты видишь достаточно неплохо, чтобы испортить настроение уже на подходе. Привет, Драко.
— Просто я не понимаю, как тебя в таком виде пропускают в Мунго. Насколько я знаю, в госпиталь принято приходить в форменной одежде.
— Видимо, меня уважают настолько, что приди я хоть в нижнем белье, никто и слова сказать не посмеет… Шучу! Я переоделась, ведь прогулка предстоит не вдоль аллеи городского парка. А вот ты оделся явно не подходящим образом.
— А я всё ещё размышляю, соглашаться ли идти с тобой.
И хотя голос его звучал строго, на худых щеках показались ямочки. Малфой улыбался. Это обстоятельство вновь заставило Гермиону сложить словесное оружие до начала сражения, и она с легким вздохом произнесла:
— Твои туфли совершенно не предназначены для путешествий по болотам.
— Может быть, для тебя это и будет откровением, но я владею магией, — смеясь в голос ответил Драко. Я наколдую себе что-нибудь самоходное, и пока ты в одиночку будешь продираться сквозь заросли и пробираться через топи, я доберусь до цели даже не запачкав подошв.
— Ты неисправим, — улыбнулась Гермиона.
— По-моему, это давно не вызывает в тебе раздражения.
…
Она хорошо помнила, что кожа ладоней Драко совсем не аристократично шершавая. Чуть-чуть. Но всё же. Еще хорошо запомнилось, что всегда она держала руку юноши, а не наоборот. Теперь же тонкие, сильные пальцы крепким замком пленили её собственную руку. Тепло, живо, так, что и мгновенья на сомнения не осталось — так и должно быть.
— Показывай. На сегодня у меня намечено ещё очень много важных дел.
— Каких, например?
— Бездельничать, скучать и философствовать.
— Ты невыносим, Драко Малфой.
— Вполовину не так, как ты.
Труба трансгрессии привычно сдавила грудную клетку, и хотя всё путешествие заняло от силы полминуты, Гермионе эти секунды показались вечностью. Всё дело в том, что, скосив глаза, она увидела лицо Драко. И вроде бы в нём всё казалось привычным: развевающиеся волосы обнажили чрезмерно высокий, всегда казавшийся некрасивым лоб, длинный нос с этого ракурса казался ещё длиннее, и всё же сердце девушки болезненно сжималось: в невидящем взгляде юноши зажглась и горела искорка. Та, которой она никогда раньше в нём не видела. То робким светом горела надежда. И именно теперь Гермионе стало по-настоящему страшно. А что если на самом деле ничего в её видении нет, и всё окажется обманом?
…
Солнце садилось, когда их ноги коснулись травы. Летний день догорал: длиннопёрые облака, точно крылья гигантской жар-птицы, последним взмахом провожали садящееся за горизонт солнце:
— Мы на месте, — прошептала Гермиона. Говорить громко не хотелось: лес, обступивший их со всех сторон, казалось, засыпал.
— Хорошо, — так же тихо отозвался Драко. — Что ты планируешь делать дальше?
— Нужна твоя палочка. Это всего лишь моё предположение, но, думаю, если мы произнесем Обнаруживающее заклятие вместе, что-то должно произойти.
Вместе… это слово звучало пугающе откровенно посреди полной, почти давящей тишины. И было в этом слове что-то доселе непознанное и важное, такое, что нельзя уловить праздно размышляя об этом, но можно почувствовать. И он понял.
Без возражений Драко завозился в складках мантии в поисках необходимого предмета, и когда всё было готово, Гермиона произнесла: «Давай на счёт «три».
Заклинание поколебало воздух и рассеялось. И Гермиона, досадуя, уже готова была принять поражение, как вдруг на коре одного из деревьев, того самого, что показало имя Драко в прошлый раз, вновь проступили знакомые очертания букв, и в следующий миг на землю опустился туман. За считанные мгновения толстое его одеяло укрыло траву, обволокло кроны вековых деревьев, сравняв их по цвету с посеревшим вдруг небом. Едва различимыми стали предметы доселе имевшие чёткие очертания.
