И, как обычно, они снова кричали друг на друга. Они были крепкими друзьями — это знал весь университет вплоть до сотрудников охраны, — только их дружба характеризовалась постоянными взаимными упрёками и саркастическими замечаниями. Я помню, как однажды они поспорили, и выиграла, конечно же, Наташа, что доказала, когда прошла по коридору с поднятым вверх средним пальцем, обозначая поражение Стива. По-моему, её тогда поймал декан факультета. Больше она так не дерзила. Но это не важно.
А сейчас она прикрывала нос рукой. Мне показалось, что из-под её пальцев выглядывает вата. Рядом бежал Роджерс, моля её о прощении и постоянно перекрывая ей дорогу, а она грозилась вдарить ему по лицу, если он не прекратит и не даст ей пройти в медицинский кабинет. «Твою мать, Роджерс, ну почему я?! Ты совсем, что ли, слепой?» Стив держал в руках мяч для регби. Похоже, он случайно кинул этот мяч в её сторону. Довольно странно, что Наташе досталось — она у нас посещала секцию борьбы и по силе и ловкости превосходила некоторых парней.
Они проскочили мимо, даже и не заметив меня. Да меня, в принципе, редко кто замечал. Я скрывала факт родства со знаменитыми психологами нашего века. Появились бы недоброжелатели. А ещё возле меня появилась бы куча лишних знакомств. Я предпочитала оставаться в тени.
Итак, не найдя лучшего варианта, я направилась к буфету. Семинар с мистером Старком начался бы только через сорок минут.
***
Я присела в углу, зацепив сумку за ручку на спинку стула. Передо мной лежали тетрадь и учебное пособие. Мистер Старк преподавал многие предметы, в общем-то, схожие между собой, но его лекции были самыми увлекательными. Среди других преподавателей ему не было равных. Он вроде был хорошим врачом и миллионером, насколько я знала по слухам, но никогда не вдавалась в подробности.
Он объявился в аудитории сразу после начала занятий, как всегда, статный, высокий, одетый с иголочки. Сколько я помню своё обучение в университете, я ещё никогда не видела его ни в чём, кроме костюмов. Кроме того случая, как я однажды в парке я увидела его на пробежке: только тогда он был одет в спортивные брюки и куртку. К слову, я в тот день специально его избегала, чтобы не напоминать об учебном долге.
— Добрый день, дорогие студенты, — он положил вещи на стул у кафедры и, не дав остальной части группы даже рассесться за парты, начал вести занятие. — Садитесь скорее, у меня не так много времени сегодня. А нам ещё нужно будет обсудить такую важную тему, с которой сталкиваетесь вы все на протяжении всей своей жизни. И даже не смейте мне говорить, что не сталкивались. Я вас заинтриговал? Что ж, напрягайте свои извилины и вспоминайте всё, что я читал вам на лекции. Открывайте тетради и записывайте: наша сегодняшняя тема — личностный кризис. Кто-нибудь знает, что он собой представляет? — мистер Старк облокотился о кафедру, обводя взглядом аудиторию.
О, я знала, и не понаслышке. Иногда мне казалось, что личностный кризис начался у меня в пятнадцатилетнем возрасте, с уходом Вижна, и с тех пор так и не прекратился. Но и тогда — я старалась его преодолеть. Иначе, я понимала, мне так и стоять до конца на коленях перед жизнью, а не гордо поднимаясь провожать взглядом невзгоды. Но прежде чем кто-либо успел даже раскрыть рот, чтобы что-то сказать, прежде, чем мы дослушали сам вопрос, раскрылась дверь, и с порога мы услышали голос, спрятанный за пирамидой из коробками, книгами и ноутбуком сверху над всей этой конструкцией.
— Критический момент функционирования личности.
А затем появились голова и ноги. Питер Паркер, лаборант, кажется, второкурсник. Сынок всего университета. В том числе — мистера Старка. Где бы у нас с профессором ни проходили занятия, Питер появлялся везде, как по зову судьбы. Причём чувствовал себя хозяином в кабинете. Как и сейчас — он аккуратно прикрыл дверь ногой, каким-то чудесным образом поправил рюкзак на плече и с грудой канцелярских вещей направился к лаборантской.
