— Нельзя насмехаться над силами, стоящими над нами.
С трудом, но удалось утихомирить разбушевавшуюся бабушку. Макс с самым виноватым взглядом, на который был способен, усадил Джилас на стул.
— Так на чем я остановилась? После исчезновения принца Страджиса, Мессория еще долго оставалась единым государством. Сильным, как никогда раньше. Тогда волшебники занимали достойное место. Никто не мог предположить, что настанет день, когда валии, — Джилас осеклась, кажется, валии не давали ей покоя. — Хотя первыми восстали эльмы, а за ними дорфы. Видите ли, они не захотели мириться с властью Фаранов. Тогда Мессория и распалась на три королевства. Первыми эльмы заявили о своей независимости. Через сто лет и дорфы вышли из состава Первого королевства. Фараны долго не признавали существование двух новых государств. Фараны считали себя истинными королями, а королевские династии эльфмов и дорфов временным явлением. В конце концов Первое королевство уже не могло игнорировать существование двух новых государств. Были подписаны мирные договора. Но наступил мир между тремя королевствами, и распри начались внутри них. Дорфы только номинально сейчас сохраняют власть над амазонками. А тени до сих пор головная боль эльмов. Да и разбойники кишат по всей Мессории…
Джилас все говорила и говорила. Верника зевнула, она стала терять нить повествования: голова упала на ладони, глаза закрылись.
«Ника просто провалилась в сон. Она падала и падала. Неожиданно в полной темноте раздался звонкий смех, мелькнул свет.
— Ника, моя маленькая Вероника, какая же ты красавица!
Девочка побежала на свет. Голос звучал с каждой секундой ближе.
— Ника.
Девочка увидела протянутую ладонь, оставалось только прикоснуться к ней…»
Готрик, задремавший у стены, всхрапнул, его левая рука скользнула по столу, пустая тарелка с треском упал на пол и разлетелась на десятки осколков.
Ника вздрогнула и проснулась.
Готрик, потирая глаза, взглянул на часы. Он возмущенно встал, сурово посматривая на жену.
— Джилас, уже третий час ночи. Давно пора спать!
Ника присмотрелась к братьям, перевела взгляд на часы. Сколько времени она спала? Или только задремала?
Коридор, гостиная. Подростки молча следовали за хозяйкой, которая продолжала свой нескончаемый монолог. Дети так устали, что их уже не заинтересовал вспыхивающий сам собой свет.
Правда, в огромном холле им стало неуютно. Ноги мягко утопали в ковре. Портреты важных персон в позолоченных рамах смотрели сурово и неодобрительно. С потолка свисала немыслимая по размерам люстра, представляющая замысловатое сооружение.
Холл, однако, освещали канделябры на стенах, создавая полумрак.
— Люстру мы включаем только во время приемов, — объяснила Джилас. Заговорившись, она столкнулась со статуей печальной девушки.
— Давно говорю Готрику избавиться от этих каменных глыб.
Подростки как один остановились, сонность улетучилась — бабушка парила где-то между первым и вторым этажом.
— Мы что, можем научиться летать? — радостно спросил Максим, который любил комиксы о Супермене.
— С чего ты взял, дорогой? — графиня взглянула вниз, хлопнула себя по лбу. — Совсем заговорилась. Маги не умеют летать, я стою на лестнице, ее просто не видно. — Для пущей убедительности Джилас попрыгала на месте. — Вот видите, я не падаю. Ну, кто самый смелый?
Максим разочарованно вздохнул.
— А почему ее не видно? — подозрительно спросил мальчик. — Это как шапка-невидимка?
— Лучше эту историю я расскажу вам завтра. Она довольна жуткая, но если вам интересно, то я…
Подростков сдуло ветром. Джон пробубнил во всеуслышание, что с него страшилок на ночь хватит, и он хочет заснуть!
И три двери захлопнулись прямо перед носом графини.
Вероника неуютно осмотрелась, она была рада остаться одна. Более роскошной спальни девочка в своей жизни не видела, но ей неожиданно захотелось оказаться в доме дяди и тети. Девочка не заметила, как соскучилась по родным местам. Ей не терпелось увидеть дядю Андрея, вот он удивится, когда узнает правду. А тетя Лена? Ей придется объяснить, почему она ничего не рассказала о Мессории. А Ромка, он обязательно передумает и пожалеет, что не отправился вместе с ними.
