- Ты гениален!
Шильке и не собирался особо возражать. Он представил Риту в обтягивающей юбке и тоненьком жакете, подчеркивающем женственные формы. Тут же он вытер платком мокрый от пота лоб, потому что в воображении увидел Риту без юбки и без жакета.
- А как там твоя касса на вокзале? – спросила девушка.
- Наконец-то в ней появились билеты.
В трубке раздался ее смех.
- Встретимся?
Именно этого он и ожидал. Только и исключительно этого вопроса. Лейтенант глянул в висящее на стене зеркало. "Гудериан, ты ничтожество по сравнению со мной"! Сладкая победа на женско-мужском фронте.
- Мне бы ужасно этого хотелось, но…
- Но? – прозвучал изумленный вопрос с другой стороны линии.
- Мне очень жаль, только на сегодня я уже договорен с фройляйн Ритой Менцель.
Ее смех был просто прелестен. Боже, как же прекрасно воевать, сидя в башне мчащегося танка, который несется прямиком на последний бункер обороны противника. А он ведь коварно приготовил орудие самого крупного калибра. Приготовил, зарядил, нацелил и сейчас лишь держал палец на спуске.
- И где мы встретимся? – игриво спросила Рита.
Точный выстрел.
- Я люблю тебя, - коротко бросил он и положил трубку.
Он должен был попасть в цель, ведь он был снайпером. Дитер представлял себе те сотни противоречивых чувств и мыслей с другой стороны, которые метали женщиной, все еще стоящей с телефонной трубкой в руке. Ее изумление, ее любопытство, все ее противоречивые, бабские инстинкты. Но у него сложилось впечатление, что в этом бою он был хорошим артиллеристом. Он всегда стрелял неожиданно и, как правило, прямо в цель.
Кабинет Титца был в самом конце коридора. Секретаршу, похоже, предупредили заранее, поскольку, увидав Шильке, она тут же схватилась на ноги.
- Прошу, - открыла она дверь.
Полковник был в превосходном настроении. Наверняка он уже похвалился командованию сегодняшней операцией и в ответ должен был услышать что-то весьма приятное. то, что в серьезной степени излечило его болящую после последних поражений душу.
- Проходи, проходи, - поднялся хозяин кабинета, увидав лейтенанта. – Вера, два кофе и два коньяка.
- Но ведь я практически не пью, герр полковник.
Титц стукнул себя по лбу.
- Где же моя голова? Мы, выпускники Сорбонны, никогда не понимали вас, выпускников Оксфорда. – Он выполнил жест извинения и обратился к секретарше: - Для меня коньяк, а для господина лейтенанта – виски, - скомандовал он. – Ну а кофе, надеюсь, пьют по обеим сторонам пролива?
- Если то что-то, разболтанное с молоком, что пьют англичане, можно назвать кофе – то, конечно же, да.
У Титца был замечательный день. Кто-то в командовании должен был подсласт ить настроение за сегодняшнее достижение. Быть может, в игру входили какие-то знаки отличия? Ну… что ни говори, а шифровальные книжки каждый день не находят. Акции шефа росли.
- Присаживайтесь, герр капитан.
Шильке на автомате отодвинул стул. И вдруг замер.
- Но ведь я только лейте…
- А я сказал: герр капитан, - перебил его полковник. – Правда, официальное уведомление о повышении чина вы получите только завтра. Бюрократия, бюрократия… А ведь раньше командующий мог наделять чинами своих людей прямо на поле боя. А сегодня: бумаги, бумаги, бумаги…
- Благодарю вас, герр полковник.
Тот не обратил внимания на неуставную форму. Секретарша внесла кофе и напитки, осторожно поставила все на письменном столе.
- Вот посмотрите, Хайгель… Закончил какую-то военную школу в Пруссии, и ему сказали, будто бы это высшее учебное заведение. В моей Сорбонне он был бы гардеробщиком, а в вашем Оксфорде – ну, не знаю – может, сортиры бы чистил?
Шильке не мог сдержать смех. Ведь сегодня и у него был замечательный день.
- Ну, за ваше повышение в чине. – Титц поднял рюмку. – Прозит!
- Прозит!
