— Распределяя мои ленты благосклонности, там, на главной площади Порт-Кара, — сказала она, — я исходила из двух главных критериев. Хочешь знать, каких именно?
— Не откажусь, — кивнул я.
— Во-первых, — начала она, — мужчины должны быть крупными и сильными. Они должны быть подходящими для работы на цепи. Они должны быть способными, благодаря своей животной силе, как можно дольше продержаться на тяжёлых каторжных работах.
— И каков же второй критерий отбора? — поинтересовался я, — Что ещё они должны иметь?
— Они должны представлять, некоторый интерес сексуального характера лично для меня, — заявила женщина.
— Я понял Вас, — сказал я.
— Мы же собираемся блестяще преуспеть в этом, не так ли? — спросила она.
— На чьих условиях? — уточнил я.
— На моих, — засмеялась она.
— Тогда не знаю, — ответил я.
— Ты знаешь, что такое повиноваться?
— Думаю, что да, — кивнул я.
— В таком случае, я уверена, что мы отлично справимся и на моих условиях.
— Возможно, — ответил я, и она убрала хлыст из-под моего подбородка.
— Опусти голову, — приказала женщина, — до земли.
Уткнувшись лбом в землю, я услышал, как через мгновение она, встав перед следующим на цепи парнем, приказала ему поднять голову. Мужчина был осмотрен, опрошен и возвращён в прежнее положение земного поклона.
* * *
— Подойди, — приказала она.
Внутри шатра была устроена выгородка, своего рода приватная зона, образованная полупрозрачным белым занавесом. Это было похоже на маленькую палатку, или комнатку, внутри большого шатра. Именно там она находилась в данный момент. Я мог видеть смутные очертания её фигуры, благодаря маленькой лампе, светившейся на стойке около неё. Она сидела на церемониальном стуле.
— Заходи, — пригласила она меня.
Я раздвинул портьеры и, войдя в приватную зону отпустил их, позволив упасть, закрывая вход. Остановившись в нескольких футах перед ней, я осмотрелся. Пол шатра был застелен шёлком и усыпан подушками. Я стоял прямо, скрестив руки на груди, и рассматривал её. До меня донёсся тонкий аромат её духов.
— У Тебя есть моё разрешение встать на колени, — сказала она.
Я не пошевелился, оставшись на ногах, и продолжил рассматривать сидящую передо мной женщину.
— Между прочим, там, у входа в шатёр стоят охранники, — напомнила она.
Пожав плечами, я опустился на колени, и упёрся руками в бёдра.
— У Тебя широкие плечи, узкая талия, — оценила она. — Мощные бёдра. Руки длинные, крепкие. В целом Ты — большой, сильный, красивый самец, прямо зверь какой-то. Не будь Ты в моей полной власти, то я могла бы почувствовать себя весьма неудобно.
— Пожалуй, сейчас я нахожусь в неудобном положении, — заметил я, — ведь Вы скрыты под вуалью, и полностью одеты.
— По крайней мере, от Тебя больше не несёт рыбой, — добавила она.
— Это точно, — согласился я.
— Именно так Тебя и остальных вывезли из Порт-Кара, — объяснила она. — Мы усыпили Вас, одного за другим, и перетащили в лодку. Потом раздели, заковывали в цепи. И каждого в отдельности упаковали в бочку с двойным дном, а сверху закидали соленой рыбой парсит. Маленьких отверстий в стенках бочек хватило, чтобы Вы не задохнулись. А сами бочки закрыли и опечатали.
— Надо признать, что захват был спланирован умно и совершён грамотно, — не мог не признать я.
— Спасибо, — сказала она, довольная собой.
— Значит, Вы — женщина работорговец? — поинтересовался я.
— Нет, — рассмеялась она, — хотя я уверена, стоит мне захотеть, и я добьюсь успеха в этом бизнесе.
Большинство женщин работорговцев, кстати, не участвуют в захватах рабов. В целом, это слишком опасное занятие для них. К тому же нельзя исключать вероятности, что работающие на них мужчины могут просто добавить свою хозяйку к цепочке с пленницами. Таким образом, большинство женщин занятых в этом бизнесе, находятся в городах, где они владеют или управляют торговыми домами. Там они покупают и продают рабов и рабынь, берут или сдают их в аренду, дрессируют их, и так далее. По статистике, женщин работорговцев очень немного. Всё же большинство гореанских женщин имеют тенденцию быть женственными и привлекательным, а большинство мужчин на Горе сильны и мужественны. Соответственно, в таком бизнесе как работорговля, обычным делом является то, что женщина работорговец рано или поздно, обнаруживает ошейник на своём собственном горле. И тогда она беспомощно стоит под плетью, как любая другая женщина, кем она собственно и является.
