- Так, все понятно. Постельный режим и микстура трижды в день.
- Что со мной? – я был уверен, что просто перенервничал.
- Простуда, - просто ответил он. – Не мудрено. Дни жаркие, ночи холодные, пили, наверное, что-то ледяное.
Он прошел к столу, оставил на нем пару небольших пузырьков.
- Сегодня и завтра полежите в постели.
Я поблагодарил и прикрыл глаза. Заболел, надо же.
А может, я уже в театре был болен? Может, у меня был жар? И горящий взгляд мне лишь привиделся? Да, точно, так и было.
Успокоенный, я вновь заснул.
***
И проснулся на следующий день практически здоровым. Все-таки самовнушение – сила. Воспользовавшись данным мне доктором правом, на завтрак я не спустился. Однако сидеть весь день в комнате, опасаясь собственного разыгравшегося воображения, когда за окном ярко светит летнее солнце, было попросту глупо. И я решился. Встал, умылся и, все еще чувствуя некоторую слабость, спустился в сад.
Катерина сидела на скамейке с книгой, ее тетушка дремала рядом, фрейлины заняли соседние скамейки.
- Ваше высочество, - я склонился, поцеловал протянутую руку.
- Анри, зачем же вы встали? – взгляд ее был ласков и нежен. С каждым днем, узнавая ее все лучше, я все больше убеждался, что Карлу несказанно повезло с невестой.
- Благодарю, мадам, за заботу, но я никак не мог заставить себя провести этот чудесный день в душных комнатах.
- Давайте пройдемся, Анри, - Катерина отложила книгу и легко поднялась. Пышные юбки зашуршали.
- Конечно.
Фрейлины как по команде поднялись следом, но Катерина взглядом приказала им оставаться на месте. Тетушка продолжала спать, иногда сладко причмокивая тонкими губами.
У меня на языке крутилась сотня вопросов, но я не смел задать ни один их них.
- Анри, - Катерина улыбнулась. – Спросите уже.
Я рассмеялся.
- Вы читаете меня, словно раскрытую книгу, мадам.
Она польщенно улыбнулась.
- Я не обманываюсь вашими речами, друг мой.
- Смотрю, от вашей меланхолии не осталось и следа, - поддел я. Она смущенно потупилась.
- Да. Знаете, Анри, Карл оказался совсем не таким, как я ожидала.
- Да? – любопытство имитировать не пришлось.
- Он… - она вновь улыбнулась. – Он очень умный. И обходительный. И кажется искренне заинтересованным во мне, - она внезапно взяла меня за руку, маленькие ноготки впились в мою ладонь. – Я боюсь ужасно, ночи не сплю. Все думаю, вдруг я все придумала себе? Вдруг я вижу то, чего нет?
- Я не знаю создания, более достойного быть счастливым, чем вы, мадам.
- Спасибо, Анри. Я счастлива, что могу быть с вами откровенна.
Я улыбнулся, польщенный.
- Вы можете мне доверять, - я легонько сжал ее ладони.
- А завтра бал…
- Да?
- Его величество представит меня как свою невесту. Вы должны там быть, Анри.
Я тяжело вздохнул.
- Кстати, генерал тоже будет там.
Из моих легких мгновенно испарился весь воздух, я открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба, а Катерина продолжала улыбаться, считая, очевидно, что таким образом я демонстрирую восторг.
========== Глава 7. Генерал ==========
Нет вернее средства разжечь в другом страсть, чем самому хранить холод.
(Франсуа Ларошфуко)
Глядя на меня, многие могли бы подумать, что балы – моя страсть. Какой молодой офицер не любит развлечений? Я и любил. Только чопорные балы не имели к этому отношения. Будь хоть малейшая возможность избежать присутствия там, я бы ею непременно воспользовался. Увы.
Болезнь, казалось, отступила, только иногда чувствовалась слабость, да голова кружилась. К сожалению, совсем не критичное мое самочувствие не могло служить причиной не присутствовать. Тем более что Катерина едва ли могла говорить о чем-то другом в эти дни. И обидеть ее, лишив дружеской поддержки, я не мог.