И снова Гермионе стало тревожно. Примерно так, судя по описаниям, видел Драко, теперь она почувствовала ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ на собственном опыте… когда не видишь даже собственных пальцев. Вздрогнув, девушка ещё крепче сжала руку Драко.
— Что происходит? Почему мы стоим? Да не дави ты так! У самой же синяки останутся!
— Туман, Драко… я ничего не вижу!
— Тогда просто иди вперёд. Я всегда так делаю.
Заклинанием она зажгла на конце своей палочки огонёк, и хотя от него было мало проку, всё же голубоватая искорка, горевшая на расстоянии вытянутой руки, дарила хоть какую-то уверенность. Они шли, шли и шли, едва переставляя ноги, а пейзаж вокруг всё не менялся: словно их поглотила невообразимых размеров порция сахарной ваты. Возможно, они даже ходили по кругу.
Гермиона не могла понять, сколько времени прошло, и поделилась мыслями с Драко.
— Вот теперь ты можешь получить примерное представление, как проходит мой день. Что вижу и чувствую я.
— Ты не ходишь по болотам, — попыталась пошутить Гермиона, чувствуя, что под ногами захлюпала вода.
— О, ты была права насчёт обуви, — делано бодрым голосом отозвался Драко.
— Знаешь, а меня даже радуют промоченные баретки, — сказала она после некоторой паузы. — Значит мы идём вперёд, а не ходим кругами.
— Всё зависит от того, с какой стороны ты смотришь на свой путь.
— Что ты имеешь в-в-в… — успела сказать Гермиона и тут же запнулась обо что-то твёрдое. Резкая боль заставила её замолчать и присесть. Даже кроссовки не уберегли пальцы от сильного удара.
— Что? Почему мы остановились? — насторожился Драко, остановившись в шаге он препятствия.
— Стой. Тут есть что-то, — ответила девушка и, подняв оброненную палочку, ощупала препятствие перед собой. — Ого. Похоже на ступени. Будь осторожен, Драко.
Встав, она вновь потянула за собой не сопротивлявшегося юношу.
— На что это похоже? — не выдержал он.
— Послушай, — слишком раздражённо ответила она, — мы тут в равных условиях, и пока я вижу только ступени, по которым пытаюсь идти с той скоростью, чтобы ты не упал и не сломал себе шею.
Лестничный марш ожидаемо закончился дверью, совершенно неожиданно распахнувшейся ещё до того, как занесённый над филенкой кулак Гермионы успел ударить в неё хотя бы раз.
— Опять этот туман, — зычно протянула возникшая в дверном проёме фигура и, посторонившись, пригласила. — Да вы проходите. Я ждал вас уже давно. Признаться, думал, что и на этот раз не придёте.
Гермиона сделала шаг вперед, весьма сомневаясь в правильности этого поступка. Рука натянулась — Драко не желал идти за ней.
— Всё в порядке, — тихо сказала она, чуть обернувшись, — отчего-то я уверена: мы на правильном пути.
— Ещё бы, — подтвердила фигура, удаляясь вглубь дома по неосвещенному холлу. — Задержались вы только сильно. Упрямые оба. Не умеете слушать себя и друг друга.
— Может уйдём, пока не поздно? — предложил Драко.
— Нет, я не привыкла отступать. Особенно когда появился шанс получить какие-то ответы.
— Сюда, — раздалось откуда-то справа, и тотчас же перед путниками распахнулась дверь.
Залитая ярким светом комната оказалась ничем иным, как уютной гостиной, заваленной, впрочем, столь причудливым и разнообразным хламом, что от него тут же начало рябить в глазах. В голове Гермионы молнией пронеслась мысль, что гору подобной дребедени она видела лишь однажды — в доме Полумны Лавгуд. Но жарко натопленный камин и кривые, зато многочисленные свечи буквально манили присесть после долгой, сырой дороги.
