- Точно, - подхватил тот, помогая мне выковыривать Куха. - И бросить весточку, что ты в порядке, Сиятельная.
- Никаких записок, - встревожился Косоротый. - Я не верю бумаге. Они и так поймут, коли Саргов лайсак вернется. Я ж видал, как опекуны с ними трепались. Авось объяснятся.
К дому Фармуша мы подобрались глубокой ночью. И не с задворок, а прямо к воротам. Нанкесор попал в яблочко: здесь царило настоящее столпотворение из множества шаек, державшихся настороже. В стычки никто не вступал. Но готовность послужить хозяевам тучами мошки роилась над горячими безмозглыми головами. У самых ворот отбывали срок наказания мои мужики. Они попали под перекрестный огонь аж четырех предводителей, с которых их банды не сводили глаз. А потому, в толпе на посторонние вкрапления, вроде нашей троицы, никто не обращал внимания. Под ногами Косоротого, скрытыми полами плаща, изготовился к прорыву Кух. Факелы освещали головы, еще больше сгущая темень над землей, так что у малыша не было проблем с шансами. Четверо предводителей, из которых я знала лишь Тарагтамуша, злобно переругивались. Однако держали руки подальше от рукоятей мечей. Их требовалось чуточку отвлечь от Сарга, и я выбрала самого подходящего. В возрасте героически-полового созревания, когда подвиг не имеет лица, а интересен как факт. Подсыпала в мозги перца, и мальчишка взъерепенился, зашумел, чем-то там забравировал. Нервные вожди занялись друг дружкой, а я опекуном.
«Сарг! Сарг, если слышишь меня, убери волосы за правое ухо»
Его лицо даже не дрогнуло, когда правая рука метнулась к голове.
«Сарг, родной, я ухожу за Герсом», - бестрепетно посвящала я опекуна в свои планы. - «Сначала на Сор-бискир за нартиями. А потом на тот островок. Со мной Вутардар и Косоротый. Они преданы, не волнуйся. Встретимся на Сор-бискире. Не мечись и не гоняйся за мной. Мы можем разминуться. Пока ты здесь, они слетятся на тебя всей толпой. И я прошмыгну незамеченной. Ты в знак согласия... подпрыгни, что ли!»
Он скривил такую рожу, что сомнений не оставалось: все услышал, не одобряет, но реально воспротивиться не сможет.
«Лови Куха, - предупредила на прощанье, - он пошел прямиком к тебе. Пока-пока. Держитесь тут»
Он чуть заметно кивнул, запахивая плащ и сверля глазами толпу перед собой. Я уходила прочь от моих опекунов в самостоятельное плаванье. Причем, в полной уверенности, что свихнулась окончательно. Будто слизняк, что расплавился на мозгах Ксейи, воскрес и приступил к подпольно-подрывной деятельности против тела. Моего личного, нужного мне тела.
Глава 5
В которой балаган показывает зубы...
Вот и пришлось
Ни одна Анджелина Джоли считает себя милашкой, способной при нужде надрать чужой зад. Нас - таких перевертышей - почитай, каждая вторая приличная дама. Вот взять меня. Толи с подначки расплавленного в моей башке, толи по собственному почину, но я сбрендила. Поперлась в поход с предсказуемо кошмарным процессом и непредсказуемым финалом. Люди добрые! Вы здорово потрудились, чтобы такую милашку, как я, лишить осторожной осмотрительности. Моя тварь, что изредка высовывала нос из своей норы и, тявкнув, убиралась обратно, на этот раз полезла наружу вся целиком. И теперь сладу с ней не будет - обещаю - пока не разлезутся в лоскуты последние обидевшие ее задницы. Воздвигни перед ней горы препятствий, и она пророется, прогрызется, просочится насквозь, лишь бы только добраться до них. Разлей вокруг нее океан невезения - даже будучи трижды утопленницей, она выкрутится, выплывет, выжмет остатки. И вцепится в то, за чем мстительно охотилась.
Меня тошнило от страха, но нести начинало уже сейчас до старта. Мозг в трусливом азарте за минуту продиктовал Нанкесору список необходимого. И когда тот слинял за добычей, отдал приказ предоставить ему полноценный отдых. В сон я провалилась под мерзкий скрежет натачиваемого Вутардаром оружия.
