Ну, вот зря он все это сказал. Очень зря. Потому что, конкретного до этого момента, я же уже колебалась, но теперь, я точно знала, что выйду замуж за это деловое высочество, с наклонностями шантажиста, только в том случае, если он, до момента бракосочетания, признает, что был НЕ ПРАВ, воспользовавшись женитьбой на мне как элементом политического давления на маму. А иначе, принц на всю жизнь запомнит эту свою свадьбу, вернее полное ее отсутствие. Причем фокус был в том, что мне было чрезвычайно важно, чтобы сделал он это искренне и осознанно, то есть, любые вспомогательные зелья с моей стороны исключались сразу.
– Рауль, заткнись уже, а! – тормознул его Король, в отличие от своего сына, что-то такое прочитавший на моем лице.
– Папа, а что я такого сказал? – удивился принц.
– Хочу большу-у-ую свадьбу! – громко сообщила я. – Такую, чтобы с балом и фейерверками, с инокоролевскими послами, и вообще представителями всех влиятельных семейств, предполагаю, что должно получиться не менее двух тысяч гостей! – «А что? – подумалось мне, – если уж оставлять этого шантажиста у алтаря, так сразу на глазах всей реальности!»
Кроме того, это полностью решало мою проблему по поводу того, что ЛЮДИ ПОДУМАЮТ, если мы вдвоем исчезнем на какое-то время. ПОЛНОСТЬЮ. Все решат, что я сбежала, потому что принц разбил мне сердце и, наверное, изменил, а его высочество сбежал для того, чтобы прийти в себя после пережитого позора, ведь, не каждый же день, принцев у алтаря бросают. И вы еще, наверное, спросите, почему я так уверена, что все подумают, что принц мне изменил. А потому, что я планировала об этом позаботиться и подкинуть компромат, разумеется, в том случае, если он понадобится.
– Что-о-о? – удивляется и бледнеет мама, – за семь дней…
– Ну, не получится две тысячи, может хотя бы одна тысяча девятьсот получится? – я сделала умоляющие глаза. – Я же все-таки за при-и-инца замуж выхожу! И, я еще, того… уже домой хочу. Мне еще уроки делать. В общем, я сейчас пойду, а завтра уже все остальное дообсудим…
– Ди, мы же не на самом деле женимся! – иронично напомнил этот жених-вымогатель политических уступок.
– И поэтому, ты хочешь устроить такую свадьбу, чтобы ни у кого даже сомнений не возникло, что все это понарошку! – ехидно поинтересовалась я у него, испепеляя взглядом.
– Диана права, – поддержал Король. – Это свадьба двух богатейших родов, и кроме того и жених и невеста находятся под покровительством Тубан. Такая свадьба не может быть скромной, даже если на ее подготовку осталась всего неделя. И, кроме того, это будет отличнейший повод, чтобы отвлечь народ от судебного процесса над заговорщиками, что есть особенно хорошая идея, в свете нелицеприятного факта принадлежности большинства из них к старинным и влиятельным родам.
– Ваше величество, в таком случае, предлагаю объявить всекоролевский праздничный день с гуляниями и празднествами по всему Королевству.
– Диана – ты гений! Вся в отца! – но потом, встретив вопросительный взгляд моей матери, добавил, – и в мать!
– Не нравится мне все это…, – проговорил принц, задумчиво глядя на меня. В ответ я ответила ему недоуменным взглядом, мастерски замаскировавшим задрожавшую как осиновый лист беспокойную мысль подвида перепуганная распереживавшаяся, а вдруг он что-то заподозрил. Но следом пришла мысль, подвида отрезвляющая разумная, напомнившая, что его дар предвидения – это дар Тубан, а это значит, что мои поступки он не сможет предвидеть, как бы сильно не пытался, потому что я тоже Тубан.
– Ты все еще можешь изменить…, одно твое слово и все может измениться…, – загадочно проговорила я, намеренно вложив в свою фразу двойной смысл. А что? Пусть потом не говорит, что я его не предупреждала.
– Ты думаешь ЭТО, – он кивнул в сторону наших родителей, с жаром обсуждающих предстоящее торжество и сопутствующие ему празднества, а также сопровождающие все это дело политические выгоды, открывающиеся в связи с приглашением представителей иных королевств в таком огромном количестве, – можно еще остановить? Я в этом не уверен…
– Но ты можешь попытаться…, – по-прежнему двусмысленно настаивала я.
