Когда пришел ответ, я заправлял очередной бак.
«Данный глагол не из этого контекста. Номеров тех, кого я трахаю, в телефонной книжке нет. Будешь исключением».
Низкорослая пожилая дамочка с выгоревшими на солнце волосами и ярко-малиновой помадой на губах, отличающаяся отменным любопытством, выглянув из-за моего плеча, демонстративно цыкнула, закатив глаза.
Я даже не представлял, что ее могло ТАК смутить…
Набрав короткий ответ: «Дэйл. По поводу «исключений», возможно, придется сделать его не только касательно контактов в телефоне», — я убрал мобильник в карман. Почему-то дурацкую улыбку не смогла стереть даже старой закалки раритетная дамочка, скрывшаяся на своем пежо без благодарностей.
Остаток вечера прошел лицом в подушку с Капитаном Америка на фоне, утром же, собрав сумку, в которой нашлось место для пары листков бумаги, выдернутых из тетради, и ручки, я направился в сторону универа.
***
Наверное, следует немного рассказать о своей жизни прежде, чем так резко описывать столь интимные подробности своей биографии, как утренний туалет или душевные терзания и муки от разрыва с человеком, которого я вроде как любил.
Как я уже упоминал: учебу в университете на третьем курсе я совмещаю с работой на заправке. Моя жизнь никогда не претендовала на оригинальность; как гласят легенды, таким как я, амбициозным и гордым поначалу, в итоге светит самая среднестатистическая работа и самая среднестатистическая бытовуха, к которой я пока не готов, но делаю все абсолютно противоположное для того, чтобы это каким-либо образом избежать. Про таких как я говорят «плывет по течению», «следует предначертанному пути», и я не рискну это опровергать. Несмотря на мою внутреннюю вспыльчивость и умение закипать от малейшей мелочи, пытающейся пошатнуть мою внутреннюю гармонию, человеком по натуре я являюсь миролюбивым, сговорчивым и легким на подъем, иными словами «за любой кипиш». Правда, большой и необъятной компании предпочитаю узкий круг друзей и приятелей. От столпотворения огромного количества людей в моей жизни мир становится для меня слишком тесным. Наверное, поэтому однажды я позволил замкнуться ему на наших с Кейдом отношениях.
Мне казалось, так будет продолжаться вечно.
И ошибся.
В свои двадцать два года это были мои четвертые по счету отношения, вторые — с парнем и первые, которые я без зазрения совести считал серьезными. «Чтобы такой прочный союз разрушился, нужны веские причины», — поэтично говорила подруга. А мне оставалось лишь в тон ей театрально закатывать глаза, ибо ПО ТАКОЙ ХЕРНЕ разрушился наш «прочный, как алмаз» союз, что лучше и не придумаешь.
»- Ты отказываешься?
— Блять, я даже слушать это не буду!
— Ты эгоист.
— А тебя раньше все устраивало. Абсолютно все.
— Для тебя это так много значит? Неужели ты готов поставить под удар Нас, лишь бы остаться при своем? Твоя ебучая гордыня! Останешься с ней один и до старости будешь отсасывать себе сам, советую заранее удалить парочку ребер, пока молодой организм регенерирует лучше.
— Да это ты, Кейд, еще тот гондон, если готов перевернуть все с ног на голову из-за возможности пару раз присунуть мне. Заикнулся бы ты раньше — никаких проблем. Но тебе это даже в голову не приходило. Сейчас-то чего шарахнуло? Книжек о большой и чистой начитался или кто «на уши присел»?
— Это твое окончательное «нет»?
— Это мое окончательное «отъебись», ложись в постель и не отсвечивай, иначе маленькая муха превратится в большого слона и сожрет тебя!
— По-твоему, я шучу? И на твоем «ложись в постель» все закончится?
— Хватит истерить! О равноправии он задумался… С чего вообще ты завел речь о каком-то сраном равноправии? Или мой анус для тебя стал центром вселенной и все твои амбиции и интересы вращаются вокруг него? Мне вот интересно, на кой-тебе это? Я уж сомневаюсь, что дело в простом доминировании или «хочу новых ощущений». Приоткроешь занавес тайны?
— Да пошел ты на хуй, что бы я ни сказал, ответ тебе в любом случае не понравится.
