Итан все понимал.
Их было слишком много. Сегодня Серые люди собирались одержать победу в последней битве за Пантер-Ридж. Пулеметы на сторожевых башнях все еще стреляли, так же как винтовки и пистолеты вдоль стен, но Итан знал, что скоро пули закончатся, и пушки тоже опустеют. Он видел десятки тварей, поднимавшихся по стенам, и еще десятки других, которые роились внизу — армия ходячих злокачественных опухолей копошилась и перемещалась плотным потоком, как будто сама почва пребывала в неспокойном, хаотичном движении.
Их нужно как-то сбросить со стены, подумал он. Нужно стряхнуть их с холма, чтобы сама земля поглотила их. Какая сила способна на такое?
Оно пришло к нему посреди стрельбы, криков и рыков, когда одна из женщин-защитников была атакована тварью, цвет кожи которой сливалась с самой стеной. Сила, формировавшая землю и модифицирующая ее. Сила, повелевающая землей и способная предъявлять к ней требования. Итан мечтал командовать этой стихии, и в его сознании воскресло видение того, чего он хотел.
Это был резкий и ясный внутренний голос, который сказал ему сделать это. Сказал, что это правильно, как была правильной его прогулка к бассейну.
Просто коснись камней.
Это был его собственный голос, но более сильный и уверенный.
Просто дотронься до камней и узри в своем разуме силу...
... землетрясения.
Я всего лишь мальчик, подумал он, я не могу! Я не могу этого сделать!
Но даже думая об этом, Итан знал, что Серые люди перелезают через стену все в большем количестве, а боеприпасы уже на исходе, как и время, потому что через несколько минут все люди в Пантер-Ридж будут мертвы.
Землетрясение, подумал он.
Ты можешь, сказал голос. Его собственный, но другой. Более... взрослый голос. Тот, кто знал то, чего не мог знать маленький мальчик и, возможно, боялся узнать. Боялся настолько, что страх почти лишил его возможности двигаться. Парализовал в ожидании конца.
Ты можешь, снова сказал голос. Подчинись. И попробуй. Сейчас, пока у тебя еще есть время.
Он понятия не имел, как это сделать, но осознал, что от него чего-то ждут. И, да, пусть это казалось ему сумасшествием, но он должен был попытаться.
Мальчик положил ладони на камни. Посмотрел на кипящую массу. Глубоко вздохнул и почувствовал, что легкие его все еще болят, но, когда выдохнул, живо увидел, что часть холма движется, словно кожа змеи. Он сфокусировался на нем, секунды проходили одна за другой, но ничего не происходило — только все больше пистолетов и винтовок издавали пугающие щелчки, и все больше Серых людей появлялось на стенах, встречая своей деформированной плотью удары топоров. И больше — ничего. Вообще ничего.
Уже когда Итан собирался убрать руки от камней и приготовиться к собственной смерть, он вдруг ощутил, как внутри него начал нарастать сильный жар. Он словно опалил все внутренности, это было похоже на мощную электрическую волну, которая обжигала уши, потрескивала в волосах... но одновременно это чувство было не похоже ни на что в мире. Не осталось ничего — лишь твердая уверенность в том, что он может это сделать, чтобы спасти себя и других людей. Всех разом, несмотря на волну ужаса и насилия, захлестнувшую Пантер-Ридж. Итан ощутил, как какая-то часть его — какая-то таинственная часть, которую он не понимал — концентрирует в себе свирепые силы. Он видел, как она покидает его тело, словно вихрь, и обрушивает свою мощь на землю.
Земля застонала, словно старик, пробужденный от долгого и тревожного сна. А затем старик потянулся и встряхнулся, и в ту же секунду холм пришел в движение.
