И Майклсоны согласно кивают, устремляясь к окруженной их любимыми женщинами, Ребекке.
========== Часть 45 ==========
Восемь месяцев спустя.
Алин сложила в коробку последние артефакты и еще раз окинула взглядом свой стол. Это были последние недели беременности, и ведьма стала немного забывчивой. Раскосые глаза в очередной раз скользнули по классу, и, удостоверившись в том, что все магические атрибуты собраны, она подняла коробку и направилась в хранилище.
Гвендолин и Хоуп играли во дворе, ожидая ее, чтобы отправиться домой, и ведьма, слабо улыбнулась, оглядывая их радостные лица. Пройдя мимо кабинета Кэролайн, она устремилась к узкой двери, когда почувствовала, как их с Элайджей ребенок толкается ножкой. Алин шумно выдохнула, и не успела тонкая ладонь опуститься на круглый живот, когда рядом с ведьмой оказались Ребекка и Кэролайн, и их бледные лица выражали крайнюю степень обеспокоенности.
— С тобой все в порядке? — почти хором прокричали блондинки, на что ведьма закатила глаза, едва сдерживая усмешку.
— Вашему племяннику или племяннице не терпится появиться на свет, — проговорила она, поглаживая живот, — но поводов для беспокойства нет.
— А я говорила, что тебе нужно прекратить занятия! — не обращая внимания на сказанное Алин, прищурилась Кэр, поворачиваясь к Ребекке, которая тут же часто закивала в подтверждении слов невестки.
— О, небеса, — обреченно отозвалась ведьма, качая головой, — вы прямо как курицы-наседки. И возглавляет ваш первородный птичник мой муж! Поэтому, поверьте, при малейшей мысли о том, что я делаю что-то, что могло бы причинить хоть малейший вред малышу, я бы уже была заперта дома!
— Мой брат безумно любит тебя, — сдерживая смех, отозвалась Ребекка, не сводя с Алин голубых глаз, — хотя верю, что порой Элайджа переходит некоторые границы…
— Некоторые? — вскинула бровь ведьма.
— Скажи спасибо, что беременна не от Клауса! Вот уж у кого мания контроля… — хохотнула Кэр и глаза Алин стали похожи на блюдца.
— Спасибо, — совершенно искренне проговорила она, пока блондинки хихикали, — я, пожалуй, немного прогуляюсь, прежде чем отправится домой. Присмотрите за Гвен?
— Тебе точно не нужна компания? — повернулась к Алин Первородная.
— Спасибо, конечно, но — нет, — твердо сказала та, — иногда полезно немного побыть в одиночестве. Поверьте, со мной ничего не случится. Я все-таки ведьма, если вы не забыли.
— Беременная ведьма, — отозвалась Кэролайн.
— Вторым ребенком, — свела брови Алин, — поэтому я вполне контролирую процесс. Так вы приглядите за Гвендолин?
Блондинки дружно закивали и ведьма, улыбнувшись, передала Кэр коробку с артефактами и вышла во двор. Подойдя к дочери, Алин нежно коснулась худенького плечика, и Гвен мгновенно повернулась в ее сторону.
— Мы уже домой, мамочка? — недовольно надув губки проговорила она, щуря синие глаза.
— А ты хочешь еще поиграть?
— Да! — хором отозвались маленькие колдуньи и Алин согласно кивнула.
— Я хочу немного прогуляться в лесу, — сказала она, — а вы слушайтесь тетю Кэролайн и тетю Ребекку.
— Конечно, — тут же отозвалась Хоуп и ее серые глазки хитро блеснули, когда они с заговорщицким видом переглянулись с Гвен.
— Я не шучу, — пыталась строжиться ведьма, — вы же не хотите меня расстраивать?
— Нет, мамочка!
Тонкие ручки обвили ее располневшую талию с двух сторон, и Алин мягко потрепала растрепанные локоны обнявших ее девочек.
— Мы будет вести себя хорошо, — твердо кивнула Хоуп, глядя в раскосые глаза ведьмы.
Алин улыбнулась, и, оглядев напоследок маленьких колдуний нарочито строгим взглядом, направилась в сторону леса.
Оказавшись в окружении деревьев, ведьма, наконец, смогла вздохнуть глубоко и спокойно. Алин очень любила свою семью, но все же, их неусыпный контроль за каждым ее вздохом, уже порядком надоел. Особенно в этом плане предсказуемо отличался Элайджа, а также Ребекка, которая будто хотела наверстать упущенное за те годы, что была вдалеке от родных.
