Твоя Мария и Киб - Болото Алина Николаевна 2 стр.

-- Я здесь, Киб!

В ответ раздалось бодрое мурлыканье, похожее на пение. Од­нако оно неожиданно оборвалось фразой:

-- Сегодня прекрасная погода.

-- В самом деле? -- удивилась Мария, заменяя препарат. -- Разве ветер стих?

-- Полнейшая тишина, даже как-то непривычно. Тебе тоже надоел ветер?

-- Еще бы, -- улыбнулась и.о., -- этот постоянный вой слышен даже на станции.

-- Слушай, а давай сегодня сходим к озеру.

-- Куда? -- переспросила Мария. -- Ты что, Киб?!

Отложив препарат, она вышла в коридор, но там никого не оказалось. Толкнула дверь в рубку -- Киба не было и здесь. Что за игра в прятки?! Мария повернула в лабораторию, но тут вновь услышала звук отворяемой двери. Но створка не шелохнулась! Ша­ги... стук приближающихся шагов, и кто-то повторил совсем близ­ко:

-- Так пойдем к озеру?

Мария попятилась, не сводя глаз с говорящей пустоты, и вдруг, вскрикнув, бросилась бежать. Ворвавшись в шлюзовой отсек, она с разгону ударилась о монументальную Фигуру робота обслужи­вания.

-- В чем дело? -- спросил Киб, слегка отстраняя наблюдателя.

-- Ты ничего не слышал?

-- Твой крик.

-- Ты отсюда выходил, что-то говорил?!

-- Нет.

Мария крепко растерла виски. Сердце стучало с удвоенной частотой, казалось, что не хватает воздуха.

-- Мне надо проветриться, Киб.

В сопровождении робота Мария отправилась наверх. Над стан­цией бушевала буря. Поднятый ветром песок голубыми сугробами громоздился вдоль границ защитного поля, почему-то больше с од­ной стороны. Где-то нарушен баланс, надо бы проверить автомати­ку...

Спускаясь по лестнице, Мария чуть не наступила на собаку, растянувшуюся на люке основного входа. Пес даже не отодвинулся, лишь чуть-чуть шевельнул хвостом в знак приветствия. Мария машинально склонилась и потрепала собаку по серой с рыжими пятнами голове, постояла несколько секунд, разглядывая окружа­ющий пейзаж, потом до нее дошла странность положения. Мария ос­торожно попятилась:

-- Киб, откуда здесь собака?

Кибер посмотрел налево, направо, вверх:

-- Здесь нет собаки.

-- А это что?! -- Мария ткнула пальцем в беззаботно растя­нувшуюся на люке "дворнягу".

-- Собака не может преодолеть защитное поле.

-- Я тебе не о поле! -- девушка поднялась на одну ступень­ку лестницы. -- Я спрашиваю: это что такое?!

Пес посмотрел на человека, потом на робота и лениво поскреб лапой за ухом. Киб нагнулся и бесцеремонно приподнял рыжее ви­сячее ухо.

-- Робот, принадлежащий станции, -- объявил он после осмотра. Мария поднялась еще на одну ступеньку:

-- Откуда ты знаешь?

-- Клеймо косморазведки, а защитное поле проходит свобод­но, значит, в компьютере данные есть.

-- А для чего эта штука?

Если бы мог, Киб пожал бы плечами, но вместо этого он сказал странным скрипучим голосом:

-- Я -- не Центральный архив.

Девушку возмутил не столько кибер, сколько создатели, предусмотревшие подобный ответ. Не без колебаний покинув лест­ницу, Мария приблизилась к собаке:

-- Как тебя зовут, песик? Дружок, Тузик, Альдебаран?

"Альдебаран" уткнулся носом в шерсть и яростно защелкал зубами.

-- Киб, а ты уверен, что косморазведка снабжает своих роботов еще и блохами... автоматическими?

В схемах Киба явно отсутствовал ограничитель терпения, поэтому кибер просто еще раз приподнял собачье ухо, на внутрен­ней стороне которого красовался зигзаг молнии и буквы "А.Конов".

10

Арая, Арая, да за что тебя таким красивым именем награди­ли?