Поэтому в назначенный день я, как и все в замке, собирался на бал. Предстоящая встреча с генералом и страшила меня, и вызывала жгучее любопытство. Я был уверен, что в опере реагировал так из-за жара, сейчас же был относительно здоров и собирался убедиться, что тогда мне все привиделось.
На бал съехался весь свет столицы, в огромном зале яблоку негде было упасть. Катерина была очаровательна в бледно-голубом платье и с жемчугом в уложенных в высокую прическу волосах. Карл представил ее как невесту и будущую королеву. Признаться, не знай я, что они только несколько дней назад впервые друг друга увидели, решил бы, что знакомы давно, более того, влюблены. Улыбка не сходила с лица Катерины, и Карл смотрел на нее с нежностью.
Они открывали бал, я танцевать не собирался. Да и с кем? С фрейлинами? Вот уж вряд ли. Поэтому совсем скоро я с бокалом вина оказался у окна за колонной. И был бы счастлив, если бы удалось простоять там до конца бала.
Не удалось.
Он подошел неслышно. Просто встал рядом. Молча. Я повернул голову и вздрогнул.
- Капитан де Грамон, - сказал он. Голос был с легкой хрипотцой. – Отчего не танцуете?
- Не люблю, - пожал плечами я. – С кем имею честь? – конечно, я знал, с кем, но твердо решил не робеть больше, тем более что ничего дьявольского во взгляде карих глаз не наблюдалось.
- Генерал Кристоф д’Эпине, к вашим услугам.
Я чуть сильнее сжал бокал. Залпом допил вино, не чувствуя вкуса. Еще несколько дней назад я бы левую руку отдал за знакомство с великим полководцем, а сейчас готов был отдать ее же за возможность оказаться за тысячу лье от этого места и никогда его не знать.
Я поклонился, как того требовал этикет.
- Знакомство с вами – честь для меня.
Он растянул губы в улыбке, глаз она не затронула.
- Вы могли удостоиться этой чести еще в опере, капитан.
Он, казалось, смеялся надо мной. Знал, что я трусливо сбежал.
- Я был болен.
Генерал встал вполоборота и смотрел на меня внимательно. Почти как тогда.
- Почему вы так смотрите? – я взял с подноса новый бокал, пригубил.
- Чем вы заняты завтра? – игнорируя мой вопрос, спросил он. Я пожал плечами. - Давайте выйдем на балкон, здесь душно, - я кивнул, соглашаясь. Он пошел впереди, я следом.
На вид генералу было лет тридцать пять – сорок. Он был высок, строен и крепок, черные волосы его доставали плеч и чуть вились на концах. Привлекательный мужчина, только мне после де Блуа куда больше нравились милые мальчики типа Стефана и Реньяра. С ними я чувствовал себя в безопасности, знал, что мою ведущую роль никто не оспорит.
Нет, иногда подчиниться – сладость. Отбросить контроль, забыть, кто ты и где, отдаться. Если уверен в партнере, конечно. После де Блуа я лишь раз попробовал. Когда ничто не могло заполнить дыру в душе, когда ни шлюхи, ни Стефан не давали удовлетворения, лишь заглушая тоску по де Блуа, я решил отдаться Стефану. Это было ошибкой, даже ведомый, я чувствовал себя ведущим, даже отдаваясь, я брал. Тот опыт оказался болезненным и выматывающим. Больше мы его не повторяли.
От генерала веяло властью. И не мудрено, когда в безусловном подчинении тысячи.
Мы вышли на балкон, я встал спиной к парапету, прислонившись к нему, как к опоре. Тут же принесли поднос с вином и фруктами.
- Как вам столица? – он первым нарушил молчание.
- Она прекрасна, - ответил я искренне-восторженно, чувствуя себя идиотом.
- Вы могли бы остаться здесь навсегда? – внутри у меня что-то екнуло, словно чуя какой-то подвох.
- Не думаю, - сказал осторожно. – Я люблю свою страну.
- Это, несомненно, похвально, - я неуютно чувствовал себя под его взглядом. Создавалось впечатление, что он говорит совсем не то, что хочет. Язык его жестов, взгляд, каким он на меня смотрел – все это выдавало крайнюю степень заинтересованности, однако мы продолжали разговор ни о чем. – А если интересы вашей страны требовали бы вашего здесь присутствия?
