Герберт скривил губы:
— Ты мне не веришь?
— Верю… — нерешительно ответил Фридрих и почувствовал, как отпускает его накативший ужас перед сотворенным ими этой ночью. Он посмотрел на брата. Чертов извращенец лез к нему, когда Герберт был совсем мелким, наверно. — Вот же сука, — сказал Фридрих зло, — мало мы ему вломили.
— Ничего, — ухмыльнулся Герберт. — Найдется еще, кому вломить.
***
Фотка получилась вполне четкая, стоящий раком Алан и пристроившийся сзади Фридрих, с закрытыми глазами и напряженным лицом, как будто кончает. Точно, Фридрих спускал же как раз, когда Герберт сфотографировал. Он повертел в руках телефон, чувствуя, как у него встает. Повозился, устраивая куртку на коленях, они почти приехали уже, и прижался бедром к ноге брата. Тот отодвинулся через некоторое время, не переставая пялиться в окно. Отец с Аланом сидели впереди.
— Зацени, — Герберт сунул ему под нос телефон. — Какая жопа.
— Ты охуел, — выдохнул Фридрих тихо, чтобы отец не слышал. — Вдруг узнают… Зачем…
— Не узнают, — горячо зашептал ему Герберт куда-то в шею. — А если и узнают — тебе ничего не будет, а вот его посадят. Мозги включи, ты ж несовершеннолетний, а он взрослый. Ему двадцать два уже. Знаешь, что с такими в тюрьме делают…
Эта их тайна, одна на двоих, была столь восхитительна, что у Герберта прихватило живот. Фридрих треснул его по ноге, отталкивая, они завозились, а потом Герберту удалось прижать руку брата к своему паху. И это было почти так же приятно, как засаживать Алану в жопу.
— А кайфово в госпитале было, — неловко засмеялся Герберт.
— Ага, и мне понравилось, — Фридрих отдернул руку и брезгливо на нее посмотрел.
Алан как-то съежился на переднем сидении:
— Людвиг, мне плохо. Останови, пожалуйста.
Машина резко затормозила, и Алан тут же выскочил наружу.
— Может, он беременный, — серьезно сказал Герберт. — У нас с Фридрихом скоро еще братик будет.
— Или сестра, — поддержал Фридрих.
— Немедленно прекратите, — процедил отец и вышел из машины, прихватив с собой ключи.
— Вот так всегда, носится со своим пидором, — пожал плечами Герберт. — А на нас плевать.
— Где он его выцепил, интересно, — задумчиво протянул Фридрих.
— Да на сайте пидорском. Между прочим, эта блядь до сих пор ебарей там ищет.
— Пиздишь, откуда ты знаешь.
— Да он мне сам фотку свою прислал, в одних труселях, еще и в нашей ванной, а я ему фотку препода, тоже пидора, — Герберт опять придвинулся к брату, и тот вцепился в его плечи. — Поклянись, что никому не расскажешь.
— Клянусь, не скажу. А откуда ты знаешь, ну, про препода?
— Да что там знать, по нему все видно.
Он замолчал, заметив возвращающихся из ближайшего магазинчика Алана и отца.
— За презиками ходили, — тихо сказал Фридрих.
— Точно, я ж весь запас у них спер, — прошептал Герберт. — В спальне нашел, специальные, для жопоебли, — он посмотрел на Фридриха и заржал: — Да че ты краснеешь, как макака.
— Сам ты макакина жопа, — Фридрих наступил ему на ногу, и они опять начали драться. Не всерьез, конечно, разве можно такого классного брата всерьез бить.
Как только Герберт узнал, что Фридрих будет жить с ними, он сразу начал ждать его и все время думал — какой его брат? Похож на него или больше на отца? А может, вообще похож на пидора или на мамочку? Герберт видел только его детские фото, у него целый альбом был. Когда они переехали в этот дом, альбом случайно нашелся среди старого их барахла, и Герберт утащил его к себе в комнату. Он часто представлял себе брата, почему, интересно, мамаша выбрала именно Фридриха? Тот был как девчонка? Но Герберт зря опасался, как выяснилось. Братишка был такой же высокий, как и он сам, а лицом походил на отца, только без этой пидарской аккуратности. И пахло от него не духами, а потом, ну, если подмышку понюхать.