— Мистер Паркер, сколько раз я просил вас не злоупотреблять своим положением, — даже не смотря в сторону парня, проворчал Старк.
— Вы повторяете один и тот же материал третий раз за неделю! — парировал Питер. — Я на факультете биохимических технологий, наверное, психологию знаю лучше, чем все, кто здесь сидит.
— Так чего вы пришли? — пытаясь не сорваться, пробурчал он.
— Кабинет химии же, — он посветил своими вещами перед его носом.
— А почему я вообще читаю психологию в кабинете химии?
— Потому что в кабинете психологии кто-то разбил градусник, и там теперь ртуть на полу.
— Даже не представляю, кто же это мог быть, — профессор закатил глаза.
Паркер на секунду оцепенел.
— И вот почему сразу я?
— Господи, иди уже, пожалуйста.
По аудитории пронёсся легкий смешок. Старк проводил взглядом Питера в лаборантскую и покачал головой.
— Если он не перестанет так делать, личностный кризис начнётся у меня. Преждевременный.
— Я все слышу!
Старк сорвался с места и хлопнул дверь лаборантской. Хорошо, что у него не было ключа. Иначе бедняга Паркер так бы и остался сидеть там до окончания занятий.
— Вернёмся к нашему обсуждению, — профессор поправил пиджак, смахнул с него — возможно, воображаемые, — пылинки и остановился у кафедры. — Кто знает, что является причиной возникновения личностного кризиса?
— Критические ситуации, — послышалось из зала.
Старк вскинул бровь и устремил свой взгляд в то место, откуда услышал выкрик.
— Вам не предлагали поступить в Оксфорд? Поразительное аналитическое мышление.
Я ухмыльнулась. Профессор нашего времени. Обожаю, когда он остроумно отвечал на довольно простые догадки студентов.
— Тем не менее, вы правы. Действительно, просто так кризис развиться не сможет. Он всегда обусловлен ростом и развитием личности. Когда, считается, происходит первый кризис?
— В раннем детстве, — ответила я, не медля. — Он связан с проблемой доверия-недоверия окружающему миру.
Старк тут же мне подмигнул. От этого жеста мне стало неловко.
— В точку. И какое же благоприятное решение этого конфликта?
— По Эриксону — надежда. Человек должен оставить место вере.
— Верно. Что же происходит дальше?
А дальше — ещё семь стадий развития личности, начиная с года и заканчивая самой смертью. На каждом определенном этапе, который является, по сути, чём-то вроде переходного возраста, с личностью происходят значительные изменения. Мы изучаем мир сквозь призму навыков и умений, поиска смысла, нашей истинной роли. Мы пытаемся определить, что для нас значит жизнь: в детстве — через творчество, в подростковом возрасте — через обучение, а затем — через любовь, близость и — иногда — одиночество. Затем мы думаем о том, чего успели добиться в жизни, и вот тогда, именно тогда, наступает последний личностный кризис.
Но все они лишь возрастные. Это нормально: бояться будущего и неизвестности, когда тебе восемнадцать, страшиться, думая, что мы бесполезны, в тридцать, или сталкиваться с тяжелыми проблемами. Все это нас меняет в ту или иную сторону. Либо мы благополучно решаем конфликт, либо сдаёмся.
Однако бывают и ситуационные кризисы. Они вызваны объективными событиями, происходящими против воли человека, меняющими его реальность. Для таких конфликтов характерно противоречие внутренних потребностей личности и невозможности их удовлетворения.
— Совершенно верно, — Старк поаплодировал отвечающим на его вопросы и вывел на экран слайды с повторением материала и фотографиями. — Как мы видим, преодоление кризиса поможет сохранить наше внутреннее «Я» и его цельность. Но что бывает, если человек так его и не преодолевает?
Он изменяет отношение к ситуации. Так или иначе, после долгого низвержения в кризис и его активного переживания, человек больше не может находиться в прежнем состоянии, когда все напоминает ему о страшных событиях, произошедших с ним. Каждая частичка этого мира будет искать связь с его прошлым. А будущего не останется.