После того семейного ужина, который они впервые провели все вместе, как настоящая семья, Первородная довольно быстро сблизилась с Алин, хотя настоящей ее подругой стала Кэролайн, которая поначалу долго дулась на Ребекку за тот случай, когда она выразилась в отношении жены Клауса не совсем прилично.
И, конечно же, Первородная души не чаяла в Гвендолин, которая, как и с отцом, сразу же поняла своего силу влияния на тетю. Теперь синеглазая малышка крутила, как хотела уже двумя древними вампирами, не считая Клауса и Кола, и только новость о беременности Алин, которую Ребекка узнала от старшего брата и очередной приезд Хоуп, слегка пошатнули власть Гвен. Впрочем, эти изменения коснулись только Ребекки, которая теперь оберегала зеленоглазую ведьму, как самую большую в мире драгоценность, обожание же отца осталось неизменным.
Узнавая сестру мужа ближе, Алин окончательно убедилась в том, что Ребекка была своеобразным подобием Хоуп и Гвендолин, разве что любовь братьев и потакание всем ее капризам, со временем превратились в тотальный контроль, что и толкнуло Первородную на бегство и отказ от семьи. Сейчас же, когда и гибрид, и Элайджа обзавелись не только женами, но и детьми, их привязанность к сестре хоть и осталась сильной, была скрашена нежностью, а не желанием управлять ее жизнью.
Погруженная в свои неторопливые размышления, Алин медленно шла по лесу, пока за одним из деревьев не мелькнула мужская тень. Ведьма прикусила губу, узнавая Деймона, который нерешительно смотрел на нее, выгладывая из-за древнего дуба.
Отношения Сальваторе с Майклсонами так и остались натянутыми, не смотря на то, Ребекка не скрывала их связи, и неоднократно пыталась примирить братьев с возлюбленным. И если со временем Кол, а в последствии и Клаус смирились с выбором сестры, то Элайджа в этом вопросе был неумолим. Алин же, памятуя неоднократные сцены ревности, решила просто избегать общения с Деймоном, благо, что и он старался держаться подальше от зеленоглазой ведьмы и ее мужа. Их последняя короткая встреча была в Мистик Гриле, где Ребекка устраивала вечеринку для всей семьи, но после появления Сальваторе, Элайджа, не говоря ни слова, сжал тонкую ладонь жены, и они незаметно покинули праздник.
Сейчас же вампир не отводил от нее ледяных синих глаз, будто подбирая слова, пока голос Алин не нарушил напряженное молчание.
— Привет, Деймон.
— Привет, зеле… Алин, — на лице Сальваторе почти неуловимо отразилось облегчение, которое он тут же постарался скрыть, — дышишь лесным воздухом?
Его взгляд мимолетно скользнул по округлому животу, на котором натянулось шерстяное платье, украшенное цветочным узором. Ведьма плотнее запахнула куртку, почувствовав дуновение ветерка, и слегка пожала тонкими плечами.
— Пытаюсь насладиться одиночеством.
— Тогда я совсем не вовремя, прости, — криво усмехнулся Деймон и, бросив последний кроткий взор на ведьму, быстро кивнул ей и устремился в противоположную сторону.
Но не успел он сделать и десяти шагов, как за его спиной раздался слабый стон. Сальваторе на мгновение застыл, узнавая голос Алин, но в следующую секунду, резко развернувшись, он вихрем оказался рядом с ведьмой, которая сидела прямо на земле, накрыв руками живот.
— С тобой все хорошо? — дрожащим голосом проговорил он, глядя в испуганные глаза Алин, которые расширились так, что занимали, кажется, пол-лица.
И в следующий миг пухлые губы произнесли одно-единственное слов, от которого Деймона будто пронзило током.
— Началось.
========== Часть 46 ==========
Деймон смотрит на бледную ведьму, тонкие ладони которой скользят по круглому животу, и очень медленно делает шаг в ее сторону, склоняясь к земле. Произнесенное Алин слово все еще звенит в его голове, и вампир никак не может осознать, что это происходит именно с ним.
— Ты уверена?
— Абсолютно, — выдыхает ведьма, прикрывая глаза.
Деймон слышит тихий стон боли, и это действует на него как ушат холодной воды. Он подхватывает Алин на руки, бережно прижимая к себе, и устремляется к своему дому.