– Нет. Пожалуй, попытка не стоит усилий, – хмыкнул он. – То, что выгодно королевству – выгодно мне. – И хотя он говорил, исключительно, о грандиозности приема по случаю свадьбы, мне снова стало обидно, потому что он же мог сказать не «мне», а «нам», мог же? Но не сказал. И это в очередной раз доказывало, что мы даже никакие не партнеры, сотрудничающие на взаимовыгодных условиях, а меня просто используют как средство для достижения цели.
– Тебе видней…, – безразлично кинула я. И пошла в его кабинет, чтобы оттуда переместиться к себе в комнату.
– Эй, ты куда? – кинулся он за мной.
– К себе, в общежитие…
– Хорошо. Пошли. Доставлю. И заодно накормишь меня ужином, все эти дуэли, знаешь ли, отняли у меня массу энергии.
– Я прекрасно самодоставлюсь и без тебя…., – фыркнула я, решительно продолжая путь в его кабинет, – а насчет ужина…, попроси, чтобы тебе его накрыли, а я загляну на минутку и проверю, чтобы в нем не было отравляющих веществ! – и уже про себя добавила, – «а заодно подсыплю слабительное собственного приготовления. Пусть, хоть какое-то время побудет чем-то еще занятый, кроме самолюбования. А то смотри как раскомандовался: ужином его накорми! В парламенте поддержи! Туда куда не просят, не лезь! У-у-у-у! Терпеть ненавижу!».
– Диана, а ты про Маркизу не забыла? И, более того, мне мэр города звонил, говорит, что жители уже не просто жалуются, они беснуются, и требуют принятия немедленных мер! – Просто из ниоткуда возникла моя мама, владеющая прыжковой телепортацией в совершенстве. Эта ее способность была обусловлена генетической особенностью без какого-либо ущерба для здоровья употреблять зелье, сваренное на основе эфедрина, хоть каждое утро. А для всех остальных, включая меня, психоактивный ядовитый алкалоид эфедрин был опасен, потому что вызывал сильную зависимость. И именно поэтому прыжковые перемещения подавляющим большинством магов использовались крайне редко, даже реже чем заклятие невидимости.
– Мам, я устала! А для тебя это минута дела: одна нога здесь, а другая там! А я здесь подожду…, – попыталась я с ней договориться.
– Я бы без проблем! – начала издалека мама, – если бы не одно «но»: чтобы проникнуть в квартиру, нужно снять защитное заклинание, а как только я его сниму, то и квартира, и Маркиза будут атакованы сотней влюбленных котов! Причем, большинство этих котов, дьявольски хитры, сообразительны и изворотливы.
– Сотней! – офигела я.
– Может больше, – невозмутимо ответила она, – Я ими сегодня уже занималась, по твоей вине, между прочим, а ты еще нет! В общем, дочь, с точки зрения закона справедливости, твою кошку – из осады освобождать тебе! А у меня есть и другие дела, например, нужно…, – она сделала глубокий вдох и выдох, – к твоей свадьбе готовиться! – и она исчезла с наших глаз, точнее упрыгала с помощью зелья.
– Получается, что без меня… ты никуда! Не туда и не сюда! – радостно пропело самопризнавшее себя незаменимым высочество.
– Хорошо, можешь доставить меня к папе, а потом я накормлю тебя ужином! – согласилась я.
– Дорогая невеста, – расплылся он в улыбке, – так, то было акционное предложение, срок на которое уже истек, – при этом в голосе его отчетливо слышались напыщенно-покровительственные нотки, – а теперь в силу вступили новые условия… и только ужином ты уже не отделаешься…
– Хочу тебе напомнить, дорогой жених, что я далеко не в безвыходном положении…, поэтому легко смогу обойтись и без тебя…
– Ни минуты не сомневаюсь, что ты легко сможешь самодоставиться, как ты выражаешься, – охотно согласился он, – А как насчет котов? Особенно, если учесть тот факт, что твоя мама потратила на них больше часа? А ты ей и в подметки не годишься! Извини, конечно, за прямоту, любимая!
В этом он был прав. Маме, я, как ведьма, действительно, и даже в то, что рядом с подметками лежало, не годилась. В связи с чем, передо мной маячила более чем реальная перспектива проиграть войну ошалевшим от переизбытка чувств котам, которые когтями и зубами будут пробивать дорогу к объекту своей страсти.