Нанкесор вернулся под утро с видом отличившегося рыбака. Свои первосортные куртки мои неофициальные опекуны обменяли на какой-то кожаный хлам. Плащи постигла та же участь. Роскошные ножны обоих мечей Вутардар безжалостно испоганил, чего-то с них отковыряв, чем-то густо смазав и замотав кусочками облезлой кожи. Новые перевязи - по-прежнему богатые на полезные детали - после его манипуляций наводили на мысль, что и слоны жуют жвачку. Макияжем мужиков я занялась самолично. Правда, Нанкесору почти не пришлось ничего делать. Весь Мушбат знал его, как человека опрятного и упорно бреющегося. Но, темная двухдневная щетина успешно исказила привычный облик. А заклеенный рыбьим клеем глаз под темной пиратской повязкой завершил фольклорный образ местного проходимца.
С Вутардаром пришлось повозиться. Он был не так красив, как Алесар или Мейхалт, но тоже ничего себе. Его длинные роскошные волосы я заплела в неряшливую косу, перебинтовав ее тряпицей. Темную бородку мы не тронули. А вот светлую под стать голове бровь затемнили краской. Рыбий клей превратил его гладкое, отмеченное лишь парой шрамов лицо в сплошную лунную поверхность. Симпатичненько вышло - стопроцентный отброс общества. По своему лицу я также прошлась рыбьим клеем. А на веках подновила черные круги, способные хотя бы частично отвлечь внимание от глаз. Словом, повстречай я нашу компашку где-нибудь в Юди, немедля бы отдала приказ прирезать висельников от греха подальше.
Слава богам, хоть не пришлось где-то ползать, продираться и вообще топать на своих двоих. Нанкесор - как добропорядочным гражданам - купил нам места на какой-то лоханке, что курсирует между прибрежными захолустными городишками и столицей. И не стоячие на заваленной вшивыми телами палубе. А сидячие внутри, что было доступно только таким состоятельным лицам, как мелкие торгаши и наемники. Каковыми мои спутники и являлись. А я без пересадки отправилась в следующее рабство, сменив хозяев. Для такого дела в объемистую котомку напихали еды - рабыня не должна простаивать. Спиртное ей не доверили, дабы не сломалась по дороге. Я со всей очевидностью пошла на понижение: брела за господами на вульгарной дешевой веревке. Ее периодически подергивала грубая лапа быдловатого головореза с попорченной рожей и недобрым взглядом. На заплеванном причале меня подтянули поближе, фактически зажав телами. А на галеру - помятуя о моем страхе высоты - Вутардар втащил замарашку, крепко держа за локоть.
Общество, в котором нам предстояло доплыть до самой восточной оконечности Мушбата - поближе к Сор-бискиру - вполне гармонировало с обликом моих хозяев. Едва не рота душегубов передислоцировалась к новому месту службы. У одного из тех самых кандидатов на пост бискирата, что периодически вышибал из столицы Тарагмуша. Нынче его оттерли на вторые роли, что, по всей видимости, не доставило олигарху удовольствия и настроило на решительную борьбу. Временные закадычные товарищи моих господ приняли их со всем душевным расположением. На что те ответили взаимностью в количестве двух десятков бутылок элитной местной дряни. Я получила под ребра почти невесомый пинок и добросовестно повалилась на коленки. Приняла, так сказать, сигнал метать на импровизированный стол все наше съестное богатство. При этом не забывала поминутно меленько кланяться. Обносить пирующих - и вообще отходить от хозяев - мне запретили под страхом выдергивания конечностей. Я так и мелькала за их спинами, пропихивая под локти очередной сверток.
Свой личный паек развернула, притулившись за спиной Вутардара лицом к столу. Он пару раз незаметно передавал мне куски вяленого мяса для лайсаков - охота на корабельных крыс была под жесточайшим запретом. Сестра Ордена Отражения, агрия аэт Юди, супруга танаграта Однии сидела на заплеванном полу, прижавшись спиной к переборке. Где-то на краю загаженной границы обетованного мира. Защищенная лишь двумя лайсаками и парой малознакомых людей. При этом беспрестанно ощупывала головы законченных подонков, до краев забитые дерьмом. Большего героизма с моей стороны трудно было себе даже представить. Так полномасштабно меня еще ни разу не несло.