— Позвони Элайдже, — шепчет девушка, и не думая сопротивляться, пока вампир молниеносно преодолевает расстояние до особняка Сальваторе, так что встречающиеся на их пути деревья и кусты, превращаются для Алин в одну сплошную желто-зеленую мешанину.
— Только устрою тебя поудобнее, зеленоглазка, — отзывается Деймон, изо всех сил стараясь, чтобы его голос не дрожал.
— И Давине, — добавляет ведьма.
— Кому только пожелаешь, цветочек, но сейчас мои руки немного заняты. Я, видишь ли, несу беременную ведьму, которая собирается рожать.
Губы Алин кривятся в слабой улыбке, и вампир вздыхает с облегчением, когда вдалеке показываются очертания темного дома. Он закидывает девичьи кисти на свою шею, и, удерживая ведьму одно рукой, распахивает дверь. Оказываясь в гостиной, вампир вихрем устремляется к низкому дивану, на который предельно осторожно отпускает Алин, лицо которой совсем побледнело. Ведьма прикрывает глаза, и ее дыхание становится частым и порывистым, пока Деймон не может отвести от нее взгляда, замирая в нерешительности. Очень медленно он достает из кармана телефон, проводя по нему пальцем.
Номер Ребекки находится быстро, и вампир уже собирается нажать на кнопку вызова, но в следующий миг он, стиснув зубы, ищет контакт, которым пользовался лишь пару раз, и то, очень и очень давно.
Элайджа Майклсон.
Чтобы не передумать, Деймон быстро давит на зеленую трубку и прислоняет телефон к уху. Первородный отвечает почти сразу, и, судя по тому, насколько холоден его голос, номер Деймона также имеется у Майклсона в списке контактов.
— Что тебе надо, Сальваторе?
Пока вампир пытается подобрать слова, с губ лежащей на диване ведьмы срывается имя мужа, и в следующий миг голос Элайджи звучит так громко, что Деймон, морщась, убирает телефон как можно дальше от уха.
— Алин?! Что с ней, чертов…
— У твоей жены начались схватки, когда я встретил ее в лесу, — прерывает его Сальваторе, хмуря брови, — она сейчас в моем доме. И лучше тебе поторопиться к ней, Майклсон. И захватить с собой невесту младшего брата.
Элайджа умолкает, и несколько секунд слышно только его тяжелое дыхание. Когда же он, наконец, отвечает, его голос как обычно холоден и предельно спокоен.
— Скоро буду.
— Не забудь ведьму!
Но в ответ Деймон слышит лишь короткие губки. Отбрасывая телефон в сторону, он садится на колени рядом с диваном, и осторожно касается ладони ведьмы, которая мелко дрожит, и вспышки магии, сверкают вокруг ее живота, образуя купол.
— Держись, зеленоглазка, — шепчет он, поглаживая тонкие пальцы, — твой муженек уже в пути.
Алин медленно открывает глаза, и вампир ловит ее мутный взгляд, сильнее сжимая дрожащую руку.
— Спасибо, Деймон, — шепчет она, пытаясь улыбнуться, и Сальваторе почти до боли стискивает девичью ладонь, кривя губы.
— Все будет хорошо, — не сразу отзывается он, — я даю тебе слово, Алин.
Ведьма слабо кивает в ответ и вампир придвигается к ней ближе. Он смотрит прямо в раскосые глаза, сияющие ровным зеленым цветом от магии, что нарастает в хрупком теле и очень медленно склоняется к бледному лицу, невесомо касаясь губами нежной щеки.
Алин удивленно щурится, поднимая на него взгляд, и Деймон вновь целует ее, на этот раз в уголок пухлых губ.
— Прости меня, зеленоглазка, — шепчет он, когда лицо ведьмы запоздало вспыхивает, а тонкие ладони упираются в мужскую грудь, в попытке оттолкнуть, — я клянусь, что больше никогда не сделаю подобного. Но я бы сошел с ума, если бы хоть однажды… Я был таким дураком…
— Прошу, не нужно, — перебивает его Алин, прикусывая нижнюю губу, — все это в прошлом.
Сальваторе ничего не отвечает, лишь в синих глазах на мгновение вспыхивает боль, но через секунду красивые губы кривятся в усмешке и он поднимается на ноги, переводя взгляд на дверь.
— Судя по всему, твой муженек совсем рядом, — говорит он.
