- Чего вы не понимаете?
- Я… набросился на тебя. Ты же мог пополам меня переломить! А ты… даже не прикрылся.
Усмехнувшись, вытянул цепочку и, сняв амулет, протянул его человеку:
- Все дело в этом. Конечно, мне ничего не стоит лишить вас жизни. И многих других людей. Но потом-то меня найдут. Вы видели демона, я беспомощен против него. Ун умертвил его, не вспотев. Заметили, насколько ему это было просто? Представляете себе, что может сделать со мной такой человек, если я его подведу? Он не убьет меня сразу, о нет! Знаете, сколько он знает интересных и очень болезненных заклинаний? Приближенные Темнейшего — демоны повыше уровнем, чем я — покрываются пятнами при одной мысли, что Ун рассердится.
- То есть — единственное, что тебя сдерживает это страх перед наказанием? Ты… хотел бы меня убить? Вот, если бы этого Уна не было, ты бы что сделал?
Что-то меня переклинило от его пронзительного требовательного взгляда, и я ляпнул:
- Выебал бы.
- Что? - Андрей отшатнулся и вжался в спинку кресла, от резкого движения пластина чуть не упала на пол, я успел подхватить ее и положил на стол.
- А чего, люди — приятные, - пояснил я спокойно.
- Блин, я теперь поостерегусь к тебе задом поворачиваться… - пробормотал парень, с некоторым испугом глядя на меня.
Фыркнув, отошел в другой угол комнаты - к диванчику, на котором обычно спал. Подальше от Андрея, а то что-то он опять занервничал. И я вместе с ним. Еще потребует себе амулет…
- Не беспокойтесь. До вашего зада мне не добраться, но охранять я его буду тщательно.
Андрей хмыкнул, забрал со стола свою пластину, подсоединил проводок и до самого утра что-то на ней разглядывал. На следующую ночь Андрей проснулся с криком — ему приснился кошмар. И в следующую ночь он снова кричал. Потом весь день ходил задумчивый и грустный. Мне отчего-то было муторно — словно это я виноват.
Вечером я присел около человека, специально выбрал именно такую позу — мне нужно казаться ниже, ведь когда на тебя смотрят снизу вверх, это создает ощущение безопасности, и спросил Андрея, отчего он плохо спит. Не могу ли я чем-то помочь.
- А тебе не все равно?
- Нет.
- Эх, не думаю, что здесь кто-то поможет, кроме психа(2), только я к нему не пойду. Само пройдет. Устаканится все в голове, тогда все нормально будет. Нужно только немного переждать.
Мы еще поговорили, и я предложил человеку съездить куда-нибудь отдохнуть. В тихий уголок, на природу. Авось смена обстановки поможет сердцу успокоиться. Андрей посмотрел на меня с некоторым подозрением.
- Хотите, я вам отдам амулет? Спокойнее будет, - сразу предложил я, так как в последнее время парень частенько поглядывал на меня, и мне чудилось недоверие в его взоре.
Это было неприятно. Даже обидно. Мы ведь все время вместе, почти без передыху, он всегда держался со мной запросто. Амулет вот отдал. И я как-то начал к человеку прикипать. Внешне он мне сразу понравился, а его отношение — как к равному, а не к рабу — укрепило зародившуюся симпатию. Поэтому теперь от его прищура ком вставал в горле. И очень хотелось что-нибудь разломать или кого-нибудь убить.
Камень Андрей не взял, на мое предложение ответил, что надо подумать.
- Ну, вы подумайте, я, наверное, пока пройдусь… Можно?
Андрей хмыкнул, кивнул и меня буквально вымело за дверь — надо было проветриться. Я, конечно, не человек, но у демонов тоже есть чувства. И сейчас мое сердце болело. Не знаю, как там у них, у людей, считается, а мне парень казался привлекательным. И не любился я ни с кем давно, уже все аж звенело от такой недостачи. Андрей же крутится рядышком: ладный, стройненький, но по факту — как локоть. Близко, а не укусишь. И чего мне вздумалось тех людишек переламывать? Ошалел от силы, дома-то я — самый слабый, а здесь среди хрупких людей — непобедимый воин. Вот у меня кровь и взыграла. Дурень, иначе не назовешь. Парень-то к такому не привычный. Он, наверное, и смерти не видел. Испугался. Шугается меня теперь. Эх… и чего меня на откровенность потянуло, когда он свой вопрос задал? Мог бы ведь чуточку слукавить. Сказал бы: вам я никогда не причиню зла. Это наверняка бы его порадовало. А мое прямолинейное «выебу» - перепугало.
В общем, шел я и ругал самого себя на все корки. Не знаю, как взад поворотить, чтобы парень глядел на меня ровно и разговаривал весело.
(2) псих = психолог.
***
Человек решил, что отдохнуть и впрямь будет нелишним. Лето, по словам Андрея, выдалось не слишком теплое, поэтому позагорать, наверное, не удастся. Мне этот самый загар вообще не грозил — чешуя не меняет пигментацию от солнца; поэтому, когда парень сказал, что мы поедем в лес, я только пожал плечом. В лес, так в лес. Человек снял отдельный домик на базе отдыха, срок поставил — неделю. Сказал — достаточно, чтобы мозги на место встали. Оставил все дела на зама, отец отпустил парня спокойно: видимо, я успел внушить ему доверие.
Домик мне понравился: небольшой, аккуратненький. Вокруг — деревья. Ухоженная дорожка ведет к небольшому озерцу, там есть лодочная станция, можно взять напрокат суденышко и покататься. Я все хотел намекнуть Андрею, что было бы здорово воспользоваться этой возможностью — никогда еще не катался на лодке. Но парень ходил задумчивый, даже немного мрачный, и я старался не попадаться ему на глаза, не то что с просьбами подкатывать. Пусть побудет наедине с собой. Я следил за парнем краем глаза; сердца бились быстро-быстро, и что-то замирало в животе при взгляде на его лицо.
Все ждал, когда же он обратит на меня внимание, но Андрей раз за разом проходил мимо. В общем, дня полтора я так промучился, а потом - даже не знаю, что на меня нашло: прижал его всем телом к дощатой белой стене домика, около которой он стоял, рассеянно постукивая по ней пальцами, и впился в приоткрывшиеся от удивления губы.
Он пытался меня оттолкнуть, но не с его силенками тягаться с демоном. Запястья парня целиком уместились в моих ладонях, головой он крутил не слишком активно, и поцелуй все длился. Потом я перешел на нелепые быстрые мокрые поцелуйчики в челюсть и шею. Андрей перестал вырываться, замер и только изумленно моргал.
- Кира… перестань, а? - наконец выдохнул он не совсем уверенно.
- А то что? Уну меня сдашь?
- Кир, ну правда. Пусти.
Конечно, я его отпустил. И отошел подальше, но странный человек стоило мне отшагнуть, схватил за руку:
- Ты куда?
- Э… ну…
- Не убегай. Что это было, а?
- Подумал — попробовать-то надо, а вдруг тебе понравится?
- Ты для этого меня сюда заманил? Попробовать? - Андрей зло прищурился.
- Нет.
- Отлично. И что дальше?
Человек принял угрожающую позу, вроде - злится, что странно — мне показалось, что он даже начал мне отвечать, а тут вдруг ощетинился. Я вздохнул:
- Ничего. Жаль. Ты мне очень по сердцу.
- Кира, мне не нравится, когда так хватают. Прошу больше так не делать! - строго выговорил Андрей и выпустил мою руку.
- Не буду, - пообещал я.
Судя по тому, что на ночь меня отправили спать в гостиную, а парень разместился в крохотной спальне — человек действительно не испытывал ко мне влечения. Я некоторое время грустно ворочался на несколько узковатом для меня диване. Невеселые мысли отгоняли сон.
