И когда загадочный «дядь» объявился, Каору не смогла остаться невозмутимой: пляжная футболка в жёлтый цветочек и гёта смотрелись на мужчине нелепо, особенно в сочетании со строгими бежевыми бриджами. Он зашёл через «чёрный» вход неизвестно коим образом – сколько Каору себя помнила, тот вечно запирали на здоровенный замок.
Друг отца, будто часто здесь бывал, прошёл в кухню и солнечно улыбнулся. Вдобавок в его правой руке была внушительных размеров бита.
- Привет, Нана-сан, давно не виделись.
Женщина поднялась, приглашая гостя сесть на её место, но тот отказался, покачав головой:
- Я здесь по делу, – теперь он с улыбкой смотрел в сторону Каору и Рёты. – Привет, малышня. У меня к вам эксклюзивное предложение… – интригующая пауза. – Не хотите заняться кендо?
- Что? – два одинаково недоуменных взгляда.
- Понимаете, кендо – замечательный спорт! – в этот момент гость эмоционально размахнулся битой, и она угодила в стекло серванта, разбив не только его, а и пару чашек.
Нана деликатно улыбнулась: это был один из её любимых комплектов.
*Насколько я знаю, всем обязательно посещать какие-нибудь клубы, а «Клуб бездельников» – это, по сути, клуб людей, которые нигде не состоят. Но это я взяла из аниме «Kimi to boku» – надеюсь, оно в какой-то мере отражает действительность современной школьной жизни в Японии.
Ч-2.3
Спустя некоторое время.
- Привет, Реборн, – Тсуна с улыбкой помахал мальчишке, садясь за столик напротив него в непримечательном кафе.
Савада не отличался от большинства окружающих его людей, завязав отросшие волосы в низкий хвост. Провожавшая мужа в дорогу Киоко со смехом предлагала заплести косичку, так как некоторые пряди уже доставали до талии. Памятуя об их катастрофическом непослушании в укороченном состоянии, босс Вонголы стричься не спешил.
К ним подошла миловидная официантка, и Тсуна заказал для себя вишнёвое мороженое, а для собеседника – молочный коктейль. Реборн, склонив голову к плечу, скучающим взглядом смерил шатена:
- Хаос*, глупый ученик, шутить ты так и не научился.
Временами Реборн всё же применял старые обращения, вроде последнего, несмотря на то, что положение вещей давно и прочно изменилось.
- Но ты же хотел вырасти, – рассмеялся Савада и тут же, уняв веселье, положил щеку на руку, упираясь локтем в стол. Глаза цвета топлёной карамели смотрели серьёзно и немного печально. – Как она?
- Скучаешь? – понимающая улыбка и пронзительный, несвойственный ребёнку взгляд.
Тсуна не ответил – не было смысла. Реборн знал его вдоль и поперёк. Он мог шутить, издеваться, поучать в своей непревзойдённой манере, однако, когда дело доходило до важнейших тем, они понимали друг друга без слов. И бывший аркобалено прекрасно осознавал, что Савада не оставил бы Джину даже с Кеей, не будь рядом Реборна. Оба не лелеяли иллюзий, что можно скрывать Одиннадцатую вечно, но старались сделать всё возможное для сохранения тайны.
И не только они. Киоко согласилась не пытаться встретиться с дочерью, хотя это было неимоверно тяжёлое решение. Она до сих пор, пересиливая себя, каждое воскресенье ходила в местную церковь, якобы ставя свечку за упокой погибшей дочери. Киоко не являлась католичкой, но это способствовало сохранению тайны, тем более она давно сумела создать себе репутацию искреннего человека.
Как оказалось позднее, решение сфальсифицировать смерть Джорджины было более чем верным: одним утром осведомитель семьи прислал Тсуне анонимную переписку, в которой некие Мистер Х и Мистер А договаривались похитить малышку, а добившись своего через шантаж, убить девчонку.
Немногим удалось пронаблюдать за лицом Савады в состоянии крайнего бешенства, но «зрители» явно впечатлились. Среди таких оказался и Занзас, который после недолгих раздумий утащил босса Вонголы за шкирку в памятную гардеробную. Там благополучно церебрально изнасиловал Тсуну и беззлобным, но действенным подзатыльником вернул ошалевшего Десятого в бренный мир. На пальцах объяснил, почему не стоит бросаться из огня да в полымя, и впервые проявил что-то вроде сочувствия.