— Значит, «присели» все-таки. И кто эта сука? Сразу пальцем ткнешь или будем в гадалки играть?
— Не придумывай ничего лишнего!
— Но и тему ты просто так эту не закроешь…
— Нет. Если я что-то значу для тебя…
— А вот сейчас заткнись. Давишь на жалость или собственные яйца застряли в заднице? Я тебе уже говорил, подоплека в твоих действиях не та, чтобы я радостно согласился и встал на четвереньки. Если так приспичило, метнись разок «налево», как только самоутвердишься, жду обратно.
— Так значит? Да пошел ты на хуй, Дэйл. Эгоистичное чмо вроде тебя…
— Закрой рот, блять.
— … Еби мнение окружающих дальше, а я отчаливаю.
— Дверь никто не держит. Твои слова для меня — пустой звук, если такая дурацкая причина способна заставить тебя вот так мне мозг полоскать. Собирай манатки.
— Соберу, не переживай», — и он действительно собрал их. Так же громко, как и кричал в тот день, вещь за вещью пакуя чемоданы, разносил по квартире такой грохот со словесным сопровождением, что для меня до сих пор остается загадкой, как соседи не вызвали полицию.
***
Я сидел на паре, неспешно записывая лекцию, когда короткая вибрация телефона заставила меня подпрыгнуть на стуле от неожиданности.
«Исключение? Это вопрос закрытый и пересмотру не подлежит».
Оборвавшийся разговор продолжился спустя почти двадцать четыре часа.
Интересно, это он себе цену набивает, что дофига востребованный и занятой или действительно погряз в работе?
«А я бы поспорил».
На самом деле, сказанные им в супермаркете слова о стоимости оказанной услуги дошли до меня не сразу, кажется, мозг, долго переваривая их, изо всех сил пытался представить, что этого просто не слышал, а когда все же до него дошло, что это невозможно, стал выдавать информацию частями, чтобы не бить по нежной психике сразу. Происходило это примерно так:
— Если тебе это не по карману, как думаешь, что он может попросить взамен? Даю подсказку: продажа органов сразу отметается, уж не так дорого он за них выручит и не такая по ценности услуга — посидеть пару часов на свадьбе, чтобы лишаться из-за нее почки, части печени или, к примеру, поджелудочной железы. Давай пораскинем мозгами… Что ты можешь ему такого дать, чего у него, возможно, нет? (Ключевое слово «дать» смакуй постепенно и сильно не напрягайся) Это должно быть нечто нематериальное. Посмотри на него: сексуальный мужчина, до полного расцвета сил ему далековато, но вниманием он, безусловно, пользуется. Ты почему-то решил, что он холост. Правильно помню? Я записал. Как думаешь, чего не хватает холостому мужчине? Секса. Во всяком случае, происходит он у него явно нечасто. Судя по тому, что ты со своей стопроцентной, на первый взгляд, голубизной его не сильно впечатлил, мужчины и парни для него не в новинку. Да к тому же это его «в моем вкусе» сразу все сделало предельно ясным и понятным. Так, а теперь тихонько, не спеша, попытайся подумать: секс — нематериален, в качестве платы за услугу в ненатуральной форме вполне подходит, мужчина тебя мало того, что старше, выглядит слишком эффектно, чтобы по доброте душевной довольствоваться позицией снизу. Значит. Не паникуй, ты все правильно понял. НЕТ. МИНЕТОМ ВРЯД ЛИ ОТДЕЛАЕШЬСЯ.
«Сомневаюсь, что силенок хватит. Хотел предупредить тебя: если твое желание «пообщаться» еще не испарилось, то у меня появились свободные полчаса, чтобы ответить на твои вопросы — обеденный перерыв».
Честно признаться, меня удивило данное предложение, но где-то в глубине души я чувствовал, что узнать Винса поближе мне очень хотелось, хотя бы по одной простой причине, что на свадьбе придется играть «влюбленную парочку», а если учесть тот факт, что никто из моих друзей знать не знает о нем, то вопросы будут сыпаться наравне с конфетти.
«Могу даже личные вопросы задавать?»
«Только не из категории: где хранишь грязные носки и моешь ли за собой посуду».
«Как раз хотел начать с вопроса про носки. Сам я не очень чистоплотный».
