Рейс вне расписания - Болото Алина Николаевна 3 стр.

-- Мы приносим извинение за случившееся, -- мягко сказа­ла женщина, -- в лесах так много бандитов, что муж постоянно в тревоге. Абааль притягивает лихих людей, а наш дом вдале­ке от селений. Не держите на нас зла.

15

Первое письмо, адресованное штурману "Яраля".

"...Вместо того, чтобы благополучно отбыть в отпуск или на худой конец, отрабатывать утопленный "дээс" на трассах ближнего космоса, сижу здесь, дожидаясь неизвестно чего.

От безделья в голову лезет всякая ерунда, власти что-то не больно торопятся вызволять меня из этого захолустья, да еще и сезон дождей, кажется, начался. Развлекаюсь, как могу. Хозяин уже два раза таскал на плантацию любоваться драгоценным абаалем. Что хорошее они находят в этой сладкой капусте, непонятно. Жуешь, жуешь -- сладко, потом язык деревянеет, а в глазах начинают звезды мигать. Раз мигнет, два мигнет, потом уже надоедает, а они все мигают! Краль твер­дит, что абааль сверхценный, сверхполезный, сверхдорогой. Насчет сверхдорого понятно: они свою траву на экспорт гонят, а натуральные продукты в галактике -- вещь уважаемая. Капари­да, кстати, явно на натуральных продуктах слегка помешана. У них здесь лозунг "Человек должен жить естественно". Стран­ные люди: пользование летаппаратами запрещено, иметь излу­чатели тоже, а вот разъезжать на мобилях и обвешивать себя металловыбрасывающими "хлопушками" -- естественный образ жиз­ни.

Был я в их городишке, гордо именуемом столицей (ездил за разрешением на полет), рассматривал жилища в духе "ре­тро", везде зелень, цветы и почему-то кошки... Толстые, ухо­женные с номерками на шее.

Занимается тут народ вроде бы исключительно сельским хозяйством по какому-то хитрому графику. Краль долге втолко­вывал мне суть его преимуществ, но до меня не особенно до­шло. В общем, в город капары возвращаются только для отдыха и развлечений. Дома у них, между прочим, техникой набиты под завязку -- планеты Содружества в обмен на несинтетические про­дукты шлют сюда бытовые автоматы. "Естественный образ жиз­ни". Сверху посмотришь: не дом, а материализованное воспо­минание -- сейчас развалится, а внутри модерн на модерне. Сейчас я диктую, а робот в комнате атмосферу умиротвореннос­ти нагнетает (серо-голубой туман). У меня от этого умиро­творения уже шевелюра в голубой цвет окрасилась.

Все. Не молчи. Ни за что не поверю в твою абсолютную загруженность."

16

Письмо второе

"Дружище Тран, ты, должно быть, получил повышение и зазнался, или же почту с этой планетки отправляют тоже на попутных.

Представь себе, я все еще сижу в глуши и поплевываю в сторону звезд. Что ни говори, Капарида -- это вам не "Талан" -- кругом непролазные джунгли, дикие звери. Подумываю, а не переквалифицироваться ли в охотника на ондов. Слушай, идешь по лесу с одной-единственной "хлопушкой", ни тебе излуча­теля, ни скафандра повышенной защиты, почти что с голыми руками. Тут выскакивает онд: череп светится, зубы оскалены, глаза навыкате, и над головой щупальце раскачивается. Кто кого. Экзотика. Говорят, у них реакция сумасшедшая -- не ус­пеешь "хлопушку" поднять, как тебе уже голову оторвут.

Я подбивал Краля на охоту сходить, но он отговорился. Конечно, боится с инопланетянином связываться, чего доброго, придется потом перед "спокойными" отвечать. У них здесь служба охраны и обеспечения порядка торжественно именуется службой спокойствия. Видел бы ты этих божков спокойствия -- челюсти квадратные, рост... как от Кыра до неба, а на боку для собственного успокоения "хлопушка" с оптическим прице­лом. "Естественный образ жизни!" Прости, что повторяюсь, но эти словечки уже в ушах отзванивают.

Все, решено: бросаю космофлот, остаюсь на Капариде.

