*
Этим же днём, пропустив завтрак, Поттер на пару с Блэком ходили сонные, но, встречаясь друг с другом взглядами, хитро улыбались, словно у них имелась общая тайна. Ведь, в принципе, так и было.
На обеде они сели рядом, где Джеймс беспрестанно просил Сириуса научить его превращению предметов в мебель, так как такого они ещё не проходили и, судя по всему, станут изучать не раньше второго семестра. Сириус отнекивался, мол, легкотня, и трансфигурация временная, а не постоянная - спустя пару часов возвращается в исходное состояние – как недавно случилось с памятным диванчиком. Но Джеймсу, казалось, наплевать на все возражения. Он хотел научиться – по-настоящему хотел, наверное, за все три года пребывания в Хогвартсе.
Учёба давалась ему легко, а родители баловали единственного сына: Поттер вообще мало чего хотел от жизни.
В конце концов, Сириус сдался и под удивлёнными взглядами направился к выходу. Спину Блэку прожигал ненавидящий взгляд Беллы. Немногим позже она принялась строчить тётушке длинное письмо, вылившееся в ещё тонну вопиллеров.
Вечером переставлять кровать Римус категорически отказался – равно как и поменяться. Пришлось смириться, хотя Питер – тоже их сосед – вежливо предложил свою.
Кстати, Джеймс также не понимал, что в Гриффиндоре забыл Петтигрю – он был робким, толерантным и очень учтивым для своего возраста. Знал, когда следовало вмешиваться в разговор, а когда промолчать. Мальчик изредка общался с Люпином, правда, разговор ограничивался короткими просьбами и лаконичными ответами.
Отказавшись от встречного предложения, Джеймс хотел снова махнуть на башню, но, разгадав намерения сокурсника, Блэк вовремя его попридержал:
- Сейчас нельзя. Там Макгонагалл, а она всех как мышей половит – даже меня пару раз с места срывала, а тебя, пусть в мантии, сразу раскусит, – тепло от шёпота коснулось уха, заставив замереть. – Ты же не хочешь выговора?
Поттер вынужденно согласился, но взамен стребовал обещание: когда Блэк пойдёт «перекурить», обязательно позовёт его.
Шло время – дни летели, как заговорённые, но скучать не приходилось.
Поттер, кажется, достал Люпина настолько, что тот вышел из себя. Сириус впечатлился, пожал разозлённому Римусу руку и пообещал помочь дать нахалу на орехи.
Детишки продолжали ходить на пары, параллельно скрашивая жизнь себе и остальным различными проказами. Всё чаще слышалось: «Поттер, Блэк, отработка после уроков!» Примечательно, что все шалости тщательно продумывались, и если бы преподаватели не знали наверняка, вычислить виновников не представлялось бы возможным.
Отчасти спасителем выступала мадам Пинс – для подготовки требовалась соответствующая литература и уединённость, которую можно найти лишь в стенах библиотеки – не считая Выручай-комнаты. Однако о последней в то время будущие «мародёры» не знали и обходились без неё. Поэтому, когда после хорового пения всех учебников по чарам гимна магловской Америки прибегал взъерошенный Флитвик или, когда, не справившись с вальсирующей кошачьей мятой в её кабинете, приходила Миневра, библиотекарь с невозмутимым видом совала им в руки последние взятые бездельниками книги. И неизменно преподаватели изумлённо молчали – сложность использованных заклинаний не всегда соответствовала четвёртому, а то и пятому курсу. Так почему же такие умные дети не желали учиться?
А ответ прост – они скучали. И ладно бы – во время лекции Бинса можно вздремнуть, заранее свистнув у дядюшки Альфарда совершенно аналогичные конспекты, однако другие учителя пренебрежения к своему самому-самому замечательному предмету не терпели – хотя и их лекции мало чем отличались от прошлогодних.
Приходилось импровизировать.
*
Неожиданно наступили зимние каникулы – Римус с Сириусом оставались в Хогвартсе, а вот Джеймс и Питер отправлялись по домам. Кстати, в последнее время друзья собирались не вдвоём, а вчетвером: Блэк крепко сошёлся с Люпином – не крепче чем с Джеймсом, но своеобразные узы имели место быть, а Питеру просто нравилась царящая атмосфера единства. Он упорно ходил за тройкой друзей, пока Джеймс, обернувшись, не сказал:
- Присоединяйся, чего сзади плетёшься?
