Рейс вне расписания - Болото Алина Николаевна 6 стр.

31

Нет. Я не знаю. Не знаю. Я сказал все. Не-ет! Сволочи! Нет. Клянусь, я ничего больше не знаю! Нело, учти -- я очень зло... ох... злопамятный. Нело, ты бу-удешь долго... Долго при... придется просить, чтобы я тебя прикончил. Все равно ты повышения не получишь, потому... что... я уже... все ска­зал. Чтоб тебе хорошо жилось на том свете!.. Клякыр!

32

-- Побеседовали?

-- Ледок, я не силен в капарском диалекте, но и в обще­галактическом можно найти кое-что, относящееся к тебе. Ты... и еще...

-- Ватиш, я надеялся на твое благоразумие.

-- Напрасно, теперь я точно все сказал.

-- Ватиш, не считай нас чересчур отсталыми людьми, кро­ме традиционных, у нас есть и другие методы, сейчас Нело продемонстрирует штуку, после введения которой тебе очень трудно будет замолчать. В последний раз...

-- Роклякыр-р!

33

-- Ватиш, ты слышишь меня?

-- Да.

-- Ты служишь Патрулю?

-- Нет. Я транспортный пилот базы-маяка "Талан".

-- Опознавательный код наблюдателя Норина?

-- Четыре семерки и знак сектора.

-- Что тебе известно об обстоятельствах гибели наблюда­теля?

-- Ничего.

-- Илке?

-- Она встречалась со свидетелями его убийства.

-- С кем?!

-- С ондами.

34

"Выболтать Ледоку все, что знал и чего не знал -- это еще суметь надо! Перевозчик "Фрюн-Фрюка"! Со своим языком справиться не можешь! Когда вместе головы на плечах качан капусты, надо дома сидеть, а не в транспортном флоте слу­жить! Не смог перехитрить какую-то поганую Многоножку, а ту­да же: о косморазведке размечтался! Косморазведчик капарских луж!"

Мне было тошно глядеть на белый свет. Кырушка, твой человекообразный друг наворотил рекордное количество глупос­тей, за сто лет теперь не расхлебать! Был бы ты рядом, хоть бы укусил вовремя...

"Говорить по висвязи не буду, пусть делают, что хотят."

35

Хотя Даруа Ватиш и был реалистом, но перспектива окон­чания жизни в капарской мышеловке довела его до состояния повышенной кусабельности. Он не один раз жалел об отсутствии под рукой излучателя, в крайнем случае, зубов Кыра.

Кстати, о Кыре. Одно дело быть собакой пилота Содру­жества и совсем другое -- принадлежать заключенному. Никому не нужны лишние улики.

36

В то утро я как раз был немного не в духе: мечтал о покое и тишине, а тут вынуждают стать визвездой, однако, наученый предыдущим опытом, с многоножками пререкаться не пытался. Если хочется кому-то тащить меня к экранам ви­связи, пусть себе тащат! Одна мудрая фраза, обнаруженная в пылу увлечения древним фолькльором звучала примерно так: "Привести лошадь к реке может один человек, но и десять не заставят ее пить." Конечно, сравнивать Нело с человеком -- это оскорблять человечество, но ничего более умного в го­лову все равно не шло.

Как ни странно, блюститель порядка в этот раз вел себя удивительно корректно, за время прохождения коридоров, по­садки в мобиль и выхода из него пускал в дело приклад "хлопушки" не более чем пару раз, что породило во мне чувст­во глубокого уважения к почтенности службы спокойствия.

Единственное, что слегка смущало меня: неужели во всей конторе службы спокойствия не нашлось ни одного экрана висвязи, что пришлось мчаться за ним аж в мэрию?

К сожалению, погрузиться в размышления по этому поводу я не успел из-за церемонии встречи с начальством. Со времени нашего последнего свидания Ледок немного поблек, слегка ут­ратил величавость, словом, погряз в делах и заботах насущ­ных. Я посочувствовал ему, но в ответ услышал не слишком любезное: "Заткнись!" -- что показалось мне несколько нело­гичным. Отрывая человека от завтрака исключительно для раз­говора, довольно странно обрывать его на первом же слове...

Оказывается, Ледок намеревался говорить сам. Он пред­ставил мне партнера и предложил ознакомиться с текстом выс­тупления. Партнером оказался болванчик такого же образца как тот, которому я открутил голову на лесной базе. Болванчик восседал в кресле и таращил глаза в сторону виэкрана.