Тран, что-то мне начинает не нравиться твое молчание, при встрече схлопочешь ты, друг за пренебрежение эпистоляр­ным жанром.

Ладно, шутки в сторону, новый диспетчер уже наверняка зачислил меня в "вечнопропащих". Утешь его, скажи -- обеща­ют выслать за мной первый мобиль, который сумеет сюда пройти. Не будет в другой раз гонять пилотов в экстренные рейсы.

17

Письмо третье

"Привет, Тран-молчальник!

Я уже полиостью превратился в аборигена, бегаю по ле­су, вязну в грязи, но кричу радостное "вакс" (боевой клич). Правда, рядом плетется робот-охранник и профилактически распугивает потенциальную дичь. Это просто смех, до чего они за меня боятся. Они -- это, в основном, Краль, я для него разновидность домашней птицы, которую надо пасти и беречь.

Эльза (хозяйка) печется меньше, ей хватает хлопот с детворой, но меньше всего безопасность гостя волнует моего ангела-спасителя Илку. Третьего дня сие дитя уронило горшок с молоком как раз в тот момент, когда я торжественно от­правлялся на охоту. Зачем Илке понадобилось тащить молоко на крышу, знает только лестница, с которой горшок летел мне на голову. Правда, робот-охранник удар отбил, но все равно мы оба были мокрыми, как черти.

Слушай, твой друг здесь подвергается смертельным опас­ностям, а ты не можешь организовать даже маленькую спасательную экспедицию. Договорись, чтобы кто-нибудь из транспортников подскочил за мной или пусть хотя бы пришлют что-нибудь летающее. Если хотя бы крохотную авиетку на автомате подбросили, можно было бы до космодрома добраться, а там уже проще. Надоело здесь сидеть, сил нет.

Краль сообщил -- Норин уже знает о моем прибытии и обе­щает связаться с плантацией в самое ближайшее время. Какая-то хитрая здесь связь: Норин со своей базы напрямик голоса подать не может, а Ледок через Краля передает, что связь будет установлена... Целое дело. Хозяин с городом разговари­вает свободно, а у наблюдателя, выходит, передатчик хуже? Абсурд.

Да и Норин хорош! Срочно надо было мчаться в экспеди­цию, когда вот-вот должны прислать "ДС"! Кстати, все-таки я надеюсь отыскать обломки "стрекозы" и контейнер с "дээсом", но, Тран, до сих пор не пойму, как мог влипнуть в такую ис­торию. Ты же знаешь, я вроде бы неплохо водил авиетки.

18

Письмо последнее

"...говорил с Нориным. Отношения его к случившемуся так и не понял, настолько он был сдержан и осторожен в выражениях. Посоветовал мне дождаться мобиля, высылаемого Ледоком из города, а на просьбу о встрече ответил катего­рическим отказом. Предложил выяснить все вопросы по ви, но я опять уперся. Тран, ты будешь смеяться до упаду: твой дружок впал в буквоедство. В конце концов, Норин послал меня подальше и отключился. Возможно, я сам на его месте поступил бы точно так же -- является какой-то молокосос, то­пит мимоходом драгоценный прибор и после всего этого напра­шивается в гости. Ладно, довольно об этом. Когда же ты най­дешь время ответить?"

Даруа Ватиш сунул кассету в почтовое отделение домашне­го связиста и нажал кнопку "передача". Очередное послание ушло в эфир, чтобы через усилитель космодрома помчаться к приемникам автоматического спутника, а потом дальше, пока не достигнет борта "Яраля", где бы тот не находился.

19

-- Ила!

Она посмотрела на меня так, словно вдруг заговорило пустое место.

-- Ила, ваш наидрагоценнейший дядюшка велел вам сопро­вождать меня к Большому болоту на предмет поиска останков "стрекозы".

Если бы она подняла крик, сказала, что ей не нравится мой нос, что ходить по лесу вместе с бродягами небезопасно -- я не слишком бы удивился. Отношения наши в последнее время дали резкий крен в сторону ухудшения. Однако Илка тут же занялась подготовкой к походу, обратив все внимание на продовольственные запасы.

-- Ила, я хотел бы, чтобы мне вернули излучатель.

Тут впервые в ее взгляде появилось сомнение:

-- Краль разрешил вам взять лучевое?

-- Нет, но...