— Угадаешь, какого цвета наш дом? — он протянул Фридриху один наушник.
— Розовый, — заржал брат, и они вместе запели “мусорный дым”.
Отец тут же включил радио на полную громкость.
— Зеленый, цвета высранной мяты, — заорал Герберт на ухо Фридриху через два квартала. — Вот же наш дом, приехали. Погнали, покажу тебе все.
Он сразу притащил братишку в свою комнату, закинул одежду со стульев в шкаф и запер дверь.
— Это чтобы тот не лез? — понимающе спросил Фридрих.
— А… да, чтоб не лез. Да он теперь не полезет, — Герберт скинул на комп ту фотку из госпиталя. — Мы же ему устроим, да?
— Пизды вломим, — с готовностью поддержал брат.
— Есть идея получше, — он перешел на шепот почему-то. — Сделаем его своим анальным рабом.
— Как?..
— Я в интернете читал, ну, будем трахать, как приспичит, а когда не трахать — в жопу всякое вставлять, чтобы не сжималась. Вот хоть шахматы можно.
— Отец заметит, — с сожалением вздохнул Фридрих.
— Точно, — Герберт поправил напряженный член, чтобы трусы не давили. Вот так всегда, только подумаешь про рабов, и готово. — А давай порнуху позырим, как телок по сиськам лупят, хочешь?
— А у тебя есть, как просто ебут, — оживился Фридрих.
— У меня все есть, — Герберт уже хотел было предложить вздрочнуть на брудершафт, но тут отец позвал их обедать.
***
За ужином папочка решил вдруг вспомнить о родительском долге и всю дорогу парил Фридриха расспросами про учебу и “кем он собирается стать”. Фридрих тяжело вздыхал, не зная, что ответить на дурацкие вопросы, и разглядывал исподтишка Алана, выискивая в нем черты пидарасятины и порока. Тот старательно прикидывался порядочным — подавал еду на стол, убирал тарелки и вообще вел себя то ли как прислуга, то ли как натуральная баба. Непонятно. Фридрих рассказал отцу, что учится хорошо, любит математику, химию и физкультуру, а станет в будущем бизнесменом и заработает миллионы.
— И на чем же? — заинтересовался отец.
— На наркотиках и порнографии! — внезапно заржал Герберт, и отец влепил ему оплеуху:
— Уймись.
Фридрих потрясенно замер: его самого никто и никогда из взрослых не бил, а тут все случилось как будто так и надо. Может, здесь еще и ремнем принято?
— Пойдем на площадку, — позвал его Герберт после обеда.
— Какую?
— Скейтерскую, ты умеешь?
— Ага, у меня был скейт… только его позже мне обещали выслать, с контейнером.
— Возьмешь мой, — Герберт схватил его за руку и потащил в гараж. — Я сейчас на байке осваиваю трюки, скейт забросил.
Скейт у Герберта был боевой — обшарпанный и с наклейками. Фридрих подбросил его ногой и вскочил, проверяя баланс:
— Нормально.
— Ага, увидишь еще, что на байке можно.
Площадка была неподалеку, в небольшом парке в соседнем блоке. Фридрих с интересом посмотрел, что вытворяли другие ребята, прокатился пару раз сам, повосхищался кульбитами Герберта и познакомился с двумя его друзьями.
— Это Фрэнки и Терри, они из нашей школы, — сказал Герберт. — Нормальные пацаны.
Фрэнки и Терри были тоже с байками.
— А че ты не говорил, что у тебя брат есть? — возмутился Терри, подтягивая едва держащиеся на ягодицах рэперские штаны. — Ну ты даешь.
— Много знать — вредно для твоего мозга, — с надменной ухмылкой заметил Герберт.
Фридрих с любопытством посмотрел на Терри — как тот отреагирует на наезд. Но Терри только засмеялся вместе с Фрэнком, как будто Герберт остроумно пошутил так.
Фридрих прокатился еще раз, косясь на сидящих неподалеку девчонок. Те хихикали и смотрели с интересом.
— Эй, Грета, к нам иди, — помахал рукой Герберт, и девчонка с ярко-фиолетовыми губами неторопливо подошла к ним. — Пива нам достанешь, а, дорогая? — заулыбался Герберт и приобнял ее.