— Скорее, я всего лишь скромная хозяйка маленькой рабочей цепи, — заявила она.
— Довольно странно, для человека такого рода занятий, добывать рабочих подобным способом, — заметил я.
— Это дешевле, чем покупать их, — пожала она плечами.
— С этим, конечно трудно поспорить, — признал я.
Честно говоря, я не поверил, что эта женщина на самом деле могла быть хозяйкой рабочей цепи. Тому было много причин. Во-первых, очень немногие женщины, занимаются этим родом бизнеса. Во-вторых, она не показалась мне опытной в обращении с мужчинами, например, в нашей текущей ситуацию, я легко мог достать её и убить или захватить, чтобы использовать в качестве живого щита при побеге. В-третьих…, ну не было в ней жёсткости женщины, которая долгое время занималась такой деятельностью. В-четвертых, её шатёр не предполагал вкусы и предпочтения такой женщины. В-пятых, её одежды однозначно выдавали её тщеславие и вкус к вычурной роскоши, склонность к потаканию собственным слабостям и показной утончённости, что вряд ли, могло быть характерным в женщине этого направления бизнеса. Добавим сюда весьма скромное количество охранников под рукой, которых было всего пятеро, что было явно недостаточно, для контроля нормальной бригады рабов, хотя бы исходя из минимально необходимого для их числа, для обеспечения ночного дежурства. Да не было у неё никакой рабочей бригады, за исключением тех пятнадцати мужчин, которых она похитила в Порт-Каре! Такая бригада обычно состоит из пятидесяти — ста мужчин, а некоторые насчитывают целых пятьсот или тысячу мужчин. Будь она действительно хозяйкой рабочей бригады, скорее всего нас бы уже добавили к ней. Ещё более очевидно было то, что здесь не наблюдалось ни единого инструмента характерного для подобных бригад. Как можно работать без таких орудий как рычаги, кирки, молоты и лопаты.
— Что Вы использовали, чтобы усыпить нас? — поинтересовался я.
— Порошок Тассы, — не стала скрывать она. — Его в бурдюках моих мужчин, хватило бы для кайилиаука.
— И сколько же времени мы были без сознания?
— Пять дней. А чтобы вы не умерли, вас через трубку кормили бульоном с подмешанным порошком тасса, — сообщила она.
— Где мы находимся? — спросил я, впрочем, мне это было прекрасно известно, но хотелось бы узнать, что именно скажет она.
— Я думаю, что это забавней держать Вас в неведении, — уклонилась она от ответа.
— Как Вам будет угодно, — пожал я плечами.
С того места где наш караван был прикован цепями, к двум столбам, вдали мы могли рассмотреть Горы Сардара. Их невозможно было не узнать. Первым делом я предположил, что эта женщина должна быть агентом Царствующих Жрецов. Но при этом, кажется, что она меня не признала. Кроме того, вместе со мной были ещё пятнадцать захваченных мужчин. Если она действительно агент Царствующих Жрецов, то мне показалось достаточно смешным то, что она до сих пор поняла, кем был тот, кто оказался на её цепи.
Кстати, то, что мы оказались столь недалеко от Сардара, всего после предполагаемых пяти дней бессознательного состояния, и последующих двух дней пешего путешествия, да ещё и с её фургоном за плечами, также шло в копилку маловероятности того, что она была хозяйкой рабочей бригады. Ну невозможно, было преодолеть такое расстояние от Порт-Кара до Сардара в столь короткое время, если бы большую часть пути нас не несли в тарновых корзинах. Кому придёт в голову транспортировать обычных чернорабочих рабов таким способом! Но, два дня назад, нас разбудили, и мы продолжили двигаться пешком. По-видимому, всем должно казаться, по крайней мере, около Сардара, что мы действительно были рабочей цепью. Женщина, как мне казалось, скорее всего, должна была работать на Царствующих Жрецов. Но с другой стороны, выяснилось, что она знала, кто я такой. Это говорило в пользу того, что к Царствующим Жрецам она никакого отношения не имела. В конце концов, я не исключал вероятности того, что она была работорговцем, и её намерением было продать нас, к своей выгоде, на Ярмарке Ен-Кара. Но тогда, мне было не понятно, зачем она прибегла к этой отговорке, что она якобы была простой хозяйкой обычной рабочей цепи. Пожалуй, мне стоило повременить с её захватом и бегством, По крайней мере, пока.
