- Здравствуйте, - ответил я.
- Бежать сегодня собираетесь? - неожиданно спросил он.
Я хотел соврать: "Да нет, с чего вы взяли...", но почему-то неожиданно для себя ответил:
- Да собираюсь, - и уточнил, - после обеда.
- Не выйдет, - сказал сосед, неотрывно глядя на меня ясным взором. - Вам отсюда выхода нет.
- Как нет?! - жар ударил мне в лицо. - Как нет?!
Меня отчего-то очень взволновали слова незнакомца, я даже сел на кровати и спустил ноги на линолеум - тапки оказались с другой стороны кровати, но это занимало меня меньше всего, плевать на тапки. Непонятно почему, но мне казалось - он знает, что говорит.
- Что вы, Аркадий Семенович, так разволновались? Вы и сами уходить не захотите, - он убрал руки из-за головы и привстал, опершись на локоть. - И выгонять будут, не захотите...
- Да почему же не захочу? - принимая его игривый тон, возразил я. - Так уж прямо и выгонять будут. Да меня здесь никакими драгоценностями мира не удержать. А вы вообще кто? Я вас где-то уже видел... Может по телевизору?
- Я?! - изумленно вскинул он брови, как будто был Филиппом Киркоровым.
- Аркадий! - я обернулся, через палату, распихивая по пути умалишенных, шел Андрей. - Ты куда пропал? Я думал, тебя каннибалы-дурики съели.
- Да нет, мы тут с соседом... - я повернулся к собеседнику, - что за ерунда...
На кровати передо мной никого не было...
- Что за ерунда?..
Я бросил растерянный взгляд на Андрея, потом снова посмотрел на кровать. Обвел взглядом палату. Да не мог он так быстро улизнуть. Заглянул под кровать - никого.
- Что потерял то?
- Да вот же... - я указал рукой на кровать, - Вот же... человек же был, вот только что.
Я вообще ничего не понимал.
- А-а! - догадливо улыбнулся Андрей. - Со шрамом?
Я кивнул.
- Ну, значит, понятно.
Он лег на свою кровать и стал качаться на пружинящей панцирной сетке. Вверх-вниз, вверх-вниз...
Я некоторое время следил за его телодвижениями.
- Мне все понятно, я в психиатрической больнице, - сказал, наконец, я с агрессией. - Но куда он исчез? Я что уже с ума свихнулся?!
- Да не бери в голову, здесь, кроме меня, все сумасшедшие, - не переставая качаться, успокоил меня Андрей. - Завтра Макс придет, расческу мне обещал принести. Он сегодня, кстати, утром приходил, когда ты спал.
Мне было нехорошо от этого постоянного скрипа кровати - взлета и падения, - но еще больше от того, что я не понимал, ничего не понимал...
- Хватит качаться! - рассердился я. - Объясни толком, что происходит?!
Хотя, что мне объяснить я и сам не понимал. И почему я вообще к человеку привязался, может быть, все это произошло только в моей голове. Андрей внезапно качаться перестал.
- Чего тебе объяснить? Ты в дурдоме, братан, в дурдоме! А тут все что угодно может происходить.
- Это не объяснение, - недовольно сказал я, но это "не объяснение" меня почему-то успокоило.
- Ну ладно, скажу, - Андрей сел на кровати, поставив ноги на пол, и приблизил ко мне лицо. - Это глюка. На самом деле нет никакого человека со шрамом. Причем галлюцинация массовая и переходящая. Ее многие видят.
- А ты видел?
- Не-а! - помотал головой Андрей. - У меня другой диагноз: мания преследования. Вообще-то я нормальный. А объявляется она просто - когда хочет исчезает, когда хочет появляется. Глюки - существа свободные.
- Но куда? Здесь же некуда исчезать!
Я обвел глазами палату.
- Загадка природы. Врачи-ученые не один год над этим голову ломают, а ты хочешь за одну минуту понять. Они сначала у постели дежурили - ждали появления - уходили, не дождавшись, а он и появлялся. Пытались в другую палату под наблюдение перевести. А фига с два! Он на этом же месте оказывался. Иногда спит тут ночью, иногда среди сумасшедших бродит, общается с ними. Врачи плюнули и оставили все как есть, а пайку глюки санитары сжирают. Вон хари какие наели.