Проснулась я от осторожного прикосновения к плечу.
- Сиятельная, - едва слышно шепнул Нанкесор, делая вид, будто копается в вещах. - Просыпайся.
Он сдернул с меня свой плащ. А стоило мне утвердиться на заднице в вертикальном положении, грубо пихнул рабыню и заорал:
- Вставай, плюгавка сраная!
Я завалилась на бок и ударилась виском... о подставленную Вутардаром ладонь. Он осторожно сгрузил мою головенку на пол. Я аккуратно попищала и замельтешила в хозяйственной возне, приличествующей профессиональной рабыне.
- Вутардар, - шепнула на ухо защитнику, накидывая на его широкие плечи куртку. - Я хочу писать.
- Потерпишь, - бросил он через плечо во все возрастающем гомоне просыпающейся похмельной кодлы.
- Клянусь: часа не пройдет, как у тебя будут ванна и завтрак, - подключился Нанкесор, подставляясь под свою куртку в моих услужливых руках.
Он и вправду торопился, как мог. Практически не торговался. И вот я сижу во все той же позе эмбриона у стеночки вполне чистенького номера небольшой гостиницы. Разухабистая служанка с полными намеков томными глазками втащила поднос, на котором меня можно было зажарить целиком. Следом ввалился здоровенный мужик с двумя гигантскими ведрами горячей воды. Громыхнул ими у кадки для купания и вывалился наружу. Деваха выгрузила на стол груды мяса, хлеба, чуток овощей и пару бутылок. Миску с супом безошибочно толкнула мне под нос, расплескав при этом добрую треть. Презрительно хмыкнула. Горделиво расправила богатырские плечи, вываливая на обозрение необъятную грудь, и величественно выплыла за дверь. Ложкой мерзавка меня обделила - а на кой она собачонке? Поди, и так вылакает! Вутардар запер дверь, а Нанкесор моментально водрузил мой супчик на стол. Он выудил откуда-то чистенькую ложку и торжественно вручил мне.
- Мальчики, отвернитесь, - взмолилась я, единым духом вылакав завтрак и запрыгав у ванны. - Сил уже нет терпеть!
Они еще разгонялись, разваливая ножами мясо, ломая свежий хлеб и булькая легким винцом. Лайсаки только-только сытенько зафыркали, отмечая первую стадию насыщения, а я уже сидела в теплой воде. Черпала ковшом из ведра, щедро насыщая благословенную ванну горячей благодатью. И мечтала, кстати, о полном вечернем туалете с обработкой пяток. Помечтать тоже бывает полезно для общей картины здоровья. Даже если часы уже отбили три первых удара из двенадцати. А ты и не представляешь, какая тыква ждет тебя впереди. И сколько мышей к ней прилагается.
Они даже вещи не стали оставлять в гостинице, не говоря о Внимающей, которую никто в здравом уме не бросит куковать в одиночку. Покупка баркаса требовала большой активности. И меня потащили по улочкам замызганного городка, переполненного флибустьерами и наемниками всех мастей. Нанкесор страшно переживал насчет настроения местного бискирата - тому ничего не стоило перекрыть движение в пределах личного порта. Монет у нас было немного. Но каждая содержала в себе столько золота, что по совокупности нам хватило бы даже на средней руки шхуну. Однако мужики не желали разбазаривать время на подбор команды. А парусный баркас на три-четыре пары весел они брались победить самолично. Например, такой, как эта «Блоха», отнять которую удалось, лишь переплатив втрое. С ветром у нас, как оказалось, имелись некие проблемы, и потому пришлось ждать «после обеда». А вдогонку еще отлива, настроения богов, отчаливания одних пиратов, причаливания других. За это время мои рабовладельцы-рыцари забили «Блоху» дополнительным металлическим хламом, едой, водой и еще чем-то. Она нисколечко не обиделась, и ближе к вечеру тот самый отлив вынес нас из бухточки, обезображенной этим местом человеческого гнездования.