«Ты скажи еще, что моешься раз в год».
«Ну, как бы тебе сказать…»
«Не продолжай… Не хочу таких подробностей, а то действительно передумаю. А еще советую тебе не тратить время на глупости, у тебя осталось меньше двадцати минут».
О лекции я благополучно забыл, отодвинув в сторону ручку и листок, съехав на стуле, чтобы не привлекать внимание преподавателя, сосредоточился на сообщении.
«Расскажи о себе: сколько лет, где родился и вырос, чем увлекаешься по жизни».
«Мне тридцать два. Родился и вырос в Манчестере, переехал оттуда, как только из Оксфорда пришло письмо о зачислении. Еще когда учился в школе, часто играл в футбол и занимался плаванием — считается за хобби. В универе никуда не подался, как и большинство — прожигал жизнь, в перерывах до ночи засиживаясь за книгами по юриспруденции. В Лондон перебрался по окончании и на данный момент моя работа — единственное мое увлечение».
«Расскажи о ней, почему выбрал именно адвокатскую деятельность?»
«Еще в школе во мне разглядели потенциал, а родители просто согласились с рекомендацией профорга и классного руководителя. Наверное, я сам осознал всю суть этой профессии, когда непосредственно столкнулся с ней на практике: пять лет работы у одного из лучших солиситоров дали свои плоды — окунулся в эту деятельность с головой и уже не смог вынырнуть. Сам я очень быстро стал солиситором, почти два года пробыл семейным адвокатом у чуть более тридцати семей. И буквально полгода назад получил предложение стать барристером. Сейчас усердно работаю над этим — подобное повышение отнимает много сил».
«Сейчас ты барристер-солиситор? Здорово. Я сам не понаслышке знаком с адвокатской деятельностью — мой дедушка был барристером».
Развернутый ответ о работе говорил лишь об одном — Винс был редкостным почитателем своего дела, и судя по тому, в каком молодом возрасте получил подобное предложение — еще и редкостным трудоголиком.
«Хотел и у тебя кое-что узнать: сколько тебе лет? Сейчас сложно определить «на глаз», в последнее время дети слишком взросло выглядят».
Ха. Дети?
Сомневаюсь, что он спрашивал всерьез — мне всегда давали больше своих лет.
«Не спорю. Но, так сказать, черту «уже можно» я давно перешагнул — мне двадцать два». — И хоть меня не спрашивали, добавил: «Заканчиваю третий курс Лондонского Городского Университета, профиль бизнес и экономика».
«Не так уж и давно», «Мажор?» — друг за другом пришли сообщения.
«Почему сразу «мажор»? Мне огромного труда стоило поступить туда, правда такого же труда мне сейчас стоит не вылететь оттуда — довольно долгое время забивал на учебу и мне это аукнулось».
«Спросил, потому что насчет твоего университета у меня предвзятое мнение… Поверь, мне есть, с чем сравнить — его выпускники особым умом не блещут. Их защита в суде порой лучшее зрелище, чем на цирковой арене».
«Твоя правда. Но мы же не будем тратить последние минуты на разговоры о системе образования».
«Как пожелаешь. Я почти доел, и у тебя осталось четыре минуты».
«Педант?» — и следом еще одно сообщение: «И да, приятного аппетита. Жуй медленнее, а то твоя новая жизненная ступень накроется из-за гастрита».
«Спасибо за заботу, дорогуша».
Я чуть воздухом не поперхнулся — его обращение вызвало во мне волну недовольства. Игнорируя цыканье соседей, я едва не раздавил экран пальцами, когда с нажимом набирал ответ: «Раз уж мы перешагнули ступень «знакомство», я могу в лоб спросить: ты охуел? Не вздумай называть меня так еще раз».
«Задело?»
«А не должно?»
«Извини, я и забыл, что люди твоего возраста столь вспыльчивы и все воспринимают буквально».
«Говоришь как старпер за восемьдесят! Хочешь сказать, тебе понравится, если я буду обращаться к тебе подобным образом?»
«Во всяком случае, я не восприму это так остро, как ты! На некоторые вещи стоит закрывать глаза, чтобы сохранить нервные клетки. Поверь мне».
«Прости, что еще не дорос до тебя! Но впредь не делай так больше, хотя бы по отношению ко мне… Мне это не нравится».