Я внимательно ознакомился с текстом (там говорилось о поисках "ДС", о научной ценности исследований Норина и о моем желании остаться на Капариде для оказания посильной по­мощи наблюдателю). Речь мне не понравилась из-за обилия ту­манных фраз и чрезмерного уклонения от истины. Я обратил внимание присутствующих на допущенные просчеты, разбил о го­лову Нело вазу капарских одуванчиков и вышел через окно.

Конечно, для иностранца не вполне этично среди белого дня мять клумбы под окнами мэрии, но кто виноват, что мэрия расположилась на первом этаже?

Несколько особо рьяных блюстителей порядка пытались всадить в меня содержимое своих "хлопушек", но Ледок пресек эти поползновения окриком "не стрелять", за что я ему иск­ренне благодарен. Приятно сознавать, что твоя жизнь хоть кому-то дорога.

Водитель мобиля был немного огорошен внезапностью моего появления, но времени не хватало, и потому я вытолкал его без долгих объяснений. Самое досадное -- оружия у него не оказалось.

А потом мы с мобилем лихо рванули в сторону космодро­ма, но по дороге врезались в грузовой мобиль и опрокинулись. Грузовик выскочил из-за скалы совершенно неожиданно и без всяких сигналов, очевидно, о правилах нормального движе­ния натуралисты имели весьма слабое представление.

Тому здоровиле с прицепом хоть бы что, а мой бедняга пошел юзом и, в конце концов, в позе танцующей змеи замер в двух шагах от обрыва, хорошо еще, что долбанул он меня не в "лоб", а куда-то в район "хвоста" -- удар получился полуско­льзящим.

Пока я размышлял о превратностях судьбы, из кабины грузовика выскочил водитель. Вскарабкавшись на смятый бок моей машины, он откинул дверцу и воззрился на творившийся внутри беспорядок: во время столкновения кресло выпустило защитную оболочку, в которой я и запутался. Сквозь эластич­ную пленку лицо водителя представлялось каким-то бесформен­ным пятном, весьма относительно напоминающим человека. Отче­го-то меня разозлило именно это, а не сам факт столкновения.

-- Чего уставился? -- прорычал я из глубин пленки. -- По­могай теперь, раз уж все равно подошел!

Водитель без звука взялся за оболочку. Пленка нехотя выпустила добычу и с шуршанием сползла на кресло... Надо мною высился Краль.

-- Или ты немедленно ныряешь в мой прицеп, или сейчас опять угодишь к Ледоку, -- сурово предупредил он.

Краль действовал так четко, словно спасение беглецов его вторая профессия. Вынудив меня зарыться в абааль, он тронул мобиль с места; скрежет, потом отдаленный грохот, и грузовик вновь остановился.

Следующие двадцать минут я лежал в абаале не дыша и слушал громкую перебранку. Среди хора голосов особенно выделялся голос Нело, на все закорки клявший моего спасителя. Краль огрызался не менее яростно, утверждая, что столкнове­ния избежать было невозможно, что мобиль шел неуправляемым, что капарские водители не обязаны уворачиваться от каждого поломанного автомата, что, в конце концов, мэр города лично интересуется абаалевыми плантациями и не допустит гнусной клеветы на владельца лучшей из них. Пусть "спокойные" не пытаются взвалить чью-то гибель на абсолютно невиновного че­ловека! Если кто-то из блюстителей спокойствия позволяет слоняться по дорогам взбесившейся технике, это не значит, что все капары тоже обязаны сдувать с нее пыль!

Между тем "спокойные" успели со всех сторон обследо­вать сброшенный с дороги мобиль и доложить об отсутствии в кабине водителя. Нело излил остатки злости на своих подчи­ненных и приказал обыскать грузовик. Краль с ворчанием предъявил свою собственность.

Разглядеть что-либо в грудах абааля было довольно слож­но, а стоило "спокойным" сунуться глубже, Краль учинил фор­менный скандал, обвиняя их в посягательстве на драгоценный продукт.

Перебранкой эта встреча началась, перебранкой и закон­чилась. Краль по-видимому, взобрался в кабину, поскольку все последующие звуки заглушил рев мотора.

