Сегодня был выходной, времени в запасе — предостаточно, я находила даже какой-то резон в том, чтобы отправиться на его поиски по Портленду. Я представляла себя Стивом Роджерсом, который расклеивал объявления, чтобы отыскать своего друга.
Поэтому я, даже не позавтракав, выскочила из дома. У нас с Пьетро было пару местечек, в которых мы часто проводили время: парки, отдаленные тихие районы, библиотеки. Сомневаюсь, чтобы он коротал в них ночи. Я боялась, действительно страшилась допустить мысль о том, что он мог вкалывать себе наркотики в каком-нибудь грязном квартале, кишащем больными и нищими.
Я заглядывала в бары и кафе, справлялась о Пьетро в магазинах, у уличных торговцев и даже заходила в ближайший полицейский участок, где наткнулась на объявление о пропаже сержанта Барнса. Но никто не слышал упоминаний о нем. Я бродила по улицам, на которых каждый прохожий внешностью напоминал мне Пьетро: те же кудри, тот же нос, рост, похожая одежда. Удивительно, ведь раньше я считала его уникальным.
Я потратила около нескольких часов в поисках брата, и с каждой минутой мое волнение нарастало. Затем оно переросло вдобавок и в чувство голода. Я еле заставила себя остановиться в крохотной кофейне, мимо которой проходила в тот момент, чтобы закинуть в себя хотя бы эклер — я не ела со вчерашнего вечера. Сладости бы пробудили во мне аппетит. Звон колокольчиков оповестил о моем прибытии, и немногочисленные посетители обернулись на вход. Остались лишь двое, прятавшихся в углу. Какие-нибудь тайные любовники, отмахнулась я и опустилась на стул возле аккуратного столика. Идти домой мне не хотелось. Там все напоминало о Пьетро. И пока я наслаждалась крепким кофе и пирожным, мне посчастливилось стать свидетелем разговора тех двух посетителей, прятавшихся в углу. Однако как только я распознала их голоса, я ужаснулась: они были мне более чем знакомы.
— Но что мне делать? — спрашивал первый. В его тоне читалась тревога.
— Мы не можем по-другому решить эту проблему. Это огромный риск, Питер. И для твоей учебы, и для моей карьеры, и для репутации университета.
— Но ведь это нормально! Законно! — возмущался первый. Его собеседник опечаленно покачал головой.
— Не все в мире доброжелатели, — он ласково накрыл руку Питера своей. — Тебя будут окружать ещё сотни завистников. Они вряд ли поддержат любое твоё решение. Любое наше решение. Сейчас довольно тяжёлые времена. Для таких, как мы.
— Чертов мир, — прошептал Питер и хлопнул рукой по столу. Так громко что посетители невольно обернулись. — Разве вы не можете ничего поделать, мистер Старк?! Ведь вы… вы всегда все решаете. Ведь это же вы, — казалось, он был в отчаянии.
— Единственный вариант — скрываться.
Скрываться. Как часто мы слышим об истинной любви, которой не позволено выползти наружу, о которой нельзя прокричать с крыш, о которой написано столько книг и баллад! Люди вынуждены скрывать свои чувства, словно преступления. И с каких пор любовь стала грехом?..
Скрываться стало эквивалентом штампа или приговора. А я чувствовала себя соучастником этого преступления.
— Но… вы же не знаете, как отреагирует мир.
— Поверь мне, Питер. Я повидал многое. Публика всегда реагирует одинаково.
— Так разве вам не плевать на неё?
Мистер Старк замолчал. Я бы тоже не знала, что ответить.
— В прессу тут же просочатся все грязные слухи о моем прошлом. Они тут же оклеймят тебя личным мальчиком-однодневкой мистера Старка, они не дадут тебе прохода и нормальной работы.
— Так какого черта мне должно это помешать, если мы будем вместе?! Разве мы не можем быть счастливы?
— Как бы я хотел этого… Но связь между знаменитым врачом и молодым лаборантом, которому едва исполнилось девятнадцать… Ох, Питер.
Они сидели друг напротив друга, а я пыталась быть такой же незаметной для них, какими хотели быть они для всего мира.
