-Доброй охоты, Альф! Ты подрос...
Он сидел всё так же, полурастворённый в тени, сидел, поджав ноги, и какой-то один миг я сумел разглядеть его отчётливо - похожий на огромную, сухую лягушку с чёрной задубевшей кожей. Потом его снова затуманила тьма. Тень от летней кухоньки была самой обыкновенной, но вот клочок голой, чёрной земли, пятно на стене - там, где обвалилась штукатурка и кирпичи покрылись лишайником, и кусты страшной крапивы...
Он сглотнул, дёрнув кадыком - или что у него там было в горле - это означало, видимо, смех.
-Я и до сих пор не знаю, как тебя называть... - пробормотал я. Желать ему "доброй охоты" я пока поостерёгся.
-Ну... зови меня до времени "Крысоловом". - И он "захихикал" - кашляющее, глухо. - Мой крестник... кхи-кхе-кхе...
-Так ты - тот, о ком говорил мне... говорили в городе?
-Наверняка, он - это я! - закудахтал Крысолов. - О ком бы ещё могли говорить бедные, робкие паучки?
-...Библиотека, - сказал Крысолов. - Превосходное место. Там можно найти любую книгу.
-Ты любишь читать?
-Я? О, нет. Я люблю дремать. Самое удобное занятие. Но нужны способности. Я могу сказать тебе, в этом нет особого секрета, Альф. На самом деле, это просто мало кто умеет.
-Спать?!
-ДРЕМАТЬ, я сказал. Находиться в "щели между реальностями". Между "здесь" и "там". Один человечий мудрец сочинил фразу: "сон разума рождает чудовищ"... Не знаю, что он хотел ею иметь в виду... я слышал её краем уха, но подозреваю, что смысл у неё какой-то другой. Но "чудовища" - это многое... Многие забавные вещицы происходят оттуда, из "щели". Надо только суметь не спать. Многие на этом сдулись. Они уснули. Одеревенели. Все эти старые тролли, растрескавшиеся, обомшелые кряжи, они ушли. Их мысли становились всё длиннее и длиннее, пока не потухли. А в "щели" очень быстрые мысли. Они как искры меду небом и землёй. Огромная энергия. Ты находишься и тут, и там. И в этой точке, в твоём разуме, сходятся напряжения двух миров. Они перемешиваются. Играет музыка. Бешенство бури. А ты висишь между мирами, создавая фантомы иных реальностей - они живут лишь мгновения, но какая разница?!
-И много таких, кто умеет?
-Нет, конечно. А как ты думаешь, многие ли сумеют жить в хаосе?
-Не знаю...
-Не беспокойся. Я не буду тебя слишком утомлять. Я хочу поговорить с тобой о Библиотеке. Хочу попросить тебя кое о чём.
-Должок?
Крысолов закудахтал.
-Договор кровью и всё такое... Нет, Альф, ничего такого мы не подписывали. Ты не сумеешь отказаться, просто потому что я немножко тебя знаю. Ты можешь мне сказать: нет, старая жаба, я не буду для тебя ничего делать!.. Хе-хе-хе... Ну, конечно, ты так не скажешь, но неважно. Важно то, что когда ты узнаешь о моей просьбе... предложении... искушении... ты больше уже не сможешь выкинуть это из головы. Пусть не для меня - но для себя ты захочешь это сделать. Пусть не сразу, пусть не в такой форме, пусть неосознанно. Но я кое-что понимаю в таких вещах... Иди сюда, мой крошка, я тебе кое что покажу!
Глаза Крысолова расширились, будто распахнулось на миг отверстие пещеры. Там плясали огни... Он отвёл руку - неожиданно длинную, узловатую...
Глава 6.
Ночные гости
Писать письма - непривычное для меня занятие. Особенно, когда требуется составить несколько посланий различным адресатам, и для каждого подобрать соответствующие слова.
Но утомительная работа была закончена, и однажды вечером я сидел у камина - настоящего камина с жарким огнём, в кресле - настоящем кресле, большом и удобном, в котором спать ничуть не менее уютно, чем в кровати. Кощунство, сказали бы вы - огонь в библиотеке! Но не беспокойтесь - вы просто плохо знаете библиотеки. Мою вы точно знаете очень-очень посредственно. Наверняка вы бывали в ней, не скажу точно, но раз уж вы читаете эти записки...