-- Придется обойтись "хлопушками" -- на пользование из­лучателем требуется специальное разрешение "спокойных".

20

Они шли по раскисшей от дождя тропе, и каждый думал о своем.

Ила: "Вчера ляпаки подкопались под центральный холм и сгубили четыре куста абааля, Краль обещал поставить самост­релы. Абааль он любит до фанатизма, готов на коленях ползать вокруг самого хилого стебелечка, до небес превозносить пло­дородие Капариды, дань службе эксперта продукции отдает с болью в сердце, а безобиднейшая тварь для него враг смер­тельный. Отчего? Что такое четыре куста по сравнению с целой плантацией? Ляпак не может вредить сознательно, его так при­рода запрограммировала, зачем же рвать его на куски? Пото­му что абааль лучше всего остального? К чему тогда речи о любви к природе вообще? Племяшкам все уши прожужжал о счас­тье жить на Капариде. Мальчишек уже корежит при одном упо­минании о любви к природе.

Опять этот пилот спотыкается. Что им от него надо? Краль порхает вокруг него, пылинки сдувает. Неужели "спокойные" и в самом деле решили уговорить его остаться на Капари­де? Зачем? Впрочем, он быстро акклиматизируется. Юккаго ска­зал: чуть не подстрелил кого-то из племени, спасибо, что стреляет, как я на мобиле езжу. Да, для полного счастья нам только этого чужака и не доставало. "Спокойные" и так вокруг плантации крутились, а теперь вообще покоя не будет. Лучше бы Юккаго перенес селение подальше от болот."

Ватиш: "Идиотское положение. Зачем я согласился на этот рейс? Не будет из меня человека, не будет! Разве таких берут в косморазведку? Там нужны бравые ребята, такие, как Федри: раз, раз и все в порядке.

Илка волчонком глядит, а за что? Разве только..."

Впереди возник силуэт зверя! Короткая черная шерсть, маленькая голова на толстой шее, пара огромных серых глаз. Ватиш сорвал с плеча "хлопушку", но внушительный толчок в плечо заставил его повременить. Ила торопливо произнесла несколько слов (если можно назвать словами каскад свистящих звуков), и черная туша бесшумно нырнула в заросли.

-- Пойдем.

-- Что ты ему сказала?

Ила вскинула удивленные глаза:

-- Это же уль.

-- Ну и что?

-- О чем можно разговаривать с улями?

-- Откуда мне знать, о чем принято беседовать с улями, ты ведь что-то ему сказала?

-- Велела убраться.

Ватиш недоверчиво хмыкнул:

-- И ты уверена в его добропорядочности?

-- Не более, чем в твоей. Если боишься нападения, лучше вернуться.

Ватиш молча проглотил обиду, хотя язык у него и чесал­ся, но обострять ситуацию не хотелось. Илка снова пошла вперед, предоставляя ему уворачиваться от задетых ею ветвей, и мокнуть под каплями сбиваемой ею росы. Еще один раз они остановились, когда тропинку пересекал жирный розовый чер­вяк, и Дар вынужден был дожидаться, пока скользкая тварь не укроется в пещерке меж корней многоглавого дерева.

Скоро добрались до плантации абааля. Желтые стрело­видные листья чуть привяли, хотя в оросительных канавках не­прерывно струилась вода.

Ватиш: "Белый цвет, черный цвет... Здесь нет ни белого, ни черного, только мягко-зеленый. Весь мир в зеленом..."

Илка: "Ули подстерегли четверых, возвращавшихся на Объект охранников и растерзали тут же у тропы. Не будут бро­дить по ночам! Краль сказал: скоро облава на улей. Тогда проще выжечь весь лес в округе -- все равно ули вернуться..."

21

Само собой, на болоте мы ничего не нашли: "стрекоза" лежала где-то тихо-тихо и голос подавать не торопилась.

-- Через болото есть прямая дорога? -- поинтересовался я, когда, сидя на кочке, мы дожевывали припасенный обед.

-- Прямая дорога куда?

-- Ну, можно его пересечь, а не обходить кругом?

-- Конечно, -- с недоумением отозвалась Илка. -- Только зачем?

-- Вдруг бы мне вздумалось возвращаться таким путем...