— Ага, как пиво — так дорогая, а ты мне что?
— Что ты вообще гонишь, — сказал Герберт и погладил ее по заднице. — Что тебе не нравится.
— Ну я ж говорила вчера — пойдем в кино, а ты что? Свалил вечером куда-то и привет?
— А в кино подружек возьмешь, Грета? — заинтересовался Фридрих.
— Не соблазняйся, Фридрих, — заржал Фрэнки, — затащат тебя на хуйню с соплями и пососаться не дадут.
— Слышь, Грета, мне про тебя сон снился, — засмеялся тоже Терри, — будто сидим мы все тут вечером, а Герберт такой — гляди, типа, как я умею — и хуяк! Руку тебе туда по локоть.
— Ну и дебил, — сказал Герберт, — себе руку в жопу засунь. А Грета нам пивка добудет, да?
— Точно дебил, — обиделась Грета и независимо удалилась.
— Ну вот, облом и с девчонками и с пивом, — сказал Фридрих с сожалением и решил ни к кому не подкатывать в присутствии этих двух долбоебов.
Но ближе к вечеру Грета вернулась и притащила в сумке целый пакет с пивом. У нее старшая сестра в баре работала. Они разлили пиво по стаканчикам из-под кока-колы и принялись трепаться, сидя на поручнях. Подошли еще девочки, и Фридриху даже удалось потискать одну за плечи. К сиськам его не пустили правда, в отличие от Герберта. Тот засунул своей Грете руку под грудь и наверняка всю исщупал.
Домой они пришли уже около полуночи и тихо прокрались к себе наверх. “Поймает — пизды даст”, сказал Герберт со значением.
“Что, ремнем?” фыркнул Фридрих.
“Ага, за пиво точно ремнем, — захихикал Герберт, — давай быстро в постельку, пока не вылез и не учуял”.
“Слушай… — Фридрих остановился, осененный внезапной мыслью, — а где он работает, ну, отец, понимаешь?”
“В прокуратуре, дебил”.
“Сам дебил. А раньше пидоров сажали за это самое. В тюрьму”.
“В концлагерь еще скажи”, беззвучно заржал Герберт.
Фридрих тоже рассмеялся и скользнул в свою комнату.
Комната была пустая, чистая и страшная, как номер гостиницы, только в углу стоял распотрошенный чемодан. Еще днем Фридрих думал, что точно не заснет здесь, опять будет думать о матери и реветь. Но привычные мысли и воспоминания скользнули только по краю памяти, а потом он сразу провалился в сон, успев только подумать — как хорошо, что у него есть брат, с ним точно не успеешь всякой фигней маяться и страдать.
***
— Алан отвезет в школу документы Фридриха, — сказал отец. — И это не обсуждается.
“Нечего этому пидору там делать”, — подумал Герберт, а потом сообразил, что это даже хорошо. Уж они с Фридрихом поговорят как следует с “папочкой”.
— Пусть у тебя пока, — Герберт сунул брату оставшиеся два презерватива, зажав того в прихожей. Со стороны казалось, что они борются в шутку. — Сегодня точно пригодятся.
— Кого ебать будем? — Фридрих заныкал презики в карман.
— Все те же на манеже. Надо намекнуть, чтоб подмылся.
— В прошлый раз было чисто все, — усмехнулся Фридрих.
— А ты разглядывал, что ли?
— Дебил, и так видно же, что презик без говна.
— Нюхнул бы еще, — заржал Герберт и вспомнил, как Фридрих примерялся к жопе пидора, держась за хуй, а потом резко натянул того на себя. Блядь. Герберт думал об этом, когда дрочил с утра.
— А если из жопы в рот… — с азартом сказал Фридрих и тут же замолк — в прихожую вышел Алан, а вслед за ним отец.
— Доброе утро, — ухмыльнулся Герберт, а Алан побледнел.
— Ведите себя прилично, — отец был подчеркнуто холоден. Неужели Алан нажаловался ему?
— До вечера, — крикнул Герберт уже с улицы, Фридрих выскочил за ним.
А по дороге к школе он скинул ту самую фотку Алану на телефон. Тот долго ее разглядывал, остановившись прямо посреди дороги на светофоре. Им сигналили со всех сторон, и Герберт тоже посигналил, перебравшись на переднее сидение. Алан вздрогнул.