- Все равно ничего не понимаю. Это же против всех законов физики и природы, - я в недоумении пожал плечами. - Он в другое измерение уходит, что ли?
- Может и в другое, а может и здесь остается, просто невидимым, и сидит тут с нами, - Андрей оглянулся, - слушает да смотрит. Теперь понял?
- Понял, конечно, - сказал я, ложась на кровать, закинув ногу на ногу, а руки за голову. - Нормально тут у вас... - чихнул и добавил: - В дурдоме.
- Почему "у вас"? У нас!
- Аркадий, вставай... обедать пошли, - Андрей тряс меня за плечо. - Вставай.
Я сел на кровати, потянулся. Как давно мне не приходилось спать так сладко... разве что только в детстве. Уже второй раз мне вспоминалась чудная пора детства, когда позволено все, и за это грозило лишь наказание от мамы, а здесь можно все и за это ничего не будет. Явное преимущество перед детством.
В палате уже никого не было.
- Пойдем, а то хлеб расхватают.
Андрей направился к выходу.
Я бодро вскочил и пошел вслед за ним.
Все лица рассевшихся за столами больных были обращены в сторону камбуза в ожидании, когда, наконец, оттуда вынесут миски с хлебом. Мы уселись на свои места и тоже стали ждать.
- Слушай, Андрей, - приблизив к нему лицо, заговорил я, - а может, Алексей Алексеевич появился, тогда и через забор лезть не придется.
- Пойду спрошу.
Он подошел к санитару Дмитрию Ивановичу, зорко следившему за поведением умалишенных, и что-то у него спросил.
- Нет, не появился, - огорчил он, вернувшись.
Обед оказался вполне съедобный, да и поведение больных уже не вызывало былой неприязни. Лица их выглядели скорее забавными, как будто нагнали их сюда с картин Питера Брейгеля.
Андрей занял очередь за таблетками, а я пошел в палату и в ожидании его лег на кровать.
Ну, вот и все! Хотя я и попривык к этому жизненному укладу, но нужно было прощаться с больничкой. "Все хорошее когда-нибудь кончается" - подумал я. Сейчас, когда я собирался бежать, мне сделалось немного грустно. Я ни капли не сожалел о проведенном здесь времени. Жаль, конечно, что не получилось экскурсии с пояснениями главврача, но я и самостоятельно узнал здесь столько интересного и не сомневался, что на роман точно хватит. Ведь главного героя нового романа я тоже решил оставить в психиатрической больнице. Как оставил меня Тот, кто пишет мой роман... Забавно! Боже мой! Как все это было давно, как давно!.. Словно в другой жизни... Сейчас в одиночестве можно было поразмышлять над дальнейшим развитием сюжета. У героя, которого зовут Андрей, умирает девушка, а его друг уговаривает Андрея лечь в больницу (развлечения ради), друга зовут Макс. И у этого Андрея тоже кажется есть друг Макс, и тайное отделение в больнице имеется,.. как и в моем романе! Как много странных совпадений.
Прервав мои размышления, широко размахивая руками, подошел Геморрой с газетой, отчаянно зажатой в огромной лапе.
- Борода! Можно я от тебя мух буду отгонять?
- Валяй, - разрешил я.
Хотя мух никаких не было, но последние часы в психушке нужно насладиться всеми ее прелестями. Кто вне стен больницы бесплатно и по собственному желанию будет отгонять от меня мух?! Геморрой расплылся в счастливой улыбке и маханул перед моим лицом газетой.
- Э! Полегче! - распорядился я.
Он тут же умерил пыл. Глядя на опахальщика, я думал о незамысловатых, но так необходимых каждому человеку излишках прелестей жизни. Вот оказывается, где скрывается истинная свобода духа - делай, что хочешь!
- Ну что, готов?
Подошел Андрей.
- Конечно, - сказал я, не шевельнувшись.
- А давай Геморроя с собой возьмем, как консервы, если заблудимся в дурдоме, будет что есть. Геморрой, пойдешь с нами на съедение?
- Ага! - не отрываясь от своего дела, тут же согласился Геморрой.
- Тем более, что есть его можно по частям: Геморрой боли не чувствует. Геморрой, ты боль чувствуешь?
- Не-а.
- Ну вот, а я что говорил, - его надолго хватит. Мне рассказывали, что один псих ручку утащил и ушел с отделения, полгода где-то по больнице скитался. Потом вернулся худой, бледный и вшивый... Ну чего, пошли, что ли?