Они выпили, каждый по небольшому глотку, чтобы подчеркнуть свое превосходство над безмерно лакающими водку хамами. От внимания Шильке не ускользнуло, что полковник в свою чашку кофе насыпал целых четыре ложечки кофе. Кстати, кофе был очень даже хорош, не какой-то там военный эрзац.
- Вот знаете, это все сегодня… - Титц не знал, как оформить мысли в слова. – Очень хорошо, что так случилось. Потому что… В последнее время черные тучи накапливались над вашей головой.
- Тучи? Вы применили множественное число.
- Да. Собственно говоря, это даже смешно, но… И не знаю, что об этом думать. Вы Крупманна из гестапо знаете?
- Да.
- Так вот, заверяю, что он вам не приятель. Дело в том, что он заявил, что несколько дней назад сообщил вам об операции, цель которой заключалась в то, чтобы схватить польского агента с псевдонимом Холмс. А вы, из чистого злорадства, только для того, чтобы ему помешать, дали объявление, чтобы предупредить польскую сетку.
Полковник вынул из ящика письменного стола сложенную вдвое газету.
- Понятное дело, вначале я подумал, что это не мое дело, что просто гестапо не способно держать язык за зубами, а все свои промахи желает повесить на нас. Абвер – слишком высокие пороги на ваши гестаповские ноги, - поднял голос полковник. – Но он так вопит, что во все это чуть ли не вмешалось РСХА.
- Можно мне глянуть? - протянул руку Шильке.
- Конечно, - Титц подал ему газету.
Тот быстро нашел соответствующее объявление. "Профессор Мориарти снова атакует!".
- Замечательно, - буркнул он себе под нос. – Я очень люблю Конан Дойла, но мне кажется, что того давно нет в живых.
- И правильно. Кстати, я тоже люблю этого автора.
- Погодите… - Шильке делал вид, будто размышляет. – Про Холмса я услышал от Крупманна три дня назад. Он и сам должен будет это признать. А в объявлении написана сегодняшняя дата. То есть, срок появления книги в торговле.
- Не понимаю, так или иначе, но это глупости.
- Но ведь след проверить можно. Если я хорошо понимаю, тот, кто желал предупредить агента, имел всего три дня на написание и публикацию книги. Но ведь такое, наверное, невозможно, я в типографских делах не понимаю.
- Конечно, это совершенно невозможно.
- Следователь, если книга сегодня появилась в книжных магазинах, тогда Крупманн – идиот!
Титц злорадно усмехнулся.
- Тут вы совершенно правы.
- Тогда давайте проверим. Могу я воспользоваться вашим коммутатором?
- Да.
Шильке нажал на соответствующую клавишу и подошел к микрофону.
- Хайни, к шефу и немедленно!
- Есть! – раздалось из динамика.
- Нет, нет. Вы слишком сильно приняли это к сердцу, - успокаивал новоиспеченного капитана Титц.
- Давайте пусть все будет sicher, герр полковник. Нельзя позволить, чтобы гестапо вытирало о нас ноги.
Честно говоря, он беспокоился, справилось ли НКВД со столь скоростной печатью книги, хотя и знал, что на посаженных на Лубянке советских писателей рассчитывать можно.
Когда Хайни, все еще в боевом облачении, отрапортовал на пороге, Шильке дал ему несколько марок.
- Беги в книжный магазин и купи книжку "Профессор Мориарти снова атакует", если там такая будет. Запомнишь? Сдачу можешь оставить себе.
- Так точно! – ответил парень и ринулся с места бегом.
Титц только улыбался.
- Эх, молодость, молодость. В его возрасте я и сам был кандидатом на завоевание всего света.
- При оказии, просьба, герр полковник. Парень и вправду отличился сегодня, и я обещал ему повышение до ефрейтора.
- Да что вы говорите, я сделаю его сразу же обер-ефрейтором. Мне прекрасно понятна юношеская психика. Пускай оставит себе камуфляж и другие цацки, а то еще расплачется, когда станем забирать. Но оружие пускай сдаст.
- Вот именно. Пускай, лучше, никто не погибнет.
- Вместо этого пускай на складе ему выдадут штык и сигнальную ракетницу. Вид будет такой же грозный.
- Благодарю вас. Это и вправду наилучшее решение.
- Если могу посоветовать. Сделайте его своим ординарцем. Тогда его не возьмут в Фольксштурм.
Шильке хотел было что-то сказать, но ему помешал энергичный стук в дверь. Хайни, должно быть, побил рекорд Гитлерюгенда по бегу в снаряжении. Он прибежал весь в поту, можно было подумать, что снаружи царит чуть ли не летняя жара. Даже Титц поглядел с удивлением.
- Ну что, ты достал этот курьез? – спросил он у парнишки.
- Не понял, - вырвалось у того неуставное замечание.
- Книжку купил?
- Так точно!
Толстое, солидное издание в мягкой обложке легло на письменный стол. На НКВД можно было положиться. Полковник взял его в руки. Ширящаяся на его лице усмешка свидетельствовала о том, что сегодня он получил второй неожиданный подарок. Замечательная штука, которая позволит ему скомпрометировать соперников из гестапо в глазах начальства из РСХА. Пока же что он изучал рекламные надписи.
- Профессор Мориарти стал союзником Советов? Забавно. Но на защиту очутившегося под угрозой Бреслау становится Шерлок Холмс со своим братом Майкрофтом! Боже, и кто выдумал подобную чушь? Они оба убивают гения преступлений под Олбинским Порталом. – Полковник глянул на редакционную сноску. – Ага, все ясно. Наш любимый доктор Геббельс.
- Так публикацию заказало Министерство Пропаганды? – спросил Шильке.
- А кто еще может позволить подобную ерунду? Интересно, что получают для чтения коллеги из Рурского Бассейна? Валькирии против американских "шерманов"?
- Есть у бриттов вряд ли год, Молот Тора их снесет! – рискнул зарифмовать Шильке.
Титц весело рассмеялся.
- Вам следует стать поэтом, капитан. "Не поможет вам орудий эмпирия, нам на помощь прибудет валькирия!".
Теперь уже расхохотался Шильке.
- Прошу прощения, герр полковник. Нам нужно основать пропагандистский поэтический кружок абвера.
Оба захихикали.
- Ну да, покажем парням Геббельса, что такое настоящая пропаганда. – Тут полковник пришел в себя и глянул в сторону. – Хайни, ты ничего не слышал.
- Так точно!
- Образцовый германский подход! – Титц вынул из кармана банкнот. – А побеги-ка, парень, еще раз в книжный магазин и купи-ка один экземпляр и для меня.
- Докладываю, что не знаю, будет ли там еще, герр полковник.
- Что?
- Ну, когда я там сказал, что прибыл по тайному заданию абвера, и что нам нужен один экземпляр, так продавец заинтересовался и стал читать вслух заголовок, что Шерлок Холмс спасает Бреслау… Так тут же выстроилась очередь. Так что за это время могли все выкупить.
Титц поглядел на Шильке. Пару секунд они переглядывались в молчании, а потом одновременно расхохотались.
- Так мы еще состояние заработаем на нашей поэзии. Только я бы избегал слов типа "эмпирия", которое может быть непонятным почитателям Геббельса.
- Конечно же вы правы, герр капитан. Нужны такие слова, которые были бы им понятны: "С англичан тут толку мало, как валькирия насрала!".
- Превосходно!
- Хайни, ты все так же ничего не слышишь. Сходи в другой книжный магазин. И не обязательно бегом.
- Есть!
После того, как парень вышел, полковник выдвинул ящик письменного стола и вынул один листок. Судя по выражению на лице, у него сегодня и вправду был замечательный день.
- Последнее дело. В распоряжение фронтового линейного подразделения Хайгель постановил выслать одного нашего офицера. Этим офицером должны были стать вы. – Золотым пером авторучки "Уотерман" Титц вычеркнул фамилию Шильке. – Но ведь кого-то послать нужно. Хмм… Кто у нас показал себя, чтобы удостоить его почетной службой на фронте?
У него был очень красивый почерк. Буквы, складывающиеся в надпись "капитан Альбрехт Лемпп" были образцом каллиграфии.
