Он беспрепятственно прошел в пустующий кабинет владыки, как делал неоднократно до этого, и достал из секретера нужный ключ. А потом поднялся на северо-восточную башню и вложил ключ прямо в цветочный узор, украшавший черную дверь. Та беззвучно скользнула в сторону, когда Креван провел в определенной последовательности по лепесткам и стеблям, сам владыка научил его когда-то, “смотри, сперва по листьям фиалки, далее по стеблю розы и обязательно по лепесткам троецвета”.
Кревана затрясло, когда он переступил порог. Но благородному омеге не пристало испытывать страх, подобно крестьянину или торговцу, напомнил он себе. Хотя тут было чего бояться.
Найрис лежал все на том же столе, теперь установленном в середине начерченного круга. Глаза его были наполовину прикрыты, как у покойника, и Креван с греховным восторгом провел рукой по его лицу, опуская веки. Вот так, теперь все как надо.
— Радуйся, твой любовник великодушно печется о твоей судьбе.
Найрис дрогнул ресницами от его слов, но глаза не открыл, сил его не хватило даже для этого. Если бы Креван мог видеть магические потоки в теле второго лорда, то непременно заметил бы их болезненное истончение в конечностях — ритуал был почти завершен.
Креван наклонился и прошептал ему почти в ухо:
— Господин королевский гонец такой красивый альфа и очень храбрый. Но разве это стоило того, чтобы все потерять?
— Да.
Ни тени раскаяния не промелькнуло в лице второго лорда. Очевидно, Найрис был поражен не только злонравием, но и безумием еще во чреве своего омега-отца. Не иначе, тот слишком часто пренебрегал молитвой.
— Он передал для тебя такой яд, что не оставит следов, — Креван погладил его по лицу, легко надавив на губы, и Найрис послушно приоткрыл их.
А потом глаза его задвигались под закрытыми веками и дрогнули губы.
— Сказать господину гонцу о твоей любви? — догадался Креван.
— Да, — еле слышно выдохнул Найрис.
— О, не волнуйся об этом, дорогой, я выполню твою последнюю просьбу с превеликим удовольствием.
Возможно, Найрис хотел поблагодарить его, или Кревану только так показалось. Он поцеловал его в лоб и выскочил за дверь, расчувствовавшись от чужой любви, холодность владыки теперь ощущалась особенно остро. Вдруг тот никогда не простит его, думал Креван, торопливо покидая северо-восточную башню, нет, такого не может случиться. Ведь раньше владыка всегда прощал его, стоило лишь явить послушание и покорность. Он поправил накидку, горько усмехнувшись.
Королевский гонец ожидал его на галерее, как и было условлено. Креван протянул ему опустошенный фиал:
— Вот, возьмите.
— А как… уже подействовало? — тот торопливо спрятал склянку в карман.
— Должно подействовать, — пожал плечами Креван и отвернулся, делая вид, что пытается сдержать слезы. — Я не стал дожидаться, вы же понимаете.
— Да, конечно, милорд.
— Лорд Найрис любил только вас, больше жизни.
— Могу я увидеть его еще раз, милорд, прошу, — гонец вышагивал по галерее, словно укушенный васильковой блохой.
— Не мельтешите же, — укорил его Креван, и тот замер послушно. — Прилетайте, как только увидите траурные ленты на знаменах и флагах. Я проведу вас к склепу.
— И позволите побыть с возлюбленным наедине, милорд? — чересчур пылко сказал гонец, и Креван поразился этакому нахальству:
— Неужто вы из тех, для кого и в смерти омеги не теряют своей прелести?
— Истинной любви смерть не преграда, — гонец поклонился. — А сейчас позвольте покинуть вас, пока нас не заметили.
— До встречи, господин гонец, наблюдайте за флагами.