Разумеется, вы заглядывали в неё одним только глазком - это случалось в тот момент, когда, замерев у полки с книгами, вы чувствовали дыхание чего-то большого, скрытого, ваша рука тянулась к корешкам книг, и вы на миг верили, что вот-вот сейчас достанете какую-то необыкновеннейшую книгу, книгу, которой не то что не может быть в вашей библиотеке, но которой и вовсе не было вообще! Ваше сердце замирало и билось потом учащённо, и вы могли побороть искушение и отдёрнуть руку, испугавшись разочарования. Иногда важнее ведь сохранить веру, нежели испытать судьбу.
И в этот миг вы и стояли на пороге этой самой Библиотеки. Моей Библиотеки. Вы, конечно, можете возмущённо фыркнуть - мол, по какому праву я считаю её своей?! Ну, фыркайте, фыркайте. Вы-то разве что сумели вдохнуть запах той пыли да подержаться за растрескавшийся корешок, ощутив подушечками пальцев умопомрачительную шероховатость древней кожи. Ну, а я - я владею всеми дверями и переходами этого бесконечного и таинственного места. Любая комнатка или подвал, чердак или пещера, где хранится хотя бы один-единственный томик из моего Сокровища - имеет Дверь в Библиотеку. А в сердце всего этого лабиринта притаилась та самая, самая волшебная Комната-с-Камином. Там сейчас и сижу я, поджидая гостей, которым были разосланы приглашения.
Не все они явятся. Да и приглашения дойдут, может быть, не всем. Одним пожелтевший листок бумаги свалится вместе с комочками пыли, когда будет снят с шифоньера рассохшийся ящичек со старыми семейными фотографиями, другим гроза швырнёт мятый, со следами дождевых брызг, обрывок тетрадной страницы прямо под ноги, третьи обнаружат письмо, пролистывая книгу, как бы случайно напомнившую о себе - её вроде как давно хотели перечитать, да всё оказывалось недосуг...
В Комнате-с-Камином нынче на диво светло. Да, представьте себе, я прицепил там недавно лампочку под потолком. Электрическую! Нет, не так. Супер-пупер-ультрамодную энергосберегающую, люминесцентную, "тёплый свет", 20 ватт, шик-блеск-красота, падение нравов, прогресс, куда катится мир и всё такое. Ещё какой-нибудь год тому назад я бы самолично обозвал вульгарным болваном того, кто вздумал бы оснастить место, подобное моей Библиотеке, электрическими финтифлюшками. А вот надо же! И почему я это сделал, ну-ка, угадайте с трёх раз!
Да, конечно. Теперь я не был бесформенным комком пыли, у которого в мыслях перепутались столетия и места на земле, события и причины; который сам не помнил, как он выглядел, и понятия не имел, как бы он выглядеть желал.
Теперь я с виду и на ощупь был натуральным двенадцатилетним мальчишкой, отмытым, одетым и причёсанным. И теперь со мной был Димка, а романтика, тусклый свет свечи и всё такое - просто замечательная вещь... на один вечерок, но Димка-то - живой и настоящий, и читать при свечах он не очень-то привык.
Что-то в этом роде я собирался выдавать гостям, когда бы тем вздумалось бессовестно и бесцеремонно пялиться на мою лампочку и тихо, но выразительно цыкать зубом. Странно - никто и не подумал этим заниматься, речь пропала зря. Только древний-распредревний Юй Бао, совершенно лысый старичок с тонюсенькой косичкой белых волос на подбородке одобрительно кивнул лампочке, будто старой знакомой.
Хищноносый Мирддин, по виду наверняка из тех колдунов, которые в легендах обитают в пещере под корнями двухтысячелетнего дуба, прокаркал, сверля меня глазами, таким скрежещущим голосом, что, не знай я его, немедля подумал бы, будто обозлившись на что-то, затворник-маг вздумал превратить меня в трухлявый пень - да заодно и проучить весь мир в придачу, наслав в качестве вечерней шалости какое-нибудь бедствие - потоп либо тучи саранчи.
-Итак, юноша, вы всё же надумали исполнить замысел Безумного Керкорана, и открыли все Двери. Древняя Библиотека теперь едина... Позвольте проявить любопытство - ежели в этом не усмотрится посягательства на тайну - каков же оказался Ключ?
Я улыбнулся.
-Если он сам захочет...
-Это я! - звонко сказал Димка, привстав, как школьник на уроке. Я позабыл упомянуть, что кресло у камина имело такое замечательное свойство, что свободно вмещало нас двоих - была ли тут магия или это получилось случайно - я не знаю.
Почему-то никто из гостей не удивился. Юй Бао одобрительно покивал головой, а сестрички-Заваляшки с весёлым любопытством теперь не спускали глаз с Димки. Глазищ, я бы сказал...
-Дим, - шепнул я ему, как бы невзначай. - Проказницы!
-Ага! - И показал Заваляшкам язык.
-У меня тогда тоже вопрос - а почему вы называете его Безумным?
Сладко зажмурился хозяин Замка-в-Горах, Али Син, явившийся в гости со своим кальяном и ковриком с подушками (я всё принюхивался, надеясь уловить запах курений - но, видно, Али окружил себя особой пеленой). Али зачмокал губами, закачал головой, так что трудно было не обратить внимания:
-А, безумный Безумный, мы все немножко безумные, а Керкоран самый безумный, разве он не сказал тебе, зачем хочет погубить мир?
-Погубить мир?!
-Уважаемый Али Син, - Юй Бао не повернулся к нему, только прищурил и без того узенькие, ласковые глаза. - Всегда так говорит. Если бы этот мир так легко мог погибнуть, его погубили бы уже тысячу раз. К счастью, это невозможно для песчинок, даже очень могущественных.
-Даже пылинка останавливает сложный механизм...
-Только если этот механизм не находится во внутренней гармонии, уважаемый...
Мирддин скрипуче закудахтал, воздев руки:
-Встретились два старых дружка, и конец света пройдёт незаметно за чашкой чая и в аромате благовоний!
Гости заулыбались. Али Син тоже поднял ладони, показывая, что прекращает спор.
-Мало кто из магов не задумывал изменить мир, и Керкоран в этом смысле такой же безумный, как все мы. Люди приписывают нам неуёмную жажду власти, но на самом деле главная наше цель - бессмертие. Желание владеть свойственно несовершенным душам, но лишь в бессмертии находится истинная власть над сущим. Каждый из нас по-своему пытался изменить мироздание, повернуть какое-то колёсико в нём так, чтобы устранить неизбежность отмирания. Увы, никакое сознание не есть необходимая сущность мироздания, мир совершенен именно в силу того, что не имеет таких необходимостей. Мы все прошли через сомнения и опыты, все отчаялись занять место в бесконечности, смирились, наверное, оставив себе в качестве утешения лишь способы продлить существование...
-Но не Керкоран! - Али Син помахал пальцем - удивительно длинным и каким-то нечеловечески суставчатым.
-Да, Керкоран... Керкоран ставил самые рискованные опыты. И, пожалуй, продвинулся дальше нас всех. Недаром прозвали Безумным...
-Так почему "Безумный"?
-Ах, это надо было видеть! - захихикали Заваляшки. - Он на самом деле сошёл с ума! Он впал в детство! - сказала одна сестра.
-Он нёс околесицу! Бедный Керкоранчик! - добавила другая. - И потерял человеческий облик, вот! Просто превратился в жабу!
-В лягушку... И всё время спал!
-А на самом деле всех обманул!
Наконец они замолчали. Я выжидательно посмотрел на Мирддина - казалось, изо всех гостей он один мог изъясняться внятно.
-Обычно маги экспериментируют над миром. Керкоран же главные опыты ставил над собой...
-И сошёл с ума?
-Этого мы не знаем. Он не делился с нами результатами изысканий.
-Но он сказал, чтобы я созвал вас, и что вы знаете, что нужно делать...
-О, Керкоран немного исказил факты! - засмеялся Али Син. - Мы заинтересованы и желаем помочь вам. Много-много лет... веков... назад Керкоран создал Книгу. А потом отдал нам на хранение.
-Вам... всем?
-Эта Книга разделена на части, - пояснил Мирддин. - Мы даже не знаем - копии это или части единой?
-Несомненно, копии! - Али Син снова воздел палец. - Керкоран не желал, чтобы из-за какой-либо случайности его труд пропал.