— Заберешь нас с уроков, ясно?
Герберт еще дома понял, что Алан ничего им не сделает и отцу говорить не станет. Если б хотел — сразу нажаловался, или сбежал бы. А раз остался — значит, не против, чтобы его трахали, сам виноват.
— Поехали, — заорал Герберт. — Опоздаем еще из-за тебя, козел.
И Алан послушался. Теперь всегда слушаться будет, с упоением подумал Герберт и обернулся к Фридриху. Тот предвкушающе ухмыльнулся.
Алан так и не заговорил с ними, и Герберт пялился на его профиль и на сжатые на руле побелевшие пальцы. Ссыкло он, этот Алан, как и все пидоры. Вот если бы с ним или с Фридрихом приключилось такое говно, они бы никогда… Герберт представил, как Фридриха нагибают в школьном сортире, сразу трое, нет, лучше четверо, а он спасает брата и мочит всех четверых.
— Давай поговорим, как взрослые люди, — сказал вдруг Алан, когда они подъехали к школе.
— С пидорами не разговариваю, — бросил Герберт и вылез из машины, со всей силы хлопнув дверью.
Он обернулся на крыльце, Фридрих остался в машине с Аланом, тот что-то втирал ему, все также вцепившись в руль.
— Ты с мамочкой сегодня, — Грета хлопнула его по пояснице, подкравшись сзади.
— Заткнись, — беззлобно сказал Герберт и ущипнул ее за мягкую задницу.
Вот у Фридриха жопа упругая, как мяч. А у Алана мягковатая все же. Все его мысли занимали булки и анусы, а еще внезапно хуи. Интересно, у кого больше, у него или у Фридриха?
— Блядь, — не выдержал Герберт. — Пошли уже в класс.
— А Фридрих, — поинтересовалась Грета и чуть не грохнулась ему под ноги. Нацепила копыта свои, ходить нормально не может.
— Изменить мне решила, да?
— Нет, вдруг случайно перепутаю.
— С двумя хочешь, — заржал Герберт, к воображаемым жопам добавились сиськи.
— Придурок, — обиделась Грета, и Герберт втащил ее в класс, как раз звонок был.
***
— Вот еще, — сказал Фридрих упрямо и мотнул головой.
Хоть ему и стало неприятно, когда Алан сказал, что они как фашисты и насильники поступают. Но, в конце-концов, нечего было лезть к Герберту, чертов пидор заслужил еще и не то.
— Ты сам нарывался, — добавил Фридрих.
— Послушай… ну, может, вы деньги возьмете, — спросил Алан с несчастным видом.
— Нахуй, — сказал Фридрих и вышел из машины.
Алан медленно выполз за ним.
— Ну, тебе не привыкать, — тихо говорил ему Фридрих по дороге в кабинет директора. — Подумаешь, жопу нам подставить. Только рад должен быть, что очку твоему скучать не дают. Отца-то тебе не хватает.
— С чего… с чего ты взял, — выдавил Алан.
— Герберт сказал, ты по пидорским сайтам шаришься, все ебарей ищешь. А тут и искать не надо, целых три рядом.
— Да вы… — задохнулся Алан, останавливаясь, — и за одного не сойдете, малолетки хреновы. От вас столько же удовольствия, как от занозы в заднице. Ничего не умеете, уроды.
— Поговори мне тут, — процедил Фридрих, краснея от злости, — раз тебе хуй не нравится, может, что другое в тебя запихать, а?
Алан слегка побледнел и закусил губу.
Фридрих сунул руки в карманы и весь оставшийся путь не отрывал взгляд от пола. Даже на директора не особо обратил внимания, и как его какому-то классу представляли — почти не заметил. Слова Алана задели его сильнее, чем он сам был готов себе признаться. Ведь если пидору с ними не понравилось, то и девчонкам может не понравиться… Не будут под ним кончать. Надо научиться всяким таким штучкам…
Герберта в классе не было. Он прошел на свободное место рядом с каким-то очкариком и некоторое время бессмысленно таращился на доску. А потом заметил, что там была какая-то хуйня написана, диаграмма с человечками и закорючками.
— Что за урок-то, — спросил он у соседа.