Раздался тихий стук в двери. Ника вздохнула, но когда бабушка угомонится, подумала девочка.
Вероника распахнула двери, на ходу пытаясь выдумать отговорку, чтобы выпроводить бабушку и не позволить ей вымолвить и слово.
— Мне уйти? — спросил Спайк.
Девочка отрицательно мотнула головой, с ее уст сорвался вздох облегчения.
— Здесь так все необычно! — призналась она.
Спайк понимающе кивнул.
— Ты привыкнешь, — пообещал он.
Девочка присела на кровать, вздохнула.
— Не уверена. Надеюсь, тетя и дядя примут меня обратно, если я решу вернуться, — грустно пошутила она.
Спайк нахмурился, отрицательно мотнул головой.
— Не раньше, чем через пять лет.
Девочка непонимающе вскинула брови. Какие еще пять лет, Готрик обещал, что они навестят дом, как только тетя и дядя успокоятся после их побега.
— Таков закон, — прошептал парень, — несовершеннолетние ванды не имеют права покидать Мессорию. И несмотря на то, что вы воспитывались и родились в мире людей, вы подписали бумаги и… — Спайк не успел договорить. Ника побледнела и вскочила на ноги.
— Я не под чем не подписывалась! — возразила она.
— Ты поставила подпись в бумагах на таможне, — напомнил Спайк.
Вероника вспоминала, как Готрик протянул ей желтоватую бумагу. Один мазок пером.
— Но Готрик сказал, что это просто формальность, — прошептала девочка.
— Старик просто заманил вас в Мессорию, чтобы вы не сбежали!
Ника покачала головой.
— А ты? Ты объездил с отцом мир людей! — ухватилась Вероника за соломинку.
Спайк пожал плечами.
— Отцу пришлось ждать разрешение больше года. Да и его дали лишь потому, что я вампир. Видимо в таможне посчитали, что безопаснее держать меня подальше от Мессории.
Девочка отшатнулась. Нет, сейчас ей не было жаль Спайка. Совсем ни чуточку. Ее обманули. Раньше ей лгала тетя насчет отца, а теперь…
— Ты ведь знал! — обвинила Ника. — Знал, что Готрик ничего нам не сказал!
Спайк нехотя кивнул.
— Да, но…
— Уходи, — отвернувшись, попросила девочка.
— Ника…
— А я еще думала, что Рома ошибся, когда остался. А он один поступил правильно, не поверил словам Готрика.
— Пойдем, я тебе кое-что покажу.
— Мне это неинтересно!
— Ника, удели мне всего лишь несколько минут, а потом можешь со мной больше никогда не разговаривать.
Вероника открыла рот, чтобы послать вампира куда подальше, но передумала.
Вспыхивающий свет, коридоры, лестницы — девочка шла, упершись в высокую спину, едва обращая внимание на интерьер.
Канделябры скупо освещали галерею. Портреты. Сотни портретов смотрели на девочку.
Вероника усмехнулась.
— Если ты решил показать мне моих предков с основания Мессории, то…
Спайк явно что-то высматривал. Наконец-то он сориентировался. Вампир схватил девочку за руку и потащил за собой. Ника проглотила конец фразы, пытаясь вырвать руку из цепкого захвата вампира.
Парень остановился, протащив сопротивляющуюся девочку не менее десятка шагов, он кивнул на очередной портрет.
— И что я должна увидеть? — недовольно прошипела Ника, потирая запястье.
Девочка уже было отвернулась от портрета молодой улыбающейся девушки. Замерла…
подошла ближе. Ника жадно ловила каждую черточку чужого и в тоже время знакомого лица.
Светлые русые волосы, рассыпанные по плечам, голубые искрящиеся глаза, нежный овал лица и подбородок с ямочкой. Ника опустила взгляд. Надпись едва померкла от времени.
— Василиса Мелари, — упавшим голосом прочитала девочка.
Глава 14
Время в Мессории текло по-другому. Подростки попали в магический мир в первых числах апреля, а в Первом королевстве только начиналась весна, хотя дни были очень теплыми: светлело рано, а темнело, когда стрелки часов показывали десять.
Подростки постепенно привыкали к новой жизни и новому миру, осознав, — домой они вернутся не скоро.