— А теперь поднимите руки те, кто когда-либо в жизни испытывал кризис.
Половина аудитории вскинула правые руки.
— Те, кто считают, что они не пережили, его не замечали, — проговорил мистер Старк. — Каждая наша мысль, каждое наше сомнение так или иначе порождали внутреннюю борьбу. Не важно, в каком возрасте.
— Мистер Старк, — я подняла руку, пока он на секунду замолчал. — Может ли кризис возникнуть из-за страха?
— Из-за страха? — он вскинул бровь. — Если он довольно сильный и мешает нам спокойно жить и развиваться — конечно.
— А если мы преодолеем личностный кризис, сможем ли мы побороть страх?
В аудитории повисла тишина. Мне и самой хотелось знать ответ на этот вопрос. Мистер Старк не отводил от меня взгляда.
— Возможно, но вероятность не такая уж большая. Ведь по-настоящему избавиться от страха сложно. Много методик было избрано, но ни одна ещё не доказала свою эффективность.
— Несколько лет назад группа студентов здесь, в Портленде, подготовила проект виртуальной игры погружения в страх в целях избавиться от него. Доказала ли она свою работоспособность? — я приподнялась на месте.
Мистер Старк сделал глубокий вдох. Я видела, как на его лице появились капли пота.
— Рад, что вы наслышаны о таких глобальных проектах. Однако его закрыли сразу после того как его основатели без вести пропали.
Я вздрогнула. Мои родители!..
— И сейчас я бы не хотел отходить от основной темы. Если вы захотите поговорить об этом, всегда прошу — после занятий или на кафедре.
И я так и сидела до конца занятий, ощущая внутреннюю дрожь. Я каждые пару минут поглядывала на часы, молясь, чтобы этот семинар прервался, остановился, окончился, но время, как назло, тянулось бесконечно. Однако я не могла сдаться просто так. Я должна была выяснить у мистера Старка, как много он знает о том «провальном» эксперименте. Что-то мне подсказывало: гораздо больше, чем он говорит…
Как только пришло время перерыва, все студенты подскочили со своих мест и ринулись в коридор, а я тут же небрежно свалила вещи в сумку и подбежала к Старку. Мы уже не первый год с ним работали: знали, что частенько после занятий он убегал быстро из-за своей постоянной занятости. Успешный врач, психолог, миллионер, заработавший состояние, возможно, на каких-нибудь аферах (как мы полагали). Поэтому поймать его было настоящим подарком судьбы, особенно когда у студентов были долги по его предмету.
— Мистер Старк, — я остановилась как вкопанная возле него. — Могу ли я попросить вас рассказать о том эксперименте побольше?
— Вы имеете в виду тот, провальный? — он вскинул брови, убирая свои документы. — О нем известно ничтожно мало, чтобы что-то говорить. Поначалу студенты хотели прославиться, а после… видимо, не хватило компетенции завершить проект.
— Но ведь основателями были выдающиеся психологи!
Старк остановился на секунду, окинул меня презрительным взглядом и хмыкнул.
— Всего лишь два студента, полагавших, что их рискованные концепции смогут изменить мир. Прошу меня извинить, Ванда, но мне пора бежать, — он подмигнул мне, хлопнул по плечу и ушёл, на прощание попросив Питера закрыть кабинет.
Я осталась одна, прижимая к себе ручку сумки. Кажется, я снова принимаюсь за дело. Я собираюсь исследовать тайну своих родителей.
========== Глава 12 ==========
Как только пришло время перерыва, все студенты подскочили со своих мест и ринулись в коридор, а я тут же небрежно свалила вещи в сумку и подбежала к Старку. Мы уже не первый год с ним работали: знали, что частенько после занятий он убегал быстро из-за своей постоянной занятости. Успешный врач, психолог, миллионер, заработавший состояние, возможно, на каких-нибудь аферах (как мы полагали). Поэтому поймать его было настоящим подарком судьбы, особенно когда у студентов были долги по его предмету.
— Мистер Старк, — я остановилась как вкопанная возле него. — Могу ли я попросить вас рассказать о том эксперименте побольше?