И Питер стал частью неугомонной компании.
Однако существовало одно «мероприятие», участие в котором принимали только двое: только Сириус и только Джеймс. А именно – небольшие «прогулки» на астрономическую башню. Остальные ничего не знали, а Люпин, если догадывался, то молчал.
Но после каникул режим дежурств собирались поменять, а раздобыть расписание, если такое существовало, не представлялось возможным. Многие влюблённые парочки из разных факультетов пользовались башней в качестве временного пристанища для амурных дел, и когда в недвусмысленной позе там застали одну из них, предприняли всевозможные меры – в том числе изменили график дежурств.
И уезжая домой, Джеймс пользовался возможностью добраться до семейной библиотеки и как-то решить проблему.
Родители удивились намеренью чада просидеть все каникулы в библиотеке, но мешать не стали. Наоборот, заинтересовались. Отец проникся проблемой – правда, услышал от Джеймса только скупое: «Мы не можем попасть туда, куда хотим», и предложил составить магическую карту. Поттер-младший сначала скептически махнул рукой, мол, лучше не мешай, но на следующий день бесплодных поисков задумался.
Никаких других мыслей в голову не приходило, зато вокруг да около крутилась отцовская идея. А предусмотрительный Чарлус заранее положил на столик книгу «Магические карты мира. История. Создание. Применение».
Отчаявшись, Джеймс заглянул в неё и пришёл в восторг: она оказалась очень увлекательной. Нет, историю он пропустил, тем более, она занимала три четверти страниц, но остальное…
Опомнился Поттер только к последнему дню каникул, а до того читал, читал, прерываясь лишь на еду и сон. Утром поднял голову от подушки, сосредоточив взгляд на матери. Дорея с любовью улыбнулась сыну:
- Не хочешь прогуляться? Начитаться успеешь в школе.
- Хорошо, – Джеймс вскочил с кровати и наскоро привёл себя в порядок.
«Неплохо», – критично оценило зеркало, хотя, глядя на растрёпанные тёмные волосы, засомневалось.
Джеймс совсем забыл, что хотел купить им с Блэком пару занятных вещиц. Вообще-то такими обычно пользовались влюблённые, но ему хотелось, чтобы у них была пара таких же – сквозных зеркал.
Он терпеть не мог зиму, но приходилось топать по заснеженным улицам, радуясь, что кто-кто, а мама прекрасно справляется с согревающими чарами. Отец догнал их позже, запыхавшись от быстрого бега, и они втроём, весело переговариваясь, прошлись по магазинам, зашли в кафе. Джеймс набрал кучу сладостей, а в кармане его мантии уже хранились сквозные зеркала. Время от времени он, стараясь не выдать беспокойства, засовывал руку внутрь, чтобы нащупать покупку – цела ли ещё?
Конечно цела, что с ней сделается, но Джеймс неожиданно волновался.
И когда волшебник, тепло попрощавшись с родителями, вернулся через камин в Хогвартс, в его уменьшенном чемодане лежала нужная книга, сувениры для Сириуса и Римуса, гора сладостей всех сортов и цветов и два кусочка парных магических зеркал.
Зайдя в комнату, маг первым делом высыпал сладости и сувениры на кровать – разъехавшиеся дети приедут только к вечеру, а сейчас не перевалило и за полдень.
Лениво развалившийся на своей кровати Сириус удивлённо присвистнул:
- Ты собираешься съесть всё? Не знал, что в тебе живёт чудовище.
- В ком из нас оно вправду живёт, – фыркнул Джеймс, краем глаза замечая, как вздрогнул Римус.
Немного странно, но мальчик не стал обращать внимание. Он торжественно обсыпал Люпина горстью сладостей, вручил магический сувенир, на что читающий очередную книгу однокурсник только тяжело вздохнул. Затем Джеймс устроил салют из конфет Сириусу, оставив себе и Питеру ещё половину сладкого, и увёл Блэка с собой, мол, пошли сходим в туалет.
Люпин меланхолично посмотрел им вслед, но промолчал. Кроме него в комнате никого не осталось: гриф позволил себе с интересом перебрать «полученные» сладости и вгрызться зубами в одну из любимых. С тоской вспомнил, какое сегодня число, и, пустым взглядом уставившись в книгу, начал заранее подбирать оправдание своей будущей отлучке.