— А вы присядьте, присядьте, — словно прочитал её мысли загадочный человек. Гермиона обернулась на голос и увидела сгорбленного старичка, облачённого во что-то среднее между овощным мешком и монашеской рясой. Только было это одеяние небесно-голубого цвета, такого же, как и глаза старца, обрамлённые сетью глубоких морщин. — Кофе тоже будет, мистер, — сказал он, обращаясь, видимо, к Драко. — А вы пока всё же посидите. У камина вам будет хорошо и тепло. Все равно ждать придётся до полуночи.
— Ждать чего?! — хором воскликнули Драко и Гермиона.
— Полуночи. Жизнь кадупула* коротка. Он распускается ровно в полночь, и к утру от него остаются лишь воспоминания. А они как раз не нужны нам. Нужен нектар. Только он может помочь в составлении чудесного зелья.
Сказав это, старик развернулся, собираясь выйти из комнаты:
— Я всё же принесу вам кофе и посмотрю, что там осталось к ужину.
— Кадупул?! — почти кричала потрясенная Гермиона. — О чём вы говорите? Объясните, кто вы и что происходит! Причём здесь кадупул? Насколько я помню, этот тропический цветок произрастает близ островов Шри-Ланки. Откуда ему взяться посреди британских лесов?!
— Имейте терпение, мисс, — ответил старец. — У нас ещё будет время поговорить. Вам нужно отдохнуть с дороги, потому что испытание, которое готовит вам ночь, потребует много сил. И моральных, и физических.
Говорил старик ласково, но уверенно. Монотонность его голоса и уют окружающей обстановки действовали расслабляюще. К тому же, стоило признаться, что это топтание по болотам здорово утомило путников.
— Да, я не отказался бы от чашечки кофе, — отозвался Драко.
Коротко кивнув, старик покинул их, а Гермиона потянула Драко к дивану, так и манившему высокими подушками. Девушка подумала, что удивительным образом волнение и страх покинули её. Полностью. Осталась только мысль об уюте и тепле и ещё одна, странная… то, что она до сих пор крепко держит за руку Драко и не намерена её отпускать.
Хозяин вернулся минут через десять, и на подносе с кофейником, что он теперь держал в руках, оказались, кроме всего прочего, аппетитного вида булочки, распространявшие в воздухе чудесный аромат яблок и корицы. Старик ловко разлил напиток по залапанным чашкам и немедленно отхлебнул из своей.
Гермиона сделал неуверенный глоток и, вернув чашку на поднос, спросила:
— Скажите, кто вы? Ведь мы даже не познакомились. Мое имя Гермиона Грейнджер, а он… Его зовут Драко Малфой.
— Мое имя вам вряд ли что-то скажет. Да и забыть его придется сразу, как только вы покинете мою скромную обитель. А потому зовите меня просто Хранитель.
— Хранитель чего? — изумилась Гермиона.
— Времени. Судеб. Чувств. Мечты, — молвил старик, поглаживая большим пальцем край щербатой чашки. — Видите ли, мисс, дорога, по которой вы пришли, приводит путников из разных концов света. Её не так-то просто отыскать и узреть её может не каждый. Меня не найдет тот, кто корыстен сердцем, кто ищет выгоду для себя. Но ваш случай иной, и вижу я, что вы пришли сюда ради этого юноши. Я готов помочь.
Гермиона почувствовала, как реактивно краснеют её щеки при упоминании о Малфое, но обернувшись к Драко, заметила, что с ним происходит то же самое.
— Вы действительно можете помочь ему снова увидеть мир своими глазами? Но это невероятно! Его родители несколько лет ищут средство! Так почему они ничего не слышали о вас? — в голосе девушки просквозила нотка недоверия.
— Вы очень импульсивны и нетерпеливы, мисс Грейнджер. И невнимательно меня слушаете. Я же говорил, что меня способен найти лишь тот, кто не ищет выгоды для себя. Здесь не только вы пришли искать помощи ради Драко, но и Драко ищет ответы для вас. Много лет этот человек хочет, чтобы вы видели сердцем, Гермиона.