-- Космодром в другой стороне, да ты и не дойдешь.

-- Почему?

-- Ули съедят.

Вместе с вежливым обращением дочь Капариды явно утра­тила последние остатки дружелюбия, того и гляди, опять сунет под нос "хлопушку" и потребует визу службы спокойствия.

-- Ила, скажи честно, за что ты меня недолюбливаешь?

В ее глазах вспыхнули и погасли искорки:

-- Терпеть не могу начинающих охотников!

Я твердо решил сохранять хладнокровие.

-- Болото в сторону юго-востока далеко тянется?

Ила неохотно оторвалась от фляги с компотом:

-- Нет, сейчас мы почти в центре.

-- Проведешь меня кратчайшим путем?

-- Что тебе до юго-востока, если твоя машина утонула здесь?

Я не видел необходимости скрывать правду от нее:

-- До прибытия мобиля я хотел бы еще встретиться с на­блюдателем.

Илка опустила флягу, мгновенно насторожилась:

-- С кем?

-- На Капариде только один наблюдатель Содружества, его база неподалеку от вас. Норин...

Илка вздрогнула и упустила флягу:

-- Норин?

-- Норин только вернулся из экспедиции, я хочу застать его на базе и переговорить насчет "дээса"... Ты что?

Девчонка шарахнулась от меня, как от внезапно явившего­ся страшилища.

-- Ты что, Илка?

-- Не ходи туда! Не ходи.

Положительно, Капариду трудно было обвинить в однообразии.

-- Да почему, ты объяснить можешь?

Вместо ответа она ударилась в слезы, но я решил проя­вить настойчивость:

-- Если я не пойду сейчас, Норин возьмет, да опять мах­нет в экспедицию, потом ищи-свищи его!

Илка посмотрела на меня взглядом затравленного зверь­ка, но я держался твердо:

-- Докажи, что ходить не надо, или я отправлюсь прямо сейчас!

Я поднялся и сделал вид, будто хочу взять "хлопушку". Ила вцепилась в оружие мертвой хваткой.

-- Не ходи, Норина там нет! -- выдохнула она наконец. Я сел.

22

В этот момент глаза доблестного транспортного пилота стали почти такими же испуганными, как Илкины.

-- Почему нет? -- спросил он, невольно понижая голос.

-- Василь умер.

Наступила тишина, только терлись друг о друга, сухо щелкая под ветром, стебли гигантского камыша.

Даруа Ватиш машинально вытер несуществующий пот и от­пустил "хлопушку":

-- Говори все.

Ила отвернулась, молча глотая слезы.

-- Говори!

Илка отрицательно покачала головой.

-- Тогда я пойду на базу и все узнаю сам.

-- Не ходи! -- вскрикнула Илка.

23

Вот тут я призадумался:

"Официально Капарида вступила в Содружество пару лет тому назад, хотя сотрудничество начала давно. Каждая плане­та вольна в выборе своего пути, капары могли строить свое будущее самостоятельно, однако предпочли, как все, направить представителей в секторальный совет с просьбой о присоедине­нии. Капариду занесли в разряд планет перспективных, активно развивающих экономику. Как все это сочеталось с теорией натурализма по-капарски? Специально я мировоззрением Капари­ды не занимался, но что-то там было насчет нетехнического развития с упором на биологические возможности человека.

В Патруль меня вызвали перед самым отлетом: не понрави­лась им, видете ли, просьба наблюдателя. Капарида не первая и не последняя планета, вступающая в Содружество, человечес­тво разлетелось по вселенной достаточно широко, чтобы периодически кто-то требовал признания автономии. Вышлют на пла­нету наблюдателя, доложит тот обстановку, занесут планету в реестр Содружества, и дело с концом. Обычно к тому време­ни жители уже достаточно осваиваются, чтобы предоставить в распоряжение наблюдателя максимум сведений о своем месте жи­тельства, но права уточнять, перепроверять, требовать до­полнительных исследований, привлекать себе в помощь специа­листов из Содружества никто не оспаривает. Наблюдатель вре­мя от времени отчитывается перед секторальным или, в случае необходимости перед Общим советом безопасности, и если он не может явить­ся в совет лично (чаще всего), ему разрешается использовать планетарную связь.