Тем временем Джеймс, болтая о пустяках, целеустремлённо тащил друга в сторону библиотеки. Сириус покорно плёлся следом, но на губы непроизвольно закрадывалась хитрая усмешка – что-то должно случиться.
Зайдя в библиотеку, Поттер первым делом направился к определённым стеллажам. Долго перебирал какие-то книги, заглянул в общий список и, удовлетворённо усмехнувшись, кивнул Блэку, приглашая сесть рядом с собой на диван. Когда тот сел, придвинулся к самому уху друга и шёпотом изложил пару идей насчёт карты. Однокурсник сначала недоверчиво кивал, но под конец пылкой речи проникся. Затем, правда, со вздохом заключил:
- Ты говоришь, нужны комбинированные чары… Не думаю, что мы вдвоём справимся.
- Но просить преподавателей…
- Угу, – досадный вздох. – А если… – Сириус задумался, и, переглянувшись с Джеймсом, они одновременно воскликнули: – Римус!
- Он разбирается в чарах лучше всех, – покивал Поттер. – А ты силён в трансфигурации. У Питера отличный почерк – свистнем у кого-нибудь карту Хогвартса, и перечертим её на нашу. Я буду на подхвате.
Мальчишки размышляли серьёзно – дело выходило нешуточное, ведь они замахнулись на то, до чего не додумались или не смогли осуществить предыдущие поколения. Это пугало и будоражило.
Оба уже горели от нетерпения.
- Кстати, – Джеймс порылся в карманах брюк и выудил оттуда парные зеркала. – Одно тебе.
- Вау, – Сириус взял вещицу в руки, разглядывая её со всех сторон. – Я как-то не думал о чём-то подобном – последнее время мы всегда вместе.
- Угу, – согласился Поттер и, боясь возникшей неловкости, перевёл тему: – Знаешь, как ими пользоваться?
- Примерно, – Блэк медленно, словно сомневаясь, достал волшебную палочку. – Кажется, так. Джеймс Поттер, – и коснулся концом древка зеркала.
Вторая часть артефакта завибрировала, и Джеймс проделал то же самое с одним различием: вместо своих, назвал инициалы Блэка.
Поверхности волшебных предметов всколыхнулись, и мальчишки увидели в них самих себя.
- О, совсем забыл – сначала нужно утвердить право владельца, – и они поменялись зеркалами.
Широкий стеллаж закрывал обоих от посторонних взглядов, но мальчики всё равно смутились, ведь действительно – сквозные зеркала лучший подарок любимому человеку. Гриффиндорцы поспешно попрятали магические вещицы в карманы, пообещав пользоваться ими не на людях, и только в случае крайней необходимости.
Они замечтались о возможностях, которые даёт карта, когда в библиотеку заглянул Римус. Внимательный мальчик подошёл к друзьям, и те переглянулись между собой, размышляя, стоит заводить разговор сейчас или начать после приезда Питера.
Сошлись на последнем и синхронно помахали приятелю.
Питер приехал вечером, довольный, как упитанный хомяк, и получил свою долю сладостей. Однако позже поговорить не удалось, а той же ночью пропал Люпин. Его отсутствие заметил проснувшийся Петтигрю, который спустя пару часов разбудил Джеймса и Сириуса. Все их соседи крепко спали, и друзья, укрывшись пологом тишины на кровати Блэка, обеспокоенно строили догадки – заглянули в гостиную, но там ошивалась только пара полусонных старшекурсников, дописывающих домашнее эссе по ЗОТИ.
Идти искать в такое время – бесполезно. Грифы решили подождать до завтрака, а если пропажа не объявиться, трубить тревогу.
Люпин появился раньше – ближе к рассвету. Подранный, уставший, расцарапанный. Он, не раздеваясь, буквально упал на кровать и с головой укрылся покрывалом. Спустя пару минут послышалось размеренное дыхание.
Три невольных свидетеля притворились, будто ничего не заметили, и задремали до всеобщего подъёма. Утром попытались разбудить Римуса, но тот упорно отказывался просыпаться и дышал так тихо, что если бы не вздымающаяся грудь, не услышишь и вдохов-выдохов.
Дождавшись, пока соседи уйдут на завтрак, и даже сделав вид, что собираются пойти следом, мальчишки окружили Люпина.