Мы стартовали с самого выдающегося на восток мыса. И должны были попасть в ту самую западную точку Сор-бискира, где загорали наши нартии. Вроде бы, никаких проблем: собственный баркас, нормальная погода, кратчайшее расстояние между двумя точками весом, максимум, в пару суток. Но, на этом пути нас поджидали несколько неблагонадежных островков. Правда, не под самым носом, а чуть южней, однако все равно непозволительно близко. А промеж тех островков, по словам мужиков, любил залегать в засаде различный пиратствующий сброд. Тот, которому открытое море не по карманам и не по мозгам. Оно конечно, крупней тех же баркасов или самых малых галер здесь ничего не пасется. Но для неприятностей, порой, и мелочевка сгодится. Не то, чтобы я молилась о ниспослании, и все такое прочее, но где-то в глубине души просила добрых ко мне прежде богов не попустить.
Ведь если честно, лишь после расставания с Саргом и Алесаром до меня окончательно дошло: чем все это отзовется, случись Внимающей попасть в лапы корыстной публики. Достаточно перемножить число попавших сюда землянок на десятилетия, а после пересчитать весь личный состав Ордена, чтобы огорчиться: у нас явно утечка кадров. Малявки из моей группы засылки пока еще на месте в полном комплекте - их не выпускают за стены. А вот из предыдущей заброски одной девчушки уже нет. Где она? Лет пять-шесть назад ушла побродить, подобно мне, и как в воду канула. Миссис Далтон потратила кучу денег, извела немало спецназовцев южного флота - поиски не прекращались и по сей день. Они с Шарлоттой настоящие бойцы. И почти русские во всем, что касается, «бросить своих на произвол судьбы», надежд на бога и авось. Ну и выпивки. И почему я прежде пропускала мимо ушей это дело? Ну да: эгоистка, и все такое... А теперь сама готова пополнить список пропавших без вести, и вошедшие в него до меня имена стали неожиданно интересны. Если выпутаюсь из этой истории живой - плевать на невредимость - обязательно помогу нашей патронессе поискать девчонок. Чем черт не шутит? Бывает же так: семеро бьются - враги не сдаются, а восьмой дебил всех врагов побил. Шарли с Мэри Далтон неплохо изучили мой организм. Авось и сможем сообща унюхать им следы наших девчонок.
- Помоги Лугалан! - зло пробухтело над моей головой, разгоняя мысли.
Шех с Техом раздраженно ворохнулись за пазухой - не любят столь беспардонных побудок. Я озадаченно уставилась на Вутардара, поминающего бога небес, громов и - что важней в нашем случае - ветров. Он пристально вглядывался в том самом южном направлении, не сулящем нам легкой жизни. Не особо и хотелось, но пришлось отклеиться от тепленького насиженного местечка у борта. Я выпуталась из двух плащей и поднялась, придерживая беременную лайсаками плоть.
- Помоги нам Энамахид! - попросил Нанкесор бога морей и прочих вод, разглядывая галеру в подзорную трубу.
- Помоги нам Тармени! - закончил более чем лаконичную молитву Вутардар, обращением к богу войны, женатому, как помнится, на самой смерти.
Насколько я могла судить, наперерез нам двигались два кораблика. Пока еще маленьких. Но, судя по настроению моих капитанов, весьма преуспевающих в скорости и маневренности. Бог огня и света Кугудишум отпустил на покой свою божественную ипостась - на горизонте сверкал тонущий край солнечной плеши. Но силуэты торопящихся на праздник пиратов еще просматривались. Оба моих бывалых морехода пялились на них в подзорные трубки. И перекидывались короткими фразами, которые не привлекли моего внимания. Перечисление того, что у гостей есть, а чего нет, да сколько, да как опасно, да чем крыть - все это не добавляло понимания ситуации. И не возбуждало любопытства. Бог всех человеческих знаний и ремесел Акзунамтиль не наделил меня познаниями в области мореходного и военного дела. А единственно близкая мне по духу богиня земли, плодородия и любви Кишагнин, как и я, чувствовала себя в данной ситуации не у дел.
- Нам далеко до Сор-бискира? - поинтересовались мы обе, не слишком рассчитывая на благоприятный прогноз.
- Не очень, - обнадежил, было, Нанкесор, но тут же все испортил: - Они все одно нас достанут. Пока мы шли ходко. Прошли больше, чем рассчитывали. Но ветер слабеет. Их баркас, как и «Блоха» постепенно теряет ход. А галере это без разницы.
Кишагнин пожала плечиками, не понимая, чем тут можно помочь, да и занялась своими делами. А я вздохнула и попыталась активизировать мыслительную деятельность: