Противоречивость подобных установок психоаналитической психологии заключается в том, что, выражая сомнение в познании бессознательного, основатель психоанализа во многих своих работах, по сути дела, предпринимает различные попытки проникнуть в тайну этого бессознательного. Возможно, он с самого начала осознавал те трудности, которые неизбежны при естественнонаучном подходе к осмыслению бессознательного психического. Ведь 3. Фрейд ратовал за создание психологии как естественной науки, способной объяснить закономерности функционирования человеческой психики. Но, как позднее пришлось убедиться в этом ему самому, естественнонаучный, объяснительный подход к бессознательному оказывается не столь уж продуктивным, ибо исследователю приходится иметь дело не столько с самой психической реальностью, сколько с вымыслом, продуктами воображения, символически выраженными картинами. И не случайно, столкнувшись с реальными проблемами и противоречиями, основатель психоанализа стремился исследовать бессознательное психическое не в лоб, не с помощью методов естествознания, а окольными путями, используя технику толкования и интерпретации различных проявлений бессознательной деятельности человека. Поэтому ему постоянно приходилось сталкиваться с противоречивыми установками, выражающимися в стремлении сохранить за психоаналитической психологией статус научности, с одной стороны, и в попытках раскрыть динамику и функционирование бессознательного психического посредством методики интерпретации символического языка этого бессознательного, с другой стороны.
Стремясь изучить различные аспекты бессознательного психического, 3. Фрейд был вынужден признать, что само по себе понятие «бессознательное» является двузначным, если не сказать больше, многозначным. Так, к бессознательным процессам в равной мере могут быть отнесены как те влечения человека, которые в силу ряда причин не осознаются субъектом действия, так и некоторые представления, способные сами по себе дойти до сознания. Кроме того, 3. Фрейд считал, что можно говорить о «втором», «третьем» и других состояниях сознания, являющихся, как это может быть и ни парадоксально на первый взгляд, тоже бессознательными.
Что касается бессознательных состояний сознания, то тут у основателя психоанализа нет какой-либо ясности. Во всяком случае, он не пытался более подробно обсудить эту проблематику, оставляя вопрос открытым. В отношении же собственного бессознательного психического 3. Фрейд высказывается более определенно, различая предсознательное и вытесненное бессознательное. Первый вид бессознательного относится к скрытым, латентным психическим образованиям, способным со временем стать сознательными. Второй – к тем проявлениям человеческой психики, которые под воздействием определенных сил оказались изжитыми, изгнанными, вытесненными из сознания человека. Топографическая схема психической реальности, предложенная 3. Фрейдом еще в «Проекте», получает определенную корректировку, в результате которой представления о нейронах восприятия отбрасываются за ненадобностью и сохраняют свою значимость лишь структуры предсознательного, вытесненного бессознательного и сознания.
Топография психики с ее делением на предсознательное, бессознательное и сознание исследуется 3. Фрейдом через призму динамики взаимодействия психических процессов, перехода их из одной системы в другую. Топографический взгляд на человеческую психику дополняется динамической точкой зрения, в результате чего изучение бессознательного психического становится как бы системным. Главным объектом исследования оказываются взаимосвязи между бессознательным и сознанием, между двумя этими системами, которые представляются 3. Фрейду полярными.
Такое системное рассмотрение человеческой психики способствовало выявлению некоторых специфических особенностей функционирования обеих систем, но одновременно привело к новым проблемам и противоречиям в психоаналитической психологии. Так, теоретическое осмысление взаимосвязей между сознанием и бессознательным сопровождалось у 3. Фрейда стиранием различий между предсознательным и вытесненным бессознательным, когда присущие обеим системам психические процессы объединялись в одну комплексную систему и противопоставлялись сознанию. Однако в своей практической деятельности ему приходилось иметь дело в основном с вытесненным бессознательным, поскольку метод психоаналитического лечения основывался на технике перевода именно данного типа бессознательного в сознание.
Кроме того, выделение в психике человека двух полярных систем и попытка теоретического рассмотрения взаимодействия между ними с психоаналитических позиций привели, в конечном счете, к разведению мостов между сознанием и бессознательным, к резкому обособлению их друг от друга. В то же время клиническая практика 3. Фрейда была ориентирована на то, чтобы страдающие неврозом пациенты могли осознать свои бессознательные процессы. Таким образом, между теорией и практикой психоанализа наблюдались явные противоречия.
Кстати сказать, на это обстоятельство обращают внимание некоторые зарубежные исследователи. Как замечает, например, руководитель Центра психосоматической медицины им. Дежерина французский психотерапевт Л. Шерток, в психоанализе «существует значительное расхождение, настоящая пропасть между теорией и практикой» (Шерток, 1982, с. 141). Правда, далеко не всегда в зарубежной литературе раскрываются подлинные причины, обусловившие разрыв между теорией и практикой психоанализа. Между тем противоречия подобного рода в действительности являются отражением нерешенных проблем, имевших место в психоаналитической психологии.