– Хорошо, озвучь свои условия, я подумаю…
– Два поцелуя: один сейчас и второй на глазах у Андрэ…
– Что-о-о? Ты что извращенец? Мы же партнеры, как ты выразился! Ты же даже жениться на мне без политической услуги был не готов! Что за блажь вдруг?
– Ты слышала условие! – высокомерно отрезал он. – Другого не будет…
– Но зачем?
– Это польстит моему самолюбию…, это достаточно-убедительное для тебя основание?
– А зачем два? Один, что не удовлетворит твое самолюбие?
– Первый тренировочный, чтобы второй поцелуй, Дракон упаси меня от такого позора, не получился неуклюжим или неестественным! – самодовольно оскалился он.
– Я правильно понимаю, что поцелуи – это плата за оказание помощи в войне против котов?
– Хорошо. Уговорила. Пусть будет так…, – кивнул он.
– Тогда, доставь меня сначала на место, а там я уже оценю, понадобиться мне твоя помощь или нет! И… Рауль, ты хоть понимаешь, что ты все ниже и ниже падаешь в моих глазах?
– И чем мне это грозит? – лениво поинтересовался он. – Ты от свадьбы откажешься?
Я не сдержалась и опустила глаза. Тубан – я или не Тубан, но с его даром предвидения – шутить не хотелось совсем, а то еще догадается, и, тогда, все мои планы Маркизе под хвост, особенно теперь, когда желание оставить его у алтаря, стало еще сильней.
– Так я и думал…, – удовлетворенно проговорил он. – Ничем мне это не грозит. А вот то, что я твой жених уже три недели, а мы ни разу так и не поцеловались – это неприятно и слишком уж неприлично. Кому рассказать – просто засмеют.
– Ты это серьезно сейчас сказал о приличиях? – не поверила я.
– Это я просто так вежливо… и… сдержанно выразился…, – сладко ответили мне.
– Ну, что летим? – решила я, что пора бы перейти от слов к делу.
– Летим, но сначала на разведку. Нам нужно понять, с чем конкретно мы имеем дело! Нам нужна площадка для обзора, с которой бы великолепно просматривалась вся квартира твоего отца по периметру …, есть там что-то подходящее?
Что-то такое подходящее там, конечно же, было, но…
– Но…, – начала я.
– Ты видишь перед глазами эту площадку? – не дали мне не то, что высказаться, но даже доформулировать эту мысль для себя же самой. И все же я опять попыталась: – Но…
– Так видишь или нет?
– Угу! – кивнула я. – И ни словом же не соврала «видела» единственную и неповторимую, и с очень хорошим обзором…, но вот площадкой я бы это не назвала, – Но…, – сделала я очередную, но на сей раз запоздалую попытку.
– Твою мать! Ди-А-А-А-А-А-А-А! – заорал едва успевший одной рукой ухватиться за шест флюгера, расположенного на конусообразной крыше, его цепкое акробатическое высочество. К слову сказать, мне повезло немного больше, потому что я обеими руками ухватилась за само высочество, и теперь держала его так крепко, как если бы от этого зависела моя жизнь, и выражаюсь я, как вы и сами догадались, отнюдь не фигурально. – … -ана! Предупреждать же надо! – закончил он фразу после того, как ему, наконец, удалось ухватиться еще и второй рукой за спасительный флюгер, а я при этом оказалась надежно зажата между крышей и им. – Я же всего лишь наследный принц, а не человек паук! – После чего, очевидно, осознав, двусмысленность нашего положения, он заглянул в мои глаза. В его же глазах, отчетливо и четко читался насмешливый вопрос: «Ну, и что ты мне ответишь на это?»
– О! Мне есть, что ответить тебе, потому что тебя ведь пытались предупредить! – гневно встрепенулся мой Меркурий, и тут же получил от моей же Венеры по голове, хороший такой удар, потому что в голове моей помутнело. Но я все же открыла рот, чтобы ответить жестко и ядовито, а смогла произнести только: – Я пыталась тебя предупредить …
– Что-о-о? – переспросил он, намеренно добавив нежные нотки в свой голос и практически касаясь своими губами моих губ. Кроме того, в этот же момент, мой Марс нанес второй еще более сильный удар по Меркурию, к счастью, он, и в этот раз, не отключился, вот только, соображать стал заметно хуже.
– Пппппыталась…, – повторила я слабеющим голосом.