Flashback.
- Успокойся, невротик. Никуда они не денутся, – Занзас присел на корточки рядом со сползшим на пол шатеном.
Тот бросил на него мимолётный нечитаемый взгляд и отвернулся, поджав губы.
Возвращаться в реальность больно, пусть губы и шея горели от жарких, практически звериных поцелуев…
Доставший было зажигалку, мужчина отбросил её в сторону и ухватил пальцами подбородок любовника – чётко, с небывалым спокойствием повторив:
- Я сказал, успокойся. Пойдёшь сейчас – гробанёшься, а это никому счастья не прибавит. Или тебя надо трахнуть, чтоб ходить не смог?
Да, они не заходили настолько далеко, ограничиваясь обыкновенной прелюдией. И ничего не было не по чьей-то инициативе – часто всё происходило, чтобы снять чудовищное напряжение. Никто не знал об этих странных отношениях – народ настолько привык к их стычкам, что спешное «бегство» расценивалось как очередное выяснение отношений. И, наверное, это единственное, о чём не имел понятия Реборн. «Наверное» – потому, что нельзя сказать наверняка, знает ли что-то бывший репетитор или всего лишь решил не вмешиваться.
- Ты не понимаешь, – Савада хотел подняться, но ему не дали, повалив на спину и усевшись на талию.
- Чего? – ироничный вопрос с издевательской усмешкой.
Подобрав с пола зажигалку и достав из кармана сигарету, Занзас в полумраке закурил. Его вес не казался слишком тяжёлым для Тсуны, скорее давил морально. Завешенные шторы на немногочисленных окнах и запертые на защёлку двери обеспечивали конфиденциальность.
- Всего, – глаза цвета жжёного сахара с показным безразличием уставились в потолок.
Ему скоро тридцать, а к горлу неудержимо подкатывает истерика. И правда, никчёмный Тсуна.
Задумчиво выпуская изо рта дым, Занзас хрипло произносит:
- Не ерунди и не пытайся сделать трагедию из пустого места. Иногда ты бываешь слишком невыносимым, и меня тянет назвать тебя блядью – сейчас как раз то время.
Совладав с подступившим к горлу комком, Савада хмуро повернул голову – ничего не ответил, понимая правоту мужчины. И, тем не менее, не мог ничего поделать с этой чертой своего характера – убрать отпечаток пережитого сумасбродного детства.
- Я помогу прикончить тех ублюдков по-тихому.
Тсуне показалось, что он ослышался. Десятый, не веря, посмотрел на Занзаса и непроизвольно закусил внутреннюю сторону щеки – через боль возвращая себя в реальность: алые глаза пылали тщательно скрываемой холодной яростью.
Тогда Савада кивнул и, собственными руками создавая своеобразное ощущение дежавю, осторожно прикоснулся своими губами к губам Занзаса.
Это был один из тех поцелуев, которые спустя годы следует бережно хранить в чердаке памяти.
The End of the Flashback.
Потом они отомстили – и по «приказу» босса Варии именно тем двоим, не став копать глубже. Возможно, опрометчивый поступок – врагам пришло бы в голову всколыхнуть прошедшие события – но мафия восприняла всё как месть за погибшую дочь. Здесь Занзас не прогадал.
- Ты собираешься это есть? – голос Реборна вырвал Саваду из глубокой задумчивости. Он кивнул, погружая чайную ложку в мороженое, а киллер продолжил. – Выиграла местный чемпионат по кендо, всё так же не слушается преподавателей, а во время школьной поездки, когда совместно отдыхали две школы, завела себе кучу новых знакомых. Порой и я сомневаюсь, кто её родители, – Реборн усмехнулся, получив в ответ тёплую улыбку. – Кстати, готовить она училась явно у Бьянки – на уроках кулинарии не без её помощи сгорела уже третья печь. Вот фотографии, – из небольшого рюкзака на столе появилась внушительная стопка.
Предупреждая следующий вопрос, Тсуна произнёс:
- У нас такой же бардак. Не знаю, откуда у «несогласных» столько людей – мы думали, что полностью их уничтожили, но спутник указывает, что на главной базе находится около трёх сотен человек. Гокудера предлагал разгромить всех сразу, но ты же понимаешь, какие потери это повлечёт. Мне кажется, нас водят за нос, – и тут же перевёл разговор. – Кея жаловался?