И в следующий миг на пороге дома появляется Элайджа. Не обращая внимания ни на Деймона, ни на толпящихся за его спиной остальных Майклсонов, вампир вихрем оказывается с низким диваном, и его пальцы сжимают тонкую ладонь жены, на лице которой появляется слабая улыбка.
— Ты пришел, — шепчет Алин и теряет сознание.
========== Часть 47 ==========
— Еще бурбона?
Деймон оглядел сидящих в его гостиной Майклсонов, и его губы скривились в горькой усмешке. Давина больше часа назад заперлась с так и не пришедшей в себя Алин в его спальне, и до сих пор из комнаты не донеслось ни единого звука, кроме монотонного шепота колдуньи, творящей заклинания над телом беременной ведьмы.
Все это время братья Майклсоны в абсолютном молчании уничтожали запасы его бурбона, не поднимая взгляд на Сальваторе, которому все происходящее казалось каким-то странным спектаклем, в котором он участвовал совершенно против воли. Шагнув к бару, Деймон наполнил свой рокс, краем глаза отмечая, как Майклсона, не сговариваясь, подняли вверх пустые бокалы.
Закатив глаза, вампир направился к низкому дивану, прихватив с собой бутылку.
Разлив бурбон, он прочистил горло и тихо проговорил:
— А где Ребекка?
Элайджа поднял на Деймона тяжелый взгляд, и несколько минут темные глаза не отрывались от лица вампира, будто что-то выискивая. Сальваторе смотрел на Первородного, не отводя взора, и на мгновение ему показалось, что на лице Майклсона мелькнула тень улыбки.
— Она с Кэролайн и девочками, — хриплым после долгого молчания голосом наконец ответил он, и одним глотком осушил бокал.
Не говоря ни слова, Деймон вновь наполнил опустевший рокс и Элайджа сдержано кивнул, в то время как Кол вскочил с дивана, и быстро заходил по комнате, качая головой.
— Что это с ним? — расширил глаза Сальваторе, наблюдая за мечущимся древним вампиром.
— Слишком долго, — мрачно отозвался Клаус, переводя взгляд на Элайджу, лицо которого просто окаменело, — это может быть опасно не только для Алин, но и для Давины…
Деймон хотел что-то сказать в ответ, но в этот момент из спальни донесся слабый женский стон, а после громкий детский крик. Вампир не успел и глазом моргнуть, как Майклсоны оказались у двери его комнаты, не решаясь войти.
— Давина, — очень тихо позвал любимую Кол, и братья замерли, ожидая ответа колдуньи.
Кажется, прошла целая вечность, прежде чем она открыла дверь, устало опираясь на косяк. В руках у Давины был маленький сверток, и Элайджа застыл на месте, не отводя взгляда от крошечного личика.
— Мальчик, — едва слышно проговорила Давина, и покачнулась.
С ней рядом мгновенно оказался Кол, придерживая обессиленную девушку за талию, а Клаус предельно аккуратно забрал у колдуньи обернутого в белую простынь младенца и повернулся к старшему брату.
— Иди к ней, — прошептал он, и Элайджа, бросив последний взгляд на сына, который разглядывал окружающий мир мутными глазками, устремился к постели, на которой лежала бледная Алин, кутаясь в покрывало.
Раскосые глаза были мутными от слез, и вампир осторожно опустился на край постели, не сводя с жены пристального взгляда.
— Как ты, кошечка? — хрипло проговорил он, едва сдерживая дрожь в голосе.
— Немного устала, — очень тихо ответила ему ведьма, пытаясь улыбнуться, — твой сын порядком нас вымотал, прежде чем появится на свет. Не удивлюсь, если он будет первородным вампиром…
— Что мне сделать, чтобы тебе стало лучше? — склонился над лицом любимой Элайджа, касаясь кончиками пальцев бледного лица, — я сделаю все, что угодно, Алин.
— Тогда поцелуй меня, — щурится ведьма, прикусывая нижнюю губу, и глаза вампира вспыхивают.
Майклсон на пару секунд забывает, где находится, перестает дышать. Он видит только раскосые глаза, сияющие нежностью, и Элайджа целует жену, без слов выражая ту тысячу слов любви и благодарности, что он хочет сказать. И скажет. Но немного позже.
Вампир мягко отстраняется от Алин, и укладывает смоляную голову на подушку, напоследок касаясь губами маленького носика.
— Тебе нужно отдохнуть, моя кошечка, — твердо говорит он, не обращая внимания на то, что ведьма недовольно хмурит брови, — я буду с тобой.