— Как Тебя зовут? — спросила она.
— Как меня только не называли, в разное время, и в разных местах, — уклонился я от прямого ответа, сказав при этом чистую правду.
— Ах, да, — кивнула она, — знаю я ваш сброд из Порт-Кара. Все вы — жулики, пираты, воры и работорговцы. Думаю, что назову Тебя — Бринлар.
— А как мне обращаться к Вам? — уточнил я.
— Называй меня — Госпожа, не ошибёшься, — усмехнулась она.
— Как получилось, что Вы организовали свой захват в Порт-Кар?
— Я была там по делу, — сказала она, — а в связи с карнавалом, решать такие вопросы оказалось очень удобно.
— Полагаю, что Вы могли бы быть с Тироса или с Коса, — осторожно закинул я удочку, назвав два островных убарата, бывших в состоянии перманентной войны с Порт-Каром.
— Нет, — сказала она.
Её ответ, если он был правдив, добавлял ещё больше уверенности, что она была на стороне Царствующих Жрецов.
— Но при этом, безусловно, мои симпатии на стороне Коса и Тироса, этих цитаделей прогресса на Тассе, оплотов просвещения и цивилизации. В связи с этим мой выбор места охоты показался мне самой достаточно забавным. И надо признать, этот выбор оказался полностью оправданным, тем каких красавчиков мне удалось там изловить.
Она некоторое время полюбовалась мной, а потом спросила:
— Ну что, хочешь получить какую-нибудь тряпку чтобы прикрыть задницу?
— Как будет угодно Вам, — ответил я, отчего она засмеялась, и я решил выведать ещё кое-что, — я и мои товарищи, будем порабощены?
— Это, конечно, было бы в порядке вещей, не так ли?
— Конечно, — согласился я.
— Где-нибудь, когда-нибудь, я решу это, в любом случае всё будет зависеть от моего настроения и моего выбора, — добавила она.
— Конечно, — кивнул я, и под её хихиканье, всё же попытался уточнить: — И всё же какова будет наша судьба?
— Возможно, я продам вас, где-нибудь, — усмехнулась она, — возможно, даже на Ярмарке Ен-Кары.
— Я понял.
Это подтвердило мою предыдущую догадку, что в действительности, мы не были предназначены для использования в качестве рабов-чернорабочих. По-видимому, у неё была назначена встреча на ярмарке. А мы были прикрытием этой встречи, но потом больше станем ненужными, и она сможет избавиться от нас, продав на торгах Ен-Кары.
— Ты и твои товарищи пока что остаетесь юридически свободными, — объяснила она, — хотя и полностью в моей власти, как мои пленники. Но всё это до тех пор, пока на твоей симпатичной коже не выжгут знак неволи, или Тебе не наденут подходящий ошейник. Вот тогда Ты станешь рабом по закону.
— Понятно.
— Ты помнишь два главных критерия, по которым я отбирала вас для захвата там, на площади? — спросила она.
— Если не ошибаюсь, Вы хотели захватить сильных, крупных мужчин, — ответил я, — подходящий для тяжёлых работ на цепи.
— Правильно, — кивнула она. — А другой критерий, Ты помнишь?
Я промолчал.
— Кажется, это я говорила Тебе, что должна найти их немного интересными в сексуальном плане, — напомнила она.
— Да, — признал я.
— Разведи колени, — скомандовала она, и я подчинился. — Превосходно, Бринлар, действительно, превосходно! Ну, и какие ощущения возникают, когда свободный мужчина находится в полной власти женщины?
Я пожал плечами. В действительности, я как-то не считал себя находящимся полностью в её власти.
— Я красива? — спросила она.
— Понятия не имею, — ответил я.
— Уверена, вы мужчины можете догадаться о таких вопросах.
— Я бы предположил, что Вы могли бы быть красивой, — заметил я. — Это можно понять по чертам лица, что можно рассмотреть сквозь вуаль, и по тому, как подвязано платье, обрисовывая фигуру, скрытую под одеждой.
— Мне нравится красивая одежда, — призналась она, — и мне нравиться, как она смотрится на мне.
— Несомненно, Вы выглядели бы ещё красивее в рабской тряпке, а ещё лучше без оной в одном ошейнике, — предположил я.