Мария уже научилась встречать песчаные бури -- просто па­дать на землю, накрывать чем-нибудь голову и ждать, пока ветер уймется. Теперь кроме излучателя Киб всегда носил на плече не­кое подобие пластика, оторванного от перегородки в оранжерее.

В один прекрасный день, выбравшись наверх, Мария не обна­ружила леса. Справа четко вырисовывался корпус маяка, слева темнел карьер, позади маячили вышки космодрома, а вокруг рас­стилалась ровная безжизненная пустыня. Не было корявых, стелю­щихся по земле стволов, сплетающихся змееподобных крон, не бы­ло колючего кустарника. Мария протерла глаза, закрыла и опять открыла -- лес не появился.

-- Что это? -- жалобно спросила она у звезды Альфа.

-- Миграция, -- ответил Киб из нижнего люка.

-- Что ты выдумал?! -- возмутилась биолог. -- Какая у расте­ний может быть миграция? Откуда ты такой умный взялся?

-- Из карьера, -- ответил Киб и захлопнул люк.

11

Что должен делать наблюдатель, у которого из-под носа вдруг исчезает целый лес? Искать? Неверно. За-фикси-ровать факт, как имеющий место. Мария отправилась фиксировать.

Киб плелся сзади, храня угрюмое молчание... "Абсурд. Робот не может быть ни веселым, ни угрюмым, потому что он вообще не способен на эмоции. Набор схем. Железяка лупоглазая. Умник из карьера. Леса у него, видите ли, мигрируют! Ботаник с конвеера..."

Песок выглядел так, словно по нему прошли тяжелые везде­ходы, вспахав его вдоль и поперек -- нигде ни стебелька, ни ве­точки. ничего живого.

Правда, у самых вышек космодрома из-под ног Марии неожи­данно выскочил лиловый клубок и взмыл в воздух, где рас­плылся облачком у самого ее лица. Резкий запах озона.

Девушка в замешательстве остановилась и оглянулась на Киба: тот спокойно разглядывал облако и ничего предпринимать явно не собирался. Мария осторожно сделала шаг назад -- облако не отставало. Появилась ноющая боль в висках, запах озона уси­лился. На Марию навалилось безразличие, захотелось сесть и не двигаться. Она сжала голову руками и опустилась прямо на пе­сок. Облако висело, почти касаясь ее волос и переливалось, словно мыльный пузырь.

Киб посмотрел вначале на серое лицо наблюдателя, потом на облако и, кажется, что-то понял.

-- Пошел вон, -- неожиданно четко произнес он и замахнулся на облако пластиком.

Киб... красавчик Киб. Вокруг его головы полыхнуло пламя, лицо с идеально-правильными чертами стало чернеть и расплываться. Еще мгновение -- и Киб превратился бы в огненный столб, но выскочивший откуда-то пес ворвался в облако с ярост­ным лаем и закрутился волчком! Облако стало розоветь, гаснуть и наконец расстаяло, оставив после себя только запах озона. Киб сел, где стоял, и уставился на собаку. Просидев так с ми­нуту, он торжественно изрек:

-- А накидка сгорела.

Мария вскочила и бросилась к роботу: "Ты цел?!"

-- А накидка сгорела, -- повторил Киб задумчиво.

Сгорела не только накидка, сгорела киберова роскошная ше­велюра, рукава комбинезона, закоптился излучатель, но самое главное, лицо робота, опаленное огнем стало угольно-черным, а что там творилось внутри его бедной головушки, не мог бы сказать даже лучший кибермастер.

Глядя на своего робота, Мария на секундочку забыла о же­лезном самообладании наблюдателей и чуть-чуть поплакала. Сов­сем немного, к тому же, никто не видел, Киб, правда, видел, но решил, что слезы льется об утраченном пластике и потому промол­чал.

-- Я знаю, зачем здесь этот робот, -- заявил Киб через пять минут после окончания траура, -- этот пес -- кибер-телохранитель из косморазведки. Будем называть его Бером.

Пес вежливо вильнул хвостом.

12

Мария драила щеткой, окунала в мыльную пену, терла рас­творителем, маслами и добилась только зеркального блеска уголь­ной физиономии. Столкнувшись с Кибом за пределами станции, мож­но было начать заикаться: голубоглазый громила с физиономией отъявленного южного бандита.