Хотя первое пробуждение Вероника еще долго не могла забыть. Ну, во-первых, после тяжелой ночи, девочка запуталась в одеяле и, с грохотом скатившись с постели, ударилась об пол. Пострадавшая гордость едва успела возроптать, как над головой раздался высокий писклявый голос. Принадлежал он, как выяснилось, молоденькой домовой — личной горничной Ники.
Семейная чета Мелари могла себе позволить огромный штат слуг. Например, Джилас и шага не могла ступить, не отдав предварительно указание домовым.
Вероника, однако, не обрадовалась молоденькой любопытной горничной. Но та ударилась в слезы, заявив, что миледи уволит ее, узнав, что она не угодила юной хозяйке. Ника вспомнила отношение Джилас к расам Мессории и подумала, что на горничную можно будет не обращать внимания.
Но все оказалось не так просто, Лени так старалась угодить молодой хозяйке, что последствия оказывались самые непредсказуемые!
В первый же день она умудрилась вылить в ванну пузырек шампуня и флакон благоухающих масел. Веронике пришлось пару дней отгонять от себя надоедливых мушек и пчел.
Лени в попытке извинений предложила заплести чудные волосы девочки.
Вероника два часа кричала не своим голосом, когда Максим отдирал ее волосы от щетки.
В конце концов Спайк сжалился над Никой и предложил способ, как утихомирить ретивую горничную.
Теперь она три раза в день готовила эльмийский чай с кустарником алэти, а тот настаивался не менее часа. Чай то ли был такой противный, то ли у Лени отсутствовали кулинарные способности, но все три кружки чая отправлялись в горшок со цветами у невидимой лестницы. Цветы с такой прытью стали расти, что Джилас наперебой рассказывала о новом заклинании, выдуманном ею самой.
Ника решительно помалкивала, посмеиваясь над бабулей.
Жизнь в поместье Мелари шла своим чередом, но после того как стихла первая ссора… Вероника, не добившись в галереи внятных ответов у Спайка, ворвалась в спальню супружеской четы Мелари. Правда, девочке потребовалось десять минут, чтобы найти искомую спальню.
Джилас оторопело замерла, когда внучка фурией ворвалась в спальню. Вероника даже не улыбнулась, хотя Готрик смотрелся очень потешно в длинной до пола рубахе и колпаке.
— Я собирался сказать тебе правду, — старый маг сразу понял, что привело внучку в три часа ночи в спальню. — Но мы хотели, чтобы ты привыкла к Мессории.
— Конечно, ведь до совершеннолетия я не смогу ее покинуть!
— Вероника, — попыталась вмешаться в разговор Джилас.
Девочка нетерпеливо топнула ногой: ей надоела ложь.
— Я хочу знать правду!
Готрик вздохнул, подошел к креслу и присел. Веронике даже стало совестно: волшебник был уже стар, и сейчас это было особенно заметно.
— Я действительно был в вашем мире раньше…Когда я узнал о рождении внучек, то встретился с их матерью. Я хотел забрать девочек в этот мир, где им было место! Но ваша бабушка наотрез мне отказала, да она просто выставила меня за порог дома! — возмущенно вспомнил Готрик. Злость до сих пор клокотала в нем. Он, волшебник и сенатор, был выставлен из дома как какой-то бродяга или попрошайка. — Мне не оставалось ничего другого, как вернуться в Мессорию с пустыми руками…Я ждал тринадцать лет, до первой ступени совершеннолетия. Ждал и боялся, что род Мелари оборвется. Когда я познакомился с Леной и Василисой, то я удивился — насколько они были похожи на нашего сына. — Джилас подошла к мужу и положила ему ладонь на плечо, смахнула несколько слезинок.
Вероника тоже всхлипнула, но все же она хотела знать:
— Тетя Лена отказалась поехать с вами?
— Мне с трудом удалось ее убедить, что настоящая магия существует, — вспомнил Мелари. — Но она не захотела покидать мир людей, а вот Василиса — она сразу поверила мне… — с теплотой в голосе вспомнил Готрик. Он заглянул в глаза внучки. — Поверь, она была счастлива в этом доме.
— Если это правда, почему ты солгал, когда я тебя спрашивала о матери?
Старая надежда вновь вспыхнула в сердце девочки. Теперь все встало на свои места.