— Но разве мы не можем воспользоваться этой самой прессой? Я имею в виду, это неплохая реклама для вас. Мы можем притвориться обычными деловыми партнёрами, а я — вашим стажёром. Тем более, ведь я уже работал у вас! Я не думаю, что они тут же отнесутся агрессивно.
— Даже если не отнесутся… я не могу подвергать тебя опасности. Я ответственен за тебя, теперь только я.
Я сидела в состоянии шока и не могла сделать глотка. Так вот почему в какой бы аудитории мы ни оказались с мистером Старком, Питер был рядом! Вот почему Старк в последнее время отстранился от своего окружения и вел себя немного грубо и резко! Он любил, и любил студента! Лаборанта! Осознание этой мысли ненадолго отвлекло меня от мыслей о Пьетро.
Я покинула кафе, ощущая на себе тяжесть их общей тайны. День выдался тяжёлым, и оказывается — не для меня одной.
***
И хоть я понимала, что это далеко не мое дело, мне до ужаса было интересно, что же их связало. Общее место работы? Самый возможный вариант. Я могла предположить, что они познакомились задолго до поступления Питера в университет. Детектив во мне не дремал: Паркер обучался на факультете биохимической инженерии, что тесно связано с медициной, а Старк, хоть и психолог, но все равно врач. Так могло ли это поспособствовать установлению связи между ними? Почему нет? Мне было ужасно стыдно обдумывать чужую личную жизнь, но в моей голове тут же возникла мысль: что, если Питер учится в нашем университете не просто так? Как там сказал Старк: я несу за тебя ответственность, только я? Он хочет держать Питера под своим крылом, как едва вылупившегося птенца.
Я всегда осуждала людей, что любили копаться в чужих отношениях, и сама перед глазами держу образ того, как юный, неопытный Питер дрожит от каждого прикосновения Старка, а тот, дабы не причинять ему боли, нежно проводит губами по его пальцам, попутно переходя к тонкому изящному подбородку, держит его голову своими руками и шепчет, как не хочет потерять своё сокровище. О, я стала свидетелем запретной любви, которую общество будет осуждать всегда, какой бы век на дворе ни стоял и как бы солнце не пекло над нашими головами. Они пытались найти выход, они хотели решить, каким образом им остаться вместе, и клеймо «скрываться» отпечаталось на их сердцах. Бедный Питер! Ведь ему было только девятнадцать! Старк мог быть его первой любовью — конечно, он будет бороться до конца. Конечно, он пойдёт за ним хоть на край земли, он последует за ним в любую опасность, так же, как я готова последовать за Вижном…
Я шла по пустым переулкам, надеясь в один миг наткнуться на Пьетро, и не заметила, как уже дошла до дома. Я остановилась у калитки, ведущей во двор, и увидела остававшуюся запертой входную дверь. Фрамугу я открыла на небольшое проветривание: проникавший внутрь ветер колыхал занавески. С горечью я приняла факт, что Пьетро так и не появился. Сердце больно кольнуло.
Рядом, на соседней территории, я краем глаза заметила Вижна, наслаждавшегося свежим воздухом на веранде. Он тоже смог разглядеть меня. Мы помахали руками друг другу, и я постаралась выдавить хоть крохотную улыбку.
— Не видел тебя утром, — крикнул он.
— Пьетро пропал. Я искала его.
Ужаснувшись я приняла во внимание возможность того, что Пьетро уехал в другой город. Что, если так? Взял карманные деньги, купил билет на автовокзале и сбежал в какую-нибудь деревню. Ведь если судить по его логике, то здесь его практически ничего не держала.
А все это по моей вине…
— Это из-за вчерашней ссоры? — поинтересовался Вижн; казалось, ни тени волнения в его голосе даже не предполагалось быть. Я кивнула. — Не думаю, что с ним случилось что-то страшное.
— Чувствуешь его? — в отчаянии простонала я с ноткой насмешки. — Как и Барнса?
Он в испуге посмотрел на меня.
— Да.
В следующее мгновение произошло кое-что непредвиденное. «Да» было последним вздохом Вижна, прямо перед тем, как он, схватившись за сердце, упал на деревянную поверхность веранды. Я тут же сорвалась с места и перепрыгнула через железную калитку. В два счета я оказалась на верхней ступени, на крыльце, падая на колени.