В общем плане психика человека представляется 3. Фрейдом расщепленной на две противостоящие друг другу сферы сознательного и бессознательного. Причем в психоаналитической психологии эти сферы имеют неравнозначный статус, поскольку бессознательное рассматривается в качестве основополагающего начала, составляющего суть всего психического, в то время как сознанию отводится вторичная роль и оно воспринимается всего лишь в качестве некоторого атрибута человеческой психики. С точки зрения 3. Фрейда, бессознательное составляет регулярную и неизбежную фазу всех внутриличностных процессов, лежащих в основе психической деятельности человека: каждый психический акт начинается как бессознательный. «В психологии, основанной на психоанализе, – замечает он, – мы привыкли считать исходным моментом бессознательные душевные процессы, особенные свойства которых вскрываются перед нами при помощи анализа» (Фрейд, 1923, с. 83). Сознание – лишь качество психического, поскольку психическое, в понимании 3. Фрейда, само по себе бессознательно.
Подобное воззрение на сущность психического сохраняет свою значимость буквально во всех работах 3. Фрейда. Так, осуществленный им в 20-х годах структурно-функциональный анализ человеческой психики, в соответствии с которым предлагалась психоаналитическая модель личности, включающая в себя комбинацию элементов «Оно», «Я» и «Сверх-Я», вполне укладывался в русло предшествующих представлений о соотношении сознания и бессознательного. «Оно», как глубинный слой бессознательного, исподволь, но властно управляет «Я», т. е. сферой сознания, а «Сверх-Я», олицетворяющее собой социальные заповеди и запреты, власть родителей и авторитетов, является защитником интересов «Оно» (Фрейд, 1980). Аналогичные взгляды на взаимосвязь между сознанием и бессознательным отстаивались 3. Фрейдом и в последние годы его жизни, когда он вновь стал склоняться к топографическому рассмотрению человеческой психики, полагая, что бессознательное составляет сокровеннейшую сущность психического.
Вместе с тем, несмотря на различного рода коррективы, которые вводились 3. Фрейдом в свои первоначальные схемы понимания человеческой психики, ему так и не удалось разрешить противоречия, внутренне присущие психоаналитической психологии. Некоторые зарубежные исследователи, обратившие внимание на противоречивость ряда психоаналитических установок, считают, что противоречия психоанализа – это противоречия между его теорий и практикой. Что касается самой теории, то здесь будто бы нет никаких противоречий. Однако это далеко не так. Хотя теоретическая система 3. Фрейда является довольно стройной, логически продуманной и во многом последовательной, тем не менее она не лишена противоречий.
И дело не в том, что основатель психоанализа не видел некоторых неувязок в своих теоретических построениях. Напротив, именно осознание их наличия побуждало его вводить определенные коррективы в те или иные психоаналитические положения. Проблема заключается в том, что исходные постулаты психоаналитической психологии вступили в противоречие с отдельными фактами науки. Необходимо было или пересмотреть эти исходные постулаты, но тогда под сомнение ставилась правомерность фрейдовской «новой психологии», или накопленные факты науки привести в соответствие с психоаналитическими гипотезами, что предполагает лишь искусное умение связывать воедино нечто разрозненное, а подчас и противоположное.
Первый путь был неприемлем для 3. Фрейда, поскольку в этом случае следовало признать, что на основе психоаналитического видения человеческой психики построение научной психологии невозможно. Та «тирания психологии», о которой он писал В. Флису в начале своих замыслов создать психологическую науку, как естественнонаучную дисциплину, обернулась выбором второго пути примирения и сглаживания противоречий с помощью логически выверенных ходов согласования между собой отдельных психоаналитических гипотез и искусства толкования символического языка бессознательного, где 3. Фрейд был, пожалуй, непревзойденным мастером.
Но так или иначе противоречия психоаналитической психологии постоянно давали знать о себе. Пытаясь их разрешить, 3. Фрейд искусно маневрировал в лабиринте сложных проблем, лишь изредка признавая безуспешность своих усилий. В большинстве случаев он прибегал к оправданиям типа того, что «психическое является настолько особенным, что ни одно сравнение не может полностью отразить его природу» (Фрейд, 1923, с. 126). Однако реальные противоречия его психологии не могли не сказаться на противоречивых высказываниях, подчас встречающихся в работах 3. Фрейда.
Так, основной исходный постулат психоаналитической психологии заключается, как это было уже показано, в том, что бессознательное – основа и суть психического, а сознание – лишь его некое качество. Вместе с тем 3. Фрейд был вынужден сделать признание, сводящееся к тому, что «бессознательное является только признаком психического, никоим образом не характеризующим его» (Фрейд, 1923, с. 131).
Согласно психоаналитической психологии, психическое не тождественно сознательному, а бессознательное управляет сознанием. В то же время в последние годы своей жизни 3. Фрейд высказал весьма не двусмысленное соображение, приходя к мысли, что, несмотря на признание бессознательного сущностью психического, «нет необходимости упразднять идентичность между тем, что есть сознательное, и тем, что является психическим» (Freud, 1964, р. 286).
