Мама присела на кровать рядом с ним, обнимая его и глядя на проекцию.
— И как называется эта красавица?
— Фамм Проксима. Открыта совсем недавно в спиральной галактике Проксиматр. Её размер примерно вдвое больше Земли.
— Ты бы хотел видеть её отсюда? — уточнила мама. — Только представь, какой огромной она бы казалась.
И она нажала определенный набор кнопок. Тогда проекция мгновенно увеличилась в размерах, в геометрической пропорции превращаясь из обыкновенной картинки в настоящую модель. Её пределы выходили за границы комнаты. Эрик ахнул и закрыл глаза от испуга. А затем стараясь этого не показывать рискнул-таки посмотреть на голограмму сквозь пальцы.
— Всего лишь проекция, — произнесла мама. Да, зато какая! Каждый кратер, каждая впадина или выпуклость просматривались с точностью до мельчайших подробностей.
— Слишком большая… — прошептал Эрик, и я, кажется, начала догадываться о его страхе. Он нажал на нужные ему иконки, и проекция исчезла. А затем, не в силах удержаться, включил подобие слайд-шоу.
Сначала мы увидели фигуру человека. Обыкновенный чёрный силуэт. В следующий миг он уменьшился, и рядом с ним появилось изображение многоэтажного дома. Человек сразу показался крохотным. Следующим в этой линии оказался небоскрёб, пронзающий облака высоким шпилем. Кажется, это было одно из зданий Ваканды. Со стеклянными стенами и широкой обзорной площадкой. Потом и он оказался чрезмерно малым по сравнению с… планетой. А затем планета сжалась до невероятно малых размеров: сзади виднелось Солнце.
Но и Солнце внезапно стало слишком маленьким по сравнению с последующими звёздами, выступавшими в ряд. Под каждой из них виднелась аккуратная надпись, сообщавшая об их наименовании. Сириус, Альдебаран, Бетельгейзе. Кажется, о некоторых из них я когда-то слышала. А затем… затем все эти звёзды сжались до невероятно малых размеров, потому что пришла очередь самой массивной из них.
UY Щита. Лишь часть созвездия Щита. Яркий красный гипергигант. Самая быстро сгорающая из всех звёзд. Эрик не удержался от испуганного вздоха. И тогда напротив изображения звёзды снова возник человек. Крохотный, ничего не значащий — меньше песчинки в колоссальном, бесконечном космосе. Обыкновенный человек против звезды. Казалось, хватит лишь дуновения — и он исчезнет навсегда.
Мама Эрика выключила проекцию и убрала планшет.
— Хватит любоваться, — с улыбкой, но ноткой укора в голосе сказала она. — Завтра рано вставать, — и, пожелав ему доброй ночи, поцеловала в лоб и покинула комнату, выключая свет.
— Спокойной ночи, — пребывая в прострации, ответил Эрик и накрылся одеялом. Но мы все ещё чувствовали его тяжёлое дыхание.
Страх был определён мною мгновенно. Мегалофобия. Боязнь неестественно больших объектов. Случается, что люди с такой фобией испытывают потребность просматривать фотографии этих объектов: высотные здания, огромные скульптуры, а теперь ещё и изображения звёзд и планет. Эту потребность трудно объяснить, но возможно, подсознательно люди пытаются справиться со страхом таким образом. Полное погружение в фобию. Эрик, похоже, изобрёл этот способ для себя ещё в далёком детстве.
Комната стала плавно исчезать. По крупицам она растворялась в пространстве, и перед нами появлялся ошеломлённый Эрик. Он не показывал своих эмоций, но в глубине души я была уверена: он боялся. Так же, как и Наташа. В отличие от девушки, которая, испытываемая страхом, сжалась на полу от эмоций, он стоял прямо, прикрыв глаза и опустив голову. Он спрятал пальцы в кулаки и напрягся, полностью готовый встретиться с опасностью.
Прозрачное пространство постепенно формировалось во что-то издали напоминающее улицу. Вокруг Эрика рисовались земля, трава, затем они покрывались асфальтом и бетоном. От них ветвями отходили дороги, площади, повороты. Нам как будто был показан процесс строительства дорожной сети города.