«Как скажешь! Тогда как бы ты хотел, чтобы я называл тебя?»
Собираясь набрать ответ, я застыл — пальцы зависли над экраном. Не знаю почему, но его слова вызвали внутри достаточно противоречивые чувства: с одной стороны, я не понимал, почему он вообще решил хоть как-то назвать меня, помимо моего имени, а с другой — я бы даже хотел, чтобы между нами появился столь интимный момент. Возможно, виной тому, что мы с Кейдом никогда не горели желанием придумывать друг другу какие-либо прозвища, даже интерпретации имени были в новинку. Единственным нашим развлечением были красноречивые обзывательство адресованные друг к другу — вот это делать мы умели.
«Зови как хочешь. Только без сантиментов и соплей — у меня на них аллергия!»
Ответ так и не пришел, видать, мое время вышло, и Винс удалился по своим делам не попрощавшись. А меня ждали конспекты и автозаправка…
Таким образом, я закрутился вплоть до вечера четверга. С самого утра день пошел не так: начнем с того, что у меня был выходной, когда я проснулся от звонка менеджера — заболел мой сменщик, пришлось выходить; в обед позвонили из университета, сказали, что изменили реквизиты оплаты, а это означало, что вчера я отправил деньги не туда, поэтому после работы пришлось тащиться в банк, дабы урегулировать этот вопрос. Стоит ли говорить, что к вечеру я совершенно не ощущал свою душу в теле и поэтому благополучно забыл о самом важном — написать Винсу о времени и месте проведения свадьбы. Да что там — забыл написать? Я сам себя забыть хотел на диване, настолько усталость ломила кости. Жаль, у меня не имелось двойника, я бы с удовольствием воспользовался его услугами!
«Ты где потерялся, или моя помощь уже не нужна?» — я лежал лицом в подушку, когда пришло новое сообщение. Перевалившись на бок, стараясь совладать с усталостью, я лениво набрал ответ:
«Извини, совсем закрутился. Нет, мне все еще очень нужна твоя помощь».
«Понимаю. Прости, но заделиться жизненной энергией не могу — самому не хватает».
«Сон решит все мои проблемы. Как только поговорю с тобой, как раз займусь этим».
«А чего со мной разговаривать? Просто отправь адрес и спи себе спокойно. Или без сказки на ночь не можешь?»
«Так вот чем ты промышляешь в свободное от работы время?»
«Если бы! Я сам еще не дома».
На улице уже достаточно стемнело, стрелки на часах едва перевалили за одиннадцать вечера.
«Так поздно? Неужели еще на работе?»
«Почему сразу на работе? Я-то думал, начнешь ревностью покрываться, вдруг, ты у меня Такой не один, кому нужна помощь?»
«Если бы это было так, я бы не дождался от тебя сообщения. А ты, вон, как разговорчив сегодня».
«Твоя правда!»
«Почему так поздно на работе торчишь?»
«На этой неделе попался достаточно сложный клиент, дело обещает быть громким, поэтому вникаю, разбираюсь».
«И ты завтра в состоянии будешь с постели подняться, не то что придти на работу или ко мне?»
«Ну, я же не первый год работаю. К тому же, меня всегда спасали кофе и контрастный душ».
«Везунчик. Меня подобное не берет».
«А в твои годы ты двадцать четыре часа в сутки должен быть бодрым. Или ты раньше времени сдулся?»
«Как-то так… Всему виной отказ от алкоголя!»
«Хочешь сказать, что не пьешь?»
«Бросил».
«И как давно?»
«Полгода назад где-то».
«Хочешь сказать, на свадьбе не притронешься даже к крюшону?»
«Смеешься? Это свадьба! Конечно, на ней я отойду от столь необычного жизненного ноу-хау».
«Другое дело».
«А что, боялся, что придется насильно меня спаивать?»
«Что-то вроде того. Думал, каким образом заставлю тебя отойти от принципов, а то мне совсем скучно будет… Но теперь этого делать не придется».
«Облегчил тебе жизнь?»
«А ты сомневаешься?»
«Нет. Расскажешь еще что-нибудь о себе?»
«Думаешь, завтра не наговоримся? У тебя будет целый день, чтобы узнать меня ближе. Так что иди спать и набирайся сил».