Это было нежное перемещение. Трещины пронзили проезжую часть, и множество стекол в зданиях Пантер-Риджа позади Итана разбились. В домах жилого комплекса заскрипели балконы и балки, которые вырывались из опор. Но стены при этом стряхнули нескольких серых альпинистов и швырнули облако каменной пыли в лица тех, кто остался внизу. Множество защитников упало на колени, некоторые даже упали с надстройки. Итан тоже едва не упал, он встал на колени, еще сильнее прижавшись к камням. Он чувствовал себя частью земли, направлял свои муки сквозь этот элемент природы, сердце его колотилось, как сумасшедшее, и он уже прокусил нижнюю губу до крови. Одна из сторожевых вышек рухнула, и пулеметчик выпрыгнул оттуда в безопасное место. Вершина холма снова задрожала — еще более яростно — и Серые люди снова посыпались вниз со стены. Чудовища падали и путались в собственных чужеродных наростах. Третий толчок был самым сильным. Десятки камней в зданиях жилого комплекса треснули со звуками маленьких взрывов. Из окон квартир вылетели стекла. Весь Пантер-Ридж сдвинулся с шумом древних горных камней, разбившихся вдребезги. Трещины побежали по холму. Некоторые из Серых людей пошатнулись и рухнули прямо в разверстую землю, когда разломы расширились на два или три фута. И многие из них остались внутри, когда трещины принялись сходиться обратно. Камни шлифовали друг друга, не замечая серой плоти, они сокрушали монстров, зараженных пришельцами. Когтистые руки успели лишь вытянуться вверх их своих новых могил и ухватиться за воздух, но в следующий миг они успокоились навсегда.
Эта контратака земли, которая продолжалась более незначительными землетрясениями, оказалась достаточной, чтобы показать: Серые люди по большей части остались верны инстинкту самосохранения. Они развернулись и бросились вниз по склону холма. Многие тянули за собой мертвые тела, которые позже послужат им трапезой. Они больше не кричали, удаляясь молча, словно от стыда. Некоторые оглядывались через свои шипованные плечи, и их послание было схожим с граффити на одной из стен апартаментов Пантер-Ридж: ЗАВТРА БУДЕТ НОВАЯ НОЧЬ.
После этого масса деформированных фигур, бегущая или ковыляющая в ночном дыме у подножия холма, исчезла из поля зрения.
Землетрясение закончилось.
Итан убрал руки с камней. Его задача — как бы невероятно это ни звучало — была выполнена. Ладони и пальцы мальчика горели. Он тяжело дышал, все тело покрывал холодный пот. Итан чувствовал себя до смерти напуганным, ошеломленным и дезориентированным, однако он ощутил, как мощная сила, которую он выпустил на свет, стягивается обратно в свое укрытие глубоко внутри него и успокаивается. И каким бы он ни был несколько секунд назад, сейчас он вновь стал обычным мальчиком, который когда-то хотел создать очень классную анатомическую куклу.
Глава пятая
— Семеро погибших, двенадцать раненых, — сказал Джон Дуглас в свете желтого масляного фонаря. — У шестерых тяжелые переломы. А Джейн Патерсен не переживет своих травм. И, я думаю, нам нужно убрать тело Митча Вандервера как можно скорее, согласна?
— Да, — ответила Оливия. Под ее глазами темнели круги от усталости. Она сидела за столом в своей квартире, положив перед собой пронзительно-желтые подушки и опершись на них. Взгляд женщины остановился на черном кожаном держателе для ручек, около которого лежал небольшой черный шар. Винсент решил пошутить на ее пятидесятый день рождения четыре года назад и подарил ей шар «Волшебная Восьмерка» с чернилами внутри, где плавал икосаэдр. Оливия тоскливо рассматривала этот забавный элемент безвозвратно ушедшего прошлого. Элемент, который сумел пережить множество ужасов и потрясений вместе с ней и дожить до сегодняшнего дня. Элемент Винсента и их совместной жизни, которая теперь казалась лишь волшебной фантазией, временем радости, о которой слишком тяжело вспоминать. Но раз за разом «Волшебная Восьмерка» заставляла возвращаться к тем временам. Хотя бы ненадолго. La parte más pequeña.
Оливия никогда не пользовалась «Волшебной Восьмеркой», чтобы принять решения, но иногда... иногда... она думала, что стоило бы, потому что таким образом Винсент мог пытаться поговорить с ней, направить и успокоить ее, провести ее сквозь бесконечные чернила неизвестности.