Джеймс присел на корточки и, когда Сириус стянул с новоявленного полуночника покрывало, дотронулся рукой до лба Римуса. Его кожа пылала, а сам гриф казался бледнее наволочки.
- У него жар, – заключил Поттер. – Нужно позвать мадам Помфри.
Он хотел рвануть к школьному колдомедику, но неожиданно его остановил Петтигрю.
- Подождите. А как же… его вид, – тот неуверенно кивнул на «больного».
- Точно, – Джеймс озадачено нахмурился, пытаясь вспомнить какое-нибудь подходящее бытовое заклинание, но в голову ничего не приходило.
Видя его замешательство, Питер предложил:
- Давайте я. Мне неплохо удаются такие вещи.
- Да ты прямо выдающаяся домохозяйка, – не мог не подколоть его Сириус, за что получил хмурые взгляды обоих друзей.
Не время для шуток.
- Лучше заткнись, – посоветовал ему Джеймс и вместе со скрестившим руки на груди Блэком принялся наблюдать, как несколькими простыми заклинаниями Питер приводит в порядок постель, одежду и самого Люпина.
В его исполнении всё казалось лёгким и ненапряжным, однако ни Сириусу, ни Джеймсу бытовая магия никогда не удавалась.
- Ух, всё, – свободной рукой Питер потёр лоб, но с удовольствием оглядел проделанную работу.
Определённо, в этом он один из лучших, однако тяжёлые заклинания отнимали много сил – ведь, несмотря ни на что, он оставался ребёнком. И пусть он не так хорош в трансфигурации, как Блэк, ничего не понимает в чарах, в отличие от Люпина, и уж точно не душа компании – своеобразная искра, пламя в чистом виде, способное зажечь всё и вся наподобие Поттера. Питер радовался, что общается с ними наравне… или почти наравне.
Убедившись, что всё более-менее в порядке, он сбегал за мадам Помфри. Из-за непонятного диагноза Люпина положили в больничное крыло на целые две недели.
Когда остальные пришли его навестить – ничего не спрашивали, за что Римус был им невероятно благодарен.
Они стали наведываться к нему каждый день по трое, по двое, поодиночке. До конца «заключения» Люпину оставалась пара дней, когда Сириус не выдержал ломки и одной ночью попросту смылся на башню астрономии один. А после возвращения, Джеймс перестал его замечать. В упор и в профиль.
Сначала Блэк пытался откалывать какие-то шутки, чтобы развеселить лучшего друга, но тот держался неумолимо аки сам Мерлин. Только сказал с неподдельной обидой: «Ты ведь обещал!», а в следующую секунду Сириус уже значил для него не больше, чем Эдгар Клоггс.
Поттер по своей натуре очень упёртый, и «Период молчания» затянулся на целый месяц. Месяц, за который он успел плотно сойтись с какой-то рыжей девчонкой из Райвенкло. Они тоже познакомились ещё на первом курсе – в поезде, но впоследствии особо не пересекались – она только мелькала перед глазами, тягая за собой угрюмого, вечно грязного мальчишку, похожего на какую-нибудь летучую мышь или филина больше, чем на нормального человека.
Как же звали рыжую… Сириус всё не мог запомнить. Как-то созвучно с кличкой любимой эльфийки Вальбурги – той самой, которой она прошлым летом снесла голову – Лулу. О, Лили! И, откровенно говоря, Джеймс и Лили таскались друг за другом по очереди, пребывая на первой стадии конфетно-букетного периода, только без этих самых конфет и букетов. Сначала он делал ей какую-нибудь гадость, а она в ответ мылила ему голову длинными нравоучениями, очевидно, позаимствованными у Макгонагалл.
Что самое обидное, про Сириуса Поттер временами забывал «насовсем», и однажды, не вытерпев, Сириус припёр друга к стенке и они «по-мужски» выяснили отношения. Весь вечер, морщась от заживляющих, просидели в больничном крыле, но мир восстановился – Петтигрю и Люпин могли вздохнуть спокойно.
Далее потянулись школьные будни, и только тогда Джеймс вспомнил о карте. Собрал всех своих в библиотеке, воровато оглянулся по сторонам и вытянул из кармана уменьшенную книгу. Как он и думал, в библиотеке Хогвартса такой не имелось – высшая магия всё-таки. Пока Поттер «дулся» на Сириуса, то успел под мантией-невидимкой проверить её наличие даже в запретной секции.