Отъехав совсем недалеко, Краль открыл люк перехода, и велел мне перебираться в кабину. "Сейчас я еду в мэрию, потом на склады. Пока не разделаюсь с абаалем, посидишь под сидением."

И я честно засел в недрах кабины, для большего успо­коения вооруженный тяжелым разводным ключом.

События последнего времени все-таки больше напоминали развлекательную випрограмму, нежели суровую действитель­ность. Особенно неотразимым оказался Краль в роли пособника беглых инопланетян...

"Ты еще недоволен?" -- удивился мой внутренний голос: "Сидишь себе под сидением и сиди -- там немного веселее, чем в конторе "спокойных". Если Краль тебя терпит до сих пор, значит, на то у него есть веские причины, с которыми не ме­шало бы ознакомиться и тебе..."

37

Хозяин абаалевой плантации поставил мобиль перед зданием мэрии в тени раскидистого дерева. Бледно-зеленый ствол представителя капарской флоры был утыкан редкими, но внушительными шипами, а на верхушке красовался огромный пятнистый шар.

В щель между сидениями Ватишу был виден только кусочек шара, и он не сразу сообразил, что это всего-навсего -- ги­гантское соцветие. Раскачиваясь на ветру, странное дерево роняло лепестки на прозрачную крышу кабины. Лепестки сколь­зили и расползались, как живые. Далеко вверху царило недося­гаемое небо. Небо в созвездии лепестков. Забавно.

Поймав себя на невольном вздохе, Даруа рассердился -- только рыданий сейчас и не хватает: "Ах, мой космос! Ах, мои дорогие транспортники!" Уронить слезинку по поводу того, что жутко нехороший дядя не пускает бедного пилота на родную консервную банку, именуемую "Таланом"? Ай-ай-ай, дядя, пора срочно перевоспитываться! Кто дерется -- тому сладкого не дадим...

Визг разорвал тишину, проникая даже через герметичные оболочки мобиля. Дар вздрогнул и ударился головой о метал­лическую планку -- какое-то живое существо изливало боль и отчаяние в неистовом, рвущем душу вопле.

Ватиш завозился, снова ударился о выпирающую планку, кое-как выбрался из укрытия и осторожно выглянул...

В двух шагах от машины, у ствола дерева стояли двое ребятишек лет восьми и двенадцати. Их спины заслоняли от Даруа часть ствола, но похоже было, что детвора цепляет на дерево пищалку -- младший то и дело дергал какую-то веревку и смеялся, когда опять звучал пронзительный визг.

"Нашли место для игр", -- подумал Дар и опустил ключ: "Нервы пора лечить, скоро начну хлопаться в обморок от дет­ского смеха..."

Но тут из дверей мэрии выскочил "спокойный", и Дар пос­пешно пригнулся, хотя страж порядка даже не глянул в сторо­ну машины. Отвесив сорванцам по оплеухе каждому, он оттолк­нул их от ствола, и в этот миг Ватиш рассмотрел "пищалку".

На шипе висел, дергая лапками, маленький серый зверек с длинным хвостом и уже не визжал, а только беззвучно рас­крывал пасть.

"Спокойный" за хвост сдернул зверька с шипа, поймал за шиворот старшего из мальчишек и принялся хлестать его по лицу этой чудовищной плетью. Время от времени тыча обвисшим зверенышем в сторону мэрии, "спокойный" что-то повто­рял рыдающему преступнику. Младший стоял рядом и тоже ревмя-ревел, растирая слезы по чумазому лицу.

Наконец, страж спокойствия прекратил экзекуцию, сунул мальчишке в руки мертвого зверька и, повернув к себе спиной, дал хорошего пинка. Парнишка отлетел в сторону и пустился бежать, но, отбежав на приличное расстояние, остановился и швырнул зверенышем в своего мучителя. "Спокойный" вскинул­ся, но мальчишка уже нырнул за угол соседнего дома, так что гнаться за ним было бесполезно. Верзила сплюнул, поддал но­гой серый комок и ушел.

Малыш еще постоял немного, заливаясь слезами, потом подобрал изувеченное тельце, крутнул за хвост, еще раз по­смотрел на опустевший шип и поплелся за старшим.

Даруа опустился на дно кабины и перевел дух.

-- Почтенному собранию работать помешали, -- сказал он сам себе. -- Однако веселая у них здесь жизнь, как я посмот­рю, -- и еще раз взвесил на ладони ключ.