Креван вспомнил вдруг о своей невинной лжи королевскому гонцу, ну, про то что Найрису отсекли руки и ноги. То-то гонец удивится, обнаружив в склепе тело своего возлюбленного целым и невредимым, как бы это открытие не спугнуло его фантазии, остудив любовный пыл. Креван так увлекся, воображая эти фривольные сцены, что чуть не забыл вернуть ключ на место. Он кинулся в кабинет и едва успел спрятать его в маленький ящичек, как услышал шаги за дверью. Креван отскочил от секретера и постарался взять себя в руки.
.
— Мой господин, — он склонил голову, казалось, стук его сердца слышен на весь кабинет.
Вошедший владыка вздернул его подбородок:
— Надеюсь, у тебя есть хоть одна причина находиться здесь.
От этого прикосновения внутри что-то скручивало узлом, как будто его пытали без боли.
— Я… — Креван широко распахнул глаза, — владыка Рандуин прислал приглашение на праздник зимнего солнцеворота. Вы позволите… пойти с вами? — он достал из кармана накидки свиток.
— А ты разве заслужил?
— Нет, не заслужил, конечно. Мое злонравие… и порочность… позвольте искупить, владыка, — зашептал Креван с надеждой, ибо во взгляде владыки больше не было драконьей стали.
— Ступай в часовню и молись, — владыка оттолкнул его к столу, нагибая и привычно сдергивая с него штаны.
Креван приготовился к вторжению, но вместо этого почувствовал, как нечто заползает ему в задний проход и копошится там, перебирая лапками.
— Это лишь для того, мой мальчик, чтобы ты помнил о своей порочности и не возносился выше дозволенного, — успокоил его владыка, ласково погладив по ягодице. — Я приду позже, чтобы насладиться твоим смирением.
— Я не разочарую вас, владыка, — Креван приложился устами к его руке, и его не оттолкнули в этот раз.
Внутри что-то сладко вертелось и ерзало, напоминая об омежьих слабостях — телесной и духовной.
========== Глава 5 ==========
Флаги над Белым замком оделись в траур на следующий день, и тогда же врата замка открылись для всех людей благородного сословия, желающих выразить соболезнования. И Лаки, измученный ночью тревог и сомнений, тоже пришел и долго смотрел на осунувшееся лицо возлюбленного, пользуясь тем, что владыка удалился с каким-то знатным гостем.
Ни капли жизни не было в Найрисе, ни единой искорки магии, и Лаки снова и снова задавался вопросом — не была ли его смерть настоящей. Вдруг непредвиденные обстоятельства…
Он судорожно вздохнул и заставил себя отойти от утопающего в цветах гроба. Цветы покрывали бедное усеченное тело его возлюбленного целиком, оставляя открытым лишь лицо. На небольшом возвышении рядом с гробом скорбным изваянием застыл первый лорд, и Лаки поклонился ему:
— Мои глубочайшие соболезнования, милорд.
Первый лорд медленно склонил голову и снова уставился перед собой. Ему предстояло провести целый день, выслушивая одинаковые слова. Интересно, положение в склеп будет сегодня, или они протянут до завтра? Лаки коротко помолился за то, чтобы сегодня, и принялся отираться среди гостей.
Вокруг громко говорили о красоте, безупречных манерах и благородном происхождении покойного. И тихо — о том, что местный владыка уже не первого омегу за свою долгую жизнь похоронил, “но этот отошел особенно быстро, земля ему пухом”. Лаки, измаявшись этими шепотками, покинул двор и ушел в гостиницу. Следовало хорошенько выспаться, вдруг ночью уже можно будет похитить Найриса.
— Ждите перед склепом, — тихо сказал первый лорд вечером, когда Лаки снова явился в замок.
Положение уже состоялось, а поминальный пир был в самом разгаре. Лаки пробрался к скальному обрыву, где был скрыт склеп владык Белого холма, и затаился среди камней у входа.
Ждать пришлось долго, Лаки даже замерз. Первый лорд пришел после полуночи. Он приложил ключ к скале и вошел в нее, не оглядываясь, а Лаки тенью скользнул внутрь.
— У вас есть полчаса, чтобы попрощаться, — сказал первый лорд, останавливаясь перед гробом. — Потом двери сомкнутся сами, помните.