- Нет, – Реборн, негласно прощаясь, поднялся со стула. – Думаю, ему нравится в Намимори.
- Двенадцатый день следующего месяца, – назвал дату встречи Тсуна.
Киллер кивнул и пошёл, не оборачиваясь, а Савада с нечитаемым выражением лица смотрел на запечатлённую на бумаге дочь.
Скоро. Скоро они встретятся, осталось ждать совсем немного – только пройдёт эта крысиная лихорадка.
Только удастся ли унять биение беспокойного сердца?
*То ли я чего-то не понимаю, то ли «Хаос» это то же «Чао», которое имеет в Италии два значения – приветствия и прощания.
Ч-2.4
Всё началось, когда Бельфегор повадился коллекционировать чужие глаза. В последнее время его часто можно было увидеть бродящим среди гор трупов, выискивающим свои сокровища. Сначала Принц, хоть и был истинным ценителем, хранил глаза в пол-литровых банках, но потом заботливый, немного подкованный в таких делах Лассурия обеспечил коллегу кучей прозрачных коробочек с формалином. Дело пошло веселее.
В тот день Савада не смог дозвониться до Занзаса. Телефон упорно твердил, что абонент вне зоны доступа и ближайшее время подключаться не собирается. Решив прогуляться, Савада лично наведался в особняк Варии, прихватив с собой ноутбук.
Перед тем, как заглянуть к Варийскому боссу, Десятый зашёл к Скуало. Тот как всегда чем-то увлечённо занимался, поэтому на просьбу представить отчёт о приблизительном количестве убитых за эту неделю послал Саваду к Бельфегору. Тсуна, поблагодарив мечника, двинул к Потрошителю.
Через десяток минут Суперби, осознав что-то, застыл в глубоком ступоре. Рука замерла за мгновение до того, чтобы оставить на очередном документе свою подпись.
Грязно выматерившись, он вскочил с места и рванул к двери:
- Вро-о-о-ой! Ну жо-о-о…
Выскочив в коридор, Ску со всех ног помчался на третий этаж, надеясь, что ещё не всё потеряно. Но поздно…
Немногим ранее.
Ничего не подозревавший Тсуна постучался в дверь с криво прибитой короной:
- Можно войти?
Получив в ответ согласное шипение, зашёл. Находясь в глубокой задумчивости, он пока не смотрел по сторонам, но когда чуть не споткнулся о какую-то коробку, осмотрелся. И тут же закашлялся, подавившись воздухом.
Отовсюду – со всех сторон и полок – на него смотрели глаза. Парочка располагалась даже на столе, за которым Бельфегор с воодушевлением точил ножи.
- Б… Бельфегор, – Тсуна попытался говорить громко и невозмутимо, но голос не слушался, предательски осипнув. Принц повернулся, вопросительно взглянув на Десятого, но своё занятие не прекратил. – Мне нужна статистика убитых за последнюю неделю.
- Трупы где-то там, – рука взметнулась в сторону шкафа за спиной, где среди горы папок таки находился глаз, особенно напоминающий Тсуне его собственный.
Зябко поведя плечами, Савада подошёл ближе, взял в руки пару документов. Глаз устрашающе покачнулся, и Тсуна едва преодолел желание проморгаться: внутри папок тоже были «они», причём самые разные: фотографии, эскизы, корявые рисуночки в стиле Потрошителя. Если принц чем-то увлекался, то увлекался по полной.
Лениво обернувшись, Бельфегор выдал что-то вроде «Забей, эт не то» и продолжил своё увлекательнейшее занятие.
С трудом перебрав гору материалов, Тсуна откопал нужную статистику. По логике вещей, это ему должны были принести всё на блюдечке, но – увы. Тем более, Десятому давно не привыкать: Вария есть Вария.
Почти бодро засунув ноутбук и бумаги подмышку, лидер Вонголы старался не смотреть под ноги – это его и сгубило.
Без стука и какого бы то ни было предупреждения в кабинет вошёл Занзас. Ногой распахнув дверь, он встретился взглядом с Тсуной. Тому как раз не посчастливилось напороться ногой на стеклянный куб, и мафиози со всего размаху полетел вниз. Он успел полтора раза помолиться, чтобы ничего не разбить, когда почувствовал, что его поймали, подтянув за шкирку, и одной рукой за спину притянули к себе. С губ сорвалось облегчённое:
- Занзас…
В ответ долетело ироничное:
- Опять ты, мусор.