Ее отец был волшебник, как и мама. Поэтому он и не приехал за ней. Он еще не знает, что ей уже тринадцать лет и она в Мессории. Вероника с надеждой смотрела на деда…
Экс-сенатор увидел эту надежду, он прочел ее в глазах внучки и отвернулся.
— Василиса была во всем всегда первой…Она с успехом закончила учебу, работала в дипломатическом корпусе. Она добивалась каждой поставленной цели, как будто хотела доказать, что человеческая кровь не сделала ее слабее других волшебников, — после колебаний признался маг.
Девочка покачала головой. Конечно, потом она с удовольствием послушает, какой была ее мать. Но сейчас она желала получить ответ на главный вопрос.
— Готрик, а мой отец, где он? — нетерпеливо воскликнула Ника.
На секунду маг испытал искушение сказать, — он был прекрасным вандом, великим волшебником. Прости — он умер до твоего рождения. Но чутье вовремя подсказало, что внучка не поверит. Джилас и Готрик переглянулись.
Вероника опустила плечи. Она все поняла. Никто ее не искал в этом мире.
Джилас вновь парила между этажами.
— О, это и впрямь занимательная история. — Бабушка посмотрела по сторонам. — Только, чур, ни слова Готрику, он считает, что вы еще слишком юны.
Подростки возмутились, совсем они не юны, Максим отыскал на подбородке несколько волосков и поспешил их всем продемонстрировать.
— Да у меня уже растет борода! — воскликнул он. Мальчик обиделся, не понимая, почему вызвал приступ смеха у присутствующих.
— Поместье Мелари насчитывает уже не одну сотню лет, я бы даже сказала не одну тысячу. Наш род не уступает ни одной другой знатной семье. Первые Мелари сражались бок о бок с принцем Страджисом…Что-то я совсем не о том, — опомнилась Джилас. Она по привычке декларировала обращение в комиссию достопримечательностей. Джилас уже не одно десятилетие вела с главой комиссии борьбу, требуя признать поместье историческим памятником. И стоило графини Мелари найти свободные уши, она садилась на свой излюбленный конек. Те из знакомых или случайных собеседников, кто был поумнее, спешно соглашались с доводами графини. А спорщики были растерзаны Джилас и ее сподвижниками. Вероника удивилась совпадению, ведь Ольга Николаевна добивалась того же для своего особняка. Вот только для Джилас это была скорее игра, а Ольга Николаевна пыталась защитить и сохранить наследие рода не только для себя. — Ах да — лестница, — графиня наморщила лоб, силясь вспомнить. — Лестница первоначально не отличалась от обычной. Все произошло три столетия назад. Молодая графиня Сент-Луис Мелари заподозрила своего мужа в измене. И хотя доказательств его вины не было, графиня посчитала себя глубоко оскорбленной. Во время ссоры прямо на этой лестнице, — Джилас драматически взмахнула рукой, не удержалась и поспешно ухватилась за невидимые перила. — Графиня нанесла мужу смертельную рану кинжалом, от которой тот скончался на месте. Он истек кровью прямо на этом месте. — Джилас указала на предполагаемое место преступления. — Страшась ареста за преступление, графиня уничтожила следы. Тело — графа-изменника, — последние сомнения Вероники кому в этой истории сочувствовала Джилас — рассеялись, — так и не нашли. А кровавое пятно графиня не могла очистить — ни магией, ни моющими средствами. Боясь разоблачения, Сен-Луис увлекавшаяся черной магией, сделала лестницу невидимой. За три последующих столетия, несмотря на многочисленные попытки, — Джилас тяжело вздохнула, так что не оставалось сомнений, кому принадлежали эти попытки, — лестница так и не проявилась.
— А графиня — ее посадили в тюрьму? — с надеждой спросил Джон, которому стало жутко от такой прародительницы.
— Нет! — отмахнулась Джилас. — Ее вину не удалось доказать. Хотя, кажется, был один прокурор, — напрягая морщины на лбу, вспомнила волшебница. — Да, да…Прокурор, он еще выдвинул обвинения. Но после его таинственного исчезновения сразу после допроса Сент-Луис, никто не решился поддержать обвинение. Если честно графиню боялись все в округе. Ее врагов и противников после ссоры с ней настигали неизлечимые недуги. Графиню боялись и сплетничали только за глаза. А вот перчатку с правой руки она никогда не снимала.