— Спасибо, милорд, — прошептал Лаки, склоняясь над его рукой, — не знаю, как вас и благодарить за ваши неисчислимые благодеяния.
— Ну, полно, господин гонец, я сделал лишь то, что велело мне сострадание и милосердие.
Лаки страстно лобызнул его в перчатку и бросился открывать гроб. Конечно же, Найрис сейчас не дышит и не может задохнуться, но…
— Он… целый, — Лаки неверяще обернулся к первому лорду, изо всех сил пытаясь скрыть неуместную радость.
— Да, — скорбно кивнул первый лорд, — ритуал не успели довести до конца, я забыл вам сказать. Вижу, так вам нравится гораздо больше?
— Да… да, больше, — залился краской Лаки.
Кажется, первый лорд держал его за какого-то извращенца, любящего мертвых.
— Что ж, не буду вам мешать, — первый лорд тоже слегка порозовел и, церемонно кивнув, удалился.
А Лаки, дрожа от нетерпения, извлек Найриса из гроба, завернул в свой плащ и сбежал, взвившись в воздух прямо от входа. Надо было срочно лететь в Дворец мертвых для ритуала пробуждения.
Но когда он прибыл, наставника не оказалось на месте, а Лаки опасался доверить Найриса кому-либо еще.
— Я постараюсь найти его, — пообещал ему Ольгерт.
Лаки благодарно ему покивал и устроился в ритуальной комнате с Найрисом на руках. Тот был такой холодный, но Лаки все равно поцеловал его в бледные губы и замер в ожидании. Из углов и ниш комнаты выглядывали жуткие образины некромантских божков, которых тут почитали наравне с великим Отцом. И если все будет в порядке, то и Лаки будет почитать их следующие пять лет. Да и позже… Наивно полагать, что он сможет после этого избавиться от некромантской магии. Хорошо бы его умение летать осталось с ним. Лаки вздохнул, вспомнив, что спасительное зелье называлось “напитком богов”, и мысленно попросил ближайшего идола помочь им с Найрисом.
— Надо же, целый высокородный омега, — удивился наставник, заходя. — Да вы везунчик, юноша.
Он был довольный и веселый, явно с попойки, судя по запаху вина и белой шубе, испачканной свежей кровью.
— Да, оказывается ритуал не успели провести до конца! — вскочил на ноги Лаки и с опасением поинтересовался: — А вы… сейчас сможете провести пробуждение?
— Раздевайте его и кладите на стол, — хмыкнул тот, удаляясь.
И Лаки принялся разоблачать Найриса от шелков и украшений. Его тело было таким исхудавшим, покрытым темными пятнами синяков и загадочными круглыми следами.
Впрочем, эта загадка вскоре прояснилась, когда вернулся наставник: подчиняясь его жесту, откуда-то выползли черные трубки и присосались к Найрису. Лаки закусил губу, заставляя себя не отводить взгляда. Он хотел видеть весь ритуал.
— Это магия жизни, как вы видите, — сказал наставник. — Столь любимая нашим общим другом, владыкой Даркаеном.
— Я не имел чести быть представленным владыке, — пробормотал Лаки, наблюдая за творимыми наставником плетениями. — Но весьма остроумно, ставить ритуал магии жизни парным к зелью смерти.
— В искусстве некромантии множество таких остроумных решений, юноша. Держите магический фон тут.
Некоторое время они сосредоточенно молчали, а потом наставник коротко выругался:
— Чертов Даркаен, инквизицию бы на него натравить. Держите фон, юноша! — наставник призвал еще клубок черных трубок, продолжая негромко возмущаться: — Второй благородный омега за последние двадцать лет… Ересиарх проклятый. И это в то время, как ордену не хватает магов, а драконы…
— Инквизиция по нему плачет, — осторожно заметил Лаки, не дождавшись продолжения про драконов. — Но о чем им сообщать, ведь владыка был в своем праве?
Наставник засмеялся:
— Кстати, юноша, а как вы собираетесь оградить своего омегу от поклонников? Не хотелось бы мне узнать в скором времени, что вы бездарно погибли на дуэли, вместо того, чтобы отдать свою жизнь ордену.