Когда асфальт лёг ровным слоем, прямо на нем стали появляться задатки будущих домов. Эрик был эпицентром, а вокруг него землю окутывали пустыри на которых велись стройки. Этаж за этажом они возвышались над Эриком, придавая зданиям все больше массивности и громоздкости. Вскоре многоэтажки, начиная от обыкновенных торговых центров и жилых многоквартирных домов и заканчивая небоскребами устремлёнными в небо, окутали пространство. Эрик стоял в самом эпицентре, словно сердце, а здания артериями отходили от него. Он успел осмотреться, кидая взгляд на шпили, громоотводы, высокие смотровые площадки. Все дома пустовали и даже были какими-то безжизненными. Только что отстроенные они казались заброшенными. Во многих оконных проемах отсутствовали стекла, ни звука не доносилось из-за этих стен. Лишь бетонные блоки ровными квадратами выступали со всех сторон.
Тишина. Совершенная, оглушающая тишина воцарилась вокруг него. Ни дуновения ветра, ни автомобильных сигналов тли моторов мотоцикла. Город был искусственным.
Эрик беспристрастно смотрел на здания, дыша абсолютно ровно, как будто возле собственного дома. Он и бровью не повёл. В его взгляде читалось лишь неизмеримое равнодушие. На секунду мне показалось, что игра неверно определила его страх, но затем поняла: это было всего лишь начало. На начальных стадиях мы ещё можем так стойко переносить страх и не показывать свои чувства — как Эрик.
Пока я думала, тот уже предпринимал кое-какие действия. Резко присев на одно колено, он замахнулся со всей силы ударил кулаком по асфальту. Затем повторил снова и снова, пока на земле наконец не появились расщелины. Он продолжал наносить удары, и асфальт под ним был готов развернуться. Здания позади уже по очереди рушились: с шумом и грохотом они падали на землю, окутанные пылью, ломали друг друга и соседние дома, пока вскоре не раскрошились на мелкие частицы.
Эрик гордо поднялся. Понимая, что сзади ему угрожает опасность, он направился вперёд, не оглядываясь и расправив руки: так, череда зданий цепью ложились позади него. Он разрушал их силой мысли.
Он шагал. Прямо, мимо высоток и небоскребов, ломая их, кроша по кусочкам. Так же быстро, как они появлялись, они и исчезали, оставляя за собой дорожку из пыли.
Он переходил на бег. Едва касаясь стен, Эрик покидал эти места, слишком опасные для него. Я вздохнула от неожиданности. Эрик выбрал гениальную методику. Он ломал свой страх, пока тот не сломал его самого.
Искусственный город продолжал ломаться. Крошиться в пыль и превращаться в пустыню. А когда самое последнее здание исчезло с наших глаз и когда Эрик добежал до конечной точки, перед ним открылся обрыв.
========== Глава 23. Эрик ==========
Невозможно чёрная, всепоглощающая пропасть разверзлась прямо перед его ногами, и он едва успел остановиться. Остатки города, крошечные камни, из-под его ступней покатились вниз, бесшумно падая в дыру. Эрик уверенно заглянул внутрь, выискивая там намёк на дальнейшие действия. Деваться было некуда: сзади вовсю рушился город, а впереди появлялась бесконечная бескрайняя пропасть. Он вновь оглянулся, удостоверился, что иного выхода не существует и, повернувшись спиной к пропасти… задержал дыхание и прыгнул.
Картина следовала прямо за ним. Он падал, а сила опоры и давление действовали на него так, что руки и ноги его были направлены вверх. Несмотря на огромное желание уже упасть, инстинкт самосохранения приказывал ему не покидать землю. Он падал во тьму, которая сгущалась всё больше и больше с каждой секундой, и свет от искусственного города до него уже не долетал.
А когда этот свет исчез окончательно, Эрик внезапно повис в пустоте, не придерживаемый уже никакими силами. Он всё ещё держал глаза закрытыми, вероятно, не в силах всё ещё встретиться с совершенно новым видом страха, вполне возможно, гораздо более масштабным по своей сути.
Мне потребовалось достаточно долго времени, чтобы понять, где он завис. Это было бездонное необъятное пространство, возможно, ещё далеко не сформировавшееся. Вокруг зияла пустота. И лишь Эрик, маленькая песчинка в колоссальной Вселенной, витал в воздухе, не понимая, в чём его предназначение.