Андрей развернул Геморроя и послал из палаты пенделем. Я нехотя сел и опустил ноги в тапки.
- Сначала зайдем к Анжеле.
- К какой еще Анжеле?
- Да я же говорил, к одной симпатичной девушке. У меня с ней дружеские отношения. Все равно идти через ее отделение: другого пути нет.
- А у нее какой диагноз, она-то в своем уме?.. Впрочем, я смотрю здесь все нормальные... ну, кроме тех, у кого слюни текут.
Мы прошли в столовую. Рядом с дверью, ведущей в кухню, располагалась неприметная дверца без ручки, она то и вела на другое отделение. Дмитрий Иванович с Гриней - санитаром, который заставил меня переодеться в кабинете заведующего отделением, стоял неподалеку, зорко следя за блуждающими по коридору больными.
- Давай здесь немного поскучаем, пока они отвлекутся.
Ждать пришлось недолго. За углом вдруг раздались крики, шум возни... Там отчаянно дрались двое больных. Санитары, сжимая кулаки, ринулись на шум. Андрей тут же рванулся к двери, открыл ее и проскользнул внутрь. Собираясь последовать за ним, я чуть замешкался, в это время к двери подскочил придурковатого вида молодой человек, с улыбкой отпихнул меня в сторону и вошел, так что я даже ничего не успел сообразить. И тут же за ним бросилось еще несколько человек... потом еще... У двери образовались толкотня и давка. Я пытался как-нибудь бочком протолкнуться, но упорные и настырные сумасшедшие, не желавшие уступать друг другу, лезли и лезли в дверь, создавая пробку. А между тем откуда ни возьмись подходили все новые и новые больные, образуя уже столпотворение.
- Прочь пошли! - теряя бдительность, закричал я и, схватив первого подвернувшегося дурика, отбросил в сторону, потом второго, третьего... Но они все прибывали и прибывали.
Из-за двери их отчаянно выталкивал Андрей. Вот сейчас шум нашей возни услышат санитары, и все пропало! Ценой неимоверных усилий я все-таки протиснулся в щель, и мы вместе с Андреем навалились на дверь, чтобы не запустить сюда все отделение. Нам стоило немалых трудов захлопнуть ее. Но трое дуриков все же просочились и стояли сейчас растерянные, глядя друг на друга, не понимая, что теперь делать с этой свободой.
Мы находились в небольшой комнатушке с зарешеченным окном. На лавке, привинченной к стене, сидела малепусенькая старушка в плаще и платочке, держа на коленях матерчатый мешок. Увидев такое скопище умалишенных, она, и без того крохотная, скукожилась в еще меньшее существо, желая, вероятно, сжаться до полного исчезновения. Андрей, не обращая внимания на старушку, раздал всем психам подзатыльники и по одному вытолкал обратно на отделение, потом открыл дверь, расположенную напротив той, в которую мы вошли.
Через незнакомое мужское отделение прошли без приключений и через очередную дверь попали на отделение, заполненное старушками вида на первый взгляд совершенно безобидного. Они в халатиках взад-вперед шаркали по коридору, поглядывая на незнакомых мужчин без интереса.
Палата была небольшая, всего на пять кроватей. На одной из них тихо лежала старушка, на дальней у окна сидела девушка в спортивном костюме.
- В медитации... придется подождать, - шепнул Андрей.
Я остановился посреди палаты, глядя на девушку. Она сидела на кровати, по-турецки скрестив ноги, руки вверх ладонями покоились на коленях, глаза закрыты. Ей было лет тридцать. Вплетенная в распущенные по плечам черные, вьющиеся волосы большая алая роза придавала ей праздничный вид, а бледное лицо и полные губы бантиком, накрашенные такой же алой, как цветок помадой - трогательную детскость. "Что за дурацкая кукольная физиономия. Вот это шиза! - как только ее увидел, подумал я... и тут же: - Какая интересная женщина!". Я смотрел на нее со смешанным чувством изумления и восторга. Сейчас мне казалось, что я никогда не видел таких красивых женщин. Да нет, дело, наверное, не в красоте, я просто никогда не видел таких женщин.
- Ну, чего ты там стоишь истуканом!? - окликнул меня Андрей. - Иди сюда.