— Мне очень нравилась Джейн, — услышала она собственный глухой голос. — Очень добрая женщина.... Да, стоит убрать тело Митча. Ты сможешь позаботиться об этом? — последний вопрос Оливия адресовала Дейву МакКейну, растянувшемуся на потрепанном коричневом диване, уставившись в потрескавшийся потолок. Серия землетрясений нанесла большой урон жилому комплексу. Некоторые лестницы упали, завалив пути, часть восточной стены рухнуло, почти каждое окно было разбито и удерживалось теперь только с помощью клейкой ленты, часть крыш провалилась. В своей квартире Дейв нашел, наверное, с тысячу трещин. Он решил, что это проклятое место однозначно рухнет — это лишь вопрос времени. Пол его спальни теперь был настолько кривым, что пересечение комнаты по нему больше напоминало прогулку через палубу корабля в море под угрозой нашествия крутой волны.
— Я займусь этим, — вяло отозвался он.
На одежде, лице и волосах у Джей Ди запеклись пятна чужий крови. Больница — две квартиры, между которыми снесли стену — располагалась в самом нижнем здании, ее обслуживали две медсестры, одна из которых работала при ветеринаре в Форт-Коллинзе, а другая у стоматолога в Бойсе, штат Айдахо около тридцати лет назад. Скудные медицинские ресурсы здесь включали в себя различные повязки, аспирин, седативные препараты, антисептики, материалы для гипсов, деревянные шины, бедный набор хирургических инструментов, таких, как зонды и щипцы, а также несколько стоматологических приборов и немного обезболивающего: димедрола и викодина.
— Нам нужно сделать еще один подсчет пуль, — сказала Оливия. Она очень старалась держать голос ровным и твердым. В комнате помимо Дейва и Джей Ди было еще три человека, и все они несли определенную ответственность за боеприпасы. — Узнайте, сколько осталось у каждого.
— У меня пять обойм, — ответил Дейв. — Тридцать два патрона в каждой. Как они закончатся, я пуст, — он сел на диване и снял свою бейсболку. Его лицо было все в пыли, запавшие глаза смотрелись удивительно темными. — Еще одну такую атаку нам не пережить. Их стало слишком много. Если бы не случилось землетрясение... они бы прорвались. Нам никак не удалось бы заставить их повернуть.
— Эти толчки, — задумчиво протянула Кармен Ньега, худая испанка, прежде работавшая налоговым инспектором в Денвере. Она прожила здесь чуть меньше четырех месяцев, придя с полудюжиной других странников. — Раньше что-нибудь подобное случалось?
— Никогда, — покачала головой Оливия. Она посмотрела в сторону двери, которая оставалась приоткрытой. Теперь из-за покосившихся стен ее невозможно было закрыть до конца. Итан Гейнс стоял на пороге, заглядывая внутрь. За его спиной сквозь густой навес облаков начали пробиваться первые болезненно-желтые лучи зари. — Ты в порядке? — спросила она его.
Он кивнул. Лицо его было бледным, каменная пыль облепила его волосы и одежду.
— Я говорила тебе убираться оттуда, — сказала она, переведя глаза на доктора. — Джон, я думаю, он в шоке. Ты не мог бы...
— Я не в шоке, — ответил Итан раньше, чем Джей Ди успел заговорить. Он вошел в комнату. Походка его была немного шаткой, и на самом деле он понимал, что все же был в шоке. — Я хотел рассказать вам. Рассказать всем... — он замолчал, пытаясь оформить в слова то, что собирался поведать.
— Рассказать нам — что? — подтолкнул Дейв с резкостью в голосе, которая объяснялась теперь не подозрительностью, а усталостью, а ведь ему еще предстояло подняться и отправиться хоронить людей... включая тело очень хорошего парня, с которым он играл в покер и вел задушевные разговоры в этих мрачных стенах.
Итан вздохнул.
— Я думаю... это я вызвал землетрясение, — он нахмурился. — Я знаю, что их вызвал я.
В комнате повисло минутное молчание. Затем Джей Ди тихо заговорил:
— Итан, пойдем, я отведу тебя в больницу, где можно лечь и отдохнуть. Дам тебе воды и немного еды...
— Я сказал, я вызвал землетрясение, — повтори Итан.