Долго ждать не пришлось. Как только он открыл глаза, рядом с ним появилось красновато-жёлтое свечение. Оно было ослепительно ярким, и мы не сразу поняли, от чего оно исходит. Мгновенно половина тела Эрика оказалась в тени, а другая оставалась у этого едва ли не радиоактивного источника света. Он лишь снова беспристрастно смотрел на него, усталость читалась в его взгляде, как будто только что он встретился с десятками альтернативных вариантов развития своей фобии и они ему порядком надоели.
Звезда. UY Щита, насколько я могла судить. Самая яркая и самая огромная звезда во Вселенной. Красный гипергигант. От неё языками пламени исходил свет — казалось, приблизься к ней на пару сантиметров, и тут же сгоришь. Но Эрик не боялся. Он был меньше, чем песчинкой, по сравнению со звездой, но и это его не останавливало. Моё воображение не было достаточно сильным, чтобы понять, насколько сравнительно мал он рядом с небесным телом, и я благодарила свою фантазию за это. Иначе… Страх Эрика мгновенно бы перенёсся на меня.
Словно прочитав мои мысли, Эрик стал уменьшаться. Уменьшаться прямо рядом с этой звездой, которая с каждой секундой всё приобретала свои масштабы, и перед нами всплыла ужасающая картина: Эрик стал совсем невидим. Звезда полностью поглотила его своей колоссальностью. От него осталась лишь крохотная точка, ничтожно малая. В этот момент я осознала, насколько малы люди перед величайшим космосом. Эрик витал в вакууме, в открытом космосе, и рядом не было ничего, что могло бы его спасти.
На сравнение нам не позволили любоваться долго. Совсем скоро мы вновь увидели Эрика в полный рост, и тот, пытаясь передвигаться в воздухе и направляя руки и ноги, как при плавании, подлетал к самой звезде. А когда он ногами ступил на её поверхность, языки пламени поползли вверх по его телу. Начиная со ступней, продолжая по ногам и заканчивая туловищем и волосами, заплетёнными в дреды. Огонь охватывал его, и совсем скоро от него не осталось ничего. Звезда нещадно поглотила его.
А затем всё погрузилось во мрак. Бесшумно, не издавая ни единого звука, на небе появилась жестокая надпись красными — такими же красными, как и цвет самой звезды — буквами:
Игрок Киллмонгер успешно справился с испытанием.
========== Глава 24 ==========
Я выдохнула. Небо вновь стало безоблачно голубым. Второй из нас смог побороть свой страх. С другой стороны, мне было немного грустно: Эрик обладал важной информацией, большей частью которой он наверняка не успел ещё поделиться! Зола был абсолютно бесчеловечен, когда решал, что следует оставить игроков без обыкновенного списка правил. Найдите мне ещё одну игру, которую вы будете проходить без знания основных условий.
Я облокотилась о стену, испуская тяжёлый вздох. Два страха за один день — это было слишком для всех нас. К тому же мы не знали, что теперь с Наташей, выбралась ли она, жива ли она… А теперь и Эрик. Он оказался причастен к основателям игры, и это дало ему некие преимущества. По крайней мере, он мог свободно ориентироваться здесь и выстоять перед своим страхом, храбро взглянуть ему в глаза и побороть — в достаточной степени, чтобы выбраться отсюда в реальность.
Удивительно, что он был добр к нам, хоть и отказался от идеи сплотиться всем на время прохождения игры. Может быть, он видел для себя какую-то выгоду?.. Может, обладая гораздо большими знаниями, он понимал что-то ещё?..
Мы вновь зашли в дом, все ещё будучи под неким давлением от только что увиденного. Пьетро тут же опустился на диван в гостиной, издавая стоп раздражения и нетерпения; Вижн остался в кухне, спасаясь от жажды глотком воды, Баки и Стив тоже не отказались от чашки крепкого кофе. В конце концов, хоть мы и спали, никто из нас не позавтракал: все были лишены сил двигаться дальше. Я кое-как нашла немного еды в холодильнике (продукты засветились в моих руках сразу же после того, как я по очереди их брала), чтобы дать насытиться парням. В первую очередь — Питеру. У самой меня пропал аппетит, но я заставила себя впихнуть хотя бы сэндвич и выпить горячего чая. Лишь испытав переживание за Наташу и Эрика, я почувствовала, насколько сильно истощена.