-- Киб, ты будешь первым в мире загорелым роботом, устало заявила наблюдатель, в последний раз окатывая кибера ведром воды, -- но только, пожалуйста, замаскируй чем-нибудь свой блеск, а не то я ослепну!

-- Ты предлагаешь мне воспользоваться пудрой? -- поинтере­совался Киб.

Возможно, ехидство в его голосе только почудилось Марии, возможно, у нее слегка разболтались нервы, только ведро оста­лось на голове робота.

Шел к концу второй месяц пребывания биолога на планете с нежным названием Арая.

13

-- Киб, где образцы флоры?

Киб оторвался от вскрытия банки консервированного яблоч­ного сока и невозмутимо ответил:

-- Миграция.

Мария наградила его взглядом, от которого человек провалился бы на месте:

-- Сколько можно повторять, что растения мигрировать не могут! Кто тебе внушил подобную ерунду?

Киб продолжал возиться с банкой, а Мария повернулась и увидела возле самого своего каблука нечто маленькое, серое и шевелящееся! Последовавшие за этим визг и прыжок в район стола заставили робота уронить банку.

Киб подобрал с пола булькающий сок и открыл серому дверь.

-- Миграция, -- пояснил он в ответ на недоуменный взгляд с высот стола.

-- Этикетку сними, -- попросила Мария.

Киб отстегнул с листа этикетку и экспонат за номером двести тридцать четыре пополз к выходу.

Мария обыскала станцию выловила ползающие экспонаты и выдворила их вон.

К утру вокруг станции опять стояли, лежали и ползали леса. Миграция закончилась.

14

Однажды вечером Мария засиделась в каюте с томиком сти­хов Ронта. Кто-то прошел по коридору и остановился за дверью.

-- Что, Киб?

Робот не ответил. Марии стало не по себе: сразу вспомнились старые страхи, шорохи в шлюзовом отсеке, голос в пусто­те и прочее, и прочее. Мария не верила в призраков зато не сомневалась в существовании слуховых галлюцинаций у людей с расстроенными нервами. Но она решительно встала и открыла дверь. (Интересно с галлюцинациями обязательно быть вежливой или можно не церемониться?) На пороге стояла серая дворняга и дружелюбно помахивала хвостом.

-- Что ждешь? Заходи, -- сказал кто-то за спиной Марии, она резко обернулась, но ничего не увидела кроме пустого кресла и брошенной на подлокотнике книги. Собака проскользнула в дверь и уверенно улеглась на коврике перед креслом.

-- Пришел, лопоухий? -- продолжал все тот же голос ласково. Собака вскинула одно ухо, потом с тяжким вздохом опустила голову на лапы и закрыла глаза.

Мария всегда считала себя достаточно храбрым человеком, но, к сожалению, некому ей было напомнить об этом на станции, поэтому девушка тихо отступила и даже ничего не разбила по дороге. Довольно быстро отдышавшись, Мария призвала к ответу Киба.

-- Да, это я впустил Бера, -- признался Киб, -- все равно на­верху буря, и от станции он далеко не отойдет.

Мария молча схватила кибера за руку, подвела поближе к каюте и велела войти внутрь. Киб вернулся через несколько секунд:

-- Я не понял приказа, что я должен делать внутри?

-- Ты слышишь?

-- ...Сегодня много красоток собралось погреться у огня? -- продолжал тем временем голос.

-- Слышишь?

-- Что я должен слышать?

А голос все говорил и говорил о каких-то "красотках", о голубом озере, о танцующих деревьях, о хороводах из цветов, по­том о Земле...

Когда голос смолк, пес встал, отряхулся и неторопливо зацокал когтями по коридору.

-- Пойду выпущу Бера, -- сказал Киб, -- ветер стих.

Жить Мария перебралась в лабораторию.

15

Излучатель Мария, упрятала подальше и постаралась о его существовании забыть. Теперь в дальних странствиях Киб таскал на плече лишь сверток пластика.

Сегодня у робота из-под носа сбежал уже почти прирученный кустарник, сбежал потому, что Киб вместо возлюбленной этим чертополохом манной каши вылил на него стакан томатного сока. Мария была расстроена:

-- Зачем ты это сделал?