– Что-о-о? Что-о-о? – переспросил он снова, проделывая все вышеупомянутые манипуляции, но, только наклонив свою голову еще ниже, и теперь он определенно касался своими наглыми, издевающимися губами моих несчастных, дрожащих от предвкушения губ.
– Я ппппп…, – Услышав этот мой лепет, моим Венере и Марсу стало так хорошо, что они даже на радостях забыли окончательно добить Меркурий. Что и говорить, находясь под принцем и прижимаясь к нему всем своим телом, отвечать ему достойно, а тем более язвительно, с каждым разом получилось все хуже и хуже. И это было не только потому, что подобное положение наших тел не соответствовало установленным в обществе правилам поведения ссорящихся сторон, или потому что моя жизнь, в буквальном смысле, сейчас висела на его шее, но потому, что мне и самой хотелось прибить этот мой Меркурий, требующий немедленно активировать заклинание левитации и отклеиться, наконец, от такого желанного и нежного сейчас высочества.
Невероятным усилием воли, активировала левитацию, отклеилась и, слава Дракону, вернула способность рассуждать здраво.
Я же предупреждала тебя! – возмутилась я. – Я даже «но» сказала, причем несколько раз!
– Так я же, кроме того, что не паук, еще и не лошадь и не пегас! Мне человеческим языком объяснять надо было!
– Это как? Двинуть тебя по голове чем-то тяжелым? Ты же только такой человеческий язык понимаешь! Ты же никогда не слушаешь меня! – праведно негодовала я.
– С тобой спорить, себе дороже будет, – махнул он рукой, – лучше скажи, что ты видишь?
– Я когда читала заклинание, воспользовалась нашей общей магией, так что предполагаю, что ты тоже способен левитировать, – объяснила я.
– Ничего себе забота, – присвистнул, – не ожидал от тебя такой щедрости! – съязвил он.
– И почему я не удивлена подобным выражением благодарности? – задала я риторический вопрос, а про себя добавила, – «как же жаль, что у меня выбора не было! А все из-за того, что в голове стоял такой туман, что отклеить себя от принца своими силами не получалось, пришлось брать общую. У-у-ух! Наглое, невыносимо-липкое высочество!»
– Офонареть! Вот это осада! Эти коты, как будто военное дело изучали…. Причем хорошо изучили! Они же контролируют все входы и выходы. Слушай, а может, ну его? Сколько часов еще зелью действовать?
– Еще восемнадцать часов и тридцать восемь минут…, – точно ответила я, посмотрев на часы.
– Ну, подумаешь, посидит твоя Маркиза в одиночке еще восемнадцать часов и тридцать восемь минут…, какие проблемы?
– Вот эти проблемы… – и я сняла полог тишины, который машинально накинула, как только мы выпали на крышу из портала, просто потому, что какофония звуков, которую издавали коты и их инструменты, для моего тонко-музыкального уха была совершенно невыносимой. К тому же, к музыке у меня настолько высокие требования, что даже умирать я бы предпочла или под красивую мелодию, или уж лучше в тишине. Понятное дело, что принц, в тот момент, был слишком занят, спасая наши жизни, чтобы обратить внимание на эти ужасные звуки. А если и обратил, то, наверное, предположил, что, именно, так звучит реквием по его разбитым надеждам на мою благонадежность по выбору мест приземления.
Но зато теперь ему не только обратить, но и заострить внимание пришлось, потому что Большой Концерт Усатых кастрированных теноров разорвал тишину как сотня включенных одновременно сирен пожарной тревоги. Учитывая то, что серенады распеваемые котами были хоть и одинаковыми по смыслу, но все же разными по содержанию, потому что каждый из влюбленных котов, хотел привнести в свою песню частичку себя и тем самым покорить сердце прекрасной Маркизы, какофония стояла такая, что симфония в исполнении трио из жабы, осла и кукушки показалась бы не только профессиональным, но и сверхмелодичным исполнением. И это было еще не все, душераздирающие и истошные вопли, рев и ор были дополнены скрипками, гитарами, бубенцами, барабанами и духовыми инструментами. А несколько особо опасно-увлеченных котов даже притащили фортепиано, а один, по-видимому, совершенно уникальный в своей влюбленной ненормальности кот – играл на арфе. Но и это было еще не все, самые хитрые коты, вооружились усилителями звука, и поэтому гимн, прославляющий мою Маркизу, могли слышать и, либо вешаться от неизбежности, либо все-таки бежать, либо устанавливать полог тишины, не только жители близлежащих домов, но и жители близлежащих улиц.