38

Как я и опасался, о хороших дорогах здесь приходилось только мечтать. Узкая, еще непросохшая после недавнего дож­дя, она немилосердно петляла, то взбираясь в гору, то броса­ясь под уклон, и колеса отчаянно буксовали. Автоводитель попеременно то тихонько попискивал, то завывал утробным го­лосом, а в самых ответственных местах переходил на тревожное кудахтанье. Краль шепотом ругался, но дублирующую систему не отключал.

За все время мы не обменялись и парой слов -- Краль был занят дорогой, я же уткнулся в обнаруженный под сидением рекламный проспект. Этот "ценный" документ содержал в себе и некоторое количество полезных сведений, например, краткую историю заселения Капариды. Выяснилось, что столица не случайно строилась именно в здешних местах, как в былые време­на люди селились на перекрестках дорог морских, речных и су­хопутных, так и Капарида началась с плоскогорья Шанро -- кос­модрома.

С прилежанием проштудировав биографии основателей посе­ления, я не нашел ни единого слова о социальной системе об­щества капар. Подробно освещалась борьба с трудностями в первом периоде жизни на планете, провозглашался принцип "ма­ксимального единения с природой", пелись дифирамбы "простому и естественному труду" в сельском хозяйстве, как "единствен­но надежному способу достижения человеком небывалых высот развития."

То, что столица -- единственный город на планете -- это я понял. Что люди освоили ничтожную долю капарской территории и едва ли тысячную долю природных богатств -- тоже неоспо­римый факт. Но как они используют подаренное им вселенной? Или не им, а кому-то другому? Как восприняли появление чу­жих жители лесов с гибкими щупальцами над головой, не нару­шился ли баланс самой природы? Или никаких проблем нет, и разум в лесах Капариды -- только порождение неумеренной фан­тазии девчонки с абаалевой плантации?

И я задал, наконец, тот самый вопрос, который ждал своего часа:

-- Где Илка?

-- Это ты должен мне сказать, где она.

Краль не отрывал взгляда от дороги, хотя лицо его потемнело, и над переносицей четко обозначилась морщинка.

-- Илка не возвращалась с тех пор, как вы отправились на болото. "Спокойные" уже дважды интересовались ею. Во что ты втравил девчонку?

"Ули? Да нет, не может быть! Если уж Илку съедят, кого тогда зачислять в несъедобные. Другое дело, если ей на гла­за попался садящийся на реку гелитер "спокойных", и она почла за лучшее домой не являться.

Что может такого знать Илка о Норине, чего служба спокойствия знать не должна? Куда можно деться на планетке со считанным количеством людских поселений, голодным зверь­ем в лесах и отсутствием надежного транспорта?.."

-- Я потерял Илку в лесу.

-- Не ври! Я знаю, что на базе наблюдателя вы были вместе! Ледок сказал -- Илка какого-то Норинского робота из "хлопушки" изрешетила.

-- Еще что интересного сообщил Ледок?

-- Ты пытался убить наблюдателя.

Мой язык прилип к гортани, удалось только выдавить некое подобие небрежного: "А-а, -- и все.

"Конечно, транспортный флот специализируется на ис­треблении наблюдателей, абсолютно ничего удивительного. Лич­но я живу мыслью -- как бы ухлопать какого-нибудь наблюда­теля, а потом бегать от службы спокойствия."

-- О чем еще успел поведать вам господин Многоножка, я не собираюсь покуситься на его собственную драгоценную жизнь?

Краль остановил машину и хмуро посмотрел на меня:

-- Вот что, пилот, я тебя к нам не звал, ты сам свалился с небес на землю. Тебя выходили, поили и кормили, как ува­жаемого гостя. Ты мог нравиться мне или не нравиться, глав­ное, твоя личность полностью устраивала службу спокойствия. Теперь ты надумал становиться преступником. Отлично, но при чем здесь моя племянница? Единственное, что подумал я при виде твоей физиономии в перевернутом мобиле: "Теперь я на­конец узнаю правду." Илка -- дочь моего брата, она рано ли­шилась родителей, и воспитание ее полностью на моей совести, В грязную историю впутал ее ты, а теперь вдруг знать ниче­го не знаешь? Хорошо, я тоже никого знать не хочу, в том числе и тебя. Можешь идти.