-- Пока нас не было, эта колючка сожрала в лаборатории два ролика пленки.

Марию поразил не вульгаризм:

-- С записями последнего опыта?

-- Да.

-- Ну до чего же хищные одуванчики пошли, на минуту отвернуться нельзя!..

Киб резко остановился и швырнул в сторону пластик: над тропинкой, переливаясь всеми цветами радуги, висело облако. Мария попятилась и потянула за собою робота:

-- Хватит, ты уже раз горел!

И опять собачья тень втиснулась между облаком и ними. Розовая масса снизилась и повисла на уровне собачьей морды -- каждая волосинка, на шкуре дворняги поднялась дыбом, между ушей с сухим треском проскочила искра. Собака медленно отступила в заросли, облако поплыло следом.

-- Бер -- пастух у этих розовых, -- ни с того, ни с сего заявил Киб.

-- Может скажешь, опять миграция? -- с насмешкой спросила Ма­рия.

-- Миграция, -- спокойно ответил Киб.

-- А пластик зачем бросил?

-- Для экономии на случай пожара.

Надо бы жалобу написать на тех, кто выпускает таких роботов. На все-то у него ответ есть.

16

Лаборатория тоже не оказалась тихим пристанищем, и сюда добрался пес во время песчаной бури. Мария не открыла, хотя Бер долго скреб лапой дверь, зато тот, кого он привел, опять вошел без приглашения.

Цепочка: буря, собака, голос. Песчаная буря загоняла на станцию собаку, а следом являлся хозяин. В том, что это он, Ма­рия уже не сомневалась: слишком уж хорошо пришелец знал Араю. После рассказа о цветочных хороводах Мария действительно нашла пещеру, где обитали занятнейшие существа, они фосфоресцировали в темноте и умели бесшумно перепархивать с камня на камень.

Это продолжало повторяться: ветер, собака, голос. Интерес­но, где скитался Бер, когда Даниэль Реф гнал его от станции?

Мария перестала шарахаться от шагов в коридоре и даже научи­лась угадывать по ним настроение хозяина. Иногда он начинал го­ворить сразу, иногда долго бродил по станции, заходил в лабо­раторию, рубку, что-то передвигал, чем-то шуршал...

Только один раз Мария попыталась вмешаться в его разговор с собакой, но из этого ничего не вышло, только Киб притащил из аптечки успокоительное и долго уговаривал выпить. Мария смеялась над роботом до тех пор, пока Киб не напомнил, что болезнь второ­го наблюдателя тоже начиналась с разговоров с пустотой. Чем это закончилось, Киб не знал, потому что наблюдатель повышвыривал со станции всех роботов до единого.

-- Так ты просто карьера боишься?! -- возмутилась Мария.

-- Робот не имеет дурной привычки бояться, в отличие от лю­дей.

И.о. наблюдателя попыталась разбить о кибера склянку с лекарством, однако посуда оказалась небьющейся.

Конечно, призраки здесь не при чем. Дневники Александра Конова трудно было обнаружить на станции по той простой причи­не, что они довольно проворно передвигались по планете на че­тырех лапах. Защитное поле, вероятно, служило усилителем. Да­ниэль Реф первый установил связь между собакой и защитным полем, но понять до конца не смог, вернее, не захотел. Он предпочел отключить поле, заставив замолчать Бера, в надежде сохранить собственное спокойствие.

Однако и в этой версии ясно не все. Чего добивался Бер, вновь и вновь появляясь возле станции? Какое отношение он име­ет к розовым облакам? Не они ли и являются теми "красотками", о которых говорил Конов? Александр предполагал в них некую форму разумной жизни и даже пытался вступить в контакт. Экспе­римент окончился плачевно. "Красотки" едва не сожгли наблюда­теля.

Конов попробовал другой вариант: выяснив, что "красотки приспособились использовать излучение араинского делара, он раз­добыл где-то камень весом в несколько тонн и установил на том месте, где теперь расположился карьер. "Красотки " не обошли вниманием этот факт и стали чаще появляться в окрестностях стан­ции. Но чем все закончилось?