Скрипнула дверь, по полу прошлепал тапками Андрей. Наверное, по нужде. Или воды попить. Однако, человек остановился напротив дивана и громко прошептал:
- Кира, ты спишь?
- Нет.
Опустившись на корточки, парень всмотрелся в мое лицо:
- А я не могу заснуть. Все думаю.
Человек замолчал, от его пристального взгляда у меня холодело где-то внутри брюха. Я уже хотел спросить, о чем он там думает, просто для того, чтобы нарушить тягостную паузу, но Андрей меня опередил, он оперся руками о диван, наклонился и весьма решительно прикоснулся к моим губам. Я замер от изумления: довольно странное поведение для того, кто продемонстрировал очень явную антипатию. Пока я дивился изменчивости Андрея, человек продолжал меня целовать. А потом он перешел к весьма активным действиям — скинул с меня одеяло и лег сверху. У меня затеплилась надежда, которая крепла с каждой минутой — руки парня изучающе зашарили по обнаженным покровам. Он был в одних домашних штанах, и некоторая часть тела, явственно ощутимая через тонкую ткань, согревала мое сердце своей твердостью — реакция организма на меня у него была правильная, и я так осмелел, что даже огладил его спину. Но так — ненавязчиво. А то еще одумается и сбежит в свою спальню.
Но парень сбегать не собирался. Напротив, поцелуи его становились все настойчивей.
- Кир, тебе в ванну не надо? - томно произнес он полушепотом.
- Нет, - я не понял, что имеет в виду человек, даже подивился немного несвоевременному вопросу.
- А подготовиться?
- А! - вот теперь до меня дошло. - Не, я заклинание знаю. Погоди только немного — надо начитать. Не думал, что пригодится…
Как только я отрапортовал, что готов, Андрей засуетился, потребовал, чтобы я перевернулся на живот. Такую позу я не очень люблю — ощущаю себя беспомощным и уязвимым, но спорить не стал. В голосе человека слышалась неуверенность, если он передумает от моего неосторожного слова, я себя не прощу. Ожидал, что человек будет осторожничать или просто не сможет выдержать темп и быстро сойдет с дистанции, но Андрей выспросил у меня, как действует заклинание, исследовал мою задницу пальцами, чтобы убедиться в сказанном, и задал такой ритм, что я уже через пару минут начал вскрикивать, а потом и подвывать — никогда не мог держать свой рот на замке.
Когда Андрей поцеловал меня, я думал, что это — эксперимент. Просто попытка человека понять: хочет ли он меня. Я был почти уверен — до самого совокупления сегодня дело не дойдет. Все-таки человека сильно испугала моя сила, стремительность и кровожадность. Что ж, видимо, человек оправился от потрясения быстрее, чем я предполагал. Он действовал весьма энергично, тихо охал от переполнявших его чувств и, нежно касаясь уха, шептал мне, что я классный.
- Ух, Кира, ты охуенный! - с чувством произнес Андрей, скатившись с меня и умостив тело вдоль спинки дивана.
Я в ответ булькнул нечто маловразумительное — спать хотелось неимоверно. Так мы и задрыхли — вдвоем на узком ложе. Утром Андрей кряхтел и жаловался на отдавленную руку, а сам внимательно на меня поглядывал. Не знаю, как человек, а я ощущал себя немного неуютно. Все случилось так просто — он сделал шаг, я ответил, в тот момент мне казалось это правильным, я хотел Андрея, и не было в нашей любви ничего дурного. Но сегодня у меня в голове толклись вопросы, на которые неплохо бы получить ответ. Это разовая акция или будет еще? Я могу называть человека на «ты»? У нас теперь… отношения, или мы всего лишь будем иногда стравливать друг с другом накопившееся вожделение? Самое главное — как вообще о таком спрашивают? Я вот не знаю. Прежде все нюансы обговаривал заранее, чтобы не было недопонимания и обид, вчера же было не до этого…
Пока я размышлял, Андрей притерся ко мне близко-близко, обнял, его губы коснулись моих… порыв человека показался добрым знаком, даже защипало в носу от переполняющих меня эмоций.