— Вы имеете в виду тот, провальный? — он вскинул брови, убирая свои документы. — О нем известно ничтожно мало, чтобы что-то говорить. Поначалу студенты хотели прославиться, а после… видимо, не хватило компетенции завершить проект.
— Но ведь основателями были выдающиеся психологи!
Старк остановился на секунду, окинул меня презрительным взглядом и хмыкнул.
— Всего лишь два студента, полагавших, что их рискованные концепции смогут изменить мир. Прошу меня извинить, Ванда, но мне пора бежать, — он подмигнул мне, хлопнул по плечу и ушёл, на прощание попросив Питера закрыть кабинет.
Я осталась одна, прижимая к себе ручку сумки. Кажется, я снова принимаюсь за дело. Я собираюсь исследовать тайну своих родителей.
***
Я вышла из университета в пятом часу вечера, вместе с большинством ребят нашего курса. Солнце все так же палило над городом, как и в полдень, и небо было безоблачное, а тёплая весенняя погода радовала любителей понежиться на свежей траве. Но я, как ни старалась, не могла думать ни о чем другом, кроме Вижна и Пьетро. Мне до сих пор казалось, что они сидят в том же кафе и перемывают друг другу кости. Я сделала глубокий вдох и направилась вперёд, в сторону выхода с территории.
Обычно получалось, что мы с Пьетро заканчивали занятия одновременно и домой ехали вместе, только сегодня… Я даже понятия не имела, где он находился. Немного странно идти домой в одиночку, тем более с осознанием того, что в нашу общую жизнь вторгся ещё один человек. Призрак из моего прошлого.
Я прошла мимо высокого мужчины, что курил возле входа на территорию, и отмахнулась от табачного дыма, пока не увидела знакомые светлые локоны и не услышала короткую усмешку.
— Мы, конечно, не виделись семь лет, но я не думал, что после этого ты перестанешь меня узнавать.
Вижн встречал меня у ворот университета. Я остановилась как вкопанная и в изумлении уставилась на него.
— Вижн? Откуда ты узнал…
Но не успела я договорить, как он выкинул сигарету в урну и подставил мне руку.
— Прогуляемся?
— С радостью, — напряжённо ответила я и опустила его руку. Пройдёмся без телесного контакта.
Мы направились в сторону небольшого парка, в котором любили прогуливать занятия половина студентов. Порой я возвращалась мимо него домой, наслаждаясь чудесной крытой аллеей и благоухающими цветами в клумбах.
— Чем закончилась утренняя встреча с Пьетро?
Вижн усмехнулся.
— Мы немного поговорили и разошлись. Кажется, он поехал на занятия.
«Только вот я его на этих самых занятиях не видела».
— Он же мне и сказал, где ты учишься и в каком часу у тебя заканчиваются пары, — продолжал Вижн.
— И ты решил меня встретить?
— Я все равно пока не знаю, чем заняться в городе.
Я промолчала. На меня снова накатила волна внезапной злости и обиды. «Так поезжай обратно, на службу, раз тебе скучно здесь, в Портленде».
— Твой братец — тот ещё остряк, — заметил он. — Он явно не рад был встретить меня. Постоянно шутил, искал во мне недочеты.
— Он всегда такой, когда раздражён. Это его типичное поведение. Что он ещё вытворял?
— Выяснял у меня все про мою личную жизнь. Как я учился в школе, как у меня получилось сбежать, откуда у меня хватило наглости тебя бросить. Я думаю, он очень любит тебя, Ванда.
Здесь он покосился на меня и увидел, как я заливаюсь краской.
— Вы ведь друг другу не просто сводные брат и сестра, не так ли?
Он что, читать мысли умеет?
— Как ты догадался? — сухо спросила я. Боже мой, почему в критический момент наших отношений с Пьетро появляется ещё и Вижн? Почему в один миг наваливается столько проблем?
— Он кинулся за тебя заступаться. Кулаки прям чесались мне наподдать…
— Обычное желание брата отомстить за плохое отношение к сестре.
-… а затем сказал не претендовать на твои чувства, так как они уже принадлежат ему. И он не намерен мне уступать.
Я сглотнула слюну и вздрогнула. Господи, Пьетро…