— Вижн, что с тобой?! — вскрикнула я. Он держал глаза открытыми и смотрел наверх, в потолок веранды.
Его лицо стало бледнее обычного, руки так и застыли в одном положении. Я принялась аккуратно трясти его, заставить очнуться. На худой конец, я могла бы позвать миссис Смит, но в те секунды на меня накатила такая волна паники, что с цунами уже сравнить было невозможно. Я не хотела принимать одну единственную мысль, но именно она въелась мне в мозг: он умер. Только что. Почти на твоих руках.
Я продолжала звать его по имени, я проверяла его дыхание и пульс, которые с каждой секундой становились все меньше и меньше, я снова и снова звала миссис Смит.
Должны были быть в доме какие-то лекарства?! Я подёргала ручку двери. И когда та успела захлопнуться?
Черт возьми! Мы должны были отправиться в больницу!
Вижн!
Вижн.
Вижн…
Мы должны были…
Я должна была спасти его.
Все происходило в доли секунды. Мне же это время казалось вечностью.
Я в отчаянии положила руку ему на грудь.
И вздрогнула. От сердца исходило непонятное тепло. Вся его кожа была холодной, и только этот участок тела согревал мою ладонь. Я утёрла навернувшиеся на глаза слезы. Незаметной молнией Промелькнула искра надежды.
Он жив? Есть вероятность. Значит, все не так плохо…
Когда я подумала об этом, я увидела яркий белый свет, сочащийся из-под моих пальцев. Я одернула руку. Этот свет исходил… из Вижна?..
Следующее мое движение — и я расстегнула его рубашку. При любых других обстоятельствах я бы абсолютно точно не пренебрегла возможностью полюбоваться на эту мощную грудь. Я никогда за всю свою жизнь не видела его тела — всегда он представал передо мной исключительно в одежде.
Но вместо мощной груди мне пришлось увидеть яркие лучи света и их источник, находящийся, по видимому, в самом сердце Вижна. Я прикрылась глаза руками: свет ослеплял меня. В ту же секунду все поверглось во мрак.
========== Часть 2. Глава 15 ==========
А когда я отвела руку от лица, то мы оказались в том же месте, на той же веранде, только в ушах стоял противный звон. Звон который казалось разрушал мой мозг изнутри. Я успела лишь кинуть короткий взгляд на Вижна и удостовериться, что он ещё дышит.
Что только что произошло? И почему нас заливал ослепляюще яркий белый свет? Ведь не могло же мне это показаться?
— Вижн! — вновь произнесла я. — Вижн, как ты?
Он смог-таки поднять руку, отчего я едва не испустила вопль радости. Затем он покрутил ею возле лица, как будто бы рассматривая изменения в ней или пытаясь узнать ее, а затем провёл пальцами по лицу. Он дышал: тяжело, но дышал, и по его лбу скатывались капли пота. Он издал короткий, еле слышимый стон.
— Почему я… почему я на полу?.. — изумился он. Честно говоря, мне бы тоже хотелось это знать.
— Как ты себя чувствуешь? — я тут же набросилась с расспросами. — Живой? Воздух нормально попадает? Может, рубашку ещё расстегнуть? Пить хочешь? Сердце болит? Присядешь? Да, тебе лучше присесть, ты так не думаешь? Миссис Смит дома? — и не дожидаясь его ответа я громко — так громко что едва не оглушила Вижна — окликнула её. — МИССИС СМИТ? ВЫ ЗДЕСЬ? Нам нужна ваша помощь!
Но ответа я так и не услышала. Я снова обернулась к Вижну. Тот пытался выпрямиться. Я осторожно пытаясь не нанести ему вред приподняла его за подмышки и усадила на плетёный стул.
— Как ты? — бросила я, следя, чтобы он сам не сделал неосторожного движения. Он кивнул, давая понять: терпимо.
Я осмотрела его, пощупала пульс, который понемногу учащался, и потрогала лоб. Температура лишь немного опустилась.
— Я за аптечкой: мигом вернусь, — предупредила я и вошла в дом. Удивительно, но с этого раза дверь открылась.
Я вновь окликнула миссис Смит. Похоже, в этот раз дома её не было. Она ведь не разозлится, если я одолжу у неё аптечку?
Я обшарила все кухонные ящики, но не обнаружила ничего, кроме посуды, многочисленных коробок и хлама, который хозяйка дома хранит наверное на случай землетрясения или захвата земли инопланетянами: иных назначений я этим вещам не видела. Действительно, из них можно целое бомбоубежище построить.
Я направилась в ванную. Это оказалась узкая комнатка с такой же маленькой и узкой душевой кабинкой. Интересно, помещался ли сюда Вижн со своим выдающимся ростом?
В ванной мне повезло наткнуться на небольшой шкафчик под раковиной с несколькими выдвижными ящиками. Зубная паста, мыло, склад полотенец, средство для чистки труб — и вот наконец мой взгляд упал на квадратную сумку с красным крестом посередине. Аптечка!
Только с ней тоже что-то было не так.
Как только я взяла её в руки… она засветилась. Вся охваченная странным белым излучением, она даже издавала какое-то тепло. Я инстинктивно отбросила её на кафельный пол и отскочила в сторону. Что происходит? Почему сегодня светится все, включая людей?! Я испугалась: как бы самой не подцепить эту светящуюся лихорадку…
Мне ничего не оставалось: я нагнулась и взяла аптечку под мышку, направившись с выходом. Постепенно она угасала и переставала издавать тепло. Ну и хорошо. В голове промелькнула мысль: не стоит греть лекарства. Удивительно, что я думала о таком, пока вокруг меня происходили какие-то странные вещи. На пару секунд я даже забыла, что Пьетро пропал.
Я вышла на веранду, ещё до конца не ориентируясь в ситуации. Вижн все ещё сидел на плетёном стуле положив руку на сердце. Хоть он и старался того не показывать, но в его редких мгновенных взглядах на меня читалась надежда на спасение жизни. Я осторожно опустилась рядом, пересматривая все припрятанные лекарства. Термометр, таблетки от боли в самых неожиданных местах, бинты, спреи — все это было сложено с такой аккуратностью, что диву даёшься, как только миссис Смит смогла поместить лекарства в крохотную сумку. Возможно, мне стоило проверить Вижна, от чего он отказывался всю свою жизнь, но я даже не знала, что лучше предпринять, чтобы не навредить ему. Возможно, измерить температуру или давление? Всё вместе?
— Что только что произошло?.. — прошептал он.
— Я не знаю, но, чёрт возьми, происходит что-то необъяснимое.
Мне хотелось кричать, винить его в том, что он так и не решался обследоваться, и вот к чему это в конце концов привело, но всё, что я могла делать, это подавлять крик, постепенно перераставший в слёзы.
— Только что эта чёртова аптечка засветилась в моих руках: ещё немного, и мы сможем снабдить весь город электричеством, — говорила я, занятая поисками исцеления Вижна. На меня накатывала паника, такая паника, что я не в силах была остановить поток эмоций и слов. Я вся дрожала, мне было страшно и холодно, я чувствовала себя беспомощной и бесполезной. — Может, всё-таки давление? Да, я думаю, измерим давление. Хотя, господи, что нам это даст! Вижн, как ты?
Он молча стойко переживал мою панику, пока я надеялась спасти его. Уже второй раз на моих руках он в паре шагов от того, чтобы скатиться в пропасть. А я безнадёжно протягивала слабую руку помощи.
Я аккуратно обмотала руку Вижна тканью и нажала на кнопку на приборе. Послышалось мерное гудение — аппарат отсчитывал его пульс и кровяное давление. Мы сидели в тишине, на этой пустой веранде, и — о боже! — слава богу, что вокруг нас никого не было. Казалось, даже дома пустовали. Я надеялась, что соседи разъехались: кто за город, кто по работе, кто — в центр. И мне стоило ценить эти мгновения тишины и совместного одиночества, пока никто не мешал. Иначе — я не знала бы, как объяснить то, что произошло пару минут назад.
Показатели аппарата начали зашкаливать. Я вздрогнула, когда увидела немного завышенные значения, но с каждой миллисекундой они всё увеличивались, словно пытались достигнуть бесконечность. Числа прыгали, убегали, сливались в одинаковые цифры без конкретного значения. Я во все глаза уставилась на Вижна, который, видимо, морщился от боли, и тогда прибор, бывший уже на кульминации своих показателей, вспыхнул и испустил тонкую струйку дыма.