Наконец, в одном случае утверждается, что бессознательное – это истинно психическое, неизвестное в своей внутренней сущности, и, следовательно, «аналитик не может сказать, что такое бессознательное» (Фрейд, 1926, с. 15). В другом же случае высказывается положение, согласно которому научная работа в психологии должна состоять в переводе бессознательных процессов в сознание, а качество сознательности, будучи второстепенным и подчиненным бессознательному, «остается единственным светом, который освещает наш путь и ведет нас через темноту психической жизни» (Freud, 1964, р. 286).
Таким образом, в рамках психоаналитической психологии противоречия, связанные с попытками объяснения взаимосвязей между сознанием и бессознательным, оказались неразрешимыми.
В самом деле, как можно говорить об осознании бессознательного и переводе его в сознание в условиях нормального, а не патологического функционирования человеческой психики, если заранее предполагается, что между двумя психическими системами существуют извечно данные антагонистические отношения?
Как сознание может высветить темные глубины человеческой психики, когда человек оказывается во власти бессознательных влечений, а его сознание по большей части само является бессознательным?
3. Фрейд всячески пытался разрешить возникшие перед ним проблемы и противоречия, но они в той или иной форме постоянно возвращались в лоно психоаналитической психологии, где между собой сталкивались замыслы по созданию новой психологической науки и результаты теоретической работы по исследованию человеческой психики, исходные психоаналитические гипотезы и психическая реальность в ее целостности, социальной значимости и культурной обусловленности. Не случайно проблема соотношения сознания и бессознательного стала одной из исходных в переосмыслении фрейдовских идей, осуществленном самими психоаналитиками, в частности теми из них, которые предприняли попытки модификации отдельных положений психоаналитической психологии.
Так, А. Адлер, некогда придерживавшийся психоаналитических взглядов 3. Фрейда, но позднее разошедшийся с ним по целому ряду вопросов, касающихся понимания содержания и существа человеческой психики, выступил с критикой фрейдовских представлений о соотношении сознания и бессознательного. Если, с точки зрения 3. Фрейда, сознание и бессознательное находятся в постоянном, непримиримом конфликте между собой, то, согласно А. Адлеру, «бессознательное не противостоит сознанию» (Adler, 1979, р. 215). Поэтому, в то время как в психоаналитической психологии 3. Фрейда внимание акцентируется на расщепленности человеческой психики и динамических конфликтах между структурными составляющими личности, в адлеровском психологическом учении исследованию подлежит прежде всего целостность психики и единство человеческого существа, в основе которого лежат социальные интересы людей.
К. Г. Юнг, так же как и А. Адлер, первоначально разделявший психоаналитические гипотезы 3. Фрейда, но затем пересмотревший некоторые положения «новой психологии» основателя психоанализа, специально обратился к осмыслению проблематики бессознательного и ее отношения к проблеме сознания. Соглашаясь с 3. Фрейдом в том, что «мы не можем больше практиковать какую-либо психологию, игнорирующую существование бессознательного» (Jung, 1964, р. 271), он в то же время попытался осмыслить бессознательное с точки зрения разделения его на «индивидуальное» и «коллективное», введения понятия «архетипа» как формального образца поведения и осадка человеческой психики, использования концепта установки как готовности психики действовать или реагировать в известном направлении. Одновременно К. Г. Юнг исходил из «компенсаторского характера» сознания и бессознательного, когда деятельность первого рассматривалась в плане уравновешивания бессознательной установки, а деятельность второго – как уравновешивание сознательной установки. В результате такого понимания взаимосвязей между различными психическими процессами он пришел к выводу, согласно которому «сознание и бессознательное не находятся непременно в оппозиции, а дополняют друг друга» (Jung, 1956, р. 186).
Фактически, многие последователи 3. Фрейда не были удовлетворены его трактовкой взаимосвязей между сознанием и бессознательным. В. Райх перевернул фрейдовскую модель человеческой психики, в результате чего бессознательное «Оно» и сознательное «Я» как бы поменялись местами: глубинным ядром психики стала «природная социальность», приобретающая иррациональный характер лишь на следующем «промежуточном уровне» с присущими ему бессознательными тенденциями. К. Хорни подвергла критике фрейдовские представления об универсальности и извечности конфликтов между сознанием и бессознательным, полагая, что они разрешимы путем снятия противоречий между потребностями отдельного человека и возможностями их удовлетворения в существующей культуре. С точки зрения Э. Фромма, особую значимость в жизни человека играет «социальное бессознательное», сущностное понимание которого ставится в непосредственную связь с раскрытием специфики социальной организации общества, предопределяющей или антагонизмы между сознанием и бессознательным, отчужденные отношения между людьми и агрессивное поведение индивида, или целостное развитие человеческого существа, гуманные взаимоотношения в мире, установление братских уз и согласия между представителями человеческого рода. Ж. Лакан перевел проблему соотношения сознания и бессознательного в лингвистическую плоскость, в сферу языковых структур, стремясь устранить разрывы между внешним обрамлением и внутренним содержанием психического, воображаемыми и символическими регистрами человеческой психики.