- Я бы остался, - ответил не раздумывая. Он улыбнулся.
- Так что вы делаете завтра?
- Я не властен здесь распоряжаться собой. Как скажет моя принцесса.
- Уверен, ваша принцесса проживет без вас один день. Вы любите лошадей?
- Конечно.
Это было правдой, лошадей я любил. У отца были великолепные конюшни, наших скакунов не стыдно было предложить и королю.
- Мне на днях привезли арабского чистокровного, - словно бы невзначай, ничуть не хвастаясь, сказал он. У меня загорелись глаза, что не укрылось от его внимания. – Хотите посмотреть?
Еще бы! Конечно, я хотел! У нас арабские скакуны стоили баснословно дорого и поставлялись исключительно нелегально. Да и с чего бы я стал отказываться? Представил, как рассказал бы Стефану, что отказался общаться с д’Эпине, потому что мне показалось, что он мной заинтересовался. Стефан бы посмеялся. И обозвал дураком.
- Хочу, - уверенно ответил я после короткой паузы. Генерал шумно выдохнул.
- Мое поместье совсем рядом со столицей. Если выехать пораньше, можно провести там весь день. Я пришлю за вами карету.
- Благодарю.
Мы помолчали, я допил вино, взял еще. В голове появилась легкость, хотелось улыбаться без причины и любить весь мир – верный признак сильного опьянения. Нужно было уходить.
Генерал внезапно шагнул ко мне, встав близко-близко, коснулся пальцем моей щеки. Я стоял, не шевелясь и не моргая.
- Ресница… - сказал он шепотом.
Я резко качнул головой, гоня вновь нахлынувшее наваждение, шагнул в сторону.
- Мне пора.
- Опять бежите? – его голос догнал меня у самого входа в зал. Я замер.
- Бегу? О, нет. Я предпочитаю догонять. Обычно.
Д’Эпине хрипло рассмеялся, а я медленно, стараясь идти ровно, покинул балкон и, миновав танцевальный зал, направился в свои комнаты. В контексте моего поведения фраза прозвучала нелепо.
Думать о том, что только что собственноручно подписал себе приговор, не хотелось.
***
Карета ждала у главного входа. Я надел костюм для верховой езды, легко позавтракал и приготовился пережить все, что приготовил мне день. Манеру общения следовало менять. Если вчера я вел себя, как испуганная девственница, то сегодня, пожалуй, стоило показать, что я вовсе не столь пуглив, как могло показаться.
Спустя три часа я был в поместье. Хозяин сам вышел мне навстречу. Это противоречило правилам этикета, но мне показалось, что генералу плевать на них.
- Капитан, - он провел меня в дом. – Рад, что вы приехали.
Скакун и вправду оказался потрясающим. Рыжий, с густой гривой и широкой грудью.
- Это кохейлан, - генерал встал рядом, погладил скакуна по гладкой морде. – Не объезжен еще, привыкает пока ко мне. Займусь завтра.
Я застыл, удивленный.
- Сами?
- Конечно. Своих скакунов я всегда объезжаю сам, - прозвучало это как-то двусмысленно. Или мне показалось? - А пока предлагаю вам выбрать лошадь для нашей прогулки. Например, эту, - он указал на белоснежного красавца в соседнем стойле. Я согласно кивнул.
Поместье было огромным, включало в себя и озеро, и парк, и лес. Прогулка доставляла мне огромное удовольствие, скакун был идеально послушен, собеседник приятен, и совсем скоро я забыл о том, что собирался кого-то из себя строить. Впервые за долгое время я был просто собой – веселым, молодым, вольным, без всех тех масок, что носил обычно. Я перестал замечать взгляды, которые то и дело бросал на меня генерал, веселился, как выпущенный на волю жеребенок.
- Никак не могу привыкнуть, что наши государства более не враги.
- Я тоже, - откликнулся генерал. Совсем не так радостно, как я. – Его величество Карл не желает войны.
- А вы? – шалея от собственной смелости, спросил я.
- А я желаю. Война отняла у меня слишком многое. И сейчас, когда она закончилась вот так, по сути – ничем, не чувствую удовлетворения.
- Почему ничем? Наследник вашего короля станет нашим королем.
- У меня с войной личные счеты, капитан. Не будем о ней.