Холмс производил ошеломляющее впечатление. Как только он появился в двери кафе, Шильке сразу же понял – это он. Хуже было другое, взгляды подняли люди, сидящие за другими столиками. Холмс не шел, он шествовал. Только во всем этом не было ничего неестественного, искусственного или деланного. Просто-напросто, светлейший господин решил проявить милость собравшейся в зале грязи земной и оказать ей часть собственным присутствием. Высокий, худощавый, он одновременно улыбался нескольким женщинам, а те отвечали ему своими улыбками. И разве так должен был выглядеть разведчик? Ведь он обращал на себя всеобщее внимание. Нет, он был попросту восхитителен! На него пялились все. Холмс подошел к официантке и сообщил ей, что хотел бы выпить кофе с приятелем, но просит не подавать того, что имеется в заведении. Очень милым образом он попросил заварить содержимое переданного той небольшого мешочка. Только после этого подошел к столику. Шильке, непонятно почему, уже долгое время стоял чуть ли не по стойке "смирно".
- Дитер, друг мой, - обнял он капитана за плечи. – Как же я рад, что наконец-то могу тебя увидеть.
- Ну, мы же виделись в парке.
Холмс совершенно симпатично улыбнулся.
- Ты видел доктора Ватсона.
- Но ведь он выглядел точно так же, как и ты. Говорил, как и ты.
- Ночью, в парке, в состоянии возбуждения? Ты и вправду знаешь, что видел? Знаешь, о чем говоришь?
Шильке только потряс головой. Сидящий напротив человек и вправду производил ошеломляющее впечатление.
- И Крупманн схватил бы Ватсона, а не тебя?
- Ну да. И я наверняка бы умер от печали, поскольку то мой истинный друг. Впрочем, к тому же он и самый настоящий доктор.
- Медицины?
- Нет. Архитектуры.
Мужчины рассмеялись. Коллег по профессии в шайке становилось больше. Но несколько присутствующих в зале все так же наблюдало за их беседой.
- Прости мне мое замечание, - Шильке прикусил губу. – Но твое поведение, внешний вид, даже не знаю, как это выразить, не совсем соответствуют представлениям о разведчиках. Все на нас глядят. Ты не боишься?
- Ты сам ответил на свой же вопрос. А как еще я должен выглядеть? Зайти сюда в плаще, в шляпе и темных очках? Обменяться с тобой шепотом парой слов, заслоняя лицо газетой, и через секунду испариться через задний ход?
- Ну ладно… Я ляпнул глупость.
- Нет, Дитер. О тебе можно сказать разное, но со всей уверенностью не то, что бы глуп. Ты вправду походишь на Майкрофта, существо даже более умное, чем я, но лишенное энергии.
- Ну а ты, как истинный Шерлок, влил ее в меня, Мачек. Если только наш переход на "ты" по доверенности все так же действует.
- О, - удивился Холмс. – Ты даже правильно выговариваешь мое имя.
- Я немножко говорю по-польски.
- Это "немножко" в недалеком будущем тебе пригодится.
И вновь они улыбнулись друг другу.
- Мой план принимаешь? – спросил Шильке. – Ибо, как я понимаю, его основ объяснять я не должен.
- Абсолютно не должен. Помимо того, я желаю его расширить, но вначале я должен сказать кое-что о тебе.
- Обо мне?
- И ни о ком иначе.
Им подали кофе в маленьких чашечках. Уже сам аромат свидетельствовал, что если кофе у Титца можно было назвать совершенным, то для этого имелось всего одно определение. Настоящий.
- Может подать что-нибудь еще? – допытывалась официантка. – Коньяк?
Холмс улыбнулся ей так, что девушка тут же ответила ему улыбкой.
- Да нет, фройляйн, благодарим.
- Тогда, может, немного минеральной воды?
- О, замечательная идея.
Когда официантка отошла, Шильке склонился над столиком.
- Так что бы ты хотел обо мне сказать?
- Только лишь то, что ты отличаешься от всех остальных окружающих людей. И ты совершенно напрасно это скрываешь.
- Хмм, странно. И почему ты так считаешь?
- Потому что на любой заданный тебе вопрос ты ответишь не так, как любой из посетителей этого кафе.
Шильке удивленно поднял брови. Он никак не мог справиться с появившимися у него в голове мыслями.
- Задай такой вопрос.
Холмс пожал плечами.
- Да это может быть что угодно. Ну, к примеру: сколько дней Господь трудился над сотворением мира?