- Кира, ты чего — плачешь? - парень заволновался, постарался вырваться, но я не пустил.
- Ай! Поставь, уронишь! - парень заболтал ногами и задергался, когда я поднял легкое тело в воздух, его перепуганный вид вызвал у меня улыбку:
- Не уроню. Знаешь же - я сильный.
- Кир, но ведь все… нормально, да? - человек глядел с удивлением и даже некоторым испугом, я поморгал, проветривая глаза.
- Да. Меня очень редко целовали просто так. Не перед сексом, не во время, а — как ты: просто.
- А! - протянул Андрей, - у меня тут мыслишка такая вертится, не дает покоя — ты ведь не потому мне уступил, что над тобой Ун и все такое? Не из-за этого?
- Нет.
Андрей улыбнулся какой-то совершенно невозможной улыбкой. Я, наверное, всегда буду помнить этот момент. Мы обнимались и целовались, пошло чмокая и тяжело дыша.
А потом у меня что-то вспыхнуло в груди. Боль была не очень сильной, но неожиданной, я вскрикнул, пугая Андрея, и согнулся. Нелепая человеческая футболка скомканной тряпкой полетела в сторону, безжалостно разорванная — отпечаток ладони Уна, навсегда поселившийся на груди, жегся и чесался. Сначала я был в недоумении — что это значит? Не зов, но тогда — что? А потом, словно ниоткуда, появилось понимание — у демонолога больше нет власти надо мной. Амулет превратился в простую безделку. Впрочем, я не ощущал смерти поработившего меня человека: тоненько вибрировала паутинная ниточка связи.
Что-то случилось. Неужели Темнейший охладел к своему фавориту и лишил его силы? Маловероятно, как мне кажется. Когда я их видел, то несказанно удивился тому, как запросто они общаются. Высших демонов редко посещает такое чувство как любовь, но если уж это случается, то нет более верного и трепетного партнера. Об этом не болтают. Больше того — сами высшие предпочитают делать вид, что вообще не способны на подобное. Природа противится. Но на самом деле — бывает. Откуда демону из гетто известны такие сведения? Мы, чешуйники, самые презираемые и наименее защищенные из демонов, для выживания нам необходимо собирать сведения о демонах более высокого уровня — в какой-то момент это может спасти жизнь. Вот и передаются из уст в уста истории.
На основании того, что я знаю, полагаю — Ун попал в серьезные неприятности. Вопрос: что делать лично мне? И могу ли я каким-либо образом повлиять на ситуацию?
- Кира! Кира! Да ответь же ты! Что случилось? - над ухом надрывался Андрей, я махнул ему рукой:
- Погоди! Рот закрой!
Связь между мной и демонологом еле тлела, показывая что он еще жив, и я дернул за эту тонюсенькую ниточку, надеясь на то, что она не порвется. Струна была прочна, хоть и тонка; она завибрировала, нагрелась. Грудь вспыхнула огнем до самого горла, но я продолжал подтягивать к себе Уна. Не знаю, правильно ли я делаю. Если ему ничего не грозит, доставлю его обратно во дворец. Коли я все-таки ошибся и Темнейший дал отставку вредному человечку или же наказал за проступок… буду уповать на то, что связь между демонологом и подчиненным невозможно отследить или перехватить. Ун вызывал во мне страх, но не ненависть. Жизнь-то моя улучшилась, как он и обещал в свое время. Пора отплатить за его терпение — не приложил же он меня ничем, даже когда я проебался и напоролся на демона - слова матерного не сказал. Молча вылечил.
Воздух замельтешил искрами, во все стороны подуло злым холодным ветром, а потом на пол вывалился Ун. Он был весь в крови, я бросился было к нему, но чуть не наткнулся на короткий меч; человек, несмотря на раны, резко крутанулся, сверкнул глазами и обнажил зубы в жестокой улыбке.