Юй Бао насмешливо щурясь, покачал головой. Я понял, что он уверен в обратном.
-А ты, Миррдин?
-Какая разница? В конце концов, придумать можно что угодно. Например, эта Книга может оказаться подобием ДНК - частица, способная построить целое в определённых условиях. Я допускаю даже мысль, что Керкоран каким-то образом расслоил её во времени... и так далее. В любом случае, это не самая актуальная загадка для нас.
-Вы читали её?
Заваляшки снова захихикали.
-Она пустая! Что там читать?.. Белые листы...
-Неправда! - Али Син выпустил огромный клуб дыма. - Моя часть Книги содержит много стихов.
-Стихи? О чём же?
-Обо всяких пустяках... Или о важном - это как посмотреть... О небе, о ветре, о траве... Порою они кажутся неумелыми и пустяковыми. Но иногда мне кажется, будто их составил величайший поэт и мудрец мира!
-Вот как? Моя часть больше похожа на дневник - никакой лирики, составлял его, думается, человек, желающий разложить всё по полочкам, временами мелочный и дотошный, даже скряга, временами капризный, точно инфантильный подросток. А что у вас, уважаемый Юй Бао?
-У меня? Планы переустройства мира. - Юй Бао проворчал что-то и широко, как будто удивлённо, раскрыл глаза: - Я думаю, это всё, что Керкоран желал бы осуществить, но от чего отказался.
-Вот уж точно знал, кому доверить! Вы, пожалуй, единственный, кто наверняка не захотел бы использовать замыслы такого рода.
-Искушения... - Юй Бао засмеялся тихо. - Я желал бы... Но я знаю свои силы. Я воздержался...
Глава 7. Дорога книг
-Знаешь, - сказал Димка. - Эти гости... они странные.
И я сперва не понял, что он имеет в виду. Ну да, странные. Какой же маг не странный? Но...
-Расскажи подробнее!
-Ну... может, привидения?
-Не. - Я помотал головой. - Привидения - да, они бывают разные. То есть, не привидения, а призраки, конечно, привидения - это из людских баек. Но уж кому-кому, а мне сразу было бы понятно, призрак передо мной или нет.
-Пока мы сидели, было такое... ну, как будто говоришь сам с собой. Только тут ты с ними говорил, но я их тоже видел и не удивлялся, а всё равно - будто ненастоящие.
-Ненастоящие...
А ведь правда. Крысолов сказал, что явятся гости. И когда они явились, я не удивился. Ну, старые знакомцы моего очень старого знакомого... Но Крысолов... или Керкоран... - не человек. А эти - люди. Маги? Заваляшки, правда, чудные - и никак не маги. Этакие немножко сумасшедшие старые тётушки-знахарки. Кто они на самом деле - до этого момента я и в мыслях не имел задаться вопросом. Но сейчас...
Интересно то, что я никогда не слышал, чтобы люди - даже маги - жили столько... столько, чтобы знаться с Крысоловом ещё в ТЕ времена. А ведь Мирддин - похоже, это тот самый Мирддин, который...
Что же это было такое, а, Дим?..
Несколько дней мы провели в Библиотеке. Как-то само собой открылось, что эта не та библиотека, не моя, где я обитал под землёю столько лет. Просто я об этом не думал - я видел бесконечные полки с книгами, остальное было неважно. Мы бродили между ними, иногда попадая в глухие закоулки почти без света, иногда думая, что заблудились, так что было немного страшно - на самом деле, я бы никогда не испугался заблудиться в библиотеке, абсурдна сама такая мысль, но я впитывал Димкино состояние лёгкой и сладкой жути и не торопился его развеять - зная, что оно ему нравится. Оно нравилось и мне. В такие минуты мы протискивались между корешками древних, пахучих и чем-то страшных тёмных книг, прижимаясь плечами друг к другу, и Димка вздрагивал, когда какая-нибудь крупинка падала с потолка ему за шиворот, а я вздрагивал за компанию, и верил, что мне тоже страшно. Это был, наверное, самый лучший в мире страх.
Мы перепачкались в пыли, и я опять стал чумазый, а Димка всё равно выглядел чище - это, наверно, виновато воспитание, меня ведь никто не учил оставаться чистым.