— Смельчак, — усмехнулась она, но я заметил, что ей понравилось моё замечание.
Всем женщинам любопытно знать, насколько красивы они могли бы быть как рабыни. А всё потому, что в их сердце, все они являются рабынями.
Она, какое-то время, разглядывала меня молча. Я стоял на коленях перед ней, широко расставив ноги. Она не спешила раскрывать свои планы относительно меня. Но её глаза, буквально ощупывавшие меня, блестели.
— Разве Тебе не любопытно узнать, зачем Тебя привели в мой шатёр? — спросила она.
— Госпожа ещё не объяснила мне этого, — ответил я, но моё сердце заколотилось сильнее.
Я вдруг испугался, что она сейчас объявит мне, что знает мою настоящую личность, что она собиралась использовать меня для своего удовольствия, изнасиловать меня, а затем отправить меня, пленника женщины, в Сардар. Мне не показалось уместным нападать на неё и убивать. Она могла оказаться агентом Царствующих Жрецов. Хватит с меня того мужчины, что остался лежать в палатке номер семнадцать с собственным ножом в сердце.
— Но, я уверена, Ты мог бы предположить, — заметила она.
— Возможно, — сказал я.
— Разведи колени шире, — холодно скомандовала она.
Я сделал так, как она приказала.
— Нет, Ты точно можешь догадаться, — усмехнулась она.
— Да, — признал я.
— Ты кажется успокоился, — озадаченно сказала она.
Я лишь пожал плечами в ответ. Я действительно успокоился. Она снова всего лишь играла со мной. Теперь мне казалось ясным, как это было в самом начале нашего разговора, что она не знала, кем я был. Мужчина в палатке, насколько я помнил, попытался убить меня даже не собираясь разговаривать. Значит, если бы она точно знала кто я на самом деле то, возможно, к настоящему времени, я бы уже лежал мёртвым, причём меня не стали бы даже будить. Ничего не было проще, чем придушить меня спящего. Кроме того, способ моего захвата не предлагал ничего особенного применительно ко мне. Я просто оказался одним из пятнадцати попавшихся в её цепи.
— Но есть кое-что ещё, о чём Ты не догадываешься — сказала она.
— И что же? — поинтересовался я, слегка напрягшись.
— Мне интересно быть оцененной, — заявила она.
— Оцененной? — удивился я.
— Да, и объективно, — подтвердила она. — Меня уже давно мучает любопытство. Богатство твоей одежды в тот момент, когда Тебя взяли на площади, содержимое кошелька, намекает мне, что у Тебя мог быть опыт в подобных вопросах, что у Тебя была возможность весьма близко познакомиться с происходящим на невольничьих рынках.
Я благоразумно помалкивал.
— Но хочу напомнить Тебе, — сказала она, — что, это Ты стоишь на коленях передо мной с разведёнными ногами, как порабощенная девка!
— Я это помню, — заверил её я.
Её рука потянулась к булавкам с левой стороны её вуали.
— Уверена, что Ты найдёшь меня необыкновенно красивой, — заявила она, — возможно, даже рабски красивой.
— Возможно, — не стал спорить я.
Женщина неторопливо отстегнула вуаль, позволив ей упасть, открыла лицо, потом, откинув на спину шёлковый капюшон, качнула головой, освобождая каскад длинных, тёмных волос. Посмотрев на меня, она развеселилась.
— О-о, я вижу, что Ты всё же нашёл меня красивой, — протянул она.
— Да, — вынужден был признать я, наблюдая, как она встаёт со стула.
— Ты знаком с обязанностями шёлкового раба? — спросила она, начиная небрежно раздеваться.
— Я — свободный мужчина, — напомнил я.
— Но у Тебя есть представление об их обязанностях, не так ли?
— Да, — кивнул я.
— Это теперь твои обязанности, впрочем, не только эти, — усмехнулась она.
— Я понял.
У меня перехватило дыхание. Она вышла из своих одежд, мягко сброшенных на пол, как из шёлкового бассейна, раскинувшегося у её ног.
— Нравится? — поинтересовалась она.
Не то слово! Она была не просто красива, а потрясающе красива. Она могла бы стоить немалых денег. Затем она раскинулась на расстеленных шелках среди подушек, около задней части маленькой приватной комнаты образованной белыми занавесами, и уставилась на меня. В её глазах плескалось веселье. Она перекатилась на бок и облокотилась на один локоть.