— Найрис никогда не даст повода, — нахмурился Лаки.
— Омега королевской крови… Привыкший к роскоши и толпе слуг, — развеселился снова наставник. — Я уверен, он сам даже сапог не умеет застегивать. Как вы будете содержать его?
Лаки не нашел приличных слов в ответ и от негодования залился краской.
— Когда вам надоест тянуть ношу не по силам, а ему наскучит бедность и отсутствие великосветского общества, — наставник выразительно посмотрел на Лаки и поднял руки, отзывая почти все трубки. — Я сохраню его тайну и достойно обеспечу его.
— Нет, такого не будет, — замотал головой Лаки, отгоняя сомнения. А что если Найрису и правда… наскучит?
Он закусил губу и сжал холодное плечо любимого. У Лаки был всего один слуга, и тот злонравный бездельник, как все беты. Надо будет нанять еще мальчишку-бету, специально для Найриса. Нет, лучше омегу.
Найрис вздрогнул и хрипло вздохнул, изгибаясь, как от боли.
— Боже, — прошептал Лаки, со страданием наблюдая, как того корчит в судорогах.
Все тело Найриса было напряжено от хлынувшей в него омежьей магии, даже член налился и торчал. Лаки мучительно хотелось к нему прикоснуться.
— Не вздумайте проникать в него, — сказал наставник, уходя.
Лаки бросил гневный взгляд ему вслед. Еще ни один человек не выводил его из себя так целенаправленно. Нагло пользуясь тем, что он не мог нагрубить своему наставнику.
Найрис тихонько застонал и снова выгнулся, а Лаки погладил его по животу. И Найрис потянулся за его рукой, так и не приходя в сознание. Лаки судорожно вздохнул, снова положил руку ему на живот, провел вниз, к лобку и напряженному члену. В конце-концов, наставник не запрещал ласкать его снаружи. Лаки пощекотал Найриса под яйцами и лизнул головку. Найрис задрожал, и Лаки вобрал его член в рот полностью, продолжая ласкать яйца и дырочку.
Совсем скоро Найрис содрогнулся и кончил — почти сухо, с жалобным стоном. И Лаки тревожно вгляделся в потоки его магии — вдруг все же нельзя было, и эта невинная ласка нарушила что-нибудь. Но сила текла и наполняла тело его возлюбленного кажется даже более упорядоченно, чем до того. Лаки вздохнул с облегчением и поцеловал его обмякший член напоследок. А потом накрыл своей курткой и побежал к Ольгерту — за одеялами.
Хоть ритуал и не был доведен еще до конца, судя по оставшимся трубкам, но не лежать же Найрису здесь голым, да еще и на холодном камне.
Он осторожно, стараясь не потревожить трубки, укутал Найриса несколькими одеялами и долго сидел рядом, любуясь прекрасным лицом возлюбленного и перебирая густые светлые пряди.
А потом так и заснул под ритуальным столом некромантов, в обнимку с очередным страхолюдным их божком, зачем-то поставленным там. А проснулся от задавленных хриплых рыданий.
— Найрис! — Лаки подскочил, ударился головой о столешницу и с волнением уставился на любимого: — Тебе… вам больно?
Найрис, до того судорожно зажимающий рот обеими руками, замер, распахнув глаза.
— Что случилось, мой прекрасный лорд? — улыбнулся Лаки и погладил его по щеке.
— Показалось мне сначала, что проснулся я в Белом замке, и смерть моя была лишь сном или злой шуткой первого лорда, — прошептал Найрис. — Но теперь я не хочу расставаться с этим сном. Даже если я сошел с ума в лаборатории моего мужа и обречен на эти сладкие видения до конца жизни.
— Это не сон, — Лаки взял его за руки и поцеловал их по очереди. — Первый лорд вам дал не яд, а зелье некромантов, и все сочли вас умершим. Даже владыка Даркаен. Теперь вы свободны, мой лорд.
— Как странно знать это…