С трудом отстранившись, Савада крепче прижал к себе ноутбук и папку, а потом поднял голову, встретившись с пугающе-алыми глазами. Оба взгляда одновременно переместились на Бельфегора, а тот, собрав в кучу остатки самосохранения, неожиданно промолчал.
Зато попытался что-то сказать сам спасённый:
- Я…
- Пошли мусор, отдам тебе отчёт.
- А… ага.
Беспардонно хапнув Десятого за локоть, Занзас неуклонно потянул его за дверь.
Принц остался в блаженном недоумении. Решив не забивать ничем левым мозги, он вернулся к своим делам, а когда спустя пару минут к нему вихрем влетел Скуалло, с шипящим смехом невозмутимо ответил:
- Ши-ши-ши, они свалили.
- Вро-о-ой, они?!
- Они с боссом.
- А, ясно, – Суперби облегчённо выдохнул, направляясь к себе.
Во всяком случае, его несуществующая совесть была относительно чиста.
А в то время после недолгого ступора Тсуна и Занзас стояли в кабинете последнего.
- Эмм, спасибо, что ли, – неуверенно улыбнулся Савада.
Казалось бы, столько лет обитая в подобной среде, он должен был стать невозмутимее Будды, но, увы. Если на людях мужчина мог справиться с собой, то горбатого могила исправит – от себя ничего не скроешь, а характер не перекроишь.
Ничего не говоря – только не отводя взгляда, Занзас ударил кулаком дверь рядом с головой Десятого. Та жалостливо скрипнула, а Тсуна непонимающе закусил губу. Уже ладонь вместе с самим мужчиной съехала вниз, и босс Варии, так же глядя в глаза, приблизился к чужим губам, будто проверяя на прочность – у кого больше сила воли.
Предсказуемо: первым сдался шатен. В таких патовых ситуациях он всегда проигрывал, отдаваясь всепожирающей страсти. Только сегодня ситуация, кажется, грозила зайти намного дальше обычной взаимной прелюдии. Кабинет соседствовал со спальными покоями босса Варии, и молодые люди неторопливо, ненавязчиво, путаясь в ногах, направились туда. Но чем выше – тем жарче. В отличие от медленных шагов, в головах обоих бушевал тайфун. Можно было бы в шутку назвать это встречей двух огней, и шутник определённо не ошибся бы.
Тсуна, отложив бумаги и ноут на пол, почти привычно начал расстёгивать чужие пуговицы. Он не заметил, когда оказался возле кровати.
Занзас первым разорвал поцелуй, чтобы грубо сжать оба запястья любовника в своей руке и «уронить» его на постель, нависнув следом.
Так уж вышло, что за столько лет они ни разу не попадали в радиус кровати.
Одной Рукой продолжая удерживать чужие запястья, Занзас второй раздвинул бёдра Савады. С его расстёгнутой рубашки свисал пушистый комок перьев и чьих-то хвостов, к которому босс Варии определённо питал нежные чувства.
Капли пота стекают по вискам обоих, и не определишь, чьё дыхание более хриплое.
- Занзас? – нерешительный вопрос, без попыток высвободиться.
- Заткнись, – весь эффект интонации сбивает дыхание загнанной собаки.
Приходится заталкивать зверя поглубже – ведь оба босса не договаривались, что всё зайдёт так далеко… С другими без проблем можно было сблефовать, проигнорировать раздражающие правила, но это же мусор – с его гиперинтуицией и прочими тараканами. И теперь необходимо подумать: вроде бы и какого чёрта он здесь расшаркивается, а вроде – вдруг мелкий передумает и сгинет. Этот – может.
Только Занзас снова с завидным упорством упускает момент, что «мелкому» давно перевалило за шестнадцать.
Спешные, словно украденные поцелуи, и Занзас неожиданно оказывается подмят Савадой. Сам наглёныш садится сверху на талию, а на протест низко-низко наклоняется к уху любовника:
- Подожди… давай я… Ты же не против?
И, не дожидаясь ответа, трётся своим пахом о чужой.
Занзас со свистом втягивает сквозь зубы воздух. Ещё немного – и кому-то станет немыслимо жарко.
- Только не облажайся, – натянутый «оскал» с дёргающимся правым уголком губ.
Чтобы не оставаться совсем «внизу», он приподнимается на локтях и втягивается в глубокий поцелуй, пока руки Тсуны расправляются с обеими ширинками.