Мы вернулись в дом ближе к вечеру.
- Я рад, что вы приехали, капитан. Могу я называть вас по имени?
Я не нашел причин отказать.
- Анри… - я стоял у окна и думал о том, что такого замечательного и богатого на положительные эмоции дня у меня не было уже давно. Он подошел, положил ладони мне на плечи. – Анри…
Я повернулся.
- Да?
Его губы накрыли мои. С тихим стоном я приоткрыл рот, впуская его язык. Он целовался так, словно от этого поцелуя зависела его жизнь, словно в последний раз. Ладони легли на мои ягодицы, сжали их. Я вздрогнул – именно так де Блуа всегда начинал наши игры.
Я отстранился. Возбуждение спало.
- Анри… что…
- Не могу.
Выпутавшись из объятий, отошел опять к окну, обнял себя за плечи.
- Я напугал вас?
Я покачал головой. Сам виноват, нечего было провоцировать весь день.
Он подошел, встал, как тогда, на балу, не касаясь меня.
- Простите. Рядом с вами я теряю контроль.
Я не смог не улыбнуться.
- Вы нравитесь мне, Анри, - я посмотрел на него и снова был пойман в плен карих глаз. – Очень нравитесь. Я ведь не противен вам?
Я покачал головой, он шумно выдохнул.
- Вы были когда-нибудь с мужчиной? – я до крови закусил изнутри щеку, чтобы не рассмеяться, глаза непроизвольно распахнулись. Отвечать я не собирался. Да и что я мог сказать? Что был мальчиком для утех де Блуа, что после его смерти сам имел все, что двигалось, пока не стал мерзок сам себе? Что развращен во всем смыслах слова? Что только сила и власть над партнером способны дать мне острое, незамутненное удовольствие? Что совсем недавно отдал выбранную отцом невесту влюбленному в нее юноше, сам его перед этим развратив? Конечно, я смолчал.
Не дождавшись ответа, д’Эпине сделал выводы:
- Невинный мой мальчик, - он легко коснулся подушечками пальцев моей щеки. – Поверьте, близость с мужчиной может подарить настоящее наслаждение.
Я кусал щеку все сильнее, рот заполнялся кровью, в глазах стояли слезы.
- Боже, Анри… - генерал потер ладонью лицо. – Я не стану вас принуждать. Просто… позвольте мне за вами ухаживать.
Я боялся открыть рот, чувствуя, что зубы мои будут красными от вытекшей из прокушенной щеки крови. Потому молчал.
- Никогда не чувствовал себя так глупо, - продолжил он. – Я был слишком прямолинеен? Страстен? Напугал вас? – я усердно моргал, гоня слезы. – Не знаю, что со мной. Увидев вас в опере, я не поверил глазам. Смотрел и не мог насмотреться. Вы – мечта, Анри. Заветная, несбыточная. Думал, не бывает так. Смирился уже, что больше никогда… - я не совсем понимал, о чем он, но переспрашивать не решался. – Я потерял голову, стал одержим вами.
На такую искренность нельзя было не ответить.
- Генерал…
- Кристоф.
Я был ошеломлен – легендарный генерал разрешил мне, простому капитану, называть себя по имени.
- Кристоф… - я попробовал имя на вкус. В свете прокушенной щеки оно ощутимо отдавало кровью. – Дайте мне время.
- Сколько нужно, - пылко ответил он. – Я подожду.
Я благодарно сжал его руку.
К ночи я был во дворце. Обратная дорога утомила меня. Хотя, скорее, не дорога даже, а мысли. Намерения генерала – даже про себя я все еще не был готов назвать его по имени – были более чем прозрачны. Его желание было очевидным, как и моя реакция на него. Он волновал, околдовывал. Но он не был тем, кого я смог бы контролировать. Все-таки де Блуа оставил слишком глубокий след в моей душе. И, только-только обретя себя, научившись, наконец, жить без него, я боялся рисковать.
Я решил не торопиться, не зная, что за меня уже давно все решено, что нет у меня более ни воли, ни выбора.
========== Глава 8. Галерея воинской славы ==========
Страсти — это ветры, надувающие паруса корабля; ветер, правда, иногда топит корабль, но без него корабль не мог бы плыть.