Не отводя глаз от женщины, я подошел и сел на кровать напротив нее. Какая-то сила стиснула сердце, которое вдруг заколотилось, как бешенное и, дыша с перебоями, потеряв над собой контроль, я не мог унять эту дрожь. Сейчас, когда душа отсутствовала в ее теле, витая в высших сферах, можно было без зазрения совести разглядывать ее оболочку. Тонкие черные брови, изящный курносый носик, а накрашенные алой помадой губы вовсе не были полными, как показалось издалека, - она искусственно за счет помады увеличила их размер, что и придавало лицу очаровательную кукольность. В ней виделось что-то трогательно недоделанное - именно так я представлял истинную женскую красоту... Хотя нет! Никогда я не представлял ее себе и даже не мог предположить, что на свете есть такая женщина, что вот увижу ее и пойму, что оказывается мечтал о ней всю жизнь.
Не знаю, сколько прошло времени, может быть, пять минут, может быть, час. Я больше не видел, не слышал ничего вокруг, словно сам впал в глубокий транс... Наконец она вздохнула и вернулась в себя.
Она смотрела на меня широко открытыми серо-голубыми глазами. Именно такие у нее и должны были быть глаза: чуть наивные, чуть насмешливые. Это "все по чуть-чуть" и придавало лицу особенный шарм. Мы смотрели друг на друга... Время остановилось...
Где-то в глубине сознания я понимал нелепость своего положения. Девушка открывает глаза, а перед ней сидит незнакомый человек и молча смотрит на нее с обожанием. А если учесть, где это происходит, то выглядело не только глупо, но и двусмысленно. Да все было сейчас глупо, но в такие минуты, когда время замирает, всякая глупость обретает какую-то особую высшую, запредельную мудрость и значение.
- Ты здесь давно? - спросила она почти шепотом. Я уловил это не слухом - каким-то другим чувством.
- Давно.
- Я знала.
Голос у нее был с хрипотцой, как у мальчика-подростка, и от этого голоса у меня мурашки по спине побежали.
- Я искал тебя, - сказал я, хотя и не хотел этого говорить, вернее хотел про себя, а получилось вслух.
- По всем психиатрическим больницам? - она саркастически скривила в улыбке раскрашенные губы.
Я оценил шутку и улыбнулся.
- По всей жизни.
- Я знаю. Мне сказали, что ты ищешь меня.
- Кто?
- Ангел... Смотри Андрея разморило.
Я совсем забыл о сидящем рядом со мной товарище. Завалившись на бок, положив голову на подушку, он спал, посапывая и вздрагивая во сне.
- Я видел тебя когда-то раньше, - помолчав, сказал я смущенно.
- Во сне, в бреду, - она улыбнулась, - или в галлюцинации?
- Нет, где-то наяву. Хотя, может быть, я представлял тебя. Я иногда путаю то, что представляю, с реальной жизнью.
- Меня Анжела зовут.
- Я знаю, - сказал я с улыбкой.
- Тебе Андрей сказал?
- Наверное, я всегда знал.
Она рассмеялась.
- Так в романах говорят на берегу озера, под луной. А тут психушка. У тебя какой диагноз?
- Не знаю. Я пока без диагноза.
Андрей вдруг хрюкнул, дернулся и, открыв глаза, сел.
- Фу, ужас какой привиделся, - сказал он, глубоко со стоном вздохнув, и, оглядев Анжелу и меня, поинтересовался: - А вы чего тут делали?
- Разговаривали, - сказал я.
- Мы к тебе на минутку зашли. Аркадий домой выписывается, через забор полезет. Тебе с воли передать что-нибудь?
- Ты знаешь, я передумал, - вдруг сказал я, сам от себя не ожидая этих слов. - Ты извини, Андрей, лучше врача в понедельник дождусь, а там посмотрим...
- Как передумал?! Ты не можешь передумать!
Он посмотрел на Анжелу, ища поддержки.
- Ну и правильно. Все равно отсюда не убежишь, - она пожала плечами.
- Как же не убежишь?! Как же не убежишь?! - взволновался Андрей. - А вон Федька с буйного убежал, об этом вся больница шепталась. Рахит, Кастрат, Копченый... все сбежали!
- Ты бы в морге больничном поискал, - Анжела мотнула головой куда-то в сторону, где вероятно и располагался морг. - Секретный объект. В проводах напряжение триста восемьдесят. Там Федьку найдешь, да и Рахита наверняка.