— Получается, страх может быть как психологический, так и физический? — поинтересовался Питер, уминая яичницу. Я тут же вспомнила, как корпела над учебниками по психологии и философии много лет назад. Особого результата мне это не принесло. Я даже не знала, как можно связать всё это с нынешней ситуацией.
Я кивнула.
— Не важно, от чего он исходит. Главное, что он мешает тебе жить и затрагивает тебя до глубины души.
— Интересно, а что будет, если участник так и не справится с испытанием?
Этот вопрос застал нас врасплох. Мы здесь уже второй день и ни разу не задались им. А ведь у нас даже не было времени спросить у Эрика! Точнее, страх слишком рано забрал его. Сколько неиспользованных возможностей пропало задаром…
— Возможно, мы так и застрянем в нём навсегда? — предположил Вижн, что стоял облокотившись о стену в другом углу кухни. — И игра не закончится.
— Самое отвратительное в этом лишь то, что мы никогда не знаем, когда наступит наша очередь, — заметил Стив. — Будучи более подготовленными, мы, возможно, справились бы лучше.
Баки решительно покачал головой.
— Ты не прав. Ожидание приносит гораздо больше неудобств. Когда ты отправляешься в бой, ты не успеваешь настраиваться. Ты постоянно находишься в томительном ожидании, зная, что рано или поздно рядом с тобой упадёт снаряд или тебе вновь придётся взяться за пушку и пойти по головам.
— Подтверждаю, — откликнулся Вижн. — Спасибо, что спас меня тогда.
Баки кинул на него удивлённый взгляд.
— Охранная миссия, побережье Эгейского моря. Помнишь?
— Это было кучу лет назад! — явно поняв, о чём речь, улыбнулся Барнс. — Как об этом забыть? — и он указал на свой протез, что на месте левой руки.
— Ты прикрыл меня от пули. Не знаю, как тебя благодарить, — Вижн смущённо улыбнулся.
— Считайте, нас бы здесь сейчас не было, если бы Барнс в тот момент позволил ему отойти в мир иной, — послышался возглас Пьетро.
Вижн выглянул в гостиную. Пьетро невозмутимо сидел на диване и кусал яблоко.
— Почему я у тебя виноват во всех грехах? — он в непонимании вскинул руки.
— Потому что как только ты приехал, — Пьетро поднялся с дивана и приблизился к двери, ведущей на кухню, — началось всё это дер… — уловив мой укоризненный взгляд, он поправился: — непонятное действо. Удивительно, правда? Барнс исчезает в день твоего приезда, затем исчезаю и я. Мы оказываемся в этой дыре, кишащей фобиями, что хотят нас убить. А ещё я застрял здесь с тобой, что для меня является ещё большим наказанием, — он ткнул пальцем в грудь Вижну. Вижн лишь посмотрел на него сверху вниз.
— Зачем ты констатируешь факты, о которых знают все из присутствующих? — он вскинул бровь.
Пьетро посмотрел на всех сидящих за столом: меня, Питера, Баки со Стивом. Мы же в упор смотрели на их дуэт. Между ними снова бегали молнии.
— Правда, Пьетро, мы все на взводе, — кивнула я. — Не стоит вносить внутренние конфликты. Мы поселились все вместе, чтобы противостоять угрозе, а как мы соберёмся, если в нашей группе то и дело будут происходить разлады? Чего ты так бесишься из-за Вижна?
Пьетро, не зная, что ответить, хмыкнул и осмотрел Вижна с ног до головы. Цеплялся взглядом за каждый предмет одежды, каждую родинку и каждый волос на теле. Казалось, он ищет, к чему бы придраться, но Вижн и ему казался чересчур идеальным.
— У меня есть на то парочка субъективных причин, — и он ушёл из кухни, поднявшись по ступеням наверх. Кажется, сегодня мне предстоит с ним масштабный разговор.
***
Kendji Girac — Ma solitude
— Я не буду гоняться за тобой по всему дому, Пьетро! — кричала я, взбираясь по лестнице на второй этаж. Мой брат уже переехал из моей комнаты обратно в свою, где прежней ночью спала Наташа.
— Тебе и не нужно, — отозвался он. — Для себя я сделал выводы.