— Конечно, да, — Дейв снова надел бейсболку и провел рукой по бородатому подбородку. — Да-да, ты отлично поработал. Заставил Серых людей убежать, ага. А еще почти уничтожил жилой комплекс, но... эй, я же не возражаю спать в комнате, которая вот-вот рухнет. Должно быть, первым на меня рухнет мой потолок. Что с тобой, малыш? Ты потерял свои мелкие шарики вместе с памятью?
— Прекрати, Дейв, — предупредила его Оливия. Она поднялась. — Итан, я хочу, чтобы ты пошел с доктором. Может, ты...
— Нет! Я не пойду, — Итан вышел вперед и встал в центре комнаты с таким решительным выражением, что Кармен Ньега, Расс Уиткомб и Джоэль Шустер расступились, уступая ему пространство. Мальчик прошел мимо Джей Ди и подошел к краю стола Оливии. В свете лампы его глаза были ярко-голубыми, и им почти удалось напугать Оливию своим сиянием. — Я пытаюсь объяснить вам. Я знал, что нужно прикоснуться к камням в стене... и я точно знал... не знаю, откуда, но... я видел, что произойдет. В своей голове. Это было так, как будто я командовал, и земля делала то, что я хотел. То, что я видел. Но... действие оказалось сильнее, чем я думал. В этом вообще есть какой-то смысл?
— Нет, Итан... его нет. Случился... природный катаклизм, и все. Почему он произошел именно в тот момент, я не знаю. Нам очень повезло. Но ты не вызывал землетрясения. А теперь я действительно хочу, чтобы ты пошел в больницу. Хочу, чтобы успокоился там и постарался отдохнуть, если у тебя получится.
Джей Ди озадаченно нахмурился. Тяжело будет отдохнуть там, когда в больнице куча стонущих пострадавших, которые требуют к себе внимания. И, тем не менее, он мог дать мальчику глоток драгоценной бутилированной воды и две таблетки снотворного, что заставит его забыться часов на двенадцать.
— Эй! Слушайте! — Китт Фалькенберг подошла к двери. Ей было около тридцати лет. Высокая и стройная, с грязными светлыми волосами, раньше она была звездой волейбола в Университете Колорадо. Сейчас в ее голосе звенело возбужденное напряжение. Она явно торопилась сюда, чтобы сообщить о чем-то, и теперь судорожно переводила дыхание. — Услышала это от Томми Корделла, а потом и сама увидела! Бассейн! Землетрясение разбило его прямо посередине. Только... он заполняется!
— Что? — Дейв поднялся на ноги.
— Бассейн, — повторила Китт, и ее голубые глаза почти светились на запачканном пылью лице. — Туда течет вода! Через трещину! Идемте, вы должны это увидеть!
Им потребовалось несколько минут, чтобы выбраться из покошенных квартир и спуститься с холма. Оливия шла первой. Джей Ди замыкал группу вместе с Итаном. Около сорока человек уже собралось вокруг бассейна. В желтом свете подступающего рассвета Оливия протиснулась сквозь толпу, а за ней Дейв. Они увидели то, о чем говорила Китт: посреди бассейна проходила неровная трещина, и из нее толчками вытекала вода. Человек — Дейв и Оливия знали его как Пола Эдсона — который в прошлой жизни был джазовым музыкантом и играл в группе, где считался очень плохим саксофонистом — стоял в самом мелком краю и уже наклонялся, чтобы коснуться вытекающей волы.
— Холодная, — сказал Пол. Он набрал полную ладонь и попробовал ее на вкус. — Боже мой! — воскликнул он. — Я думаю, что это родниковая вода!
Другие люди собирались возле бассейна, чтобы коснуться к воде и тоже попробовать ее на вкус. Оливия спустилась по ступеням, зачерпнула воду ладонью и поднесла ее к губам. Ее глаза нашли Дейва, и она, почти задыхаясь, сказала то же, что недавно говорила Китт:
— Ты здесь жили рядом с родником под бассейном. Все это время. Чистая вода, — она вернулась к своей роли лидера, выпрямилась и снова надела волевую маску. — Внимание всем! Возьмите ведра, бутылки... в общем, все, что сможете найти, и несите это сюда, скорее! Нужно заполнить их! Говорите об этом всем, кого встретите!